…если вам доведется посетить только один город в Испании, то им должна быть Гранада.
Эрнест Хемингуэй
«Почему “ГранАда”, а не “ГрАнада”, с ударением на первый слог, так, как произносят испанцы?» – спрашивала я себя до того, как попала в этот город.
Когда мы из нашей альмерийской деревни ехали в Гранаду, то из окна машины видели, как, наряду с апельсиновыми и оливковыми рощами, там и сям мелькают гранатовые деревья с треснувшими плодами. В сухих трещинах кожуры, ярко освещенные солнцем, глянцево посверкивали рубиновые бусины зерен. Доехав до заранее зарезервированной гостиницы, мы вышли из машины и увидели вдоль узкой мостовой ряд металлических столбиков, увенчанных металлическими же плодами гранатов, охраняющие тротуар от нежелательных парковок. Символ этой средиземноморской ягоды – да-да, запомните, гранат – это ягода, а не фрукт! – встречается в Гранаде часто: в архитектуре, в орнаменте мостовых, на керамических изделиях и в одежде, а гранатовый смузи можно отведать в многочисленных кафе города – это необыкновенно вкусный напиток, подаваемый с крошеным льдом! Кроме того существует легенда, согласно которой город назвали в честь граната, потому что он находится как бы внутри трех гор, похожих на раскрытый плод граната. Каково же было мое изумление, когда я узнала, что этот гранатовый город, эта душа Андалусии никакого отношения не имеет к прекрасному местному плоду!
Впрочем, все по порядку
История города уходит корнями в далекое прошлое. Еще в пятом веке до нашей эры на месте Гранады было иберийское и финикийское поселение, которое называлось Илиберрой. Поселение находилось на плодородной земле и было хорошо защищено самым естественным образом – кругом горы. После завоевания города римлянами, его начали называть Илиберисом. После падения Римской империи городом завладели вандалы. В то время вандалами назывался древнегерманский союз племен, переселившийся с земель современной Германии и обосновавший свое королевство в Северной Африке. После ослабления, а затем и распада государства вандалов в 534 году город попал на несколько десятилетий под власть Византии. С начала седьмого века он принадлежал иберийскому государству вестготов.
В 711 году город был захвачен маврами и начал называться на арабский манер: Ильбирой. Столицей провинции мавры сделали город, заложенный ими и находящийся в десяти километрах к северо-востоку от Гранады. Новый город начали строить в 756 году. Его назвали Мадинат Ильбира, а район старого поселения стал называться Калат Гарната, откуда и произошло современное название города.
После падения халифата Кордовы в 1012 году городом завладели берберы под предводительством Зави ибн Зири. Берберы прибыли с территории нынешнего Туниса и назывались племенем санхаджа. Зави ибн Зири создал Гранадскую Тайфу или королевство Зирид Гранада. Четыре короля из династии Зиридов на протяжении восьмидесяти лет правили городом и областью, сделав эти земли одним из самых процветающих государств Андалусии. Знаменитая гранадская крепость Алькасаба началась строиться как раз при Зиридах, в начале одиннадцатого века, и, несмотря на дальнейшие перестройки, элементы той, самой первой зиридской крепости сохранились.
В сентябре 1090 года Гранадскую тайфу завоевали альморавиды – другое берберское племя. После них, с 1237 по 1492 год городом правила династия насридов, представители которой считаются основными строителями дворцового комплекса Алькасаба, жемчужины арабо-испанской архитектуры. Первый правитель из рода Насридов Мохаммад I создал сильнейшее государство – Гранадский Эмират, единственное независимое мусульманское государство на Пиренейском полуострове.
2 января 1492 года потомок Мохаммада I, насридский правитель Мохаммад XII капитулировал перед осаждавшими Гранаду испанцами и передал город, бывший последним оплотом ислама на полуострове, королеве Изабелле Кастильской и ее мужу, королю Фердинанду Арагонскому. Так в Испании закончилась Реконкиста. Согласно договору, заключённому при капитуляции, католическое войско проводило маврское население до побережья, откуда оно отправилось в Северную Африку, в пределы сегодняшнего Марокко. Хотя первоначально договор о капитуляции гарантировал лояльное отношение к побеждённым, вскоре испанцы стали притеснять население, ограничивая его свободу, увеличивая налоги и насильственно обращая в христианство. Мусульмане, принявшие христианство, назывались морисками, что переводится как «маленькие мавры», а евреи стали христианами-марранами.
