РОМАН «ВОЗВРАЩЕНИЕ БУДДЫ»
Рассказчик — частый для писателя герой, одновременно являющийся участником событий, повествователем этих же событий и комментатором своего повествования. Отсюда Рассказчик у Газданова живет созерцательной, полувыдуманной жизнью, как бы наблюдая за собой со стороны. Такой тип героя возможен при определенных чертах личности: самоуглубленность, рефлексия, самоанализ, ипостатичность (т. е. проявление своего «я» в различных ипостасях), вариативность действий. Поэтому Рассказчик часто не имеет реальной биографии — она заменяется биографией внутренней, историей души, которую можно назвать психографией. Вот все, что находит нужного сказать о себе Рассказчик: «Я как таковой, такой-то и такой-то, родившийся там-то, в таком-то году, кончивший среднее учебное заведение несколько лет тому… переставал существовать». Скудные добавочные сведения о Рассказчике возникают из отрывков воспоминаний, бесед с Павлом Александровичем. Рассказчик — участник Белого движения сразу по окончании гимназии. Первый год эмиграции проводит в военном лагере на берегу Дарданелльского пролива (здесь так же, как и в романах «Вечер у Клэр» и «Призрак Александра Вольфа», герой наделяется автобиографическими чертами — Г. Газданов воевал на стороне белых в юном возрасте, жил в военном лагере и т. д.).
Во время повествования — «молодой студент» университета, вероятно исторического отделения, так как слушает «курсы лекций», в которых «история человечества представлялась стройной последовательностью фактов». Рассказчик зарабатывает на жизнь сочинением текстов для популярных политиков и журналистов.
Одиннадцатого февраля после беседы с Павлом Александровичем Щербаковым он отправляется домой дописывать статью о Тридцатилетней войне для известного писателя. На следующее утро его арестовывают и на допросе обвиняют в убийстве Павла Александровича. Мотивом, как считает следователь, могло стать завещание, по которому наследником убитого становился Рассказчик (он узнает и о завещании, и об убийстве только на допросе). Единственное, что может спасти Рассказчика от приговора — обнаружение статуэтки Будды. Она исчезла после убийства (значит, ее украл предполагаемый убийца), но след от подставки остался на пыльной книжной полке.
Все время, пока длятся поиски «Будды», Рассказчик находится в заключении. Пройдя через различные руки, статуэтка обнаруживается. Следователь движется назад по цепочке ее обладателей и выходит на Амара, бедного полуполяка-полуараба, проведшего большую часть жизни в нищете. Когда-то он работал на бойне в Тунисе, трехгранный нож, вывезенный оттуда, становится орудием преступления. Именно им Амар убивает Павла Александровича, выбрав момент после ухода Рассказчика — так, чтобы следствие посчитало убийцей последнего. После этого Амар прячет в карман понравившуюся ему статуэтку. Ее исчезновение оказывается единственным доказательством того, что кто-то побывал в доме Павла Александровича после Рассказчика.
Амара арестовывают и приговаривают к смертной казни (хотя он умрет и так: у него открытая форма туберкулеза). Суд написан в толстовской манере: Рассказчик пребывает в «отстранении», забывая, что мог оказаться на скамье подсудимых вместо Амара, и видит, сколь бессмыслен суд над человеком, так и не понявшим свою вину (с точки зрения Амара, жизнь старика лишена смысла, а жизни его и любовницы требуют затрат. Деньги же Павла Александровича все равно по завещанию достанутся Лиде, так что Амар лишь ускоряет неизбежный конец). Амар, «покрытый зловонной кровью и слизью» бойни — не убийца, но жертва. «Убийца же — время», — думает Рассказчик.
После освобождения он идет к Катрин, девушке, с которой расстался три года назад из-за своей «болезни», и узнает, что Катрин вышла год назад замуж и вернулась домой, в Австралию. Сам Рассказчик только что вступил в права наследства, но «болезнь» не оставляет его. И, как часто у Рассказчика, воспоминание + момент выбора провоцируют новый приступ.
Вглядываясь в статуэтку, Рассказчик вновь захвачен «видением» (см. ниже видение № 5), но впервые за время болезни подавляет иную реальность усилием воли, после чего болезнь отступает навсегда. Выздоровление наступает в конце февраля, а в начале весны Рассказчик получает от Катрин письмо. Она в Мельбурне, мужу «послала развод», думает о Рассказчике, вспоминает их песенку Oh, Damy-boy, и «ей хочется плакать».
