Эссе
НА РАННИХ ПОДСТУПАХ
Весной 1975 года в городе Орджоникидзе был открыт главный магазин североосетинской столицы — ЦУМ. А спустя примерно год после этого в его секции, торгующей электроникой, появился невиданный ранее агрегат — бобинный видеомагнитофон «Электроника-590 видео». Его стоимость была более 2000 рублей, и потому массовым спросом он явно не пользовался — люди ходили смотреть на него как на некую диковинку, о покупке которой в подавляющем большинстве советских семей того времени не могло быть и речи. Я учился тогда в четвертом классе, и среди пацанов прошел слушок о том, что отец одного пятиклассника из нашей школы эту «игрушку» благополучно прикупил домой, и теперь этот пацан имеет в своем распоряжении все вышедшие на тот момент серии «Ну, погоди!» и смотрит их когда его душе угодно. А еще примерно через год на сторонке прошел слух, что сотрудники спецслужб арестовали одного дяденьку, у которого был такой агрегат и который с его помощью дома рассматривал голеньких тетенек. И что якобы кто-то из неравнодушных соседей стал свидетелем этого непотребства и благополучно стуканул на эротомана куда следует — чтобы не разрушал устои и ничего более откровенного, чем сцена купания индианки Хеш-Ке в фильме Дж. Л. Томпсона «Золото Маккены», не смотрел. Но все эти сведения циркулировали лишь на уровне слухов, и среди моих знакомых тогда не было ни одного человека, видевшего своими глазами записанное кино.
ВИДЕОПОДПОЛЬЕ
Технический прогресс не стоял на месте, и уже к концу 1970-х в нашем городе появились владельцы импортных кассетных видеомагнитофонов, пока только с вертикальной загрузкой. Эти счастливчики были в основном представителями элитарного сословия советских граждан, которых в народе называли торговой мафией. И это неудивительно, ведь японская видеодвойка с относительно небольшой диагональю телевизора (как правило, 54–67 см) по цене была эквивалентна стоимости престижного авто или просторной кооперативной квартиры, а записанная трехчасовая видеокассета продавалась за 400 рублей (квартальная зарплата врача или учителя). Репертуар этих записей в ту пору был весьма небогат: четыре фильма с участием Брюса Ли, ранние кинокартины Чака Норриса и Сильвестра Сталлоне, несколько классических вестернов с участием Юла Бриннера и Клинта Иствуда, эротика уровня «Эммануэль» (реж. Ж. Жакен), пара-тройка мелодрам, кое-что из Бондианы и небольшое количество боевиков, в которых снимались Ален Делон, Чарльз Бронсон и Шо Косуги. Комедийный жанр был представлен в основном продукцией европейского кино, как и на большом экране. Фильмы ужасов в те годы еще не вышли на качественный уровень и отличались малобюджетными постановками.
Особняком в этом перечне стояло «кино для взрослых» — жанр, ранее абсолютно незнакомый советскому зрителю. Кроме того, демонстрация фильмов этой тематической направленности гарантировала их владельцу довольно солидный тюремный срок. Впрочем, в те времена сажали и за относительно безобидную эротику. Важная деталь: качество записи большинства видеокассет в ту пору было настолько ужасным, что отличить фильм для взрослых (а их переписывали до черно-белого уровня) от записи, например, чемпионата Японии по сумо можно было иной раз лишь по звуковому сопровождению. Хорошо записанный фильм тогда был редкостью, и в связи с этим считалось, что если фильм «держит цвет» — уже неплохо. Это касалось и звучания видеокино. Ведь многоголосых, а тем более дублированных переводов в те годы не было, а многократно переписанные копии, озвученные «с прищепкой на носу», настолько теряли в качестве звука, что часто очень непросто было понять смысл экранных диалогов.
В Орджоникидзе появилось и свое видеоподполье. Предприимчивые граждане устраивали у себя дома платные просмотры запретного кино. За 25 рублей (стоимость обеда в хорошем ресторане) посетитель подобного киносеанса мог посмотреть три кинокартины разного жанра. Чаще всего это был набор из каратэ, боевика и порнухи. Чуть позже, когда на экраны вышли фильмы ужасов уровня «Американского оборотня в Лондоне» (реж. Дж. Лэндис), картины этого направления также стали включать в репертуарную линейку видеоквартирников.
При Брежневе все это видеонепотребство было малораспространенным явлением и потому уголовных дел, связанных с видеобизнесом, насколько мне известно, заведено было относительно немного.
