Краснодар. Зима 2021 года – Дед, не притворяйся, что спишь. Знаю, ты меня слышишь.
Неугомонное десятилетнее создание по имени Тимофей и по должности внук, бесцеремонно лишило меня укрытия. То бишь, скрывающей мое лицо газеты «Кубанские вечера».
– Читать надо сидя, а не лежа. Глаза испортишь. И, вообще, пора уже переходить на электронный вариант, – Тимоха протянул мне планшет. – Тут и газеты, и фотографии, и все, что хочешь. Кстати, почему фотку этого дома с непонятной мемориальной доской на фасаде ты пометил флажком, как важную?
– Потому, что она установлена на доме, построенном через двадцать один год после смерти Тропинина, – сонно ответил я, осознавая, что с любимой мною дневной дремотой на сегодня покончено.
Тимоха с минуту чесал затылок, а потом выпалил:
– И чего? И кто такой Тропинин? Строитель домов, что ли?
– Крепостной, – буркнул я, пытаясь окончательно переместится из царства Морфея* в непривычный для Краснодара снежный и морозный полдень.
– Дед, совсем запутал. Где это видано, чтобы крепостным мемориальные таблички устанавливали? Тогда бы у нас на каждой хате по доске прибито было.
– Академикам положено, – протирая очки, все еще сонно отвечаю я.
* * *
Поднявшись и, заставив тело смириться с судьбой и сделать несколько физкультурных упражнений, я ждал очередного шквала вопросов от неугомонного потомка. Но их не последовало.
Внук сорвался с места и исчез. Было слышно, как в соседней комнате, он сопит и переставляя стул пытается достать книгу с верхней полки нашей ГДРовской стенки.
– Его работа? – Тимоха протягивает раскрытый толстенный фолиант с репродукцией портрета Пушкина.
– Да. Он за свою жизнь написал их около трех тысяч, сохранив для потомков лица московской знати, купцов и интеллигентов. Считался лучшим портретистом страны.
– Крепостной? – руки Тимофея опять потянулись к давно не стриженной шевелюре (коронавирус, будь он неладен, – парикмахерские, на радость внука, закрыты).
– Дед, я же твой родственник? Близкий?
– Допустим? А это к чему?
– Значит, ты, как и я, шоколад любишь. Тайно, конечно, чтобы бабушка не заругала.
– Тимофей, не чеши правой рукой левое ухо. О художнике говорим. Любил ли он шоколад, не знаю. Судя по автопортрету, употреблял.
– Тогда заключаем the agreement или по-русски – соглашение. Я тебе полшоколадки из новогоднего подарка, а ты рассказываешь, что знаешь, про этого Тропинина. Идет?
19 марта 1776 года.
Село Карпово Новгородской губернии
– То, что ребеночек мужеского пола народился, это прекрсно, – Андрей Иванович Тропинин нежно погладил супругу. – Барин наш Карпово в качестве приданого дочке отписывает военачальнику Моркову.
– Ой, – женщина встрепенулась и заплакала.
– Да не убивайся так, дуреха. Что Бог ни делает, все к лучшему. Запамятовала, что ль?
Прежний хозяин, граф Миних за исправную службу мужу твому даровал вольную. По всему выходит, что новый барин старостой назначит, коль я никуда не уезжаю, а здеся остаюсь. А там гляди, ежели нареканий не будет, то и управляющим поставит. Заживем тогда! Бог даст, малышу нашему образование исхлопочим. Вольную на тебя и на него получим!
1798 год
Генерал-лейтенант Ираклий Иванович Морков морщился рассматривая рисунки, выполненные сыном управляющего. – Копии лубков, гравюр. Фи?
– А вот еще извольте полюбопытствовать? – Андрей Иванович протянул барину расписанки предметов обихода для вышивок нитками или бисером. – Ему бы в город, да учиться на художника.
– Толку не будет! Вот мой ответ. Но ежели образование желаешь сыну дать, из уважения к тебе оплачу. Пусть едет в Петербург и учится…. На кондитера. В имении такой мастер завсегда сгодится. Отпишу письмецо графу Завадскому, чтобы приютил. Чай, отрок много места не займет.
* * *
Юноша нерегулярно, но все же брал уроки у художника, обучающего сына Завадского.
Однажды рисунки молодого Василия Тропинина попались на глаза двоюродному брату Моркова. И тот, не мешкая, начал хлопотать за юное дарование.
* * *
Судьба крепостного кондитера изменилась. Начал он посещать уроки в столичной Академии художеств. Правда, как вольнослушатель. Рисунки его были признаны успешными. А по сему отныне разрешили ему посещать занятия до самого окончания курсов.
Кабинет генерала Моркова
– Опять с ходатайством за сына, – Ираклий Иванович топнул ногой. – Андрей Иванович, я тебя уважаю, как управляющего, но это не основание давать вольную отпрыску!
Пусть возвращается сюда. Так уж и быть, позволю ему служить домашним живописцем.
Согласись, это занятие много лучше, чем землепашество.
– Но ведь сам профессор Московского университета отмечает способности и просит…
– Сказал – нет! Значит – нет! Иных дел у тебя, что ли, не имеется? Ступай отсель. Пока не рассерчал окончательно!
Подолье, имение Кукавка
По возвращении Василию Андреевичу поручили исполнять обязанности повара- кондитера и личного лакея графа одновременно. Художник пал духом. Молодому человеку претило и одно, и другое занятие. А посему с радостью принял известие о назначении его руководителем работ по восстановлению старой церкви в далекой Малороссии. Отныне он мог по собственному усмотрению распоряжаться временем.
* * *
Художник женился. Венчание проходило в реконструированной церкви. Супруга, Аннушка – из местных, вольная селянка. Однако по законам Российской Империи, выйдя замуж за крепостного, получала статус мужа и становилась, как и он, – крепостной! Морков с большим удовольствием внес новоиспеченную холопку в ревизские сказки***.
* * *
Работы Тропинина пользовались все большей популярностью. Узнав об этом, барин никаких козней не строил. Наоборот, ему льстило, что холоп стал известной личностью.
1807 год. Москва
Чета Тропининых вслед за хозяином и его семейством перебралась во вторую столицу.
Заказов на портреты становилось больше, но статус художника оставался прежним.
* * *
В этот день генерал давал обед в честь именитого француза, посетившего Москву.
Василия Андреевича бесцеремонно оторвали от работы – написания семейного портрета. Велели лично прислуживать именитому гостю.
За ужином вместо умиления увиденным, француз неожиданно рассыпался в комплиментах к лакею. К немалому удивлению хозяев поднялся и предложил слуге стул.
* * *
После этого случая друг семьи генерала, опять завел разговор о вольной для художника.
– Право слово, перед просвещенной Европой неудобно. Известный человек и все еще крепостной.
– И не проси. Возможно, в будущем. Но не сейчас. А чтобы французы головой не качали, я Тропинина сей же час освобождаю от обязанностей прислуживания за столом. Пусть сидит в каморке. Малюет портреты. Знатным людям, да и нам с тобой, на радость.
1812 год.
Село Шальвиевка, усадьба Моркова в четырех верстах от Кукавки
Граф с трудом разомкнул веки.
– Эй, кто там брякает ни свет, ни заря? Вот велю выпороть на конюшне! – хотел граф еще крикнуть в распахнутое окно, но осекся, ибо тишину украинского утра нарушали заливавшиеся колокольчики фельдъегерской службы.
– Не извольте серчать, барин, – донеслось со двора. – Аж с Петербурга без продыху скачем. Письмо государево велено доставить. Сургучной печатью самого Александра Первого скреплено! Извольте получить и расписаться туточки.
* * *
«Приказ», – прогнав окончательно сон, прочитал генерал.