Через несколько дней Рассказчик плывет в Австралию. Стоя на палубе, он размышляет о том, что значило для него «путешествие и возвращение Будды». Возможно, прошлая жизнь была лишь «томительным ожиданием этого… морского перехода». Рассказчик направляется к счастью, перерождение заканчивается, но его движущей силой неканонически (в буддизме нирвана, напротив, освобождение от этого мира), как и облик Будды, становится именно жажда любви и привязанность к посюстороннему миру, проще именуемому — жизнь.
Основной поток повествования Рассказчика составляют вкрапленные в сюжет 1) воспоминания, 2) видения, 3) размышления.
1) Воспоминания связаны с историей любви Рассказчика к Катрин. Она в возрасте не старше 20 лет приехала из Австралии учиться в Париж, где и познакомилась с нашим героем. «По внешности она напоминала <…> иногда… легкий призрак… У нее были белые волосы, сквозь которые проходил свет, бледное лицо и бледные губы, тусклые синие глаза и тело 15-летней девочки» (внешне Катрин похожа на Лиду, и именно в 15 лет последняя убегает из дому).
Лидия — тип падшей женщины, жертвы среды. Но, в отличие от традиционного образа (Сонечка Мармеладова, Катюша Маслова), Лида не только жертва среды, но вполне осознанный участник той жизни, к которой привыкла с детства [см. прим. 1]. Она чувственна и вульгарна, и если вульгарность — следствие образа жизни, то чувственность — личностное качество, и Газданов постоянно это подчеркивает: красный рот, «…сонно-влажное выражение… тяжелых глаз», «покачивание ее узкого тела», флюиды «звукового бесстыдства» хриплого голоса. Лида становится участницей одного из видений Рассказчика — вместе с Л. он проводит безумную ночь в гостинице, в номере № 9 (цифра 9, возможно, отсылает к дантовским кругам ада), где большая часть поверхности состоит из зеркал, и во всех отражаются их сплетенные тела.
Здесь тема двойничества указывает на различные пути развития сходных образов. Рассказчик и Катрин встречаются, Катрин делает аборт. Смерть нерожденного ребенка является толчком для метафорического рождения: начала болезни героя. На следующий день после операции Рассказчик ощущает, что его «властно захватывает странная болезнь», выражающаяся в невозможности разграничить реальность и постоянно охватывающие его видения. Рассказчик чувствует, что не «вправе связывать» Катрин «каким-либо обязательством», Катрин обещает «бросить все и приехать» к нему, как только он «почувствует себя достаточно сильным, как только ясность… рассудка не будет ничем больше омрачена».
2) Видением (всего их 5) роман открывается и, если исключить краткий финал, заканчивается.
Видение № 1. Роман начинается описанием смерти героя в сюрреалистически-романтических декорациях: скалы, ущелья, горная река, в которую падает Рассказчик (сцена в духе Лотреамона, само падение схоже с падением Шерлока Холмса в «Последнем деле Холмса», вплоть до аналогичного зависания на кусте и конечного спасения).
Приступу нереальности предшествовало желание «исчезнуть и раствориться… как чье-то воспоминание», Рассказчик «видел… целую последовательность» своих «превращений: …композитором, шахтером, офицером, рабочим, дипломатом, бродягой». Из череды «неясных ощущений, видений и мыслей» Рассказчик «выныривает» в Люксембургском саду — у него просит денег нищий (Павел Александрович), в кошельке у Рассказчика есть лишь целых 10 франков, он их отдает Павлу Александровичу (тот, разбогатев, отблагодарит за крупную милостыню завещанием на имя Рассказчика), затем вновь погружается в призрачный мир.
Видение № 2 еще сюрреалистичней — Рассказчик видит себя «старой женщиной с дряблым и усталым телом». Рядом лежит «мальчишка-араб, спина и плечи которого покрыты прыщами», а на следующее утро «в кровати оставался только труп старухи и запекшаяся кровь от страшной раны» — в символической форме Рассказчик предвидит убийство Павла Александровича и даже национальность убийцы.
Видение № 3 наиболее любопытно и представляет собой самостоятельный сюжет: Рассказчик лишает жизни напавшего на него ночью наемного убийцу Эртеля (ср.: в «Бесах» Эркель — самый бесчувственный из «шигалевцев»). Его арестовывают и заключают в тюрьму некоего Центрального Государства, описанного в духе традиционных антиутопий: бессмыслица, однообразие, портреты Вождя, нелепость обвинений. Устройство государства напоминает замятинское (в 1927 году проза Газданова была опубликована в одном журнале с романом «Мы») и кафкианское («Процесс»). Чудом Рассказчик спасается, его видение — воплощение эмигрантских представлений об СССР («Смерть тирана» В. Набокова, «Солнце мертвых» И. Шмелева, «Дзержинский» Р. Гуля и т. п.).
Видение № 4 — ночь с Лидией в «зеркальной» гостинице после совместного посещения cinema.
Видение № 5 происходит ровно в годовщину смерти Павла Александровича — 11 февраля. Оно вновь возвращает к 1-му видению своей смерти: «Внизу… на… берегу бурной… речки лежал труп человека» (самого Рассказчика). Далее Рассказчик попадает в концертный зал: перед его взором проходят все участники истории: «портрет низколобого» вождя, смутная тень с характерным арабским профилем (Амар), «женщина с тяжелыми глазами» (Лида), поющая песенку К. — Oh, Damy-boy. Видение возникает в тот момент, когда Рассказчик вглядывается в лицо Будды и завершается той же перспективой — «золотое лицо Будды и побелевшие пальцы рук, сжимающие статуэтку». Таким образом, проделан полный цикл: рождение — исчезновение — смерть — воскрешение — рождение, болезнь побеждена.
3) Размышления Рассказчика строятся как взаимодействие оппозиций: зыбкость границ между бытием/жизнью и небытием/смертью; путь от смерти к жизни как потеря/возврат умершей/воскресшей любви; история/сюжет как цепь закономерностей/случайностей, познать которые единичному разуму/человеку не дано, но которые определяют жизнь Рассказчика как существование «в постоянном и беспредметном беспокойстве, почти метафизическом».
Рассказчик — один из персонажей в бесконечном ряду «героев-мыслителей»: от героев Достоевского до того же Фальтера из набоковского Ultima Thule или прустовского Свана.
Другой тип размышляющего героя — Щербаков Павел Александрович. Убит в возрасте 56 лет 11 февр. 193… г. В своей жизни проживает весь основной набор авантюрно-сентиментального героя: обеспеченный — нищий — внезапно богатый; одинокий — доверчивый — обманутый; обретший счастье любви — убитый при участии объекта любви за наследство.
Первое его появление — амплуа благородного нищего: «оплывшие глаза и дряблые веки… лопнувшие во многих местах башмаки», но «голос с удивительными интонациями уверенности в себе», совершенно правильный французский и после взгляда на Карамзина (знак сентиментальной эпохи) в руках Рассказчика (Павел Александрович просит вспомоществования) — архаический русский: «соблаговолите принять во внимание».
Следующий «выход» — через два года в новом амплуа: «на нем было плотное пальто, крахмальный воротничок… синий костюм, золотые часы-браслет на руке». Вместо трущоб — дорогая квартира. Изменения в его судьбе — в стиле «персидского сказания»: «любящий брат Николай» отказывает младшему (Павлу Александровичу) в помощи («…на меня не рассчитывай»), затем тонет, «купаясь в море», все остается единственному наследнику — Павлу Александровичу (странная последовательность имен Павел — Александр(ович) — Николай, возможно, пародирует династию Романовых).
Павел Александрович одинок. Он привязывается к Рассказчику, когда-то существенно помогшему ему, Рассказчик часто бывает у него в доме, где и знакомится с Лидией, сожительницей Павла Александровича. Рассказчик ведет с ним абстрактно-интеллигентные беседы, из которых выясняются штрихи биографии Щербакова. Он учился в Петербургском университете на историко-филологическом факультете, после смерти родителей старший брат, получив наследство, уехал, у самого Павла Александровича «что-то произошло в начале его жизни за границей… какая-то катастрофа, связанная… с женщиной. После этого он начал пить и спился совершенно. Так продолжалось много лет», но, тяжело заболев, Павел Александрович отказался от алкоголя. В период нищеты самоубийству препятствовал «внутренний… почти бессознательный стоицизм» и «сопротивление культуры». Став богатым, Павел Александрович «все чаще думает о смерти…». Он приходит к Богу (слова панихиды «в лоне Авраама, Исаака и Иакова» кажутся ему «самым значительным»), но Бог для него явление, скорее, эстетическое — «иллюзорное утешение» в Европе, живущей «как убийца, преследуемый кровавым воспоминанием».