АНДРОПОВСКИЙ МОЛОТ
Начальный расцвет подпольного видеорынка пришелся на годы правления генсека Андропова из-за ощутимого роста количества криминальных видеоточек. Дело в том, что к этому времени видеоаппаратура по своей стоимости плавно перекочевала из категории «безусловно богемная» в разряд «относительно доступная». Ее можно было по большому блату приобрести на советских торговых базах или на чеки Внешпосылторга в специализированных магазинах «Березка». Владельцами «видаков» становились уже не только мафиозные «сливки общества», но и просто зажиточные граждане — обладатели высоких научных степеней, шахтеры, творческая интеллигенция столичного уровня, успешные ремесленники, взяткоориентированная интеллигенция, мелкие фарцовщики, собственники студий звукозаписи. С одним из них связан самый громкий уголовный процесс в Осетии той эпохи, было это, кажется, в 1983 году. Я слышал несколько версий этого происшествия и потому не могу ручаться за достоверность каждой из них, но согласно одному из вариантов трактования этой истории (который, вполне вероятно, может быть далеким от истины) дело было так: владелец студии звукозаписи подпольно писал порнушку на видеокассеты и продавал ее местным торговым деятелям крупного масштаба. Как мне рассказывали, он прятал этот криминальный товар в доме у своей тещи, которая привлекла внимание оперативников ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности) по совершенно другому, более прозаичному поводу. И якобы во время обыска на квартире у этой женщины и были обнаружены вышеназванные видео. А далее все было делом оперативной техники — отслеживание контактов, обыски, сбор доказательной базы, расширение круга фигурантов. Согласно деталям другой версии, на мой взгляд более экзотической, эти записи были не простыми копиями западных порнофильмов, а в том числе и снятыми на видеокамеру сценами из местной подпольной развратной жизни. В любом случае, это дело обрело тогда широкую огласку и его фигуранты получили реальные сроки отбытия наказаний.
Стоит особо отметить, что граждан в те годы сажали по «видеостатье» чаще всего по доносам их «друзей» и соседей. Хоть и прошло тогда уже полвека со времен «ежовщины» образца 1937 года, а привычка писать доносы у некоторых наших земляков осталась. Отдельным гражданам было обидно осознавать тот факт, что, пока они смотрят в программе «Время» сюжет о росте антивоенных настроений в Западной Европе, их сосед в этот момент наслаждается куда более пикантными подробностями жизни этих же западноевропейцев. Поэтому письма или звонки «неравнодушных» граждан часто становились спусковым крючком для оперативных действий. Сотрудники правоохранительных органов прибывали по указанному адресу и на подъездном электрощитке выключали свет в предполагаемом «гнезде распространения разврата и безнравственности». Результатом этих действий было срабатывание своего рода капкана для видеокассеты с криминальной начинкой — ее невозможно было извлечь из корпуса обесточенного аппарата, и таким образом она становилась главной уликой против его владельца. Далее ее ожидала экспертиза на предмет определения степени недозволенного. Как она происходила в Северной Осетии, я, честно говоря, не знаю. Но в прессе подробно описывали эту процедуру, имевшую место в ряде других советских регионов. Там указывалось, что в экспертную комиссию входили врач-сексопатолог, психолог, искусствовед и иногда… учитель физкультуры. Последнее меня тогда удивило больше всего. Быть может, физрук определял на глаз степень физической подготовки актеров «взрослого кино»?..
Я считаю советский период лучшими годами своей жизни, и тем не менее приходится констатировать, что «сверхбдительность» некоторых наших соотечественников приобретала в те годы весьма непредсказуемые и даже загадочные формы. Например, мне известен случай, когда в 1985 году во время Московского фестиваля молодежи и студентов мужчина из ДНД задержал на дискотеке одного нашего земляка за то, что ему, дружиннику, показалось, что парень в танце изображает фашистскую свастику. Хорошо, что столичные милиционеры пресекли этот маразм на корню и немедленно отпустили танцора на волю. Или другой пример. Местные дружинники на одном из деревьев Парка культуры и отдыха заприметили целующуюся парочку — студентов техникума. Бдительные товарищи стрясли парня с девушкой с дерева, привели в опорный пункт, где на них был составлен административный протокол с небезынтересной формулировкой: «хулиганство в общественном месте с особым цинизмом».
В центре Орджоникидзе в те годы проживал с семьей один молодой мужчина. Его зарубежные родственники подарили ему видеомагнитофон, а «неравнодушные» знакомые написали на него донос, обвинив в публичном показе порнофильма. Я сейчас точно не помню, но речь шла либо о фильме «Греческая смоковница» (реж. З. Ротемунд), либо об одной из частей упомянутой «Эммануэль». Человеку дали реальный срок, он провел в неволе несколько лет, а освободившись и прибыв домой, едва не потерял сознание при виде одной из городских киноафиш: это был анонс того самого фильма… Новые времена принесли с собой и новые взгляды на степень дозволенного.
АНТИСОВЕТЧИНА
Но самым преследуемым в СССР был не порноконтент, а кино антисоветского характера. Поскольку оно угрожало не только нравственному климату советского общества, но и его ведущим, идеологическим устоям. А это было куда опаснее, чем откровенная постельная сцена. Поэтому борьба с распространением видеокассет с фильмами антисоветского толка велась уже на уровне КГБ. В ту пору чекистов особо интересовало наличие в домашних видеотеках двух американских фильмов: «Москва на Гудзоне» (реж. П. Мазурски) и «Красный монарх» (реж. Дж. Голд). Несколько позже в главную антисоветскую пятерку вошли еще три ленты с участием Сильвестра Сталлоне: вторая и третья части «Рэмбо» (реж. Дж. П. Косматос и П. Макдональд соответственно) и «Рокки-4» (реж. С. Сталлоне).
