ПЕРВИЧНЫЙ ТЕСТ ПРОГРАММЫ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ ПИСАТЕЛЕЙ
Если женщина – разведенная или вдова – в состоянии прокормить мужа и детей, ей можно выходить замуж за писателя.
Чеченская пословица
Приложение «REшальная муза»
Запрос:
Как написать цензурный роман о любовном треугольнике, если тебя угораздило жить и пытаться творить в двадцать первом веке?
Оптимальный вариант:
Разбитый на семь глав нарратив с основной доминантой: «Саша любит Машу – Маша любит Петю»
Глава первая
{Знакомство с персонажами от третьего лица: поверхностное раскрытие характеров; зачатки конфликта минимальным нырком в сознание; ненавязчивая концентрация на героях}
Вспомогательный образец:
Лучший изгиб на теле женщины – это ее улыбка.
Боб Марли
* * *
Кто из мальчиков первым начал симпатизировать однокласснице Маше – Саша или Петя, – они и сами не знали. Их это и не волновало – да ну. Другое дело подойди и заговорить с девчонкой, которая сразу выделяется – не только среди сверстниц – каждый день по новому заплетенными косичками, большими, реже чем у других моргающими глазами, ухмылкой уголком ротика, когда все смеются в голос над дурацкими шутками. Хоть и умеет звонко смеяться (все в этом убедились на уроке рисования, когда учитель рассказывал про непонятные рисунки двоечников). Да, и лучше всех в классе рисует. Еще она всегда охотно и четко отвечает на вопросы по темам уроков.
Почему-то лучшим вариантом задружиться казалось: дернуть за косичку или огреть рюкзаком. Показать свою силу и дерзость. Она же обязательно что-то на такой поступок скажет. Скорее всего: «Ты больной, что ли?», или просто: «Дурак!». Но потом, если язык опять не прилипнет к небу, можно подойти к ней – конечно, не в этот же самый день – подойти и сказать «Ладно. Извини. Я перепутал тебя с Ксюшей. Давай помогу дотащить твой рюкзак до дома».
Но такой вариант задружиться был не совсем надежным. На такую атаку кто-то из однокашек мог заступиться за нее. Даже матюкнуть. И все. Уже «Он» будет ее рыцарем- заступником. А ты так и останешься навсегда для нее «Больным» или «Дураком». Или два в одном.
Такие мысли ускоряли моргание Сашки и щелчки пальчиками Пети, которые сидели через три парты от Машеньки. Пока на свободном уроке, оба мальчика – ведомые опасением «Если не ты, то он» – все-таки решились подойти к девочке, увлеченной тем, что рисовала яблоко с натуры, выданной на обеде в столовой. Первым заход делает Сашка:
– Привет! У тебя хорошо получилось.
– Спасибо. Я только начала…
Петя понял, что просто комплиментом одеяло уже не перетянешь:
– Лучше б сначала съела его. Огрызок рисовать же легче. Как бантик, только бело- зеленый Ухмылка Маши уголком ротика заставила Сашку опять ускорить моргание в поисках замечания посмешнее того, что выдал этот подлюга. Но все, что отлепилось на язык от засохшего неба, было:
– Сам ты огрызок! Она на самом деле краси…
– Я вижу, что она красивая. И что рисует хорошо тоже, – щелкнул пальчиками Петя.
Увидев, что реакцией на такой выпад стала невиданная до сих пор ямочка – как точка после улыбки – да еще и смущенно опущенный взгляд, Сашка понял, что словами его дело не спасешь.
Их подобрал за шкирки с пола учитель. И когда ни тот, ни другой не озвучил причину драки, рассадил на разные парты. Подальше друг от друга. Так и начала расти пропасть между приятелями. От одобрительной улыбки Машеньки – оползнем. И чем чаще причиной этой ухмылки уголком ротика с поднятыми бровками были шутки Пети, тем угрюмее становилось выражение лица Сашки. Чем реже на выкрик Сашки «Клоун Щелкунчик!» Петя вызывал его за котельную после уроков, тем чаще шутник находил свои тетради в рюкзаке разорванными в клочья, или с похабными надписями и рисунками – придя на урок после перемены. И так как никто в вандализме не признавался, особенно заговорчески ухмыляющийся Сашка, Петю решили перевести в параллельный класс. Объяснив это как контрмеру травле одноклассников. Никто из учителей не хотел, чтобы Петя вырос в интроверта, который придет попрощаться со школой на выпускной с ружьем вместо цветов.