Этически Павел Александрович чувствует «тяготение к буддизму». Так возникает основная тема как сумма двух мотивов (первый — постоянное исчезновение и возврат, второй — забвение и покой), воплотившихся в «небольшую желтую статуэтку… из литого золота» с «крупным рубином» вместо пупка. Причем Будда изображен неканонически — стоя и с головой набок, но именно «неканонический» Будда спасает Рассказчика. Таким образом, «возвращение Будды» имеет и чисто физический смысл — возврат вещественного доказательства невиновности Рассказчика, и метафизический — Павел Александрович возвращается туда, откуда пришел в эту жизнь (Рассказчик воспринимает Павла Александровича после превращения того из нищего в богатого «как неузнаваемо-искаженное напоминание о ком-то другом, некогда существовавшем»). То есть по мере приближения к смерти Павел Александрович как бы проявляется — «этот человек начинался в области фантазий и переходил в действительность» — как негатив. Последний этап — появление облика — есть небытие, нирвана, максимальная степень действительности.
Убит Павел Александрович ударом в затылок, — здесь вполне открытая ссылка на «Братьев Карамазовых»: убивает Амар, двойник Смердякова (на груди у Амара татуировка — Enfant de malheur (фр. — несчастное дитя), сам же Рассказчик — сюжетный двойник Мити Карамазова (невинно арестованный) и идеологический — Ивана (Рассказчик размышляет о «трагической судьбе» автора «Великого инквизитора»).
Так же, как Иван обосновывает убийство отца, Рассказчик приходит к тому, что Павлу Александровичу лучше умереть, пока он наслаждается обретенным покоем, т. е. вместо нирваны половинчатой — спокойной старости обрести полную — освобождение от жизни.
Еще одна важная тема — угасание творческой силы равно умиранию самого творца — входит в микеланджеловский подтекст (за два месяца до смерти создатель «Давида и Моисея» и «Страшного Суда» пишет другу: «рука мне больше не повинуется»). Среди других подтекстов — трагедия «Ифигения» Расина (Рассказчик берет ее с книжной полки Павла Александровича, но откладывает не читая [2]). Возможно, сюжет о смерти героини (она убивает себя ножом) может вернуть его к мысли о том, что его благополучие куплено ценой смерти так же, как благополучие Ифигении и Ахилла — смертью Эрифилы.
РОМАН «ПРИЗРАК АЛЕКСАНДРА ВОЛЬФА»
Александр Андреевич Вольф (Alexander Wolf, Саша Вольф) — главный герой романа «Призрак Александра Вольфа» [3], двойник, оборотень, зеркальное отражение Рассказчика. Полное имя Александра Вольфа во многом определяет мистический характер своего носителя: Александр — защитник людей (греч.); Wolf — волк (англ.), во многих культах и обрядах предводитель боевой дружины, в славянских мифах после смерти превращается в упыря (волкодлака, вурдалака); в новоевропейской культуре связан с фрейдовским комплексом «человека-волка», жертвы и убийцы одновременно (Гарри Галлер в «Степном волке», герои-авантюристы А. Грина). Помимо этого, волк связан с мифом о близнецах (волчица, вскормившая Ромула и Рема, древнеиранские, китайские, монгольские предания), что важно для понимания романа, в котором тема двойничества — одна из главных. В древнеримской и древнегерманской мифологиях ассоциируется с богом войны [4], в скандинавской мифологии образ волка связан с темой конца мира («Прорицание вёльвы» из «Старшей Эдды» ) [5], что протягивает нить к толкованию самого образа Вольфа и его «огромного белого коня» в апокалиптическом духе [см. прим. 5]. Кроме того, сюжет с раненным насквозь в грудь Александром Вольфом, лежащим в полдневной жаркой степи юга России, поразительно точно ложится на сюжет лермонтовского стихотворения-сна «В полдневный час в долине Дагестана // С свинцом в груди лежал недвижно я…». Наряду с мифологическим и лермонтовским основные сюжетные подтексты романа — апокалиптический сюжет о трех конях [прим. 6], новелла Э. По «Сказка извилистых гор», книги Б. Савинкова «Конь бледный» и «Конь вороной».
