От автора
«Сом в летнюю ночь» – сборник стихотворений для всех возрастов, который вышел отдельной книгой в 2022 году в ставропольском издательстве «Ставролит». Повествование в книге ведется от лица морского котика. Содержит представления о его мировоззрении, а также тонкое исследование того, как и чем живет современный звериный мир. И поскольку это исследование, то книга сопровождается пояснительными сносками, которые нанесены на карту. Они составлены самим морским котиком и позволяют лучше раскрыть суть вещей.
Герои книги – разные представители животного сообщества, объединяет их не только общая территория, но и общие желания и устремления. Помимо принятия коллективных решений, герои занимаются личностным ростом и пытаются ответить на вопросы, касающиеся их собственной идентичности. Как быть самим собой? Как совершать открытия? Как доводить дела до конца? Какими должны быть ценности? Как эволюционировать? Как развивать воображение и эстетический вкус? Как брать на себя ответственность за принятые решения?
ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ
«Каждый зверь
гражданским долгом
обязуется исполнить», –
объявление висит.
На всеобщее собранье
мы направились с сомом.
Ни в музей, ни в Колизей,
ни в Бомбей, ни в ГУМ, ни в ЦУМ,
в избирком,
в избирком
мы направились с сомом.
Что мы знаем о себе,
о соме, об осетре,
о питоне и о льве?
Что мы знаем друг о друге?
Как устроен наш союз?
Может, я вчера смеялся,
а сегодня не смеюсь,
разве значит, что от смеха
я возьму и откажусь.
Разве значит, что я зол,
если я ношу камзол?
Если я всю ночь не спал,
разве я в унынье впал?
Нет, я ночью, этой ночью
под пластинку танцевал,
а под утро, возвращаясь,
от усталости упал.
Разозлился, что упал
и собаку обругал.
Сом сказал, что заблужденье
рассуждать о постоянстве,
вот Толстой был человеком,
а при этом был он львом.
Уживались в нем две эти
разных сущности в одном.
Как же нам тогда судить,
кто готов руководить?
Сом достаточно учен,
лев достаточно силен,
обходителен питон,
а осетр вооружен
обаятельной улыбкой,
каждый, кто его увидел,
был сражен.
Здесь задача не из легких,
нужно выбрать одного,
кто бы справился с правленьем
царства нашего всего.
Осень плавает в трамвае,
лист кружится над водой,
звери бланки заполняют.
Бланка лист один, другой.
Стопки бланков ночь считали,
а потом еще считали,
а потом еще считали,
и еще, еще, еще.
Наконец-то, посчитали.
Благо, есть кому считать.
По прогнозу от коня,
все – мышиная возня.
Спор, конечно, неизбежен –
лев успешен, сом успешен,
а осетр и питон –
далеко не эталон.
Слон ввязался в перепалку
за питона и сома,
что неведомо откуда,
конь вступается за льва.
– А осетр чем не рыба? –
перешептывались рыбы.
– Здесь не рыбу выбирают, –
объяснил им попугай. –
Выбирают управленца
и наместника зверей.
– Все равно осетр – рыба,
и осетра нет рыбей.
– Погодите вы ругаться,
надо результат дождаться, –
заключил питон уныло.
– Торжествуйте, торжествуйте!
Голосов за всех по пять.
Это значит, что впервые
будем вместе управлять.
ИСПЫТАНИЯ ПОЛЕТОВ
Мы отправились все вместе
запускать воздушных змеев,
несмотря на то, что змеи
по природе нелетучи.
Но впервые этот случай
Ломоносов испытал,
запуская в небо змеев,
электричества разряды
он из молний разных вспышек
непременно добывал.
Потому что для науки
испытанья – не преграда,
точно так же, как для сада
ни колючая ограда
не преграда,
ни забор.
Испытанья для науки –
тренировка для ума,
хоть они небезопасны,
безопасны не всегда.
Пригласили змеелова,
пригласили змееведа,
пригласили змеевода,
птицу с авиазавода,
чтобы змеев запускать.
– Если требуется, я бы
стать хотел бы экспонатом,
а питония моя
экспонаткой быть могла бы.
Я всегда мечтал летать,
неве-с-с-сомость испытать.
И решили, как ракету,
как космический корабль,
двух питонов запускать.
Но законы тяготенья
и общественного мненья
не дают подняться в воздух,
оторваться от земли.
– Если б было все так просто,
мы бы все летать могли.
Якобы питон – не птица,
якобы никто не птица,
кто не птицею родится.
– Что бы было, если б всякий –
от слона до червячка –
оторвался и летает,
все собою заслоня:
облака и облачка.
Но наука есть наука –
отступать никак нельзя,
и решили хоть разочек
разрешить полет питонов.
Накачали в них из бочек
невесомость воздуха.
Вот они летят, смотрите,
как два толстых облачка.
НОЧЬ СКРЕБЕТСЯ О ГАЗОН
Я когда-то был несмел
и признаться я не смел
в том, что я боюсь без лампы
засыпать, поддавшись страху.
Я лежу под одеялом
и дрожу под одеялом.
Страх внутри меня растекся,
как малиновый компот,
он внутри меня мурлычет,
он внутри меня поет:
– Мыр-мыр-мыр.
Но я не трус,
утром я с ним разберусь.
Буду я большим и грозным,
как неспелый абрикос,
и опасным, ядовитым.
Если кто меня надкусит,
если страх ко мне подпустит,
сам скорее пусть страшится,
и лежит под одеялом,
и дрожит под одеялом,
я его страшнее стану.
Целый день хожу, рычу,
униматься не хочу.
Лег в кровать,
а сон боится,
не приходит засыпать.
– Мыр-мыр-мыр, –
зову я сон.
Ночь скребется о газон.
Чешет спину сонный сом.
Только я один не сплю,
будто спать я не люблю,
будто спать я разучился,
и ни разу я не спал.
Но зато я излечился
страх из комнаты изгнал.
СМЫСЛ БЫТИЯ
У меня спросила речка,
у меня спросил кузнечик,
отчего сирень линяет,
кони по полю гуляют,
совы песни не поют,
знают только «у – да у»,
узник низменных желаний.
Кони, совы, сом и я,
лани, в поле полынья –
ничего не смыслим в этом
содержанье бытия.
Я лежу, мурчу и в этом
содержание мое,
и по всем моим приметам,
и по всем моим повадкам
мне со мною повезло.