«Согласно выбора Дворянского собрания назначаю Моркова Ираклия Ивановича начальником московского ополчения… Надлежит незамедлительно прибыть к месту несения службы!»
* * *
– Василий, – барин смотрел на крепостного, как на солдата-рекрута****, которому предстоит отправляться на вражеский редут и умереть героем. – Император изволил назначить твоего господина руководить Московским ополчением. Отбываю немедля. На тебя же оставляю все! – Морков развел руки в стороны. – Более такое поручить мне некому. Доверяю всецело. А посему без промедлений изволь годами нажитое погрузить в обозы и следовать прямиком в белокаменную. Доставь пожитки в целости туда, куда укажу при нашей новой встрече. Да убережет путь долгий от лихих людей и, тем паче, от встречи с врагом.
В глазах хозяина блеснули предательские слезинки, и он, не попрощавшись, покинул кабинет.
1813 год
В древней столице жизнь восстанавливалась. Возвращались беженцы. За ними из дальних стран потянулись и ополченцы. Отстроили после пожара барский дом. Граф призвал сюда семейство Тропининых. Художник с соизволения хозяина вновь занялся живописью. В барском доме у него даже появилась мастерская. В ней он писал портреты хозяев, родственников семьи и дворян. Последние, следуя модному веянию, создавали в отстроенных заново домах галереи. Дабы побыстрее забыть о полотнах, исчезнувших в московском пожаре. За именитыми людьми в мастерскую потянулись и купцы. Заказы сыпались, как из рога изобилия. Приезжали из ближних и дальних городов.
Столица Российской Империи.
Мастерская Карла Брюллова
У двери настойчиво зазвенел колокольчик. Знаменитый художник с явной неохотой отложил палитру и кисти. Кинул взгляд на прерванную работу. Посмотрел на часы, затем в тетрадь с текущими записями. На это время никому на предмет позирования назначено не было.
Брюллов бросил стоящему поодаль ученику:
– Ступай, отопри. И поинтересуйся сразу же. Ежели из Москвы и изволят портрет заказать, молви, что это не ко мне! Пущай поспешают назад. В белокаменной превосходнейший портретист проживает. Посылай, невзирая на мундиры и звания, к Тропинину. К Василию Андреевичу. И вели поклон от меня передавать!
Английский клуб**
Случилось так, что граф крупно проигрался в карты. Сей же час погасить долг не смог.
На помощь пришел некто по фамилии Дмитриев.
– Любезный Ираклий Иванович, позволю себе предложить сделку. Вы тут же, не вставая из-за стола, подпишите вольную придворному художнику, а я незамедлительно погашаю образовавшийся долг.
Граф категорически отказался. Отпустить гения было выше его сил. От позорного изгнания из клуба выручили друзья. Дали денег.
1823 год.
Пасхальные праздники
За спиной генерала шушукались.
– Портретисту сорок семь лет! А он все еще крепостной, это нонсенс. Наполеона более десяти лет назад победили. Европу освободили, а у себя дома подобное терпим! Давайте ежедневно будем выказывать Моркову недовольство!
Не раз хлопотал за Тропинина коллекционер – Павел Петрович Свиньин. Морков обещал подумать. Однако раз за разом откладывал подписание вольной бумаги.
Человеческие качества и талант крепостного ценил высоко. Расставание с ним расценивал почти как смерть родственника.
Однако же, скрепя сердце и в качестве пасхального подарка, подписал. Но только лично ему. Жена Тропинина и сын Арсений оставались в крепостной зависимости еще долгих пять лет.
* * *
В сентябре за представленные в Академию живописные работы – «Портрет Скотникова», «Кружевница» и «Старик-нищий» портретисту было присвоено звание «Назначенного в академики»*****.
Краснодар. Зима 2021 год
В комнату вошла земной ангел-хранитель внука и самая любящая бабушка на свете.