В 1499 году на центральной площади Бибаррамбла в Гранаде по указанию толедского архиепископа Хименеса де Сиснероса прошел акт невиданного вандализма. Христианами были сожжены около десяти тысяч трактатов по исламской теологии, экземпляры Корана и прочие сочинения. Архиепископ сохранил лишь 300 рукописей по философии, истории, медицине и естественным наукам, часть которых была передана в коллегию Сан-Идельфонсо в Алькала. Сожжёнными оказались великолепные манускрипты, шедевры каллиграфического искусства… Параллельно этому произошёл погром нехристианского населения. Существовавший в городе несколько веков еврейский квартал Ла Худерия был по большей части разрушен.
Все эти трагически события не могли не повлиять на экономику города и региона. После изгнания бывшего мусульманского населения ремесленное производство в Гранаде пришло в упадок. После восстания 1568 года большинство морисков было уничтожено или выселено. В последующие века значение Гранады как торгового и культурного центра снизилось, поскольку она утратила статус столицы самостоятельного государства.
С 1492 года Гранада является центром архиепископства, в 1531 году в ней был основан университет (до этого в городе существовало основанное в 1349 году медресе), который – особенно в XX веке – являлся главным источником доходов города. И поныне Гранадский университет является одним из самых престижных – учебных заведений в Испании и Европе.
А еще существует совсем завиральная легенда, согласно которой Ноев ковчег после потопа пришвартовался к провинции Гранада и выжившие насельники ковчега именно с Гранады начали рассеиваться по земле. Поэтому испанцы считают Гранаду благословенным божьим городом. Но это, конечно, сказка…
Такова вкратце история города.
Сначала мы всего этого не знали – историю города нам рассказала гид в Альгамбре. Мы поселились в отеле «Вероника», название которого сходу сассоциировалось с латиноамериканской литературой (я имею в виду книгу Паоло Коэльо «Вероника решает умереть»). Ассоциации усилило кафе «Макондо» (привет от Маркеса), расположенного за углом тесной улочки, где мы ежеутренне съедали испанский завтрак: горячий тостадо с сыром, апельсиновый сок и кафе-лече (кофе с молоком). Интересно, что отель находится на улице Ангелов, это я так, к слову…
А потом мы просто пошли по улицам.
Отель наш находился совсем недалеко от самого центра города, где стоит знаменитый памятник Изабелле Кастильской (ее еще называют Католичкой) и Христофору Колумбу. Исторические личности запечатлены в момент благословения Колумба королевой на путешествие в Америку. Памятник высокий, он стоит на внушительном постаменте, и, чтобы разглядеть лица Колумба и Изабеллы, приходится задирать голову. А сама площадь названа в честь Изабеллы Католички.
Центральный кафедральный собор находится неподалеку, и, как обычно в Испании, внушительное здание с большим трудом втиснуто в тесные улочки города. Сразу после взятия Гранады Изабелла приказала начать строить собор, но первый камень был заложен только в шестнадцатом веке, на месте бывшей мечети – тоже обычное испанское дело. Этот ренессансный собор стал первым храмовым сооружением в Испании. Осмотреть собор снаружи трудно, он зажат другими высокими зданиями. Внутри он неприлично богат. У меня тогда села батарейка фотоаппарата, и мы не сумели поснимать собор ни изнутри, ни снаружи, но свидетельствую: красиво, искусно, однако слишком много золота на декорациях, стенах, статуях. Того самого, из-за которого индейская кровь лилась рекой, так что храм, в полном смысле слова, стоит на крови. Раззолоченное тёмное прошлое этого богатства нешуточно давит, из собора хочется поскорее уйти.
Вплотную к собору построена королевская усыпальница – самое крупное готическое здание в городе, и оно было воздвигнуто раньше. Там вечным сном спят Изабелла, муж ее Фердинанд, их дочь Хуана Безумная и муж Хуаны, Филипп Красивый. Здесь можно увидеть портреты их католических величеств. Изабелла и Хуана были необыкновенно красивыми женщинами. Хуана выглядит как типичная испанка – брюнетка с темными глазами и изогнутыми тонкими черными бровями, а ее мать Изабелла изображена блондинкой с прозрачными светло-зелеными глазами. Собственно, такой она и была, унаследовав внешность бургундских королей – своих предков.