С наличием антисоветского контента связан один показательный случай. На кассетах появился сверхкоммерческий боевик «Тигр каратэ — 2» (реж. К. Юэнь). После успеха первой картины местные видеописатели и хозяева видеосалонов потирали руки в предвкушении неслабых прибылей от записи и проката этого фильма. Но тут произошло непредвиденное: во время предварительного просмотра этого боевика в самом его конце обнаружился пятисекундный момент, когда главный герой бьет своего противника портретом Ленина по голове. Но находчивые товарищи — «писатели» благополучно обошли это препятствие — на всех копиях с оригинала при записи этот момент вырезали.
ПРЕСТИЖНОСТЬ И КРУТИЗНА
Во второй половине 1980-х, уже в перестроечную эпоху, видео еще больше расширило ареал своего воздействия. Его просмотр стал делом престижа. В связи с этим нередко возникали довольно забавные ситуации. Один мой приятель-студент рассказал, что его однокурсники частенько посещали квартиру своего друга, у которого дома был видак. А на следующий день рассказывали в аудитории содержание просмотренного накануне кино. Эти ребята считались в студенческой среде людьми «продвинутыми» и «навороченными», «крутизной» факультетского масштаба. И вдруг через некоторое время у них появляется неожиданный конкурент. Их однокурсник, по тогдашней молодежной классификации «книжный червь» и явный «ботан», стал приходить в институт и прилюдно рассказывать, какие крутые фильмы он регулярно смотрит у некоего родственника, мастера из автосервиса. При этом содержание фильмов, о которых он рассказывал, было намного интересней и круче, чем, например, тренировки Рокки перед очередным эпохальным поединком. Эти рассказы сделали парнишку сверхпопулярным в среде ровесников и автоматически отодвинули прежних любимцев публики на второй план. Эта битва видеообзоров продолжалась примерно полгода, после чего новый любимчик курса сделал сенсационное признание. Выяснилось, что единственным видео, которое он успел посмотреть к своим 19 годам, были его детские диафильмы. А сокурсникам он рассказывал содержание ранних произведений Роберта Шекли, Гарри Гаррисона, Луи Буссенара и Пьера Бенуа. Самое интересное, что после этого акта саморазоблачения парня еще больше зауважали и перевели в категорию «красавчик по жизни».
Чуть позже, уже на самом излете советской власти, один мой знакомый перед свадьбой посетил прокат кассет и видеомагнитофонов и подготовил своей невесте весьма оригинальный сюрприз: большую часть первой брачной ночи они смотрели фильмы «Одинокий волк Маккуэйд» (реж. С. Карвер), «Месть ниндзя» (реж. С. Ферстенберг) и «Хороший, плохой, злой» (реж. С. Леоне). И это было круто!
РАЗРУШЕНИЕ МИФОВ И СТЕРЕОТИПОВ
В годы моего детства и отрочества в среде пацанов существовала своеобразная сказка о «первоначальном» содержании западных фильмов. Авторы этой легенды на полном серьезе утверждали, что все фильмы капиталистических стран, которые мы видим на большом экране, являются многочасовыми порно-эротическими сагами. И то, что мы видим в кинотеатрах, — жалкие остатки кино, безжалостно изрезанного советской цензурой, заботящейся о нравственности советских людей. Все эти мифы базировались на армейском фольклоре их старших братьев-дембелей, проходивших срочную в странах Варшавского договора. По рассказам последних, они якобы ночью в казармах ловили на своих телевизорах вещание Западного Берлина и видели все мировые шедевры кино в оригинальном виде, с обилием откровенных сцен и вообще другим содержанием. Примерно до 6-го класса я верил в эти басни, а потом засомневался. Мои подозрения в самой полной мере подтвердились после того, как я пересмотрел все эти фильмы на видеокассетах и убедился в том, что на самом деле из западного кино вырезались совсем небольшие, не влияющие на содержание фильмов фрагменты, которые, в свою очередь, по степени присутствия в них эротического элемента тускло меркли на фоне того, что наснимали наши соотечественники в эпоху «кооперативного кино».
Одним из наиболее часто встречавшихся стереотипов о видео (я иногда и сегодня с ним сталкиваюсь), особенно на его раннем этапе распространения, было мнение, что любой видеофильм является чем-то запредельно неприличным. Возникновению этого клише способствовало огромное количество статей в перестроечной прессе, авторы которых клеймили всю видеопродукцию одной и той же трудно смываемой печатью — «осторожно, порнуха!» Помню, однажды в 1987 году я сидел в гостях у хозяина видеомагнитофона, и мы вместе с его 40-летним приятелем смотрели фильм «Лицо со шрамом» (реж. Б. де Пальма). Для упомянутого приятеля это был первый в его жизни просмотр записанного кино — на фоне того, что его сознание пребывало в плену у вышеописанных стереотипов. Минут через двадцать после начала просмотра он начал нервно ерзать и недовольным тоном поинтересовался у хозяина квартиры:
— Что они так долго тянут? Когда наконец ВСЁ начнется?
— Что именно должно начаться? — поинтересовался его собеседник.
— Как что?! Ну, ЭТО… разнузданная безнравственность.
— Ах, вот ты о чем. Вынужден тебя разочаровать: здесь ЭТОГО не будет, это кино совсем на другую тему.