– Мужчины, извините, что вмешиваюсь, но не могу не показать это, – положила на стол красочный буклет.
– «Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского. Персональная выставка Анны Давыдченко, члена Союза художников России», – вслух прочитал я и с недоумением уставился на супругу.
– На немой вопрос отвечаю. Судьба художницы не менее увлекательна, чем горячо обсуждаемого здесь Тропинина. Начну с того, что Анна потомок графа Ираклия Моркова.
Более того, семья генерала была богата талантами. К этому роду имеют прямое отношение известные мастера кисти: заслуженные художники Украины Николай Бортников и Татьяна Кузнецова. Можете отыскать их удивительные биографии на сайтах о творчестве художников-фронтовиков.
– Однако… – попытался возразить я.
Но жена ласково закрыла мне пальцем уста и продолжила:
– Анна Давыдченко после окончания училища работала реставратором в галерее Айвазовского. Ты помнишь лихие девяностые?
Я кивнул, не решаясь задать вертящийся на языке вопрос.
– Так вот, в эти нелегкие годы Анна Владимировна занималась организацией детской художественной школы имени Волошина, в которой и стала преподавать живопись и композицию, параллельно учась в Крымском гуманитарном университете. Спустя девять лет ее работа «Я тоже кошка» попала в первую десятку из двухсот принятых к рассмотрению на Международной выставке «Слезы счастья» в Оксфорде. Ее произведения нашли место в частных коллекциях Германии, Франции, Греции, США, Израиля. И в Крыму, конечно же.
– Я так понимаю, ты намекаешь на то, что было бы неплохо съездить туда, коль уж Керченский мост построили. И даже прямое железнодорожное сообщение с полуостровом налажено. – Наконец-таки, я смог вставить свои «пять копеек»******.
– Заметь, не я это сказала, – процитировала супруга, ставшую крылатой фразу. – Как только потеплеет, собираемся и едем. Возражения и колебания – отметаю без объяснения причин.
* * *
Молча сидевший Тимоха вскочил:
– А с домом-то что приключилось? Почему мемориальная доска появилась не в те годы, когда там жил художник?
– Через некоторое время знаменитому портретисту присвоили звания академика. Гений отказался от официальных постов и поселился в квартире с мастерской на углу улиц Ленивки и Волхонки. В этот дом зимой 1826 года приходил позировать Александр Сергеевич Пушкин.
– Но табличка? – не унимался внук.
Я вернул планшет:
– Гугл в помощь. Поищи ответ сам.
– Ну. Не хочу. Лучше ты.
– Нет, дорогой. Учись самостоятельно отыскивать информацию.
– Ты же знаешь ответ и не…
– Потому что, как утверждает герой одной популярной телепередачи, это уже совсем другая история.
ПРИМЕЧАНИЯ
* – Морфей – бог добрых (пророческих, или лживых) сновидений в греческой мифологии. Его отцом является Гипнос – бог сна и сновидений. По одной из версий, его матерью была Аглая, дочь Зевса и Эвриномы (Википедия)
** – Английский клуб. – Славился своей кухней, основным развлечением были картежные игры. Согласно, правил клуба – карточный долг должен был быть погашен в кратчайший срок, вне зависимости от титула должника и занимаемого им положения в обществе.
*** – Ревизские сказки – документы, отражающие результаты проведения подушных переписей (ревизий) податного населения Российской империи в XVIII – 1-й половине XIX веков, проводившихся с целью налогообложения.
**** – Рекрут (от фр. rйcruter – набирать войско) – лицо, принятое на военную службу по рекрутской (воинской) повинности.
***** – Императорская Академия художеств – высшее учебное заведение в области изобразительных искусств в Российской империи, существовавшее в период с 1757 до его упразднения в 1918 году правительством Российской советской Республики.
****** – Вставить свои пять копеек – это выражение жаргонное, но именно оно объясняет смысл выражения: Внести скромный вклад в общее дело.