А потом мы просто шли по улицам, наслаждаясь брусчаткой под ногами, архитектурными красотами города, памятниками, встреченными по пути: вот трогательный памятник андалусскому крестьянину, ведущему ослика с поклажей – то ли на рынок, то ли с рынка. А вот памятник танцору фламенко. Ну конечно, Андалусия – родина испанских цыган и родина их танца – фламенко! Проходя мимо парапета очередного сквера, увидели любопытную корзину, украшенную бумажными цветами, и объявление, приклеенное к парапету. В корзине лежали бумажки, свернутые трубочками и перевязанные разноцветными ленточками. В объявлении говорилось, что это стихи поэта-анонима и каждый, кто хочет, может взять себе стихотворение на память и отблагодарить автора как сможет. Рядом с корзиной лежала небольшая чаша для сбора монеток. Мы взяли наугад одну трубочку, положили два евро в чашку. Развернули и прочитали такой текст (переводили сообща в номере – на нидерландский и русский языки):
Mujer, estas acortando mi vida
a tu lado, no hay minuto que sea un minuto
no existen horas, dias, ni meses,
no hay primaveras, oto;os, veranos o inviernos.
Junto a ti, todo es fantasia.
Mujer, mi mujer, no me dejas alcanzar el placer
cuando creo empezar lo que no tiene fin, termina
no me hagas eso, cruel mi mujer
no me des ese trance de estar.
Verte es mi imaginacion hecha realidad
creyendo lo interminable
viendo en ti la mujer autentica
esperando el despreciable despertar
Extenuada mente pensante la mia
en ti, mujer irreal, divina perfeccion
belleza plasmada en turbia figura
irreal otra vez, oscura manana.
Solo estoy a un filo de mi verdad
abrir mis ojos, y verte
duele saber, si en realidad esters.
y ya ni recuerdos tendre…
Привожу свой перевод:
Женщина, ты сокращаешь мне жизнь.
Рядом с тобой не существует минут, часов, дней и месяцев.
В ней нет больше места вёснам, летам, осеням и зимам –
всё это выдумки рядом с тобой.
Женщина, моя женщина, не разбивай моего счастья.
Как только я начинаю думать о его бесконечности –
ему наступает конец.
О, жестокая женщина, не извлекай меня из экстаза –
видеть в тебе настоящую женщину.
Я не хочу просыпаться!
Мой дух опустошаем мыслями
о твоем прекрасном теле,
смутно различимом в темноте рассвета.
Балансируя на краю правды,
открываю глаза и – вижу тебя.
Как больно знать, какая ты на самом деле!
…и я уже ничего не помню.
«Интересная манера зарабатывания денег! Надо будет рассказать своим московским друзьям-поэтам», – подумала я. Только оставлять корзинку и чашку для сбора денег без присмотра в Москве нельзя – стихи, может, и не стащат, а деньги точно уведут.
Альгамбра – дворец султанов
На следующий день мы отправились в Альгамбру – город в городе, резиденцию мусульманских султанов, а затем и испанских королей.
Это диво дивное, красоту Альгамбры никакие фотографии не могут передать! Альгамбра – это поэма в кружевном резном камне, это интерьеры к сказкам из «Тысячи и одной ночи»! Это бесчисленные внутренние дворы и дворики с розами, апельсиновыми деревьями и кипарисами… Это журчащие струи водопадов, ручьев и фонтанов. Это висячие сады Семирамиды в Генералифе…
Это чудо расположено на холме, возвышающемся над Гранадой. Когда мы остановились у первого же окна-арки и увидели весь город Гранатов на фоне снегов Сьерра-Невады, то замерли от восхищения, не в силах отойти. В арки залетали голуби. Они гуляли и пили воду из фонтана. Бывалые туристы бросали им крошки хлеба.
Считается, что название «Альгамбра» происходит от арабского словосочетания «Кал’ат аль-Хамра», что означает «красная цитадель». Это укрепленный замок, построенный из обожженных солнцем красных кирпичей. Существуют и другие версии. Одна из них гласит, что свое название – «красный» – комплекс получил по цвету породы холма, на котором расположен. Еще одна версия: ансамбль назвали так по аналогичному прозвищу Мохаммада I, которого называли «аль-Ахмар» – Рыжий. Какая из этих версий правильная, узнать сложно, да и не очень нужно.
