Он с неохотой открыл глаза и потянулся. Город опутала липкая июльская жара. Был понедельник, на работу как никогда идти не хотелось. С сожалением вздохнув, он начал собираться. До выхода из дома оставалось два часа, и можно было не торопиться. Заварил кружку крепкого чая, вышел на балкон, закурил первую, самую сладкую сигарету. В голове пронеслась мысль: хорошо бы перестать курить натощак… Как возникла, так и исчезла. Такие мысли возникали каждое утро. Кинул взгляд с балкона на июльский Владикавказ и подумал: пойду на работу пешком, пока совсем не припекло…
По пути спустился на набережную, медленно пошел в сторону центра. Летний Владик был прекрасен. Несмотря на жару, на улице было хорошо. Кричали стрижи. От реки дул приятный ветерок. Шелестели листья на деревьях. Красота и романтика. Почти дойдя до мечети, его взгляд зацепился за здание на другом берегу реки. Рядом с колесом обозрения возвышался золотистый спиралевидный небоскреб. Настолько яркий, что слезились глаза. Не понял, подумал он. Только недавно снесли суицидальную высотку. Когда успели этого здоровяка отгрохать? Вот это я выпал из жизни…
Несмотря на яркий цвет здания, выглядело оно брошенным и немного тревожным. В окнах не отражалось ни одного солнечного блика. Черные стекла слепо пялились на гостиницу «Владикавказ». Вокруг не было ни одного человека. Никто не входил в здание и не выходил из него. Только сейчас он понял: на набережной ни души. Не было людей, гуляющих с собаками. Не слышно машин, проезжающих по дорогам. Да и самих машин не было. Только стрижи. Город был пуст.
К горлу липким комом подкатил страх. По спине стекла капля холодного пота. Подступала паника. Медленно, словно в трансе, он пошел в сторону небоскреба. Не хотел, но шел. Ноги еле слушались. Со стороны он больше походил на зомби из фильмов Ромеро. За мостом через Терек внезапно заметил, как странно себя ведет река. Густая маслянистая масса воды неспешно, словно в замедленной съемке, перетекала камни в русле. «Что же это, мать вашу, происходит!» — крикнул он. Но крик родился только в голове. Горло сжало, и слова не проталкивались через него. Но все же это помогло ему немного прийти в себя.
Решив, что нужно проверить здание, он твердым шагом пошел к небоскребу. Но это только казалось, что твердым. Если бы в этот момент на улицах находились люди, они б увидели, как некто преодолевает невидимую преграду. Так ходят космонавты в своих скафандрах или те, кто зашел по грудь в воду. Одна нога вперед, корпус боком. Подтянуть другую ногу, двинуть корпус. И так шаг за шагом. Как на казнь. Дрожа всем телом и сожалея о том, что решил утром прогуляться до работы.
Но рано или поздно любой путь заканчивается. И вот он уже перед небоскребом. Вблизи строение уже не казалось таким блестящим. Черные окна по-прежнему не отражали ничего. Ярко светило солнце. Возле двери стоял силуэт. А перед ним было множество черных дыр. Стеклянные блестящие черные дыры.
Он судорожно вздохнул и вытер с лица липкий пот, взялся за ручку входной двери. В этот момент его левая рука начала вибрировать. Он посмотрел на нее и с досадой отметил, что забыл часы дома. Вибрация все усиливалась. Рука начала издавать мерное жужжание. Он вздрогнул и…
Открыл глаза. Подушка из мягкого полимера и тончайшее наноодеяло промокли от пота. Жужжал нейробраслет на левой руке. Гаджет подавал сигналы к пробуждению своему испуганному хозяину. Все системы квартиры активировались для стабилизации положения. Заиграла успокаивающая музыка. В постельных принадлежностях включились аппараты осушения и кондиционирования. Он неспешно встал с кровати, которая тут же втянулась в стену, и посмотрел в окно, затянутое радиозащитной пленкой.
Над Владикавказом занимался рассвет.
Подойдя к окну, начал ногтями сдирать пленку со стекла. Так хотелось посмотреть на рассвет с высоты восемьсот шестнадцатого этажа дома-улья. Тем более, когда ярко разгоралась заря, на улице лил дождь. В этот раз его этаж оказался немного ниже уровня облаков.
Сразу же из стен раздался приятный женский голос: «Уважаемый господин или уважаемая госпожа. Рекомендуется немедленно покинуть помещение во избежание поражения радиацией. Необходимо восстановить защитное покрытие. Это не займет более пятнадцати минут. Немедленно покиньте помещение, немедленно покиньте помещение…»
Голос на мгновение затих и, когда он развернулся принять ультразвуковой душ, продолжил: «Также вы оштрафованы на пятьдесят рублей за порчу муниципального имущества. Деньги будут списаны с вашего личного счета. Хорошего дня, господин или госпожа».
В душ был встроен режим ускоренной очистки, он сел на пол кабины, обхватил колени руками и задумался. Мысли лихорадочно скакали, перекрывая друг дружку. И денег нет, чтобы подключить наконец-то определение пола… Как же мне надоело это постоянное «господин или госпожа»… Какой странный сон… Почему Терек? Я никогда его не видел. Да и никто не видел. Он лет шестьсот как под землю загнан… если вообще еще существует… Откуда мне знать, как выглядел город полторы тысячи лет назад? Надо стереть сон, но сохранить его… Странно и страшно… Что за небоскреб такой? Он низкий. Почему было так жутко? Это ведь всего лишь сон…
Кабина тихо звякнула. Душевые процедуры были закончены. Выйдя, он подошел к полке, взял с нее одну из молекулярных флеш-карт — там обычно хранил воспоминания. Вставил ее в небольшой разъем в правом виске и мысленно отдал приказ браслету сохранить сон на флешку и стереть его из памяти мозга. Очередное ненужное воспоминание отправилось в архив. Незачем было засорять долговременную память.
После завершения подошел к шлюзу аэротакси и вдруг понял, что ему сегодня лень тратить десять минут на полет к улью Эльхотово, где находился рабочий офис. Решил воспользоваться телепортом. Это было дороже, но гораздо быстрее. Его до сих пор не оставляло чувство тревоги, хотя сон давно покоился на полке. А переживать это чувство в одиночестве совсем не хотелось.
У терминала телепорта вбил адрес назначения и посмотрел на стоимость. На табло горела цифра десять. Десять рублей, недешево, но после штрафа терпимо. Что ж, усмехнулся он, считай, бесплатно день поработал. И нажал на кнопку ввода. Портал замерцал фиолетовым цветом, и тот же женский голос произнес: «Господин или госпожа, прошу вас закрыть глаза и протянуть правую руку в портал. Глаза не открывать до окончания переноса. Хорошего путешествия, господин или госпожа».
Привычно закрыв глаза, протянул руку в фиолетовый зев портала. Сразу возникло ощущение головокружения и легкой тошноты. Но вместо шума голосов офиса и сигнала об окончании переноса его окатило липкой жарой. Когда открыл глаза, увидел перед собой огромный темно-золотой небоскреб с черными, ничего не отражающими окнами. В руке была ручка двери.
Снова накатила паника. Волосы от страха встали дыбом. Он снова попытался закричать, но даже не смог открыть рот. Губы будто склеились. В груди раздавалось сдавленное мычание. Дернул рукой, чтобы оторвать ее от двери. Ничего не вышло: она словно приклеилась. Может, это просто от страха? — мелькнуло в голове. Дернул еще раз. Ничего. Мысли заскакали. Нет, нет, нет! Это сон, всего лишь сон! Я перенесся на работу! Просто заснул по пути! Нет! Боже, что происходит?!. А может, я просто видел сон, а это реальность?
Немного успокоившись и придя в себя, он решил зайти в здание. Все равно терять было нечего. Может, хоть так получится освободиться. Ручка медленно повернулась, дверь легко поддалась движению, человек зашел в здание. Рука тут же освободилась. Шаг внутрь. Щелчок. Оглянулся. Двери нет. Ноги подгибались от ужаса, но нужно было делать один шаг, другой. Они отдались эхом в пустом холле небоскреба. Но и звуки эха тоже были странными — приглушенными, словно доносились сквозь вату.
Он осмотрелся. Холл был абсолютно пуст. Ни колонн, ни стоек — ничего. Только идеально чистый пол, выложенный черным полированным гранитом. Медленно он сделал еще несколько шагов. Сквозь окна виднелась гостиница «Владикавказ», набережная и парк. Казалось, свет не проникает с улицы. В противоположном конце холла он увидел что-то похожее на двери лифта. Обернулся. Двери на выход уже не было.
Обливаясь противным липким потом, он пошел к лифту. Нажал на вызов и стал ждать. Через несколько секунд створки лифта разошлись, и бесцветный женский голос произнес: «Первый этаж». Зайдя в лифт, он увидел только одну кнопку со стрелочкой вверх. Ничего не оставалось, кроме как нажать ее. Створки закрылись, и кабина поехала наверх. Через какое-то время двери открылись, и тот же женский голос сказал: «Шестьдесят шестой этаж».
На этаже было сумеречно. Через черное окно виднелся по-прежнему пустой Владикавказ. Здесь не было отделки. Только голый бетонный пол и такие же голые стены. Но на этом отличия от холла не заканчивались. Этаж был значительно меньше. Около тридцати метров в диаметре со скосом к противоположной стене. И там, на потолке, он увидел люк — такой же, как в хрущевках, который обычно вел на чердак.
Подойдя к нему, услышал сверху странное шарканье. Так ходят пожилые люди, у которых проблемы с ногами — быстро, не отрывая ступней от пола. Тут крышка люка откинулась, и свет на секунду перекрыла легкая тень. Он сглотнул и сделал шаг назад. Из люка выглянула миловидная блондинка и с улыбкой протянула: «При-и-иве-е-ет!» Он с облегчением выдохнул и подумал: слава богу, живой человек… В следующее мгновение голова исчезла, затем девушка спрыгнула на пол. На ней был джинсовый комбинезон на голое тело. В таком обычно изображают стереотипных американских реднеков.
Если не смотреть ниже шеи, она была красива. Милое лицо с пухлыми губами, золотистые волосы до плеч и огромные зеленые глаза. Но то, что было ниже… Комбинезон был вросшим в ее тело. Одна лямка расстегнута, и клапан свесился вниз, обнажая правую грудь, лишенную соска. На месте, где должны быть руки, торчали два коротких раздвоенных отростка плоти, которые сейчас шевелились и тянулись к нему. Стала понятна и причина шарканья. Ноги почти до самых лодыжек были сросшимися.
Издав мычание, полное ужаса, с выпученными глазами он стал отступать назад. Девка согнула ноги в сросшихся коленях, наклонила корпус почти на девяносто градусов. Она вывернула голову, издала звук «У-ру-ру-ру-рю!..» и быстро пошаркала на него, шевеля отростками на месте рук. Он начал пятиться еще быстрее, но оступился на рассыпанном гравии. Упал, ударился головой о подоконник, на секунду потерял сознание и…
Проснулся от собственного крика. По деревянной лестнице раздался топот ног, и в комнату вбежала служанка. «Ой, барин! — запричитала она. — Что же это такое делается? Вы весь дом криком подняли! Хорошо, хозяйка к маменьке в гости уехала. А то вы же знаете, какая она чувствительная. Снова весь день бы плакала. Кошмар приснился, барин?» Он тупо смотрел на нее, не понимая, что происходит и где он находится. Вместо ответа просто кивнул. Служанка уже успокоилась и спросила: «Может, вам чаю горячего сделать?» — на что он снова молча кивнул.
Когда прислуга ушла, скинул с себя промокшую ночную рубашку, надел домашний халат и подошел к тяжелому письменному столу. Взял из табакерки лист тончайшей бумаги, насыпал на нее тонкие ленточки ароматного табака и скрутил папиросу. Далее взял со стола спички, вышел на балкон квартиры, которую уже долгое время снимал на Александровском бульваре у одного купца.
Над Владикавказом занимался рассвет. Уже даже появились первые извозчики.
Докурив, зашел в комнату, сел за стол. Из ящика достал чернильницу, перо и бумагу и начал писать.
«Милостивый государь! Уведомляю Вас, что сегодня на службе меня ждать не стоит. Нет сил даже нанять извозчика, не говоря уж о прибытии пешком. Причиною этому стал сон. Но не тот сон, что приносит отдых, а тот, который ведет к слабости и меланхолии на весь день. Сон был реален и ужасен. Только сейчас я понял, что вернулся в мир, когда увидел вокруг себя живых людей. Грезилось мне, будто попал в наш же город, только отдаленного будущего. Странные летающие кареты, огромные дома, где могут жить десятки, а то и сотни тысяч людей. Мгновенные перемещения туда, куда необходимо ехать несколько дней.
Еще снилось мне, как мистическим образом я перенесся во Владикавказ более старый, но тем не менее отстоящий от нас гораздо дальше во времени, чем нынешние дни. И творилась там сущая чертовщина, о которой вспоминать противно и, не покривлю душой, если скажу, что боязно.
Знаете, какую весть я хотел бы Вам сообщить? Если таким наш город и будет в будущем, то очень рад, что нам посчастливилось родиться в это золотое время. Потому еще раз Вас уведомляю, что остаюсь сегодня дома, поелику не имею ни малейшей физической и нервной возможности находиться в обществе людей. Засим прощаюсь и жду Вас вечером на чашку кофе и партию в бридж. С уважением!»
Закончив писать, он протянул руку и взял массивную стеклянную песочницу с целью присыпать написанное. Но то ли сон явился причиной слабости, то ли испытанный во сне страх — пальцы не удержали песочницу, и она упала на пол, разлетевшись на мелкие осколки. Наклонившись, чтобы подобрать их, он случайно о них порезался. От резкой боли зашипел, закрыл и снова открыл глаза.
Голова болела и кружилась от удара о подоконник. Над ним нависало лицо девки, а ее раздвоенные отростки на месте рук шевелились, приближаясь к его лицу. «При-и-иве-е-ет!» — тоненько проскрипела она.
И тогда он закричал.