— А разве с видео такое возможно?!
— Представь себе, да. Ведь ты, купив фотоаппарат, не используешь его исключительно на съемку обнаженной женской натуры?
— Я голых баб вообще никогда не фотографировал! Так, семью, горы, дни рождения снимаю…
— Вот «Лицо со шрамом» и есть в нашем случае и семья, и горы, и день рождения. То есть все, что угодно, только не порнуха.
— Понятно… — с нескрываемым разочарованием в голосе пробормотал приятель.
И в наши дни, спустя 37 лет после вышеприведенного диалога, я, упомянув в разговоре, что и сам был хозяином видеосалона, периодически слышу один и тот же вопрос: «Что, небось день и ночь там порнуху крутил?»
СКАЗКА ОБ АЛАНСКОМ БЛОКБАСТЕРЕ
Осенью 1991 года, за месяц до распада СССР, в видеопрокате моего знакомого появился незнакомый ему мужчина и с порога поинтересовался, нет ли в этом заведении голливудского фильма об аланах. После этого подобный вопрос я слышал 754 раза. И виной тому была байка, что якобы у Сослана Петровича Андиева дома есть некий крутейший американский блокбастер на тему войн аланов с Римом. И что он смотрит этот шедевр в узком кругу друзей и родных чуть ли не в специально оборудованном бункере. Эту сказочку я слышал в разных вариациях. В одной из них говорилось, что аланского царя играл Чак Норрис, а в другой — Шон Коннери (хорошо, что не Савелий Крамаров!). Басня сия продержалась около двух лет, ровно до тех пор, пока, как я слышал, сам Андиев публично ее не опроверг. У наших соседей по Северному Кавказу тоже подобные фантастические слухи присутствовали, но в них речь шла уже о целом голливудском сериале о подробностях вооруженного противостояния отрядов имама Шамиля и царской армии.
«ВАЛЬНУЛИ ЧИСТО ПО-БРАТСКИ…»
Стороночная субкультура города Орджоникидзе не избежала пересечения с субкультурой видеорынка. В мой второй видеосалон, который располагался на улице Кесаева в частном доме, в районе магазина «Рубин», нередко захаживали уважаемые пацаны сразу с двух сторонок — с «Ракеты» и с «Зари». У нас с ними были нормальные отношения, а с некоторыми — приятельские. Иногда их комментарии к происходящему на экране вызывали не меньшее оживление в зале, чем сюжетные коллизии фильма. Во второй части ужастика «Зловещие мертвецы» (реж. С. Рэйми) есть такой момент: героиня фильма стоит у входа в лесную избушку с магическим колом в руках, намереваясь поразить им собирающегося войти в дом монстра. А вместо последнего туда заходит ее парень, она его бьет колом в живот, он падает, истекая кровью. Девушка, осознав, что натворила, падает рядом и начинает вопить: «Прости! Прости меня, любимый!» В это время в зале видеосалона раздается философский комментарий стороночного пацана: «Да ничё, бывает…»
Один мой однокурсник как-то во время обсуждения репертуара ходивших по рукам видеокассет сказал мне, что самым смешным из всех фильмов, которые он видел в своей жизни, является уже упомянутый мной «Лицо со шрамом». Увидев недоумение на моем лице, он рассказал мне занимательную историю о личном знакомстве с этим шедевром гангстерского кино. На заре видеоэры он с друзьями взял в прокат видеомагнитофон, у которого в какой-то момент пропал звук. Как раз перед просмотром вышеназванного фильма. Все расстроились, но один из присутствующих предложил запустить просмотр без звука, сославшись на то, что лично он уже этот фильм видел и готов вслух его «продублировать» для друзей. Тут стоит отметить, что парень был бывшим наркоманом, со всеми вытекающими лингвистическими особенностями его повседневного лексикона… Однокурсник с компанией с трудом смогли досмотреть картину до конца, во время просмотра которой едва не умерли со смеху — настолько специфическим был импровизированный «дубляж» их приятеля. Они смогли успокоиться лишь тогда, когда героя Аль Пачино «чисто по-братски (!) вальнули за борзые движухи и гнилые базары пацаны с другой сторонки».
МОЕ ВХОЖДЕНИЕ В ВИДЕОПРОСТРАНСТВО
В сентябре 1988 года я прилетел в Москву с намерением прикупить себе видеомагнитофон. У меня с собой было 4000 рублей, 800 из которых я выручил за проданную часть своей коллекции виниловых пластинок. За три года моего отсутствия в столице она здорово переменилась, причем далеко не в лучшую сторону. Два дня мы с двоюродным братом Алланом Мерденовым провели на видеобирже недалеко от Шаболовки, охотясь за оптимальным сочетанием «цена — качество». За это время я там насмотрелся на совершенно экзотические для моего советского менталитета вещи.
Первыми, кто шокировал мое сознание, были две дешевые проститутки с сутенером, которые покуривали в сторонке от видеотусы. Под влиянием просмотра западных и советских фильмов у меня сформировался некий стереотип внешнего облика «жриц любви»: томные дамы в мини, в чулках со стрелочками, на высоких каблуках, с изящными ридикюлями в холеных ручонках. А тут я увидел двух обычного вида тетенек в советских шерстяных спортивных костюмах и кедах, с дико размалеванными физиономиями.
Потом я узрел всамделишных рэкетиров, о которых много читал в начинавшей желтеть перестроечной прессе. Это были классические накачанные «любера» в широких клетчатых брюках и кожаных куртках. Они приехали на точку на новенькой «семерке» и с шутливыми замечаниями прошлись сквозь торгующую толпу, собирая с бизнесменов ежедневные 20 р. Один из «люберов» остановился возле меня и душевным тоном поинтересовался, чем торгую. Выяснив, что мы с братом покупатели, парень заулыбался, пригласил почаще бывать на их «точке» и тепло, как со старыми знакомыми, за руку попрощался с нами, предварительно угостив нас американской жвачкой.
Третий «сюрприз», связанный с пребыванием в видеотусе, был для меня неприятным и удивительным. В предыдущие годы, находясь по делам в столице, я любил захаживать в московские кафетерии, где можно было дешево перекусить недорогой, но очень качественной едой. Кофе, какао, сардельки, бутерброды с колбасой, пирожки, печенье, пельмени, пирожные, мороженое, черный хлеб — все это стоило в советские времена в Москве ровно столько же, сколько в Орджоникидзе, но было на голову выше по качеству. В один из дней, проголодавшись к обеду, мы с братом объездили на его авто всю округу, но так и не нашли ни одного подходящего для перекуса заведения. Пару раз мы наткнулись на кооперативные кафе с заоблачными ценами и, как шутили в народе, с шашлыками из «бобика». В магазинах тоже было пусто — ни тебе приличной колбасы, ни классического бородинского хлеба к ней… В итоге километрах в пяти от видеотусы нам удалось прикупить для перекуса пару шоколадок и полкило овсяного печенья.
На третий день мне посчастливилось купить у циркачей, приехавших с гастролей из Англии, японский видеоплеер Funai. На оставшиеся деньги я приобрел три видеокассеты по 100 рублей за штуку. Это были: трехчасовая музыкалка с клипами Сабрины, Ким Уайлд и прочих симпатичных тетенек; относительно новый фильм с Шварценеггером «Без компромиссов» (реж. Дж. Ирвин) и классика видео — «Коммандо» (реж. М. Лестер) и «Кобра» (реж. Дж. П. Косматос). В процессе покупки последних ко мне подошел смурного вида мужчина и предложил купить у него кассету с фильмом, где «в главных ролях тусят Сталлон, Шварц, Чак Норрис и Дольф Лундгренов». Я ответил добрячку-фантазеру, что подобного кино в околоземной атмосфере не существует. Он пожал плечами и, пробормотав «как знаешь, не хочешь — не бери, мне пофиг — люди с Севера и так всё заберут», отошел в сторону. Кто же мог тогда предположить, что этот бред московского афериста, спустя десятилетия, воплотит в жизнь Сильвестр Сталлоне в своих «Неудержимых».
ПЕРВАЯ ВИДЕОТОЧКА
Вернувшись домой с японским видаком, я сразу же стал самым желанным гостем на всех мероприятиях своих коллег и знакомых. Особенность этого аппарата была в том, что его можно было подключить абсолютно ко всем советским телевизорам без блока ДМВ. Поэтому ни один день рождения или новоселье моих знакомых не обходились без моего участия. А через пару месяцев мы с моим приятелем открыли видеосалон в ДК одного из североосетинских селений. На наши сеансы там ходили одни парни — радушные и гостеприимные, приятные в общении молодые люди. Девушек на сеансах никогда не было. По моему предположению, это было связано с вышеописанной репутацией видео как явления крайне безнравственного и сомнительного. Видеосеансы там проходили в штатном режиме, без конфликтов и ЧП. Только один раз случилось нечто непредвиденное. В тот вечер я крутил кассету с «Кошмаром на улице Вязов» (реж. У. Крэйвен). И когда на экране телевизора появился всем известный Фредди Крюгер, один из сидевших в зале парней принялся громко материться, минут пять, не меньше. Я потом его спросил о причине столь откровенного выброса эмоций, и он мне ответил, что смотрел фильм ужасов впервые в своей жизни и вид экранного злодея вызвал у него желание малость взбодриться — при помощи обычной ненормативной лексики.
ВИДЕОСАЛОН «ВЛАДИКАВКАЗ»
О своем втором видеосалоне на улице Кесаева я уже писал чуть выше, но дольше всего продержался мой третий видеосалон, который располагался в клубном помещении одного из домоуправлений 34-го микрорайона. Крутить там фильмы мы с напарником начали в декабре 1989 года. Несмотря на то что наш город тогда еще носил в качестве «имени» всем известную грузинскую фамилию, свою точку мы назвали «Владикавказом».
В самые первые дни работы салона к нам стал приходить весь замотанный в бинты (последствия автоаварии) парень на костылях в обществе миловидной женщины. Я не стал брать денег с этой пары, невзирая на их горячие протесты. У меня всегда действовало строгое правило — пропускать на сеансы людей, находящихся в непростой жизненной ситуации, совершенно бесплатно.
Спустя некоторое время выяснилось, что забинтованный товарищ является авторитетным среди местной молодежи человеком, одним из трех братьев уважаемого на районе семейного клана. Когда он окончательно выздоровел и приступил к своим «обязанностям», то сразу же заявил мне, что никогда не забудет моего отношения к себе и проследит за порядком в видеосалоне и на прилегающей территории. Его активно поддержали друзья, среди которых был и один мой родственник по маминой линии. С тех пор в видеосалоне началась новая жизнь. Авторитетные в округе пацаны собирались по вечерам у входа в видеоточку, а те, кто грыз во время сеанса семечки, под жестким надзором моих новых друзей потом весьма прилежно и тщательно подметали зал — на радость нашей уборщице.
ДЕЛА ОКОЛОСЕРДЕЧНЫЕ
Дело 1. Как я уже писал выше, по вечерам местная молодежь тусила возле входа в мой салон, парни обменивались стороночными новостями, обсуждали киноновинки. Но бывали моменты, когда они разом дружно замолкали и завороженно смотрели в одном направлении. В направлении проходящей мимо салона Прекрасной Женщины. Эта дама, лет тридцати с хвостиком, жила с мужем в одном из соседних с салоном домов и отличалась поразительной внешностью — стройная, всегда безупречно одетая красавица, высокого роста и идеального телосложения. С грацией южноамериканской пумы она проходила мимо, сдержанно здороваясь с автором этих строк. Мы все были моложе ее на 5–10 лет. Однако это обстоятельство никого не смущало, а, наоборот, придавало некоторую пикантность всей этой массовой влюбленности. Стоит отметить, что супруг этой женщины, молодой врач, был одним из завсегдатаев моего заведения, вел себя по отношению ко мне всегда радушно и приветливо. А мне в ту пору было 25 лет, и я весьма активно общался, в романтическом ключе, с представительницами противоположного пола. И так же, как и мои приятели, всегда был восхищен безупречным видом проходившей мимо салона незнакомки.
И вот однажды вечером стоим мы с пацанами возле салонных дверей, и происходит нечто невероятно-запредельное — к нам подходит Сама Она, не на традиционных высоких каблуках, а в домашнем прикиде, с распущенными волосами. Все тут же замолчали и уставились на это Проявление Сверхъестественного. А Прекрасная Женщина, негромко поздоровавшись со всеми присутствующими, отозвала меня в сторонку (уши пацанов тут же превратились в мини-локаторы — из некоторых, как мне показалось, даже антенны вылезли) и низким, обволакивающим голосом заговорила со мной:
— Муж на несколько дней уехал в командировку, я осталась дома одна. Чтобы не скучать по вечерам, я взяла у подруги ее видеоприставку. Но, к сожалению, не могу ее самостоятельно подключить к телевизору. Вы бы не могли мне в этом помочь?
— М-м-м… Пф-ф-ф… Хм-м…
— Что вы сказали? Простите, я не поняла…
Тут способность разговаривать вернулась ко мне, и я, откашлявшись, сообщил Даме, что, конечно же, после начала сеанса непременно приду к ней и все подключу. Она назвала свой адрес, попрощалась с временно окаменевшими парнями и неспешным шагом удалилась в направлении своего дома.
Как я понял, пацаны все слышали, и один из них, когда незнакомка скрылась за углом девятиэтажки, сокрушенно присел на корточки, схватился обеими руками за голову и пробормотал осипшим голосом:
— Как везет некоторым по жизни… Я гоню с этого, я просто гоню…
Уже через полчаса я благополучно вышел из лифта и подошел к двери квартиры Прекрасной Женщины. В тот момент мысли в моей голове скакали, как молодые олени во время брачного сезона. И вдруг весь этот самцовый гон перечеркнула всплывшая в моем возбужденном сознании четкая картинка — доброжелательное, приветливо улыбающееся лицо супруга Дамы. Меня в этот момент словно холодным водным потоком обдало, и я подумал: а как я ПОТОМ буду смотреть в глаза этому достойному человеку? С какой совестью я буду жать во время очередного приветствия его крепкую мужскую руку?
В квартиру незнакомки я зашел в совершенно другом настроении, благополучно оставив за порогом призрак старины Артуро Казановы… Видеомагнитофон я подключил, от наградной бутылки ликера отказался, вежливо попрощался со Все Еще Прекрасной Женщиной и спокойно вернулся в видеосалон.
Самое интересное, что после этого происшествия Дама Мечты, проходя мимо моего салона, стала здороваться со мной намного радушнее, чем прежде, и в ее улыбке чувствовались нескрываемые нотки уважительного отношения. И сейчас, спустя 34 года, я иногда встречаю в городе ее мужа и с чистой совестью отвечаю на его искренние и доброжелательные приветствия.
Дело 2. Перед началом сеанса я всегда ставил на видаке видеоклипы, чтобы постепенно собирающейся публике было нескучно дожидаться начала демонстрации фильма. И вот однажды вечером ко мне подходит стройная блондинка моего роста, на вид лет 20–22. Подходит и говорит:
— Я являюсь фанаткой певицы Сабрины. Мне сказали, что вы вчера перед сеансом крутили у себя в салоне сборник ее клипов. Это правда?
— Да, правда.
— Отлично! А можно я захвачу с собой фотоаппарат и пофоткаю эти клипы?
— Захватывай и фоткай, я не против.
— Только есть небольшая проблемка… Если я буду со своим фотиком крутиться перед вашим теликом, люди решат, что я чокнутая, и потом пальцем на меня показывать будут.
— Если хочешь, принеси фотоаппарат, и я сам тебе все клипы сфоткаю. Без проблем.
— Благодарю вас сердечно, конечно же… Но у меня есть идея получше: а что, если я пофоткаю клипы у вас дома? Если вас это устроит, назовите время и адрес, и мы с моим зеркальным дружком «Зенитом» придем к вам в гости.
В этот момент я решил, что человеческие мечты все же иногда сбываются — вот передо мной стоит орджоникидзевское воплощение Ким Бейсингер и интересуется, когда ко мне можно будет прийти в гости… С фотоаппаратом. И это не сон.
Я назначил ей ближайший день, когда моя мама работала во вторую смену, и фанатка Сабрины, одарив меня загадочной улыбкой, покинула видеосалон.
В полдень Дня Внезапно Привалившего Счастья я стоял на углу своей пятиэтажки и встречал блондинку. Увидев ее, я внутренне сжался и похолодел: на ней были туфли на высоченных каблуках и… школьная форма. Вначале у меня в голове мелькнула ободряющая мысль о ролевых играх, но, разглядев у нее в руках портфель, я понял, что форма не является фетишем и передо мной самая настоящая школьница.
Я поздоровался с ней, привел в свою квартиру, посадил в кресло, открыл коробку конфет, включил ТВ и видак. Когда Сабрина запела свою первую песню, я сел в кресло напротив своей гостьи и указал рукой в сторону экрана:
— Пожалуйста, снимай.
Девушка с минуту с нескрываемым удивлением сверлила меня взглядом, а затем достала из футляра фотоаппарат и сделала им несколько снимков. После этого я напоил ее чаем с конфетами и проводил на троллейбусную остановку. «Рогатый» транспорт долго не показывался, и я отправил блондинку домой на такси.
Вечером в салоне меня поджидала целая куча новостей. Упомянутая школьница на каждом углу рассказывала обо мне ужасные вещи и клеймила различными оскорбительными словосочетаниями, самым невинным из которых было «выдохшийся старикашка». А чуть позже местные пацаны, с ее слов в деталях знакомые с происшедшим в моей квартире, сообщили мне, что я, в принципе, ничем не рисковал. Согласно их словам, девушка была второгодницей и ей уже полгода как исполнилось 18 лет. Но меня это уже мало интересовало — в тот момент мимо салона шла Прекрасная Женщина и дружески махала мне рукой.
«ПИСАТЕЛЬСКАЯ» ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Летом 1990 года произошел сезонный спад посещаемости видеосалонов, наши доходы с напарником заметно снизились, и он стал обвинять меня в том, что это произошло из-за моих панибратских отношений с местными пацанами. Я не стал с ним спорить по этому поводу и переквалифицировался в управдомы — стал управлять рабочим процессом на дому. Мы в то время работали от объединения «Севосетинфото», и я, в рамках перечня своих профессиональных услуг, мог заниматься перезаписью видеокассет. Закона о нарушении авторских прав в СССР не было, и поэтому звуко- и видеозапись в те годы осуществлялись на вполне легитимной основе. Единственным ограничителем в этом виде коммерческой деятельности был все тот же запрет на перезапись антисоветского и порнографического контента. А оно мне и не нужно было. Моими клиентами стали несколько видеопрокатов, в которых особой популярностью пользовались вестерны, гангстерские фильмы, мелодрамы и триллеры. Эра Чака Норриса, Синтии Ротрок и Ван Дамма постепенно уходила в прошлое, и новыми героями телеэкранов становились персонажи Роберта де Ниро, Джека Николсона, Эдди Мерфи, Антонио Бандераса и Николаса Кейджа. Хотя новинки с Сильвестром Сталлоне и Арнольдом Шварценеггером в главных ролях все еще были весьма актуальны. Вскоре им на выручку подоспели Брэд Питт с Энтони Хопкинсом и Жаном Рено. Востребованное зрителем кино становилось все более утонченным и готовило киноманов к встрече с шедеврами Квентина Тарантино, Ридли Скотта и Мартина Скорсезе.
Такие «писатели», как я, получали видеокассеты-оригиналы вначале из Москвы, а затем из города на Неве. Там проживал замечательный человек, Лев Высоцкий, который снабжал нас первоклассными записями «свежака». Это был чрезвычайно интеллигентный и прекрасно воспитанный человек, приятный в общении. Он неоднократно приезжал в наш город и все время удивлялся тому, каким чудесным вкусом обладало местное пиво.
ЭРА «ЭКРАНОК»
Высоцкий, насколько мне известно, писал нам оригиналы с фирменных высококлассных видеокассет, которые в профессиональной среде называли «книжками». Но у него были и так называемые «нулевки» — прямые копии с лазерных LD-дисков. Записанная с «нулевки» копия считалась первой, и так далее. Как мне рассказывали, когда в Америке на лазерном диске выходил особо ожидаемый киношедевр типа «Красотки» (реж.
Г. Маршалл), в столичном аэропорту курьера с этим диском встречала вооруженная охрана и доставляла его к переводчику-дублеру. Далее с цифрового оригинала отписывались «нулевки» с параллельно накладываемым дубляжем, и весь тираж разбегался по стране.
Однако ушлых столичных видеодельцов не устраивала скорость доставки новинок кинопроката на домашние экраны. Ведь очередной американский блокбастер, до того как его запишут на лазерный диск, подолгу крутили в кинотеатрах. Как раз последние и стали самой настоящей первоначальной ареной борьбы за кошельки видеолюбителей. Специально нанятый человек приходил на премьеру особо ожидаемого фильма с портативной видеокамерой и благополучно снимал искомое кино. Затем эта запись на компьютере оцифровывалась, и ее уже трудно было сравнивать с самыми первыми «экранками» — с их вообще ужасным качеством изображения, встающими фигурами зрителей и дружно ржущим над каждой шуткой залом. Характерно, что на расписывании «экранок» видеописатели зарабатывали гораздо больше денег, чем на тиражировании качественных записей с лазерного диска. Быстрота и оперативность доставки видеопродукции потребителю были тогда решающим фактором. Часто складывалась следующая ситуация, типичная для той поры: городской «писатель» элитного эшелона летел в Москву за партией очередных «нулевок», а его гораздо более приземленные коллеги уже давно расписывали экранные копии этих самых фильмов. И, естественно, зарабатывали на этом гораздо больше денег.
Помню, в 1991 году «Комсомольская правда» опубликовала материал о молодой, подающей надежды женщине-политике из Франции. Мечтой этой дамы было посмотреть новейший американский блокбастер «Терминатор-2: Судный день» (реж. Дж. Кэмерон) — на ее родине, на момент написания статьи, этот фильм еще не демонстрировали. Зато в нашем городе стараниями местных видеопиратов эта кинокартина уже месяц как наводнила все видеопрокаты и салоны. Многие мои владикавказские коллеги по цеху чрезвычайно гордились этим фактом. Шутка ли — обогнали самих французов!
НАСЛЕДНИКИ ФРАНКЕНШТЕЙНА
Для запросов отечественных видеобизнесменов в те годы не было границ. После развала СССР я свернул свою видеодеятельность и перешел на написание фантастической литературы. А вот кое-кому из моих бывших коллег и доставка «экранок» на рынок домашнего кино показалась чересчур долгой. И тогда неугомонные столичные видеопираты решились на неслыханный грабительский рейд. Они решили взять на абордаж флагман мирового кинематографа, аж саму «фабрику грез» — великолепный и необъятный Голливуд. Самой ожидаемой премьерой киносезона 1995 года был выход на мировые экраны высокобюджетного «Водного мира» (реж. К. Рейнольдс) с Кевином Костнером в главной роли. Однако наши видеопоследователи капитана Флинта не желали дожидаться кинопремьеры — благополучно стащили отснятый материал из американской монтажной студии и сами, подобно доктору Франкенштейну, смонтировали фильм из украденных исходников. Таким образом, отечественные флибустьеры от кино заполнили российский рынок голливудской новинкой задолго до того, как она вышла на тамошние, заокеанские экраны.
ГИБЕЛЬ «ПИРАТСКОЙ ЭСКАДРЫ»
К середине 1990-х годов российское кино наконец выбралось из кооперативно-постперестроечного плена. Появились картины, которые могли конкурировать с западными, пусть не по величине бюджета, но точно по талантливой игре актеров и сюжетам сценаристов. А западное кино в ту пору, с моей точки зрения, наоборот, заметно штормило, и на фоне великолепных исторических картин («Храброе сердце», реж. М. Гибсон; «Гладиатор», реж. Р. Скотт; «Легенды осени», реж. Э. Цвик) и отличных вестернов («Тумстоун», реж. Дж. П. Косматос; «Последний изгой», реж. Дж. Мёрфи) стал наблюдаться все более усиливающийся крен в сторону злоупотребления спецэффектами — в ущерб глубине содержания фильма. Однако старина Голливуд все еще крепко стоял на ногах как в финансовом, так и в творческом плане. В новом тысячелетии ситуация в западном кинематографе заметно выправилась — в том числе благодаря экранизациям произведений Дж. Р. Толкина «Властелин колец» и «Хоббит» (реж. П. Джексон) и Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер» (реж. К. Коламбус, А. Куарон, М. Ньюэлл, Д. Йейтс) и запуску киноповествований о пирате Джеке-Воробье «Пираты Карибского моря» (реж. Г. Вербински, Р. Маршалл, Э. Сандберг, Ю. Рённинг). Кино стало широкоформатным, а посещение вновь открываемых кинотеатров — престижным.
Параллельно с этим на российских просторах развернулась жесточайшая борьба с контрафактной продукцией, и вскоре видеоточки начали отмирать. Первыми приказали долго жить видеосалоны, потом к ним присоединились и прокаты. Дольше всех удалось продержаться магазинам, торгующим видеодисками. Но почти всех их в итоге разорил набиравший ход интернет.