Самая старая часть Альгамбры, построенная на холме Ла Сабика, называется Алькасабой. Это крепость со множеством башен. Самая старая ее часть, по мнению археологов, относится к 889 году до нашей эры, получается, что ее построили задолго до прибытия мусульман в Гранаду. Комплекс построен на остатках римского оборонительного укрепления, поскольку расположен высоко на холме и это было великолепным местом для военной крепости. Очевидно, что до римлян это место использовали и древние иберы, и финикийцы для тех же целей.
Самые ранние исторические записи об Альгамбре относятся к девятому веку. Они рассказывают о том, что вождь восстания в Кордовском халифате Саввар ибн Хамдун аль-Мухариби укрывался в древней крепости во время междоусобиц между мусульманами и мулади (людьми смешанного арабского и европейского происхождения). Та самая первая мусульманская крепость называлась «Эльвира». Арабские тексты предполагают, что Саввар бен Хамдун и другие мусульмане после этого события начали строить новую крепость и расширяли ее.
Далее это место долго не упоминается – вплоть до одиннадцатого века, когда полуразрушенное укрепление отстроил Шмуэль ха-Нагид (993–1056), визирь халифа Гранады Бадиса ибн Хабуса из династии Зиридов.
О фигуре Шмуэля ха-Нагида можно рассказать отдельно. Он был евреем, который стал… полководцем мусульманской армии. Родившись в богатой еврейской семье в Кордове, он получил отличное светское и религиозное образование. После захвата Кордовы берберами, ха-Нигид бежал в Малагу, где занимался торговлей пряностями. Там он попался на глаза секретарю визиря, для которого удачно начал составлять деловые письма. Карьера писца пошла вверх после того как, по рекомендации визиря, он начал работать сборщиком налогов для гранадского правителя, в то время берберского халифа Хабуса. Затем он стал секретарем визиря, чуть позже – визирем и главой еврейского сообщества. Титул и прозвище Шмуэля «нагид» означает главу еврейского духовного сообщества. После смерти Хабуса сыновья халифа начали борьбу за престол, и Нигид помог одному из них одержать победу, после чего был назначен главнокомандующим армии. С 1052 по 1054 гг. ха-Нагид возглавлял три военных похода против севильских и рондских заговорщиков, пытавшихся захватить территорию Гранадского халифата. Заговорщики заключили союз с французами и разбили гранадскую армию во главе с Шмуэлем, заставив его укрыться в стенах крепости, которую осадили. Однако Шмуэль вывел городское ополчение к западу от города и пять дней выжидал удобного случая, а на пятую ночь неожиданно ударил и рассеял западную сторону осады, заставив врагов укрыться в горах. Затем, развернув армию, он налетел на стоявших с востока французов и Ибн Абу Амара, обратив в бегство и их. Интересно, что ха-Нагид был не только полководцем и религиозным деятелем, он был еще и незаурядным поэтом и архитектором. Вот такой человек имел прямое отношение к строительству и усовершенствованию Алькасабы – первого строения Альгамбры.
До воцарения Насридов Альгамбра представляла собой просто укрепленный квартал – медину. Она могла существовать автономно от города: там были дворец правителя, школы, ремесленные мастерские, хозяйственные постройки. А вот по-настоящему роскошные дворцы начал строить Мохаммад I ибн Наср, основатель династии Насридов. Это место он отнял у эмира Мурсии Юсуфа ибн Худа. Войдя в город через Ворота Эльвиры, Насрид занял Флюгерный Замок. На приветствия жителей: «Добро пожаловать, победитель милостью Аллаха!» он отвечал: «Нет победителя, кроме Аллаха» – эти слова (Wa La Ghalib illa Allah) стали девизом основанной им династии и часто встречаются на стенах Альгамбры.
Нельзя сказать, что Альгамбра была построена одним правителем, это скорее, плод коллективного творчества – работа последовавших правителей династии Насридов. Мохаммад I заложил фундамент Альгамбры, укрепил крепость Сабика, построив три новые башни: Сломанную башню, Башню почтения и Сторожевую башню. Он направил воду из реки Дарро, на которой стоит Гранада, в крепость, построил склады и комнаты для своих солдат и гвардейцев и начал строительство дворцов и стен Альгамбры. Сын и внук Аль-Хамара – Мохаммада I Рыжего – Мохаммад II и Мохаммад III, продолжили работу своего отца и деда. Мохаммад III построил Великую мечеть Альгамбры и общественные бани.
Большинство известных структур комплекса Альгамбра, которые известны сегодня, были построены Юсуфом I и Мохаммадом V. К ним относятся Патио-де-лос-Леонес (Львиный двор), Пуэрта-де-ла-Хустисия, Бани, Комната Комарес и Корабельная комната.
После того как в 1492 году Гранада была завоёвана католическими королями, Альгамбра стала королевской резиденцией. Первым её алькальдом и генерал-капитаном Гранады был назначен Иньиго Лопес де Мендоса-и-Киньонес (1440–1515), граф де Тендилья, прозванный «Великим Тендильей», внук знаменитого испанского поэта маркиза де Сантильяны. В XVI–XVII вв. на месте мечети построена церковь Санта-Мария, а рядом с дворцовым комплексом появился дворец Карла V. После воцарения Бурбонов, то есть с царствования Филиппа V (1700–1746), испанские короли практически утратили интерес к Альгамбре. В 1812 г. французская оккупационная армия, уходя, взорвала некоторые постройки крепости. По приказу маршала Сульта под многие башни подложили взрывчатку и снесли их. Существует легенда, что собирались взорвать и дворцовый комплекс, но его спас капрал инвалидной команды Хосе Гарсия, бросившись на пороховой шнур; в честь его подвига у входа в Алькасабу с площади Альхибес установлена мемориальная доска. Но документальных подтверждений этого события нет… В 1821 году дворцовый ансамбль пострадал от землетрясения. Со второй трети XIX в. Альгамбра стала привлекать европейских и американских романтиков – литераторов и художников; в частности, она произвела сильное впечатление на Вашингтона Ирвинга, жившего в 1829–1832 гг. в Испании, а также на Джорджа Ноэла Гордона Байрона, Франсуа-Рене де Шатобриана, Виктора Гюго, Эдварда Бульвер-Литтона и других. В честь Вашингтона Ирвинга у входа в главные ворота ансамбля, висит мемориальная доска, а под ней журчит фонтан. Реставрировать комплекс начали в сороковые годы девятнадцатого столетия, имея смутное представление об арабской архитектуре средних веков. Получился такой псевдо-мавританский стиль – «альхабризм». Специалисты говорят, что в этом стиле ярко выражены персидские и византийские мотивы архитектуры. Ближе всего к историческому облику Альгамбру удалось вернуть архитектору-реставратору Леопольдо Торрес Бальбас, хранителю музейного комплекса в 1923–1936 гг.
Кирпич, гипсовая лепнина, дерево и керамика – вот основные материалы, из которых сделан дворец. Строгий внешний вид Альгамбры скрывает интерьер, в котором вся красота заключена в обильном полихромном декоре, а отражения огней, водные простыни и фонтаны создают изысканную атмосферу.
Красота комнат в дворце Насридов особенная, потолки, стены – все словно сделано из кружева. На самом деле это все накладное, такой дизайнерский макияж, все сделано из дерева и лепнины. Деревянные потолки выреза́ли арабскими орнаментами и прикрепляли к несущему потолку. Здесь очень много арок: подковообразных, заостренных и арок ангреладо – с зубчатыми внутренними валиками – как бы мелкими арочками, свисающими гроздьями. Во дворце много колонн, так называемых Насрид-колонн с гладкими цилиндрическими валами и капителями в форме усеченного конуса, иногда с вершиной; все они богато декорированы. Особняком стоят колонны с капителями, получившими название «осиное гнездо». Потолки дворца – кессонные. Кессоны – это углубления разной формы на потолках, плафонах, сводах. Где-то они выполнены из дерева, где-то из резного камня, и я не представляю, сколько нужно было вложить времени и труда, чтобы сделать хотя бы один такой потолок… Вообще, внутренний стиль дворцовых покоев можно отнести к Horro Vacui. Это словосочетание переводится с латинского языка как «боязнь пустоты», а сам стиль означает тенденцию к избыточному заполнению художественного пространства деталями. При этом поверхность фасада или внутреннее убранство комнаты оказывается перенасыщенным элементами декора, что может вызывать противоречивый эстетический эффект. Но в Альгамбре он почему-то противоречий не вызывает. Измельченность деталей, абсолютная заполненность поверхностей резьбой и узорами вызывает ощущение восточной роскоши и неги. В свое время поверхности стен и потолков были полихромными – расписанными модными в то время яркими цветами – синим, красным и золотым, но краски, увы, стерлись и сейчас видны только кое-где и едва-едва. Во дворце много решеток, позволяющих отфильтрованному и отраженному свету проходить через слои водоемов и фонтанов патио. Восточные владыки знали толк в удовольствиях и во внутренних покоях наслаждались непрерывным журчанием воды. Средневековые