ПРОЛОГ
«Возьми, вот – то, что ты ищешь!» – сказал старик и протянул мне маленькую, невзрачную дудочку. Он стоял, неподвижный и величественный, в белой накидке из грубой шерсти, одинокий и невозмутимый, подобный окружавшим нас горным вершинам. Для своих лет он выглядел бодрым и свежим, однако у подножия вершины, где находился его дом, ветер был особенно пронизывающим и оттого едва переносимым. Он слегка прищурил свои слезившиеся глаза. «Когда ты заиграешь, на ее звук прилетит орел, – продолжал он неспешно. – Орел принесет тебе мальчишку, без которого ты не сможешь исполнить заветный обряд». Сказав это, он замолчал, уронив голову на грудь и как будто собираясь с мыслями.
Он опирался обеими руками на резной посох, какими обычно пользуются пастухи. Затем я вновь услышал его тихий глухой голос: «Чаша давно готова, но прежде моя старуха должна сварить пиво и испечь пироги, чтобы тебе было с чем отправиться ночевать в священную пещеру. А наутро ты увидишь мир обновленным, твоя молитва будет услышана!». Мне так хотелось верить его словам! Так близко к краю бездны подошли люди! Так долог был мой путь к старику, так выбился я из сил и почти отчаялся, пока добирался до него!
«А как я пойму, что это именно тот мальчик, который мне нужен?» – спросил я. «Это будет несложно. В волосах мальчика, которого принесет орел, – золотая прядь, тебе будет легко узнать его по этой примете. Но главное, чтобы он узнал тебя, потому что иначе путь в священную пещеру будет для тебя закрыт». Старик снова замолк, а затем продолжил в своей обычной манере: «Но помни, что после обряда мальчика нужно будет отпустить обратно, хотя тебе не захочется расставаться с ним. Ты успеешь привязаться, будешь испытывать к нему отцовскую нежность, еще бы, ведь, он и есть твой сын». От этих слов я внутренне содрогнулся. Было от чего прийти в смущение, ведь у меня не было ни жены, ни семьи, ни, тем более, детей. Наше общество состояло из гендерно дезориентированных бессемейных космополитов, утративших уважение к старшим. Очевидно, мне не удалось скрыть свое смятение, потому что он как будто отвечал мне. «Ты уже встал на путь, и он приведет тебя к цели, если, конечно, ты сам не отступишь от нее. Этот ребенок – твой еще нерожденный сын, не держи мальчика, отпусти его с орлом, потом он сам найдет тебя!».
После этих слов ветер вдруг на мгновение стих, и наступила какая-то звенящая тишина. Раздался скрип входной двери, сквозь узкий проем которой я увидел стройную девушку, едва заметным кивком отстраненно, как чужака, поприветствовавшую меня и затем переведшую взгляд на деда. За это мгновение я успел разглядеть лишь бархатную, багряного цвета шапочку на ее голове, напоминающую тюбетейку, по краю которой шла вышитая золотыми нитями змея, кусающая собственный хвост в точности над самым лбом девушки. Округлый верх шапочки был декорирован сложным растительным узором, на изготовление которого также пошли золотые нити. Из-под шапочки выбивалась наружу одна непокорная русая прядь. Старик как будто спиной почувствовал ее взгляд, или же он услышал скрип двери, в любом случае, он повернулся и пошел в направлении дома, жестом приглашая меня следовать за ним. Ветер донес до меня обрывок его последней фразы, которую старик говорил уже удаляясь: «Тебе придется отказаться от того, кто будет твоему сердцу дороже всех на свете, в этом самоотречении и будет состоять твое жертвоприношение!».
ДУДОЧКА
Я стоял как вкопанный, не в силах сдвинуться с места. Наконец я обрел то, о чем так долго мечтал – дудочку. На вид она была совсем невзрачной, но я знал, что сила вещи не в ней самой, а в руках того, кто ею обладает. Благодаря же недавним испытаниям я открыл в себе ту силу, о которой прежде даже не догадывался – силу преодоления и упорства. И вот теперь дудочка, о которой я столько читал, была моей, и я мог спокойно ее рассмотреть. Сначала я вновь ощутил в своей ладони ее легкий корпус, сделанный из стебля тростника. В нем каким-то раскаленным предметом были выжжены три небольших игровых отверстия, а с тыльной стороны имелось еще одно приблизительно такого же диаметра. Нижний срез у нее был прямой, а у головки, напротив – косой. В головку был вставлен деревянный брусочек с выемкой, сквозь которую подавалась струя воздуха. Даже после этого беглого осмотра становился понятен и сам принцип ее действия. Стоило в нее подуть, и воздушный столб, заключенный в трубке, возбуждался и приводился в колебание. Благодаря этой струе, которая рассекалась при прохождении сквозь щель, формировался музыкальный звук.
Я продолжал долго и пристально вглядываться в ее конструкцию, осознавая, какая важная роль отведена ей в моем плане. Такими дудочками пользовались охотники еще в стародавние времена, чтобы приманивать дичь. Я знал, что она имитировала призыв самки, на который отзывался скитавшийся в ее поисках воздыхатель. Конечно, для начала нужно было научиться на ней играть. Но сейчас на это уже не было ни времени, ни сил.
В этот миг ветер снова задул, и мне вдруг показалось, что сквозь его гул откуда-то издалека до меня доносится высокий и пронзительный звук этой дудочки, печальный и трогательный. А потом я явственно услышал веселый детский смех, как будто смеялся тот самый златокудрый мальчик, о котором мне поведал старик, но его уже заглушил шум горной реки, тянувшей вниз по своему ложу перекатывающиеся булыжники. Все же я не был до конца уверен, что все это происходило со мной на самом деле, спустя мгновение мне уже показалось, что это была лишь игра моего воображения, некая звуковая иллюзия, одна из многих, которые случались со мной время от времени.
И тут я вновь вспомнил про дудочку. Лежа в моей ладони, она была так убедительна в своей невесомости, а слова старика так и просты, и верны, что все, сказанное им, казалось мне уже сбывшимся. Главное я уже знал: мир будет спасен, он обязательно обновится или, как принято говорить, произойдет перезагрузка системы ReSet, и тогда я с легким сердцем буду вспоминать эту историю без лишних переживаний. И я делюсь ею сейчас с вами не на выхолощенном и мертвом искусственном языке компьютерных технологий, который стал для нас теперь обычным, а языком живым, ярким и пробуждающим игру воображения, убедительным и точным в своей первозданной непогрешимости. С этими мыслями я ушел спать в отведенную мне в доме старика комнату.
ТОМЛЕНИЕ ДУХА
Однако я был слишком взволнован, чтобы уснуть. В комнате у окна оказался небольшой стол, за который я по давней и многолетней привычке к кабинетной работе, сам не замечая того, присел. Всякий раз, когда садишься за письменный стол, ловишь себя на мысли, что в это самое время мир вокруг как будто перестает существовать, что время останавливается, или, что, вероятно, будет точнее, ты сам выпадаешь из его потока, что нет уже ни дней, ни месяцев, ни лет, а есть лишь один прекрасный и нескончаемый миг, заполняющий собой все отпущенное тебе пространство, все твои мысли и чувства, все твое естество. Теперь, когда все самое пугающее и шокирующее уже позади, когда известен путь спасения человечества из того экзистенциального капкана, в котором оно оказалось в силу своей собственной недальновидности и гордыни, когда удавка неизбежной катастрофы уже не грозила окончательно затянуться на его хрупкой шее, теперь я вновь могу позволить себе перевести дыхание и сеть за письменный стол, чтобы осмыслить события последних лет.
Да, собственно, и минувшими годами их назвать нельзя, потому что время уже давно потеряло свои привычные очертания, потому что люди перестали различать явь и сон, события прошлого и мечты о грядущем, когда искажению стали подвергаться сами их воспоминания. В отличие от большинства других людей, которые об этом даже не догадываются, я могу судить об этом точно и наверняка благодаря своей специальности. Я – профессиональный антрополог, мне открыто прошлое человечества и ближайшее, и далекое. А знакомство с прошлым заставляет меня задуматься и о завтрашнем дне, о том, какое будущее нам всем уготовано. На самом деле антропология изучает не столько биологию, как думают многие, а культуру, но делает это с точки зрения самого человека, его восприятия мира через его органы чувств, с последующей выработкой умозрительных концепций относительно полученных эмпирическим путем данных. Говоря простым языком, она решает вопрос о том, как оставаться человеком культуры, а не рабом страстей, как сохранять осознанность собственного бытия, как устоять перед собственной стихийной биологической природой.
В конце концов, в рамках антропологии человек предстает существом мыслящим, постигающим не только окружающее его пространство, но углубленным и в созерцание своего внутреннего мира, своей вселенной, точно как у Огюста Родена. Эта скульптура попалась мне на глаза в базе данных по XIX веку и поразила меня своей провидческой прозорливостью – обнаженный атлет, присевший на валун, подпирает подбородок правой рукой, первозданная нагота и чистота линий, закрытость от внешнего мира в форме близкой к сфере, когда вся энергия обращена внутрь себя, при этом отсутствие внешней динамики усиливает эффект внутреннего напряжения. Особое впечатление производила его убедительность, обретенное им непоколебимое равновесие. При этом кажется, что он проявился сам собой из большого куска угля, глыбы антрацита, добытого из шахты, ведущей в самую глубь земли и толщу времени. Забегая вперед, замечу, что одной из характерных особенностей моего времени стали завладевшие умами людей радикальные антиуглеродные требования, предполагавшие полный запрет на использование в производстве угля и нефти. Тогда казалось, что в этом заключается рецепт спасения человечества. Время показало, насколько они были наивны и безосновательны.
Уголь уводит меня в ту геологическую эпоху, когда земля еще не остыла и когда он сам формировался из продуктов разложения органических остатков растений в условиях высоких температур и давления окружающих пород земной коры. Так начинается предыстория всего человечества, которому еще только суждено было появиться, чтобы затем преобразить планету. Не случайно у мыслителя сильные руки и мощные кисти камнетеса или пахаря, которыми он мог бы многое изваять или вспахать, но он предпочитает бездействие, сначала должно найти свое разрешение томления духа, и только потом начнется созидание. Так и я обращен внутрь себя, к своим ощущениям и переживаниям, идеям, одержимый жаждой открытий.
Кстати, в отличие от всех остальных людей, которые пользуются квантовыми компьютерами, я пишу карандашом на белой бумаге. Следуя старинным рецептам, бумагу я научился варить из ветоши, чтобы потом из образовавшихся листов делать блокноты. И когда я разворачиваю свой блокнот и начинаю писать, то черный след от грифеля, который очень похож по своим свойствам на каменный уголь, мне кажется следом вечности, способом материализации мысли, к тому же самым простым и удобным. Чтобы научиться всему этому, мне пришлось учить древние языки, которые давно уже не в ходу, но память о которых сохранили древние книги, пусть даже и в оцифрованном виде.
И потому, что я – антрополог, я знаю наверняка, что прежде время делилось на времена года и суточные циклы. Говоря простым языком, раньше после весны наступало лето, а за летом следовала осень, чтобы ей на смену пришла зима. Весной все в природе пробуждалось от зимней спячки, зацветали, благоухая, растения, выходили из своих берлог медведи, возвращались из теплых краев перелетные птица, чтобы вить гнезда и выводить птенцов. В этой круговерти времени мир проявлял себя, раскрывал свои смыслы, испытывал на прочность, но и вселял надежду. За тьмой и холодом зимы, ее гнетущей тоской и печалью, неизбежно приходили тепло и радость преобразившейся природы. Также и сутки состояли из утра, когда всходило солнце, полдня, когда солнце достигало зенита, и вечерних сумерек, после которых земля погружалась в ночную тьму.
Теперь же ничего этого давно уже не стало, круглый год был один летний день, теплый и светлый, без зимней стужи и ночного мрака. Один лишь бесконечный день, как это бывает далеко на севере во время белых ночей, когда солнце не опускается ниже линии горизонта, хотя и перемещается вдоль нее и меняет свое местоположение. В результате не стало приливов и отливов, солнце больше не согревало сушу, чтобы влага с ее поверхности могла испаряться, а зимой не приходили морозы со снегом и льдом, чтобы мировой океан отступил и открылись прежние просторы для жизни людей. Нарушился естественный ход событий, стала явью вековечная мечта человечества, обернувшаяся против него самого: планета оказалась в его безраздельной власти и человек ужаснулся содеянному. Неопределенность стала постоянным признаком непрерывного потока времени, утратившего деление на циклические отрезки.
Сон никак не шел ко мне. Я решил снова выйти из дома, мне казалось, что, как обычно, свежий воздух благоприятно подействует на меня. Я не собирался уходить далеко, я лишь хотел вновь про себя повторить преподнесенный мне урок.
ЯГНЯТНИКИ
Оглядываясь вокруг сквозь привычный сумеречный свет, я вновь вышел на ту самую поляну, где беседовал со стариком. Хотя он уже давно ушел, я по-прежнему ощущал его присутствие, пытаясь постичь смысл сказанного им. И правда, согласно одной древней книге, на призыв дудочки должен был прилететь орел. Не случайно все время моего пути в этот затерянный мир высоко в небе парили орлы, и я все шел и шел туда, куда звал меня их полет. «Который из них?» – подумал я, запрокинув голову и вглядываясь в их узнаваемые силуэты. Ошибки быть не могло, антрополог обучен разбираться не только в людях, но и в природе: это были те самые столь желанные мною ягнятники.