Особенно такой расклад пришелся по душе Сашке. И вскоре он придумал второй заход:
– Слушай, Маш. А научи и меня так классно рисовать.
Сработало. Так как девчонкам в этом возрасте интересен почти любой сценарий «Дочки-матери». Даже несмотря на то, что ученик большую часть процесса пялится на нее, а не на листок бумаги, на котором вместо вазы с цветами растянулся странный фейерверк из петарды.
Глава вторая
{Описание увлечений персонажей от второго лица, от каждого по отдельности: ускоренная иллюстрация преодоления пубертатного периода с минимальным нырком в сознание}
Вспомогательный образец:
Я чувствую любовь, каждые миллион миль.
The Dead Weather «I Feel Love (Every Million Miles)»
* * *
К двадцати годам, Ты успел попробовать себя в смешанных единоборствах – до первой парочки травм. Залезть в строгий костюм хранителя тел. Постоять на входе нескольких клубов фейсконтрольщиком. По доброму словцу одного из VIP-гостей – некого Савелия – пройти экзамен в школу полиции, в которой и получил кличку «Сашка-Моргашка». И понять, что всегда хотел держать свой путь именно по этой лестнице. Так как иных супер-героев Ты не видел, в борьбе с темными силами. Не зря же Ты комиксы собирал. Хотя собирал Ты их в основном ради фразы:
– Маша, а глянь-ка, что я тут раздобыл.
Чтоб спокойно любоваться каждым узором ее лица, – пока она изучала по своему, по- особому стилю каждую страницу – читать излучаемые ею эмоции от рисованных приключений героев на страницах. Это было самое кайфовое для Тебя; только что Ты сам прошел весь путь с героями комикса, а теперь пересматриваешь отражение этого пути в ее глазах, наблюдая за реакцией черных зрачков на внезапные невзгоды и благополучные выходы из них персонажами красочного нарратива. Вот начало тривиального сюжета, и ее глаза спокойно скользят по странице. Но тут же антигерой ломает порядок или чью-то жизнь, и милые сердцу глаза встревожены, зрачки будто бы заострились. Взгляд словно невидимым лазером режет страницу зигзагом сверху вниз. И наконец-то появляется противовес. Герой или Героиня. Чем четче чеканится справедливость, тем яснее видно как расширяются ее зрачки, и лицо прям расцветает. А если финал такой, что эти зеленые глаза на мокром месте, то это лучший кешбэк за покупку комикса. И резонным становилось предложение:
– Может, пойдем, отметим хеппи-энд кофейком?
Удачный финал давал больше шансов не наткнутся на отводящую:
– Я бы с радостью. Но мне надо в мастерскую.
А то, что частый контакт не отпечатает Твой образ в сердце Маши – разве что в памяти, и то как верный, надежный друг, – с этим горьким фактом Тебе пришлось смириться еще в период ссылки Пети в параллельный класс. Щелкунчик-Петя. Клоун-сорняк. Вот Ты и искал в ее взгляде, в поведении ту самую зацепку, за которую сможешь вскарабкаться из-под ног – в самое ее сердце.
* * *
Ты и сам не знал точно, из-за Маши Тебя потянуло в искусство, чтоб покорить ее сердце, или она стала дополнительным стимулом рубить этот лед бессознательного. Но Ты точно знал, где нащупать эту самую «зацепку». Все сводилось к двум правилам. Первое: помоги творческой личности услышать или увидеть подтверждение ее таланта, и быть тебе для нее тем, кем быть почти невозможно – незаменимым другом. Или постоянным критиком.
И второе правило: как можно реже мозоль глаза, которые находятся в поисках вдохновения.
Ибо если его источником суждено быть тебе, то, исходя из первого правила, – Ты узнаешь об этом первым.
Вот Ты и придерживаешься графика: комплемент очередному – несомненно, удачному – решению в плане прически и наряда, приободряющее восхищение новыми рисунками, пару слов и о своей деятельности – черного пиара в сети – через раз подкинуть идею совместить ее деятельность и соцсети, парочка новых шуток, что Ты написал для комиков – только по секрету «эксклюзив» – и с искренним сожалением слинять с глаз долой, чтоб:
– Не воровать драгоценное время, ради собственного визуального и аудиального удовольствия – потомки не простят такой вандализм, – в легком реверансе.