архитекторы в изобилии использовали и керамику, покрывая ее арабесками – геометрически-растительным орнаментом. Весь корпус жилых покоев Насридов отвечает символическому созданию коранического рая, в котором вода, свет и растения имеют первостепенное значение. Сама специфика мусульманской культуры объясняет объединение садов, воды, открытых пространств (патио), отражений света и звуков, составляющих внутреннее убранство здания: культура, взращенная в условиях пустынь, обожествляет воду и растения… Но есть во дворце особое место, созданное вразрез с мусульманской культурой, и это Львиный дворик – Патио-де-лос-Леонес. В центре патио стоит фонтан, который окружен двенадцатью львами, извергающими струи воды из пастей. Этот источник – исключение из так называемого «аниконизма» – запрета на изображение религиозных персонажей и живых существ. Внутренний дворик соответствует персидской типологии с квадратным планом, который представляет собой космос, пересекаемый четырьмя осями или канавами, по которым течет вода, символизирующая четыре реки Рая и четыре стороны света. Центральный фонтан символизирует гору, которая центрирует вселенную и божественную силу. Двенадцать львов представляют двенадцать месяцев года. Львиный хоровод как бы говорит о том, что из источника султана льется земная и божественная сила – вода – и раздается его подданным непрерывно в течение года.
Сады наслаждений
…на третий день мы отправились в Генералифе, в самый старый из хорошо сохранившихся мавританских садов в мире. Название этого комплекса ничего общего с генералами не имеет. Слово Generalife происходит от арабского словосочетания Jannat al-’Arif, что означает «Сад архитектора». Этот огромный парк с садами, расположенными на террасах на вершине холма Серра-дель-Соль, был задуман как райское место для султанской семьи. Сады султанов вообще и Генералифе в частности – самые ранние образцы того, что американский архитектор Фрэнк Ллойд Райт мог бы назвать органической архитектурой. Это значит, что форма зданий должна естественным образом встраиваться в окружающее пространство, и уникальные особенности среды при этом должны сохраняться. Там тоже есть дворец, который раньше соединялся с Альгамброй крытым мостиком через овраг. Мостика сейчас нет. И дворец и комплекс садов были заложены и построены в начале четырнадцатого века Мохаммадом III, затем они перестраивались следующими Насридами. На самом деле это дача для султанской семьи, место для отдыха. Раньше входов в парковый ансамбль было целых три, теперь существует один, относительно современный – его создала в тридцатые годы прошлого века группа архитекторов под руководством Франсиско Прието Морено. Они же заново построили новую часть парка, пришедшего в упадок при захвате Гренады христианами. При создании нового главного входа, обсаженного кипарисами, а также новой части парка архитекторы учитывали декоративные особенности старинного мавританского стиля. Это и мозаичный пол, и множество композиций из цветов. Дорожки вымощены в традиционном гранадском стиле с мозаикой из камушков: белые были собраны в реке Дарро, а чёрные – в реке Генил. Черные камушки положены ребрышком для того чтобы в канавках задерживалась вода и испарялась в жаркий день, создавая дополнительную прохладу.
Главный двор парка разбит в персидском стиле, его крестообразно разделяют каналы. В этой части много роскошных цветочных клумб, колоннад и фонтанов. Есть и бассейны – например, длинный бассейн в Патио-де-ла-Асекиа (Patio de la Acequia) – во «Дворе ручья», окружённый клумбами, фонтанами, колоннадами, павильонами и галереями, сохраняющими тень. Почти везде можно присесть в тени, послушать журчание воды, вдохнуть цветочный запах. В старое время фонтанов было меньше, остальные добавлены в более позднюю эпоху, но это только украсило сад. Хватает здесь и натуральных источников: водопадов и водопадиков. Невероятно, но факт: в центральной части парка есть четыре бассейна в форме креста, сделанные из кирпича. В средокрестии находится большая чаша-фонтан, в нее поступает вода от общего садового арыка. От чаши по внутренним трубам вода подается в находящиеся по краям бассейнов другие фонтаны, расположенные по уровню ниже. Из малых чаш-фонтанов прохладная вода поступает в бассейны, в которых не застаивается, а продолжает свой путь по подземным каналам обратно в реку Дарро. Водоснабжение Генералифе и Альгамбры существует с тринадцатого века, до сих по прорытым в Средневековье каналам вода из реки Дарро поступает на территорию крепости.
В садах много самых разных цветов, целая цветочная симфония! Больше всего роз всевозможных сортов и красок – на невысоких кустах и на высоких, взбирающихся вверх по стенам. Гвоздики, ирисы, желтофиоль, самшит, жасмин, японская вишня, герберы, георгины, бугенвиллия, лаванда, львиный зев, календула, бархатцы, петуния, астры, хризантемы – чего здесь только нет! Причем цветы посажены так, чтобы они круглый год цвели постоянно, по очереди – одни отцветали, а другие зацветали. Очень много кипарисов. Из старинных, настоящих маврских парков лучше всего сохранился Кипарисовый двор Султанши. Этот сад овеян зловещей историей. Там есть одно старое дерево с табличкой, на которой написано, что именно этот кипарис видел историю любви жены последнего правителя Гранады Боабдила и знатного мавританина. Влюбленных заметили, и про измену доложили владыке. Он-то и выследил влюблённую пару у кипариса. Поймать соперника Боабдил не сумел, но заметил на его щите желтого льва – герб семьи Абенсеррахе. Наутро все взрослые мужчины этого рода были обезглавлены. Стоя у кипариса, я поймала себя на мысли о том, что все эти Зариды, Насриды, названия архитектурных стилей элементов дворца выветрятся из памяти гораздо быстрее, чем та трагическая история любви…
За Кипарисовым двориком следуют Львиная и Водяная лестницы, поднявшись по которым можно попасть в Верхние сады дворца. Водяная лестница, скрывшаяся под переплетением лавровых зарослей, получила свое название из-за того, что по ее бокам вместо перил струятся два тонких потока воды, которые текут из Двора канала. Раньше эта лестница вела в маленькую часовню на вершине скалы, а также предназначалась для предмолитвенного омовения.
Есть легенда и у всего комплекса Генералифе. Однажды предсказатель нагадал одному из правителей, что с его сыном случится несчастье, если он встретит женщину. Чтобы сын не встречался ни с какими женщинами и избежал несчастья, правитель приказал разбить сад и поселить в нем своего сына. Удалось ли обойти предсказание, история умалчивает.
В доме Лорки
Удивительно, что в дом-музей Лорки, моего любимого испанского поэта, мы попали накануне дня его рождения, четвертого июня (Лорка родился пятого). Дом, в котором рос будущий поэт, находится на улице Uertа de S.Vinente №6. Слово Uertа означает «имение, долина, плантация». Адрес тот же самый, что и во времена Лорки, но сейчас на территории когда-то загородного имения расположен культурный центр, где проводят поэтические чтения и другие литературные мероприятия. Дом окружен роскошным парком, в котором пышно цветут кусты жасмина, роз и много чего другого, не менее живописного. Во времена детства и юношества Лорки это была окраина города, и дом семьи Лорка окружали поля. Сам дом небольшой, двухэтажный. Слева, вплотную к жилой части, пристроен флигель. Будущий поэт рос здесь вместе с братом и двумя сёстрами. Он неважно учился в школе, рано начал писать стихи, играл на пианино и гитаре, хорошо рисовал. Отец-бизнесмен не одобрял сыновьего увлечения стихами, считая, что не стоит заниматься ремеслом, которое не кормит. Мать, учительница младших классов, относилась к сыну гораздо благосклоннее. Возможно, поэтому Федерико прибавил к своей паспортной фамилии Гарсия фамилию матери – Лорка. После того, как франкисты увели 38-летнего поэта из дома, чтобы расстрелять в лесу неподалеку, семья не сумела здесь больше жить и, бросив все, переехала в Мадрид. Дом оставили на смотрителя, более чем на полвека. Тот человек, светлая ему память, сохранил мебель и личные вещи поэта и его домашних в идеальном виде. Только через десять лет после смерти Франко дом был передан семьей государству, основавшему в нём музей памяти поэта. Мебель, утварь, пианино, на котором играл Лорка, гитара, рисунки, столовый сервиз, прижизненные издания стихов, письменный стол и кровать поэта – всё можно увидеть и даже потрогать руками (что, в общем, запрещено, но я дерзнула). Фотографировать в доме-музее тоже нельзя, и я буквально «украла» две фотографии на первом этаже, воспользовавшись тем, что экскурсанты ушли на второй. Я сфотографировала кухню-американку с откидным окном в