Я знал, что их величественное парение наблюдали и покорители Эвереста – высочайшей вершины планеты, о чем было сказано в старинных книгах. По-научному, на латыни, они зовутся Gypaetus barbatus, или попросту бородачами, из-за свисающего под клювом пучка перьев, напоминающих бороду. Размах их крыльев мог иногда превышать и три метра, что делало этих гигантов одними из самых крупных в своем семействе ястребиных. Люди их боялись, и на то были веские причины: они нередко сталкивали в пропасть не только животных, но и стоявшего у края обрыва зазевавшегося взрослого мужчину, с которым не могли бы справиться иначе. После падения в пропасть даже самая крупная дичь была уже для них легкой добычей. А вот ягненка, или даже овцу они могли без особого труда унести в когтях. Вокруг глаз орла была, внушавшая ужас красная оболочка, придававшая его, и без того грозному взгляду, особенно зловещее выражение.
Но в природе не бывает одних лишь черно-белых красок, даже у серого цвета есть масса оттенков, а что тогда говорить о том богатстве красок, которые содержит в себе, например, перегородившая небосвод свод радуга. За ягнятниками замечали и склонность к шуткам, если подобное может быть сказано по отношению к этой невозмутимой и исполненной величия птице. Невинной жертвой их озорства стал когда-то уже престарелый, безмятежно сидевший на лужайке, древнегреческий баснописец Эзоп, на голову которому один из них сбросил черепаху. Так они обыкновенно делают с костями крупных животных, когда хотят их расколоть, чтобы добраться до столь желанной мякоти костного мозга. Вопрос о том, принял ли ягнятник лысую голову баснописца за камень, или же просто подтрунивал над ним, до сих остается без ответа, однако одно известно наверняка: старик не пережил удара этим тупым предметом и скончался на том же самом месте, где сидел. Так орел отправил его к праотцам в потусторонний мир, в царство Мертвых, называемое еще греками «обителью Аида». Самому ягнятнику, как и всякой птице, питающейся в числе прочего также и падалью, путь туда был наверняка хорошо известен.
Прошли тысячелетия, а орлы по-прежнему сбрасывают сверху кости, чтобы выклевать костный мозг. Они не изменяют своим привычкам, а мир с тех пор переменился до неузнаваемости, о том, как это случилось и чем ему грозили эти перемены, мне еще только предстоит вам поведать.
БЕЛЫЕ НОЧИ
Начало, как это всегда и бывало в истории человечества, представлялось не только многообещающим, но и по-своему радужным. Сначала люди преодолели силу гравитации, силу земного притяжения и начали обживать космическое пространство, а затем вообще решили выйти из параметров физического мира, отказавшись от таких его измерений, как пространство и время. Произошло это не сразу, а потребовало целой череды событий, случайных и запланированных, природных и рукотворных, ауто- и антропогенных.
Это случилось после того, как в результате парникового эффекта океан вышел из берегов и затопил почти всю сушу, так что все, кому удалось спастись, переселились в Евразию. Однако причиной стала не техногенная катастрофа, как предполагали бесчисленные активисты-экологи, а природные катаклизмы. Планета как будто вернулась в свои первоначальные времена, когда она только формировалась, потому что вновь пришли в движение тектонические плиты, в результате чего одновременно проснулись самые крупные вулканы и спящие, и потухшие, а действующие усилили свое извержение. Они заслуживают того, чтобы перечислить хотя бы десять наиболее важных из них. На Гавайских островах это вулкан Мауна-Лоа, бывший самым большим вулканом мира по объему магмы, на Филиппинах – вулкан Тааль, находившийся в кратере очень старого потухшего вулкана, на острове Ява – вулкан Мерапи, никогда не прекращавший свое извержение и отличавшийся невероятной скоростью распространения лавы, которая составляла более 150-ти километров в час. В Гватемале к ним присоединился вулкан Санта-Мария, бывший на протяжении веков одним из самых активных. В регионе Новая Гвинея усилились выбросы в атмосферу вулкана Улавун, в Колумбии – вулкана Галерас, унося тысячи жизней и оставляя людей без крова и пропитания. В Японии к общему хору присоединился вулкан Сакураджима, а в Африке в полный голос заявил о себе вулкан Ньярагонго, в Европе – всем известный Везувий, а в США – расположенная на территории национального парка и представляющая собой образование округлой формы с ровным дном, так называемая Йеллоустонская кальдера, которая спала в течение последних 640 000 лет. Каждый из них внес свою лепту в то, что все небо заволокло дымом и пеплом.
Любой, кто интересовался историей планеты Земля, знает, что когда-то, в самом начале жизни планеты, был один древний суперконтинент – Гондвана, состоявший из Африки, Южной Америки, Антарктиды и Австралии, Новой Зеландии и Аравии. В результате столкновения с Лавразией, от него откололся остров Индостан, а остальные его части стали удаляться друг от друга. Теперь же он вновь оказался один на всей земле, но гораздо меньших размеров и не в Южном полушарии, а в Северном, омываемый со всех сторон мировым океаном.
Главным итогом стало то, что растаяли льды на полюсах и уровень мирового океана поднялся настолько, что пригодной для жизни оказалась только лишь центральная равнинная зона нового суперконтинента. Стоит ли говорить, что нисколько не пострадали горные хребты Евразии, по своей высоте превышавшей уровень моря не менее, чем на три километра? Из разбушевавшейся водной стихии по-прежнему выступали неприступные Гималаи, Гиндукуш, Кавказ, Карпаты, Альпы, Пиренеи и ряд небольших горных хребтов. В итоге все человечество переселилось на территорию бывшей Евразии, поскольку, в отличие от Северного полушария, Южное оказалось полностью затоплено водой.
Учитывая то обстоятельство, что количество людей резко сократилось, становится понятным почему наступила эра всеобщего благоденствия человечества. Технический прогресс зашел так далеко, что люди, сместив магнитные полюса земли, смогли изменить наклон земной оси и удерживать ее в этом положении так, чтобы извлечь из этого для себя наибольшую пользу. Действительно, какой смысл расходовать энергию на освещение и обогрев, когда можно просто не давать солнцу закатываться за линию горизонта?! Атомные часы по-прежнему продолжали вести счет неделям и месяцам, продолжалось и само летоисчисление, а вот вид за окном моей небольшой квартирки оставался практически неизменным независимо от времени года и суток.
Во главе человечества стоял теперь Председатель земного шара, выборы которого проходили один раз в полтора года. Для участия в выборах было достаточно послать свой идентификационный номер в центральную избирательную комиссию. Кстати, для всеобщего же блага все человечество перешло на искусственный язык эсперанто, а поскольку он был давно уже изобретен, то и споры переживших второй всемирный потоп вокруг того, чей язык предпочесть в качестве всеобщего, быстро разрешились. После того наступал deadline, то есть крайний оговоренный заранее срок подачи кандидатур, список считался закрытым и суперкомпьютер путем подбора случайных чисел выбирал один из идентификационных номеров (ID). В результате планета обретала своего легитимного председателя. На очередную каденцию его портреты вывешивались на фасады всех административных знаний, а также на стены кабинетов прочих начальников, подбор которых также происходил по вышеописанному принципу. Казалось, что делалось это во имя общего блага. Однако реальность оказалась совсем не такой радужной, какой она виделась авторам этого гигантского проекта. Переустройство планетарных особенностей оказалось гораздо более чувствительным для человека, чем предполагалось изначально. Самой уязвимой оказалась его психика, это если по-научному, а по-простому – душа: как обычно и случается, где тонко, там и рвется.