– Надеюсь, последний аргумент не есть часть рекламного слогана для какой-либо фирмы. Вот для комиков такое самый раз. Смотри не перепутай, а то потеряешь обе работы, – и фирменная ухмылка, за которую ее наградили псевдонимом «Мари Найк», в честь логотипа этой фирмы.
Ну вот. Девушка не ленится на добрый стеб? Значит, позитивная зарядка завершена.
Пора валить. Конечно, у Тебя найдется острота на ее подкол. Но таков вклад в приятное впечатление. Так что:
– Здорово, что такой художник печется о моем будущем. Не забудь про перформанс, который я тебе предлагал. Мало ли, реально выпнут меня, и придется твоим ассистентом подрабатывать.
– Взвалить на меня заботу о своем будущем – как это по-мужски, – театрально вздыхает она.
– Ну да. Такие времена. Кстати, про выпнуть, неспроста же Тони Парсонс заметил:
«Сегодняшние футболисты… Я видел более мужественных парикмахеров». Ладно. Береги себя, Мари! Пока!
* * *
Да уж. Беречь себя – это стало основным хобби. Когда один так и липнет при каждом удобном и не очень моменте. С вечным этим телячьим взглядом в 140 морганий в минуту. А Петя… «Петя – Щел-чок» – дощелкался до прозвища. Уж лучше б в джаз пошел с такой привычкой, чем в медиа-манипуляторы. Но стенд-ап… на Твой взгляд это еще более менее его тема. Да и против Сашкиной мании пробиться в полицию Ты ничего не имеешь. Мало ли, свой человек в органах не помешает. И все же в Пете творческой жилки побольше будет. Ты реально очарована его трюком по пиару того славянского ресторана. Это ж надо же придумать: самому сделать баннер рекламы, потом тем же вечером прийти в маске и завандалить его похабными граффити с кавказским акцентом бранных слов, а следующим утром скинуть фотки зачморенного баннера топовым блогерам и в коменты к трендовым публикациям с припиской «Баталии кухонь». И вуаля, заведение разрекламировано. Теперь туда прут не только славянофилы.
Да уж. Мастер шифровки. Но самая умилительная шифровка – это, конечно же, относительно Тебя. Конечно, спасибо что за дуру Тебя не держит. Знает, сволочь, что Ты можешь выкупить, когда сердце пульсирует блеском в глазах. Вот и сваливает, по первому же палеву, а не торчит как этот истукан Моргашка. Оно и ладно. Ты и сама рада не светиться с одним, на глазах у второго. До сих пор как малые дети, ей-богу. Молнии из глаз. Колкие словечки. Уже б на дуэль друг друга вызвали. Раз ума не хватает раздуплить, в каком веке мы живем. И что роль трофея в обезьяньих баталиях – последнее, что Тебя прельщает.
А ведь в рознь вполне себе адекватные люди. Всегда с таким очарованием сканирует Тебя, когда ты оцениваешь новый комикс. Даже моргать забывает. И чуть было не прослезился, когда Ты согласилась прийти на его выпускной в школе полиции. Главное о Пете не упоминать при нем. Тем более, что идею онлайн-перформанса на своей странице в сети, Ты взяла у «Щелкунчика», как он его называет. Да уж. Скорей бы они разобрались между собой, не царапая Твои мозги.
Глава третья
{Развитие сюжета контрапунктом от первого лица, от каждого героя по отдельности: нестандартный отыгрыш приема макгаффин; хобби – портреты героев в действии}
Вспомогательный образец:
Когда я вижу мужчину, я вижу льва, Ты – свет моих очей…
Foals «What Went Down»
* * *
С самого утра день стартанул на бодрячке. Угораздило ж обоих – один за другим – заявится в мою мастерскую, на чердак над галереей. Первым пришел Петр. Я заметила его только на последнем припеве на всю катушку гремящей «Hard Habit To Break» группы «The Kills». Аж самой смешно; я отплясывала под нее, работая над своей картиной «Зрячий океан». Представляю себе эти кривляния – как фехтовальщица под метамфитаминами с кистью вместо шпаги: отскок к краскам, выпад к мольберту. И под последний припев оглядываюсь, а там, в тени, умилительная улыбка, ладони молитвенно лодочкой, посылает мне воздушный поцелуй и поднимает большой палец. Песня закончилась, а мы все еще смеемся. