МОНАХ
Ночь влажна. Серебристый ручей
У меня меж ладоней дробится.
И тропой, вдоль подводных огней,
Осторожно крадется лисица.
С колоколен окрестных церквей
Долетают полночные звуки.
В ярком пламени черных свечей
Я врачую предсмертные муки.
Я вздремнул, но мне спать не дают.
Крики, стук – отпираю засовы.
В моей келье находят приют
От рассвета ослепшие совы…
СОМНАМБУЛА
Ночью реки текут на луну,
А вода в них – преступные мысли.
За волной ты пускаешь волну,
Сняв пиджак, ты отходишь ко сну,
Чтоб сомнения больше не грызли.
Но находишь ты вдруг по утрам
Свой платок с окровавленной бритвой.
И не веря убийственным снам,
Со всех ног ты пускаешься в храм,
Дикий страх заглушая молитвой.
И когда, просветленный, идешь
Ты домой в бездуховной пустыне,
Тебя скрутит вдруг нервная дрожь,
Ты втыкаешь свой мысленный нож
В тех, на чьи натыкаешься спины…
КОСТРЫ
Костры в тумане говорят
Друг с другом тихими словами.
Молитвы слез в кострах горят –
Они общаются с богами.
Ты камнем спишь на дне реки,
Вода в реке – теченье жизни.
Слиясь в одно, вы – далеки:
Она в пути, ты – неподвижный.
Мрак глубины и холод лет,
Вся жизнь, прожитая в обмане.
Твоей душе так дорог свет
Костров, мерцающих в тумане.
ДРЕВНИЙ КИТАЙ
Я болен Китаем. В мозгу моем пестрый дракон
Над пагодой реет, а толстый, как слон, император
В бассейне ныряет, представив, что он махаон.
Мне это виденье продал доктор Ли – мистификатор.
Плывя с мандаринами в барке по синей реке,
Слежу за кровавым восстанием «желтых повязок».
А в трюме старик, том Конфуция сжегший в тоске,
Готовит из опия новую порцию сказок…
НЕОБЪЯСНИМОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Мы – пленники нескошенной травы,
Хозяева покладистого сена.
Нас будит в ночь тоскливый крик совы,
И мы спешим избавиться от плена.
В луга нас неизменный путь ведет,
Где каждый мускул будет отдан битве.
Когда последний стебель упадет,
Мы сложим руки в утренней молитве.
Над головами страшный звездный вой,
Кружатся в воздухе встревоженные птицы.
Усталые, мы побредем домой,
И нам во след послышится: «Убийцы!..»
ЗАВИСТЬ СЛУГИ
Ты так богат, умен… Ты сказочно красив,
А я, как тень в дождливый день, почти не виден.
Печален жребий жалкий мой и незавиден,
А ты погряз в распутстве, обо мне забыв.
Тебя счастливым видя средь гостей,
Кладу в карман отравленные пули,
Уверенный, что только б все уснули,
Они застрянут ночью в голове твоей.
Так месть свершится. Слыша пенье струй,
Я вышел в сад – как кровь в висках стучится!
Но страха нет. Как огненная птица,
Горит на теле ведьмин поцелуй.
ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ
Проходит дождь. Ты вновь один.
С тоскою смотришь на дорогу
И засыпаешь понемногу
В однообразии картин.
Но цепь видений в долгом сне
Теперь твои тревожит веки:
Ты слышишь шум, ты видишь реки
В воображаемой стране.
Гуляя не спеша в саду,
Свернув к мосту того, что было,
Ты видишь вдруг свою могилу
И просыпаешься в поту.
И сила тайная причин
Страшит тебя пред тем, что снилось.
Кругом ничто не изменилось:
Проходит дождь, горит камин…
СМУТНОЕ ВРЕМЯ
Китайский лодочник плывет
За лунным следом прямо в небо.
Священных лотосов ряды
Ему вослед кивают слепо.
На дно уходит тонкий шест.
Мокры от звезд края халата.
Жемчужный ветер в облаках.
Над гладью вод стоит прохлада.
В полях застой и недород –
Примета будущих несчастий.
О, сколько крови утечет
В борьбе за трон меж трех династий.
МОНАСТЫРЬ
Снег все идет, и я замерз.
Дрожит собака-поводырь.
Но вот повеяло теплом –
Стучусь в буддийский монастырь.
Нас проводили в желтый зал.
Послушник рисом накормил.
Монах, спустившись с облаков,
Нас на занятье пригласил.
Час созерцанья завершен.
В саду – духовная стрельба.
Здесь тело – жалкий подхалим,
Здесь управляема судьба…
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ЛИЦЕДЕЙ
Я никогда не видел облаков,
Настолько ярко опаленных солнцем.
Мой бедный сын опять во время сов
Убит во мне таинственным японцем.
И плачу я, накладывая грим,
Храня свой мир под маскою артиста.
Живу на сцене с правилом простым –
Смотреть на мир глазами эгоиста.
Мой дом вон там, меж стройных камышей.
Проснулся ветер в стеблях кориандра.
Среди вовне любимых мной вещей:
Полночный месяц, старый маятник и мантра…