Повторюсь, из университетского курса я знал о таком природном явлении, как белые ночи. О них даже можно было прочесть и в классической литературе. Ф. М. Достоевский даже написал повесть «Белые ночи», герой которой, молодой человек, живущий в Петербурге остается в городе и жалеет о том, что не смог уехать на дачу. Он испытывает чувство глубокой тоски от того, что он одинок и у него нет приятелей. Случайно он встречает прекрасную девушку, с которой у него завязывается дружба, перерастающая в пылкую любовь. И хотя его отношения с Настенькой заканчиваются провалом, он благодарит ее в своем последнем письме, за то, что она дала ему надежду на счастье. А вот для нас даже такой надежды уже не оставалось, жизнь текла однообразно и уныло, большинство из нас постоянно испытывало одно лишь чувство безысходности.
С этими грустными мыслями я вернулся в дом, постель в моей комнате уже была застелена, а ощущение скорого избавления от постигших всех нас горестей и бед было столь сладостным, что я уснул, едва моя голова коснулась подушки. Последнее, что я еще успел осознать, были впитавшее тепло горного солнца, постельное белье и дурманящий терпкий запах хмеля, которым была набита моя подушка.
СИНДРОМ КОРСАКОВА
Наилучшим способом описать то, что происходило с людьми, позволяет известный в науке синдром, названный в честь его первооткрывателя – психиатра Корсакова. У человека отсутствуют галлюцинации, сознание полностью сохранено, нет ярко выраженного психомоторного возбуждения. Однако имеет место снижение воли, растерянность, безынициативность, или, напротив, он порождает избыточную суетливость, неусидчивость.
Другой характерный признак – криптомнезия, когда услышанное или прочитанное воспринимается как часть собственной жизни, как ложные воспоминания о том, чего на самом деле не было, человек перестает различать сон и явь. Одновременно теряется память на текущие события, хотя он может помнить в самых мелких деталях события из далекого прошлого, происходит и смещение воспоминаний во времени. Вместе с тем, происходит преимущественное нарушение памяти и потеря ориентации в пространстве, когда мир сужается, а все, что находится, к примеру, за входной дверью квартиры, пугает своей неизвестностью. Другой известный нарколог прошлого – Оливер Сакс – так описал это состояние: «Человек оказывается без прошлого и будущего, изолированным и застрявшим в состоянии постоянно изменяющегося бессмысленного момента своего существования».
В результате не стало осознания ценностей, общих для всех и разделяемых всеми, не было уже откровенной лжи, но не стало и правды как таковой, объективные факты стали менее значимы, чем эмоции и личные убеждения. Не стало идеологии, а наступила эра постправды, основанной на иллюзиях и личных заблуждениях сытых людей, сбившихся с пути и бесцельно блуждающих в темном лесу, выход из которого они даже не пытаются найти. Образование утратило какую-либо ценность, за исключением того, которое носило сугубо прикладной характер. Если бы это явление было биологическим по своей природе, то нашлось бы и средство его преодоления. Однако спусковой механизм носил в данном случае антропогенный характер и нуждался в другом рецепте, который не мог выписать ни один врач, его нужно было найти вне человека, в окружающем мире, в природе, которая взбунтовалась против творимого человеком беспредела. Искать, конечно же, нужно было в прошлом, поскольку именно там находился ключ к будущему.
Обычно люди думают, что будущее наступает плавно, незаметно, через едва ощутимые перемены, которые входят в нашу жизнь, согласуясь с привычным ее укладом и течением. Поверьте моему личному опыту, будущее обрушивается на нас подобно тропическому ливню, оно сваливается на нас с неба сплошной стеной воды, от которой сердце начинает учащенно биться, как у испуганного человека, по оплошности упавшего с берега в поток холодной реки, увлекающей его за собой все дальше и дальше от берега. И вот, когда уже все позади, мы остаемся лицом к лицу с обновленным миром, ясным, промытым от пыли, но и удушливым от испарений влаги, обволакивающих все наше ставшее таким беспомощным тело.
Изменение наклона земной оси, давшее людям невиданные прежде возможности белых ночей, внезапно привело к нежелательным последствиям. Это неизменное положение солнца, искусственно поддерживаемое с помощью особых компьютерных технологий и регулируемых электромагнитных полей, шло вразрез с законами вселенной, и она ответила на произвол человечества так, как могла, – полной разбалансировкой. Природа отомстила людям за произвол и насилие над собой, ударив в самое уязвимое их место – душу. Солнце, бывшее некогда союзником людей, превратилось в равнодушное небесное око, отстраненно наблюдавшее для ставшими для него безразличными земными делами. Было ясно, что нужно вернуть прежний порядок вещей, но как это сделать?!
Если оценивать степень опасности той угрозы, с которой столкнулось человечество, то следует признать, что оно было лишь в шаге от своей окончательной гибели. К счастью, знания, которыми я обладал и которые иногда казались мне совершенно лишенными какой бы то ни было практической пользы, позволили найти выход из этой беды, о чем я, собственно, и собираюсь рассказать. Главное сейчас – найти способ снова запустить солнце, заставить его закатиться за горизонт, чтобы затем, следующим утром, оно могло вновь осветить своим желанным светом всю землю.
Солнцестояние
Удивителен и непредсказуем ход наших мыслей. Был ничем не примечательный день, обычный день начала лета 2539 года. Когда-то давно, в одной из древних рукописей я обнаружил описание обряда, который проводился в горах Кавказа во время летнего солнцестояния. В сущности, летнее солнцестояние по своему смыслу также связано с перезапуском солнца, когда после недельного «топтания» на месте, оно как будто обретает новое дыхание. И хотя день начинает идти на убыль, а ночь становится все длиннее, и само солнце как будто катится с горки вниз, все же главный итог всех действий заключается в том, что восстанавливается механизм циклической смены времен года и суточных фаз. Не случайно во время этого обряда вниз с горки пускали круги сыра, и считалось хорошим знаком, если какой-то из них скатывался до самого низа в долину и падал в протекавшую там реку. Круг сыра был в чем-то подобен солнцу, небесному колесу, которое всегда может набрать ход и преодолеть любые препятствия.
Тогда меня не удивил выбор места для проведения этого обряда, более того, он мне показался вполне оправданным. Кавказ представляет собой горную гряду, которая протянулась с запада на восток между двумя морями, Черным и Каспийским. Даже несмотря на все перемены климата, этот регион смог в значительной степени сохранить свое биоразнообразие: высокогорные альпийские луга, сосновые и пихтовые рощи. Благодаря бившим из-под земли родникам не было недостатка в питьевой воде. Люди обустроили склоны гор по своему усмотрению, пытаясь сохранить равновесие, когда единое жизненное пространство делят между собой ко взаимной пользе люди и животные, растения, грибы и микроорганизмы.