столовую, белый обеденный сервиз (круглый стол для завтраков не попал в объектив) и рабочую поверхность для приготовления пищи. Справа – зеленоватая гранитная мойка с краном для холодной воды (горячая не предусматривалась), слева первоначальная дровяная плита в одну конфорку, еще левее – плита более навороченная, чудо кухонной техники двадцатых годов прошлого века. Тоже дровяная, но усовершенствованная – с дверцами для печурок и уже с двумя конфорками. В процессе нелегальной съемки я была уличена нашим гидом по имени Марта, но скоро прощена за то, что прочитала стихотворение «Гитара» в цветаевском переводе по-русски. Марта даже показала мне детскую книгу с этим стихотворением (в Испании «Гитару» учат школьники младших классов), и мы читали его на пару: по-испански и по-русски. А потом по-дружески обнимались в комнате Лорки. Эта небольшая комната, площадью примерно десять-двенадцать квадратных метров, находится на втором этаже, там же, где и все спальни. В ней стоит обычная кровать, застеленная белым покрывалом, связанным руками матери поэта, и у окна – большой, удобный, классической красоты и элегантности, письменный стол из орехового дерева. Стул. И всё. За окном когда-то простирались поля, воспетые поэтом, а ныне – парк с деревьями, которым примерно лет тридцать от роду.
Судьба Лорки необычна. Он рано состоялся как поэт, был признан не только в Андалусии, но и во всей Испании. Его пьесы с успехом шли в театрах. Все бы ничего, если бы не война…Та самая, гражданская. Лорка должен был уехать в Латинскую Америку, вместе со своим молодым другом. Не секрет, что поэт был гомосексуален. Юг Испании был уже захвачен фашистами-франкистами, но совершенно аполитичный Лорка не побоялся поехать в гранадское имение, чтобы повидаться с родными и друзьями. В Гранаде он навестил своего друга Луиса Росалеса, в доме которого поэта арестовали. А на следующий день 18 августа 1936 года Лорку расстреляли по приговору губернатора Вальдеса Гусмана. Друзья поэта пытались его спасти, обратившись к генералу Франко, но не успели… Есть несколько версий того, в чем обвинили поэта. Одна из причин считается политической, якобы он в своих стихах оскорбил нравственные и религиозные чувства фашиста-губернатора. В другой версии говорится, что Луис Росалес враждовал с депутатом-парламентарием Рамоном Руисом Алонсо, который был очень жесток и мог отомстить, сделав донос, написав, что Росалес укрывает преступника-большевика. Единственный приговор в этом случае был расстрел всех виновных. Есть предположения, что Лорка оскорбил в своей пьесе «Дом Бернарды Альбы» представителей влиятельных семей Гранады, и они вынесли ему смертный приговор, но эта версия также подвергается критике. Другие источники считают, что поэта обвинили в нетрадиционной сексуальной ориентации, что и послужило причиной ареста. Но достоверно выяснить, что же всё-таки тогда произошло, не представляется возможным; неизвестным остается и место захоронения поэта. Расстрел жителей Гранады, среди которых находился Лорка, произошел в оливковой роще неподалеку от дома семьи. Семья не искала тело, уехав в Мадрид. В 2008 году было вскрыто общее захоронение в овраге Виснар, где, как думали, находится тело Федерико Гарсиа Лорки, но оно так и не было обнаружено. Это событие опять породило множество предположений и заставило сомневаться, был ли расстрел. В Испании сняты художественные фильмы и даже сериалы, где разыграны разные версии, например, история о том, что Лорку не убили и он сумел-таки эмигрировать в Латинскую Америку, где жил под чужим именем и не писал больше стихов. Другая версия гласит, что его расстреляли, но он чудом выжил. Его тело нашел крестьянин, спрятал в своём доме и выходил, но Лорка совершенно потерял память и жил в гранадских цыганских трущобах.
В стихах Лорка странным образом предчувствовал свою раннюю смерть, и многие строчки его произведений стали пророческими. Невероятно, но стихи лучшего поэта Испании были запрещены на его родине вплоть до 1975 года, но зато стали невероятно известны за её пределами… А потом, после смерти Франко, повсеместно начали ставить памятники поэту.