Александр Вольф возникает вначале в воспоминаниях Рассказчика — ему 22 года, он красив, белокур, отчаянно смел, образован. Вместе с Владимиром Петровичем Вознесенским входит в банду авантюриста-анархиста «левого революционера тов. Офицерова», воюет и с белыми, и с красными.
Александр Вольф отлучается в разведку, обнаруживает и преследует Рассказчика. Тот, защищаясь, смертельно ранит Александра Вольфа. Владимир Вознесенский увозит товарища в городок на берегу Днепра, где через три недели Александр Вольф встает на ноги. Пуля прошла чуть выше сердца — и это спасает его. К нему уходит возлюбленная Вознесенского — Марина, молодая смуглая цыганка. Вероятно, именно она, но уже под именем Пантеры — женщины с черными волосами и синими глазами того же возраста, столь же смуглой, столь же страстной и ветреной (Пантера уходит от своего мужа Филиппа, помощника главаря банды, к самому главарю Пьеро) — действует во вставном сюжете романа. По законам сна герои «перетекают» из одной части сновидения в другую. Сама же история смерти Пьеро — увертюра к смерти Александра Вольфа (частый для Газданова прием сюжетного сопряжения не знающих друг друга героев).
Осенью 20-го, после взятия Крыма красными, банда рассеивается, Александр Вольф и Владимир Вознесенский бегут, в Константинополе теряют друг друга и неожиданно сталкиваются спустя 12 лет в парижском метро.
Александр Вольф становится писателем, живет в Англии, в Париже появляется временами. За два года до последних событий и своей смерти встречается с Еленой Николаевной в Лондоне [7]. Она постепенно подчиняется ему, они любят друг друга изматывающе болезненной любовью, причем неестественность исходит от Александра Вольфа.
Он все время в ожидании смерти. Он созидает космос, в основе которого лежит его главная идея: смерть и счастье — явления одного порядка-неподвижности, смерть — остановка ритма, оболочка, подобная поезду, в котором еще происходит жизнь, но который обречен на крушение. Поэтому человеку ничего не остается, как «нести с собой смерть или идти ей навстречу, убить или быть убитым». Он онтологический антипод Рассказчика — каждый из них несет в себе смерть другого, но Рассказчик смерти не желает, Александр Вольф смерть воспевает. По Александру Вольфу, его убийца есть орудие судьбы, аналог античного Рока. Рассказчик живет в момент жизни, Александр Вольф — в момент смерти. Именно в подобный момент перед кончиной и происходит в Александре Вольфе изменение — смерть дала осечку («Ellе m’a rate´»), жизнь ощущается как «единственная ценность». Но — лишь перед лицом смерти. Как самостоятельная величина в рассуждениях Александра Вольфа она отсутствует. Поэтому он становится морфинистом. Поэтому он, даже полюбив Елену Николаевну, не в силах ее ни удержать (она — все же не жизнь), ни обратить в свою веру — она исчезает. Он — духовный ученик Кириллова, но лишь в отрицательной части: «все бессильно перед <…> властью убийства», Бога в его построениях нет, равняться или спорить ему не с кем.
Если Рассказчик «задерживает каждое свое чувство» (и здесь выступает вполне в духе прустовских героев), то Александр Вольф каждое свое чувство отравляет дыханием насильственной смерти. Рассказчик «отравлен войной», тем, что «видел измену, трусость, отступничество, алчность, глупость и преступления», Александр Вольф отравлен тем, что ему после смерти подарили жизнь, с которой он, собственно, не знает, что делать. Если его жизнь представить как отрезок, то конечные точки этого отрезка — «убивать» и «быть убитым»… Он действительно призрак в мире Реальной жизни. У Рассказчика хватает сил ощутить, как все в мире может быть «сосредоточено <…> в этот промежуток времени» — всего лишь мгновение, когда голова спящей возлюбленной покоится на его коленях (опять полусон-полуявь), и на этом построить здание Бытия-Времени (сна-бодрствования). Александра Вольфа хватает лишь на то, чтобы сделать знание о смерти мерой жизни, но саму жизнь измерять ему, кроме как своим опытом смерти, нечем.