Неподалеку отсюда располагалась еще одна известная гора – Арарат, куда причалил на своем ковчеге ветхозаветный Ной, спасшийся во время первого всемирного потопа. Еще в незапамятные времена Кавказ однажды уже помог людям пережить очередную природную катастрофу. Но для меня гораздо более значимым представлялось то, что здесь была та самая скала, к которой был прикован обреченный на страдания Прометей, похитивший у богов огонь для людей, сюда ежедневно, согласно древним грекам, прилетал посланный Зевсом огромный орел, чтобы клевать его печень. Это было место сошествия небесного огня на землю, когда солнце вставало на востоке над одним из морей, чтобы вечером на закате, но теперь уже на западе, закатиться за линию горизонта и погрузиться в морскую пучину. Именно здесь в неделю летнего солнцестояния в стародавние времена проводился ежегодный обряд в честь Громовержца. Если бы удалось его повторить во всей полноте, то солнце бы смогло преодолеть те ловушки, которые расставили для него люди.
Я хорошо понимал и то, в чем заключалась сила обряда. Уже давно было установлено, что каждый из них повторяет, точнее будет сказать, драматизирует или разыгрывает события начальных времен, эпохи первотворения. Главным содержанием этой эпохи становится переход от хаоса к некоему порядку, охватывающему не только мироздание, но и человеческое общество, поскольку именно в это время появляется и первый человек. Источником творения обычно выступает Создатель, как олицетворение идеального, светлого и благостного мира, противостоящего изначальной влажной и темной материи, служащей воплощением хаоса. При всем своем вселенском масштабе любой обряд теряет силу, если он исполняется неправильно, с отклонениями от предписываемых традицией правил, когда человек не может рассчитывать на поддержку неба, без которой все его усилия тщетны. То, что солнце потеряло свою силу, произошло не только благодаря целенаправленной техногенной деятельности человека, но и вследствие того, что ослабла сама духовная традиция, неспособная противостоять его собственным нововведениям.
Конечно, и солнце не было всегда благосклонно к людям. Согласно народным преданиям, особо капризным характером отличается его дочь. Обычно о ней вспоминают, когда идет слепой дождь. В этом случае принято говорить, что это «Дочь солнца купается». Судя по всему, она была неземной красоты, а жила в летающей башне между небом и землей. Многие герои добивались ее благосклонности, но самым настырным оказался один из них, своей стрелой доставший до ее летающей башни. Однако гордячка отвергла и его, за что тот нелицеприятно высказался в ее адрес и был наказан: солнце вступилось за свою дочь и послало на поединок с ним смертоносное колесо. Оно и стало причиной гибели героя. Не случайно, переменчивый характер солнца в сказаниях уподобили капризному нраву девушки на выданье, томящейся в ожидании жениха, насмехающейся над соискателями и не ведающей пощады в жажде отомстить своему обидчику, идущей на поводу собственной гордыни. Но она может быть и ласковой, и нежной, предупредительной и покорной, когда находит своего избранника, достойного, как ей представляется, ее руки и сердца.
С этим всем мне следовало разобраться и потому, не теряя времени, я отправился в путь, чтобы уже на месте вникнуть в суть происходящего. Дорога туда была трудной, поскольку горы оказались отрезаны от основного пространства равнин. Их жители находились в добровольной изоляции, забытые остальными и пытавшиеся жить по старинным традициям, они выпали из общего потока жизни человечества. Эта граница между двумя мирами была явственно ощутима у входа в глубь ущелья, где вытекавшая на равнину река тянула вслед за собой запахи иного мира, свежие и пьянящие, отдающие привкусом мяты и можжевельника. Оставалось сделать последнее усилие, теперь я уже был практически у цели.
ВЕРШИНА МИРА
Сон, которого я был лишен столько лет, в эту ночь впервые был долог и глубок, и утром я чувствовал необычайную свежесть, мои мысли больше не сплетались в клубок, а стали ясными и простыми. Мне хотелось еще больше порасспросить старика, и потому, когда меня пригласили позавтракать, я попытался вывести его на интересующий меня разговор. Оказалось, что он, как я ожидал, хорошо осведомлен в традиции и знает ответы на те вопросы, перед которыми я был бессилен.
«Тебе следует сегодня же отправиться к вершине. Оттуда звук твоей дудочки будет слышен во всех уголках земли, и орел отзовется на него. Главное, чтобы мальчик узнал тебя. Без его согласия мы не сможем отвести тебя в пещеру». Старик был непреклонен в своей решимости следовать неписанным правилам. «Дудочка уже у тебя, но помни, недостаточно научиться играть на ней, нужно постичь источник ее силы, только в этом случае она сможет помочь тебе. Ты должен играть, прибегая не только к своим легким, но и вложить в игру все свое сердце. Если бы я сам знал эту тайну, я бы открыл ее тебе, но мне неведома ее разгадка». Я снова взглянул на дудочку. Теперь она представлялась мне окутанной ореолом таинственности, потому что так много зависело от нее. Признаюсь, что я и сам давно уже пытался разгадать эту загадку, и у меня уже был свой ответ на этот вопрос, который теперь следовало применить на деле.
Пригодилось мое образование. Ключом к разгадке оказалось ее старинное название. Название очень много значит в любой древней культуре. Наречение всегда именем сродни рождению, обретению судьбы. На языке народа, в гости к которому я пришел, обозначавшее ее слово состояло из двух частей: первая была глагольной основой, а вторая – суффиксом, с помощью которого можно было образовать название некоего орудия. Самой примечательной в данном случае оказалась основа, от которой мог быть образован также и глагол. Удивление вызывало то, что этот глагол, который в самом общем смысле значил «петь», мог также использоваться для обозначения самых разных звуков, издаваемых животными. Так, согласно древним словарям, он мог значить и «кукарекать», если речь шла о петухе, и «мяукать», если речь шла о кошке, и «квакать», применительно к лягушке, «ржать» – о лошади, «блеять» – об овце, «чирикать» – о птицах вообще, «каркать» – о вороне, «мычать» – о корове, «реветь» – о быке. Согласитесь, что приведенный перечень не только внушительный, но и совершенно неожиданный и кажется лишенным какой-либо логики. Он тем более удивителен, что в нашем новом языке каждое слово могло иметь только одно единственное значение. Поначалу голова просто шла кругом. Но затем я нашел всему объяснение.
Главная особенность этой многозначности проистекала из того, что звук был нераздельно связан со своим источником, то есть тем животным, которое его издавало. Кроме того, у каждого из этих животных есть свое особое место в мироздании и потому издаваемый ими звук служит указанием на его особое положение в пространстве и времени. Кваканье лягушки указывает на болото, стоячую воду, которая находится настолько низко, что ей уже просто некуда течь. Это самый низ, дно вселенной. Поэтому и кваканье лягушки – низкое, утробное. К тому же кваканье лягушки предвещает скорый дождь. Напротив, в самом верху, в небе, сверху, беззаботно порхают и щебечут птицы. Их пение является приметой хорошей погоды и покоя, царящего в мире. Ворона каркает отрывисто, эти звуки неприятны для человеческого уха, потому что ворона питается падалью, посещает потусторонний мир. И окрас ее вполне соответствует непроглядной тьме того места, куда попадают после смерти. Хотя ее крыло и с отливом, отражающим проблески закатного солнца. Там же в компании с этими птицами и петух, который, в отличие от прочих, живет вместе с людьми, одомашнен ими, и каждое утро своим радостным криком предваряет восход солнца, оповещая всех о начале нового дня. В его крике победа над ночной тьмой и страхами, которые она нагоняет на человека. Посередине же, между небесами и подземельем, расположились копытные, издаваемые ими звуки могут значить разное: блеянье овец – общение в стаде, напоминание о своем присутствии в нем и праве на место на пастбище. Рев быка звучит как проявление сытости и силы, напоминание окружающим, что с ним лучше не связываться. Особый случай в этом ряду представляет кошка. Она тоже домашнее животное, но с когтями. Она ведет ночной образ жизни и легко перемещается в пространстве, и по вертикали, и по горизонтали. Она посредник, или медиатор, между мирами. Если теперь все эти голоса самых разных животных соединить, свести вместе в одной единственной дудочке, то мы получаем мироздание во всей его полноте, образуемое одним общим изначальным звуком, из которого оно возникает. Звук становится не просто орудием первотворения, но и дает главный посыл того, как оно должно протекать – через священный брак, потому что дудочка еще использовалась как манок, имитировала голос самки, ожидающей своего жениха.
Только с этим знанием дудочка обретала свою исконную силу, а извлекать из нее звук было не так и сложно. Нужно было самому наполниться окружавшим тебя миром, его запахами и звуками, каждой его былинкой и травинкой, каждым шепотом и криком, дуновением ветра и брызгами волны, разбивающейся о каменистый берег.
Потому каждое утро я снова и снова поднимался на вершину и играл на дудочке до тех пор, пока не начинал явственно слышать в ее пении щебет птиц и кукареканье петуха, отрывистое карканье пролетавшей мимо вороны и доносившиеся с пахнущего свежей травой пастбища переливы овечьего блеянья, грозный рев быка с опущенной книзу тяжелой головой с мощными рогами, стройный хор лягушачьего плаванья на болоте и приглушенное мяуканье крадущейся к своей добыче кошки. Я и сам становился частью этого создаваемого заново мира и как будто обретал в нем свое место. Я повторял свои попытки снова и снова. Теперь оставалось только ждать, когда орел-ягнятник отзовется на них.
ЗЛАТОКУДРЫЙ МАЛЬЧИК
Всякий раз перед тем, как отправиться на вершину, я завтракал со стариком и слушал его нехитрые истории. Он охотно отвечал на мои вопросы. Я не мог не спросить его о златокудром мальчике и орле, который должен его принести. Я уже даже мысленно стал представлять себе этого мальчика, мое воображение рисовало мне удивительные картины.
И вот что он мне поведал. «Я сам слышал эту историю еще в детстве от таких же стариков, каким стал теперь и сам. Как-то раз напали на наше селение враги. Все как обычно укрылись в крепости на скале, а вот один мальчик из наших был с отарой овец на выгоне и потому стал их легкой добычей. Они и увезли его с собой и заставили пасти скот в своих землях, расположенных на западе. Там этот мальчик плакал от тоски. И вот однажды, говорят, прилетел к нему орел и заговорил с ним человеческим языком:
– Отчего ты плачешь?
– Один из моих ягнят пропал, оттого и плачу.
– А домой тебе не хочется, к своим?
– А как же могу я оставить своих ягнят без присмотра?
– За ягнятами твоими будет кому присмотреть, а ты садись мне на шею, я тебя доставлю в родные края.
Посадил себе орел мальчика на шею и перенес туда, где теперь та рыжая скала, покрытая мхом. А потом он его спрашивает:
– А теперь знаешь, как найти свое село, или нет?
– Там мы жили, под лесом. А вот та башня, которая видна, похожа на ту, рядом с которой мы и жили.
Дал затем орел мальчику овцу и говорит ему:
– Так вот там это ваше село и есть, ступай туда. С ягнятами же, которых будет приносить эта овца, чтобы ты каждый год приходил сюда для моления.
Сколько лет с тех пор минуло, не знаю. Много веков потомки этого мальчика возносили там молитвы, а место это звалось святилищем Громовержца. Однако когда-то цепочка потомков прервалась, и мы сами не знали, как вернуться туда, откуда все началось. С твоим приходом мы обрели надежду. Если мальчик узнает тебя, старая традиция возродится и солнце снова будет опускаться за горизонт, как в стародавние времена». Старик вновь умолк, затем встал и вышел во двор своей усадьбы.
Оттуда открывался вид на окрестные вершины, на одну из которых он указал мне своим посохом. «Видишь ту гору?» – спросил он. Я взглянул на безжизненные холодные гребни ее вершины, на покрытые густой травой пастбища и луга у ее основания. На границе этих двух миров темным пятном зиял хорошо различимый вход в пещеру, по направлению к которой белой змейкой вилась протоптанная человеком тропа. «Мальчик должен будет проводить тебя туда, он должен будет идти без какого-либо принуждения, повинуясь своему собственному убеждению в чистоте проводимого обряда. Там же, на поляне перед пещерой, есть большая каменная плита, ты оставишь его лежать на ней, а сам войдешь внутрь и останешься там на ночлег. После этого случится то, чему надлежит случиться». Он умолк, а в наступившей тишине я вновь услышал гул горного ветра, порывистого и пронизывающего, доносившего до нас холод ледников с окрестных вершин.
«А откуда у мальчика в волосах золотая прядь? – спросил я его. Ведь я темноволосый, а ты говоришь, что я его отец?». «От солнца, наверное… Шучу, конечно. Это ему передалось от матери», – недолго думая, отвечал он. – Не стоит недооценивать женщин. Кстати, без них ты не сможешь исполнить обряд. Постарайся найти с ними общий язык, они могут многое тебе рассказать. Начни с моей внучки, она как раз собирается с подругами на речку мыть зерно. Отправляйся с ними, и ты сам все увидишь собственными глазами. Я попрошу их взять тебя с собой, хоть ты и чужестранец». На этом мы расстались, а спустя небольшое время я услышал веселый девичий смех, за которым последовал осторожный стук в мою дверь.
ДРЕВО ЖИЗНИ
По пути к речке я оглядывал окрестные виды, завораживающие своей, нетронутой рукой человека, красотой. Оставленные на произвол судьбы, эти люди вели ту же жизнь, которая была привычна для них на протяжении многих веков, не зная современных технологий. По дорогое внучка старика делилась со мной тем, что знала и видела сама. Передаю ее рассказ в моем свободном изложении.
«Сначала от каждой семьи в деревне в доме хозяина предстоящего праздника вскладчину собирают зерно – кто сколько может, бывает достаточно и одной миски. В этом году выпал наш жребий, потому тебя и направили к нам. Затем идут на речку, чтобы промыть зерно в проточной воде, затем его расстилают на простынях и сушат. Только такое чистое зерно может использоваться для ритуальной выпечки. Затем его везут на мельницу, чтобы получить муку, которую хранят в отдельном мешке, используемому только по какому-нибудь радостному поводу. Когда женщины приступают к выпечке, то, чтобы своим дыханием не осквернить тесто, они завязывают рот уголками косынки, которую обязательно надевают на голову, чтобы не быть простоволосой. Пироги стараются выпекать в подобающей случаю атмосфере, торжественно и без суеты, степенно и с достоинством. Для подобных праздничных случаев подходят только пироги с начинкой из сычужного сыра, только они позволяют обращаться с молитвой к Создателю. И еще перед самой молитвой старший обращается к одному из молодых, прислуживающих ему, с просьбой раздвинуть два верхних пирога. Женщины молятся отдельно, к Создателю обращается самая уважаемая и достойная из них, пользующаяся авторитетом в общине, но они пироги не раздвигают».
При внешней незамысловатости этот рассказ содержал в себе очень много полезных сведений, скрытый смысл которых был очевиден мне в силу моей профессии. Даже на этапе приготовления к празднику ясно и зримо обнаруживал себя миф первотворения. Для его интерпретации не доставало лишь учета тех ритуальных действий, которые пока еще не были упомянуты. Но это уже была моя забота.
Итак, исходя из того, что именно пироги с сыром играли центральную роль в обряде, обращенном к Создателю, они должны были воплощать некий важный мифологический образ. С учетом же того, что на их приготовление шло зерно, не оставалось сомнений в том, что они воплощали образ Мирового древа, замещавшего собой все мироздание. Действительно, крона этого дерева доставала до самого неба, корни его уходили в самую глубь земли, а ствол служил своеобразной распоркой между небом и подземельем. При этом пироги шли в пищу, следовательно древо это мыслилось как плодовое, способное питать людей, давать им силы жить.
В самом начале обряда, точнее будет сказать, предваряя его открытие, пироги, конечно, раздвигались не случайно. Для того, чтобы быть услышанными, участники обряда старались оказаться как можно ближе к Создателю, на милость и снисхождение которого уповали в своих молитвах. Стало быть, нужно было оказаться там, где ему и надлежало пребывать, то есть в самом начале Творения, в исходной точке бытия, когда еще нет ни времени, ни пространства, когда господствует Хаос, который должен быть преодолен. Раздвигая верхние два пирога на время молитвы, они нарушали их центровку, ствол и крона Древа жизни искажались, в пространство обряда входила энтропия, имитировавшая ситуацию, характерную для начальных времен. При этом они были уверены в своей победе над хаосом, в способности его преодолеть – почему?
Ответ уже содержался в том рассказе, который я привел. Когда зерно несли на мельницу и перемалывали в муку, то оно погибало, теряя способность давать новую жизнь, быть посеянным и прорастать молодыми побегами. По своей структуре оно превращалось в бесплодную пыль, лишенную признаков и характерных свойств, полная гибель труда земледельца, проливавшего на пашне свой пот и не жалевшего сил на ее возделывание. Однако, когда мука оказывалась в мучном корыте и в нее добавлялись вода и дрожжи, происходило чудо ее возрождения к новой жизни, тесто вновь как будто обретало дыхание и начинало увеличиваться в размерах. Смерть оказывалась побеждена, приходило убеждение в непобедимости жизни, в ее неизбывности и всесилии. Привычная нам бытовая картина в глазах этих людей была равносильна священнодействию, к которому были допущены только избранные из женщин.
Теперь остается вопрос с сыром: почему только он шел в качестве начинки для пирогов? А здесь нам на помощь приходит технология его изготовления, которая содержит ключ к разгадке этого предпочтения. Молоко, из которого делается сыр, добавляет к растительной составляющей обряда (вспоминаем зерно) еще и животную: к труду земледельца присовокупляется плод деятельности скотовода. Два основных занятия человека, которые он освоил еще в неолите, когда научился возделывать землю и одомашнил диких животных. Далее: для получения сыра молоко сначала слегка нагревают, а затем добавляют в него сычужный раствор, полученный из сушеного коровьего желудка, который запускает процесс ферментации. Этот биохимический процесс также отсылает нас к началу времен, поскольку в нем снимается разграничение жизни и смерти, присутствующие в нем в неразделенном состоянии. И в результате на наших глазах из жидкого молока мы получаем твердую сырную массу; на языке мифологии это будет означать, что из вод Мирового океана возникла суша, а точнее – Мировая гора, у подножия и на склонах которой может поселиться человек. Кстати, образ Мирового океана можно видеть не только в ловле сыра, но и в приготовлении пива, твердые осадки которого использовались в качестве дрожжей для закваски теста. Пиво тоже проходило через этап ферментации и потому также служило убедительной иллюстрацией тех процессов, которые были характерны для вещества до того, как во Вселенной само собою, в результате самоэманации, не проявилось присутствие Абсолюта.
За этими мыслями мы успели вернуться обратно домой, прогулка показалась мне не только увлекательной, но и крайне полезной в плане подготовки к обряду и постижению его глубинных смыслов. Легкими шагами и с радостью в сердце мы поднимались обратно от русла реки вверх, к расположенному на утесах селению. Оставалось только ждать того момента, когда орел отзовется на звуки моей дудочки. До сих пор он никак не проявлял своего присутствия.
ПЕЩЕРА
Давно замечено: главные события обычно случаются невпопад и некстати. Так в нашей жизни из ниоткуда, на лужайке перед домом старика, нежданно-негаданно в обычное сумеречное утро появился златокудрый мальчик. Внучка старика, первая заметившая его, сказала лишь, что незадолго до этого как будто во сне слышала орлиный клекот и заметила густую тень от его крыльев, отброшенную на ее окно. Все вышли во двор чтобы повнимательнее разглядеть его. Всем в глаза бросалась золотая прядь в его волосах. Мальчик же сидел, занятый своей игрой, не обращая ни малейшего внимания на присутствующих. У него в руках были альчики, или, как их еще называют, астрагалы, представлявшие собой таранные кости мелкого рогатого скота. Он подбрасывал их в воздух, наблюдая за тем, каким боком они лягут на землю. Казалось, он был полностью поглощен игрой, заливаясь заразительным смехом всякий раз, когда выпадало сочетание, которое он ожидал. Когда же внучка старика заговорила с ним и жестом позвала в дом, он послушно последовал за ней.
Прошла неделя со времени его появления в доме, когда старик сказал мне, что настала пора идти в пещеру. К мальчику все уже успели настолько привыкнуть, что казалось, будто он был родным в этой семье и лишь отлучился на какое-то время, чтобы затем вернуться к отчему очагу. Он был не только смышленым, но и необычайно обаятельным, заражая всех вокруг своим искренним жизнелюбием и отзывчивостью. С каждым в доме он смог найти общий язык: старик учил его вырезать деревянные посохи, старуха в нем души не чаяла и старалась баловать всякими сладостями, внучка старика поначалу была с ним строга, но затем и она не устояла перед его веселым и кротким нравом, незаметно для себя становясь для него ласковой матерью. Ни у кого и в мыслях не было, что с ним придется расстаться. Однако этот момент настал. Знали об этом лишь мы со стариком, да сам златокудрый мальчик.
