* * *
Удар под дых, дыханье перекрыло.
Вокруг ни звука, тихо и темно.
Парное молоко в руках остыло.
У птицы скушено подбитое крыло.
Игрушечный заяц, забытый ребенком,
Не ропщет, не просит любви.
Зализан до боли коровой теленок.
Букв в имени звучных три.
Жара — избавление, зной — панацея.
Красиво на этой земле.
Но ноги устали, и нет спасенья.
Плоть — к плоти, зола — к золе.
К пристанищу праха — пепел.
И сокол быстрый — к плечу…
У погребального склепа
Расстаться с тобой хочу.
* * *
Это мой надлом и моя проблема.
Вены под давлением, пустоцветом семя.
Сталкивает с лестниц в темноте обида.
Пересчетом косточек, взводом карабина.
Разъедает солью длинные ресницы,
покрывает молью тонкие ключицы.
Вечер расчехляет черный укулеле.
И звенит по комнатам старого отеля
стук колес внутри меня — перегон вагонов,
буря, молния, гроза рвутся из загонов.
Снять с курка эмоции, подавить отчаянье
и на самый долгий срок дать обет молчания.
* * *
Я не могу простить.
Я не могу остаться.
Куст калины горит.
Сок разъедает пальцы.
Гладок и ровен лоб.
Чист горизонт и прозрачен.
Спину берет озноб.
Все ничего не значит.
Снова хвала и лесть —
Грязное покрывало.
Я не смогла учесть,
Что это было начало.
Ласточкин хрупок дом.
Мысли, как смерть, одиноки.
Ты в спальне устроил погром.
Не только дети жестоки.
* * *
Будто уже не я.
Я ведь нежней…
Будто рука моя
С горстью перстней.
Пропой мне в последний день пира
Средь чумных больших площадей.
Сарказма я жду, молодого Сатира.
Я танцев хочу. Будь смелей!
Остались имя за кадром,
Душа, что уже не та.
Плывут по морю эскадры.
Пылится костюм шута.
Разуться и вымыть ноги,
Укутаться простыней…
Всегда так бывает с дороги:
Ты в доме своем — чужой.
* * *
Душно с открытым окном.
Капают с форточки тени.
Там, за прозрачным стеклом,
Мирно пасутся олени.
Мшистые рога переплетаются.
Сердца оленьи смежаются.
Бегут по сочной траве.
Охотник идет — к беде…
На шее оленьей кровь,
Хлещет из раны любовь,
Сочится из раны печаль.
Охотник уходит пить чай…
* * *
Не оставляй балкон открытым,
Не зажигай огней.
На пляже пустом и размытом
Ветра порывы сильней.
Спят одинокие чайки.
Их пища — море и хлеб.
Намертво вкручены гайки.
Не разорвать душных скреп.
Песня еще поется.
Глаза еще голубы.
Тело еще смеется.
Чувства уже мертвы.
* * *
Распечатай этот аромат.
В нем укус пиявок,
Душный, мокрый яблоневый сад,
Крюк непрочный висельных удавок.
Уксус выпит, не выключен свет,
Пудра рассыпана, огонь погашен.
Господи, сколько нам вместе лет…
Грим несмываемо бледен и страшен.
В детство ворота, в пропасть шаги.
Скрипом пугают створки.
Место запомни, закат сбереги.
Вторник сегодня. Вторник!
Пуговиц нет, оборван рукав,
Выцвела горловина.
Небо сурово, Создатель не прав —
Вот что я уяснила.
* * *
Покаянный канон в тишине,
Покаянный канон в темноте,
Чтоб услышать, как входит Христос —
Бледен, тонок, влюблен и бос.
В тонких жилках пульсирует кровь,
Напевает мотив про любовь.
За накрытый садится стол —
Бледен, тонок, влюблен и зол.
Скатерть белая, кровь в вине,
В хлебе плоть, а душа во мне.
Покаянной молитвы слог…
Все напрасно: уходит Бог!
* * *
Расстегни на мне рубаху,
Поцелуй порез.
Я застывшая от страха.
Сорван крест.
Кистью бледной, уставшими пальцами
Обрываю гранат.
Я склоняюсь над детскими святцами,
Вход ищу в заброшенный сад.
Разрываю землю сырую.
Окунаю лицо в водоем.
Отпускаю стрелу тугую.
Ты не знаешь, но это сон.
* * *
Горячее, горячее, горячей.
Жар мой жарче тысячи свечей.
Дух мой злее тысячи собак.
Плоть моя слабей тебя, слабак.
Остановка, перекличка, лес…
Путь неблизок, и нелегок крест.
Опьянила соком ревеня трава,
И по крови бродят горькие слова.
Для удара руку выше возведу.
И во тьме дорогу до конца пройду.
Помню песню мамину, помню колыбель.
Оттепелью раненой загрустит апрель.
Отпусти, порадуйся, помяни, пропой…
Где-то до полуночи бродит мой покой.
Но придет… Поплачется, проспится…
И вино достанет намертво напиться…
* * *
И если выдернуть перо одно, другое,
Взлететь не сможет грустный пилигрим.
До одури, до боли сердце злое
В груди, как нож, как холодность витрин.
Я не надеюсь, ты не веришь больше.
Огнем сжигает этот яркий свет.
Нам птицы не оставили ни крошки.
Тесна кровать, и холоден рассвет.
Не вырваться из нежной морской пены.
Шуршит по камням. И затягивает дно.
Мы думали с тобою: перемены…
А это одиночество пришло.
* * *
А вдруг я тоже тебе запала
В душу или в карман?
В следующей строчке обман.
Не тронь острие кинжала.
Рассматривай калейдоскоп.
В нем преломляются блики.
Усталость раненых стоп
Снимает сироп черники.
Рисуй на стенах нули.
Мелом наметь пространство.
Водою залей угли.
Жди меня рано на станции.
* * *
Сакрально, ментально, любя,
Голову наклоня,
Веря кровожадному охотнику,
Что не убьет меня…
Кафеля разбитого острый край,
Тысячу раз склеенный.
Задачу сложную не задавай.
Будь простодушным намеренно.
Перестань просить невозможное.
Эта жизнь безумно проста.
Быть шутом, быть посланником Господа…
Выбирай! Все вокруг — суета!
* * *
Отдавать, не претендуя, — душа мала.
До любви библейской не доросла.
Говорить, не обвиняя, — высший труд.
Все излечит, все исправит божий суд.
По иконе течет мирра.
Темен белый день.
Ты любил, и я любила.
Унией благословен.
Благословенно слово,
Благословенен час.
Глухи раскаты грома.
И нет больше в мире нас.