Александр Вольф приезжает в Париж, чтобы найти Елену Николаевну и заставить ее вернуться. Его мучит соблазн «заставить события идти так, как вы хотите» — возможно, в этом он видит смысл своей жизни. Если же Рок, Судьба мешают его волению, он готов «уничтожить причину, которая вызывает эти события». Так сложные построения приводят к примитивной идее уничтожения. Гора родила мышь, Александр Вольф — свой собственный, на этот раз реальный, конец.
С револьвером в руке он требует от Елены Николаевны взаимности, она отказывает, он стреляет в нее, но за секунду до его выстрела она бросает вазу и сбивает Александру Вольфу прицел. Ворвавшийся в комнату Рассказчик убивает Александра Вольфа. Сцена, напоминающая сперва сюжет с Дуняшей и Свидригайловым, завершается прямо противоположным. Вместо шантажа и самоубийства — убийство во имя жизни. Рассказчик уничтожает человека, давно ставшего призраком (собственно, гибнет только призрак, человек мертв уже давно).
Александр Вольф лежит на ковре. Раньше у него были серые глаза и серый костюм (см. прим. 6 о цвете лошади). Теперь глаза мертвы, но их цветом пропитывается ковер — он тоже серый. Цвет призрака передается неживому предмету, такова эпитафия автору. В эпиграфе же к лучшему своему рассказу AW поставил слова Э. По: «Beneath me lay my corpse with the arrow in my temple (Подо мною лежит мой труп со стрелой в виске)».
Рассказчику (без имени) в момент повествования 34 года. Свою историю он начинает вполне по Аристотелю — вспоминая. Прием, характерный для Газданова. Сюжет движется из глубины прошлого, чтобы завершиться тем же событием, с которого начинается, но уже в иной обстановке. Левая точка жизненного отрезка: Россия, Гражданская война, лето 1920-го; правая: Франция, Париж, 1938 год. Само же событие — дублированное (почти гибель на бис!): убийство одного и того же человека, вначале нам неизвестного (ему 22 года), второй раз — главного героя романа, Александра Вольфа (40 лет).
Рассказчик описывает свое участие в Гражданской войне на стороне белых, но участие идеологически никак не откомментировано. После нескольких суток беспрерывных боев Рассказчик в полусонном состоянии среди знойного летнего марева оказывается на дороге, преследуемый неизвестным на громадном боевом коне. Неизвестный убивает под Рассказчиком вороного, но Рассказчик ответным выстрелом из револьвера, почти бессознательно, поражает неизвестного в грудь. Приблизившись, он видит молодого человека с серыми глазами. На его необыкновенном жеребце Рассказчик едва уходит от погони.
Через 18 лет Рассказчик, работая в Париже журналистом, случайно читает книгу I’ll Come To-morrow. Ее автор некий англичанин Alexander Wolf. В сборнике три рассказа: «Я приду завтра», «Золотые рыбки», «Приключение в степи» (The Adventure in the Steppe), особое внимание Рассказчик уделяет третьему рассказу. В нем с точностью зеркального отображения — от лица убитого — ведется повествование о том же событии, невольным участником которого стал сам Рассказчик.
Он едет в Англию, видится с директором издательства, и тот, узнав историю столь странного совпадения сюжетов из книги и жизни, замечает, что Рассказчику следовало бы целиться точнее. Мы чувствуем, как вокруг таинственного автора сгущается атмосфера Тайны.
Для Рассказчика самостоятельная жизнь (16 лет) началась с убийства Александра Вольфа, для Александра Вольфа — с момента чудесного выживания началась новая жизнь. Таким образом, мы имеем дело не только с двойным убийством, но и с двойным рождением. Газданов делает элегантный ход: именно в Сочельник (канун Рождества) Рассказчик подсаживается в ресторане к Владимиру Петровичу Вознесенскому, завсегдатаю заведения, и тот, вспоминая прошлое, рассказывает о своем боевом товарище Саше Вольфе, ставшем писателем. На диванчике рядом с Вознесенским лежит завернутая в бумагу книга, и Рассказчик, развернув ее, видит потрясший его сборник. Рождается возможность прямого контакта с прошлым.
Ожидая возможный приезд Александра Вольфа в Париж, Рассказчик продолжает работу журналиста (в диапазоне от некрологов до уголовных и спортивных новостей). Перед финалом чемпионата мира по боксу в полутяжелом весе (Рассказчик должен написать о нем) он знакомится и проводит в зал Е. Н., а уже через неделю она становится его любовницей.
Рассказчик впервые в жизни испытывает гармонию: физическое и духовное в любви к Елене Николаевне сливаются в единое тело. До этого в нем уживались «неизменная любовь к таким разным вещам, как стихи Бодлера и свирепая драка». В новом пространстве любви сплетаются все прежние нити: тревожное ожидание встречи с «убитым», разгадка его тайны, знание о прошлом Елены Николаевны, в котором два года назад был некто, заморозивший и чуть не разрушивший ее, апокалиптические образы «бледного» и «вороного» коней, религиозно-культурный символы. Рассказчик считает, что его любовь приближается к евангельской, имена кумиров и учителей Рассказчика (и самого Газданова), выстроенные в традиционный для Газданова ряд семантических оппозиций: Диккенс — Мопассан, Франциск Ассизский — Шекспир/Микеланджело, царь Соломон — Эдгар По / Бодлер соответствуют ряду метафизических: добро/зло, созидание/разрушение, возможность/невозможность быть счастливым. Прошлые жизни Рассказчика, Елены Николаевны, Вознесенского сливаются в единый поток — из его пены возникает так и не убитый Александр Вольф. Рассказчик беседует с ним, в их диалогах обретает завершенный вид ускользающая идея Времени и Судьбы.
Время у Газданова — промежуток между существованиями героев, у Пруста время и есть само существование. Жизнь Рассказчика и Александра Вольфа происходит в моменты остановки времени — сон или видение, призрак или забвение. Именно это и есть реальность, все остальное — течение календарных дней, события, действия — то, что заполняет промежутки безВременья. Жизнь не сон, но и не бодрствование, по Александру Вольфу — жизнь есть ожидание смерти, составленное из случайных событий, по Рассказчику — жизнь есть переживание, повторное и многократное возвращение к истинному существованию как бы во сне; выстрел в Александра Вольфа, любовь к Елене Николаевне происходят почти в забытьи, за героя действует его Судьба, понимаемая в широких границах: от всевластного античного Рока до промежутка между Временным (экзистенцией) и Безвременным (смертью) в духе скрупулезной анатомии структуры времени у Пруста и Камю. Так, Рассказчик ощущает высшее счастье (любовь к Елене Николаевне) как «прозрачное», т. е. неосязаемое, визуально отсутствующее — еще один вариант призрака.
Сложившись в единый узор, разрозненные события требуют реального финала. Древнегреческая трагедия в эмигрантских декорациях заканчивается, как и положено, смертью: Рассказчик присутствует при убийстве полицией своего приятеля и известного грабителя «кудрявого Пьеро» и оказывается последним, кто заглядывает в глаза умирающему уголовнику (как 18 лет назад — в глаза Александру Вольфу), после чего с заряженным револьвером (еще знак «недоубийства» Александра Вольфа) в кармане пиджака — пистолет был взят на всякий случай — Рассказчик направляется к Елене Николаевне. В прихожей он слышит ее «отчаянный крик <…> — Никогда!», вбегает с оружием в руке в комнату и видит: «силуэт мужчины, который… держал револьвер». Рассказчик стреляет два раза подряд (в начале романа — один), мужчина падает. Рассказчик склоняется над ним и видит мертвые глаза Александра Вольфа. Все происходит как бы во сне, жизненная цепь случайностей распадается: призрак исчезает, возникает реальность. Ею оказывается любовь.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. История Лидии такова: ее мать Зина «вела крайне рассеянное существование», и дочь не знала, кто ее отец. Лида вместе с матерью с детства ходила по дворам и пела под аккомпанемент ее любовника. В 14 лет она сама становится любовницей сожителя матери, в пятнадцать — впервые принимает ванну. «Когда все стало невыносимо», она сбегает в Марсель, оттуда в Тунис. За все переезды платит своим телом. В Тунисе после четырех лет торговли собой и другими товарами служит горничной у богатого доктора, самообразовываясь в его обширной библиотеке. Тогда же встречает Амара (Лида полюбила его за то, что он болен и несчастен, как она). По возвращении в Париж (ей 26 лет) становится содержанкой Щербакова Павла Александровича и на его деньги (о чем он не знает) выписывает из Туниса Амара, живя с одним ради достатка, с другим — для души.