В то пасмурное утро старик велел мне омыться молоком и идти вместе с мальчиком в сторону пещеры. Три пирога с сыром были уже испечены и лежали ровной стопкой на блюде круглого деревянного столика на трех ножках посреди комнаты у самого очага. Старуха поднесла старику чашу с пивом, а перед тем как вознести молитву, он попросил мальчика раздвинуть верхний и средний пирог. Его молитва, хотя и была сдержанной, однако шла от сердца и тронула всех нас до слез, потому что он уповал на помощь и защиту Создателя и созданных им же небесных духов и сил, напутствуя на в дорогу, которая для одного из нас должна была стать последней. Но сам он из чаши не выпил, а дал лишь пригубить мальчику, который затем наклонился и откусил небольшую часть от верхнего пирога. Перед выходом мне дали котомку, в которой лежала бутыль с пивом и чаша, которую мне предстояло наполнить. На этом все приготовления были завершены и пришла пора прощаться.
Мальчик шел впереди, указывая мне путь, из чего следовало, что он признал меня. По дороге он никак не выказывал ни своего смятения, ни какого бы то ни было смущения. Мальчик остался снаружи, а я нашел небольшой бугорок у дальней стены, на который поставил чашу и наполнил ее пивом. После этого мне надлежало лечь на полу, который был выстлан мелким ракушечником – напоминание о том, что когда-то эта пещера находилась на самом дне мирового океана.
Когда я оказался внутри пещеры меня охватил страх. Толща горы всем своим весом как будто навалилась на меня, придавив ребра и не давая мне дышать полной грудью. Тьма окутывала меня подобно савану, а тишина отпустила барабанные перепонки так, что уши казались лишними за своей ненадобностью. В них лишь слышалась пульсация вен, отдававшаяся по всему телу, ставшими теперь вполне осязаемыми сердечными ритмами. Само тело становилось непривычно весомым и давящим к земле. Время вновь потеряло для меня какое-либо значение, казалось, что жизнь замерла в одном неизменном моменте. Лишь однажды сквозь проем, ведший в пещеру, я увидел тень от могучих орлиных крыльев и услышал удаляющийся от меня и постепенно затихающий веселый смех мальчика. Я лежал не шевелясь, ожидая увидеть знак, который мне послало бы небо. И этот счастливый миг наконец наступил, свершилось то, о чем предупреждал меня старик – пиво в чаше вспенилось и перелилось через края. Это был верный знак обретения небесной благодати, возвращения в изначальную точку бытия, из которой все должно возникнуть заново, мир был обновлен.
Вместе с миром обновился и я сам. Теперь я мог спускаться вниз, к тем, кто ждал меня с хорошими вестями. Огорчало лишь то, что этот обратный путь мне предстояло проделать в одиночестве. Но таков был уговор, я не только понял смысл известного старинного парадокса, но и был убежден в его справедливости: мы обретаем лишь то, что отдаем. Только время могло либо развенчать эту истину, либо же подтвердить ее правоту. Оставалось только запастись терпением и ждать. Однако еще на спуске мне показалось, что солнце стало светить ярче, а диск его как будто увеличился в размерах, но, может быть, это впечатление было всего лишь следствием бессонной ночи?
ЭПИЛОГ
Старик был прав, дудочка спасла всех нас. На ее призыв прилетел орел, а потом он принес мальчишку. Дочь старика сварила пиво, а мальчик исполнил древний ритуал, остался на ночь в пещере Громовержца, расположенной на склоне Мировой горы в самом сердце Кавказского хребта. Остановившееся солнце обрело способность к движению, закончились сводящие людей с ума беспросветные белые ночи. Солнце больше не является врагом людей, а светит им во благо.
Солнце снова всходит на рассвете, чтобы закатиться за линию горизонта на закате. Снова в мир вернулась весна, с ее запахами и цветением. Возродившееся человечество снова обрело память, вновь научилось различать прошлое и будущее, сон и явь, научилось ориентироваться в пространстве. Пытавшийся противостоять законам вселенной человек осознал свою беспомощность, собственную уязвимость в противостоянии с мирозданием. Но он открыл для себя и силу своего духа, силу своего интеллекта, который слаб и беспомощен без веры в чудо, без готовности принимать мир в его сочетании простоты и сложности, без готовности к самопожертвованию. Чистый разум обречен, он ведет нас к краю пропасти, с которого нас с легкостью столкнет вниз орел-ягнятник. Но он же может принести нам из мира грез мальчишку, причастного потусторонним тайнам, который откроет нам всем глаза. А для этого нужна всего лишь небольшая дудочка – манок, который придумали охотники каменного века.
Дочь солнца открыла всем формулу бессмертия и избавила людей от страха смерти. Подобно муке, появляющейся на мельнице из перетертого в жерновах зерна, жизнь способна возрождаться вновь и вновь, достаточно лишь добавить в муку воду и дрожжи. Обновляется не только мир, но и все человечество, но не буквально, а через свое потомство, наследующее наш не только биологический, но и культурный код. Именно он является залогом психического здоровья человечества, которое должно ясно осознавать свои место и роль в мироздании, знать его законы и следовать им.
На каждом компьютере есть кнопка RESET, согласно инструкции ее единократное нажатие приводит к перезагрузке системы. Она небольшого размера и расположена под кнопкой POWER, и потому кажется второстепенной и даже избыточной. Однако она вовсе не случайно придумана изобретателями, нам всем нужно лишь научиться правильно пользоваться ею, чтобы время от времени обновляться самим, обновляться вместе с миром и согласно его системным установкам. Традиция служит своего рода системным диском, который следует перезапустить в том случае, если в процессе работы какие-то из рабочих файлов получают повреждение. Но пользоваться этим механизмом нужно очень осторожно, а главное, со знанием дела, ибо разница между лекарством и ядом только лишь в их дозировке.
В любом деле нужно вникать в самую суть и оглядываться вокруг себя. Это нужно делать в том числе и для того, чтобы нас не постигла участь Эзопа, на голову которого на его погибель средь бела дня с неба упала черепаха. Поэтому, когда мы с семьей ходим на прогулку, я всякий раз запрокидываю голову, глядя в небесную высь и пытаясь разглядеть там знакомый величественный силуэт, чтобы и меня случайно не постигла участь древнего баснописца. А дудочку я спрятал в старинную резную шкатулку, подальше от детских глаз и рук, чтобы не давать жене лишний повод для беспокойства о нашем златокудром сыне. А из-под ее бархатной шапочки по-прежнему выбивается наружу один непослушный русый локон, особенно приметный в лучах пламенеющего закатного солнца.