По свидетельству Амара, Лидия участвует в обсуждении планов убийства Щербакова вместе с ним и Зиной, считая, что по завещанию имущество и деньги останутся ей; по ее версии она — лишь пассивный слушатель.
После гибели Павла Александровича Лидия предлагает свои «услуги» Рассказчику, и он лишь усилием воли отказывается от искушения («Уходите! — сказал я почти шепотом, потому что у меня прерывался голос. — Уходите, или я вас задушу»). Суд не привлек ни ее, ни ее мать за соучастие в подготовке убийства Щербакова. Их дальнейшие судьбы неизвестны.
2. Книга Расина стояла в квартире убитого Щербакова на книжной полке рядом со статуэткой Будды.
3. Первое издание романа: Новый журнал (Нью-Йорк). 1947, 1948.
4. См.: Мифы народов мира. М., 1991. Т. 1. С. 242–243.
5. Здесь тема волка связана с темой гражданской войны: «Братья начнут // биться друг с другом, // родичи близкие // в распрях погибнут; // <…> век мечей и секир, // треснут щиты, // век бурь и волков // до гибели мира» (Старшая Эдда. М.: БВЛ, 1971. С. 188: строфа 45. См. также в строфе 55, где волк назван «зверем трупным»).
6. Откровение Иоанна Богослова 6: 1–8. Если конь вороной (тот, на котором скакал Рассказчик) однозначно воспринимается как «символ голода» (Библия. Брюссель, 1989. С. 2 256), «скорби и нужды» (Толковая Библия. СПб., 1911–1913. Т. 3.
С. 540), причем весы в руках всадника ассоциируются с понятием меры, точности, то есть тех качеств, к которым стремится Рассказчик, то «огромный белый конь» Вольфа может восприниматься как первый из четырех апокалиптических коней — белый, и тогда символизирует парфян, сеявших ужас (прим. в том же брюссельском издании, с. 2 256), или Слово Божие, или распространение Евангелия, что никак не отвечает тексту романа. Также возможно прочтение этого образа как образа «коня бледного». Тогда он олицетворяет Смерть и ад (греч. χλωρός — зеленоватый, сероватый, т. е. трупный цвет), его появление влечет за собой бедствия на «четвертую часть земли», которая может ассоциироваться в контексте романа с Россией.
7. Елена Николаевна Армстронг — персонаж перехода: от смерти (Александр Вольф) — к жизни (Рассказчик). Она отказывается от Александра Вольфа так же, как в свое время от морфия, и делает первый шаг навстречу Рассказчику (просит провести ее на матч боксеров).
Связь с Александром Вольфом оставляет в ее сердце осколок льда (как в глазу Кая), и лишь любовь к Рассказчику плавит этот осколок. Елена Николаевна дисгармонична не только внешне (внешность — первое, что приходит в ней к гармонии). В ней самой существует как бы фазовый сдвиг — чувственное опережает душевное. Чувственное — наиболее «теплая» зона в ее жизни, душевное — «холодная», замороженная Александром Вольфом.
Любовь к Рассказчику разрушает границу между двумя «ego» Елены Николаевны. Так тающая кромка льда постепенно сливается с прибрежной водой.
Елена Николаевна — «двойной» двойник. Вначале — Александра Вольфа (общий цвет глаз, строение души), затем — Рассказчика (она просит у него книгу «Золотой осел», которую выронила, не дочитав когда-то в свадебном путешествии, в море — 18 лет назад, при бегстве из России, Рассказчик выбрасывает в море револьвер, из которого стрелял в Александра Вольфа). Метафора возвращения и возмездия воплощается в сюжете: Рассказчик как бы возвращает книгу Елены Николаевны из морской глубины, вполне в духе шиллеровской баллады, Елена Николаевна как бы достает и вручает Рассказчику револьвер из той же пучины, револьвером же Рассказчик убивает возникший из небытия и стоящий между ним и Еленой Николаевной призрак — Александра Вольфа.
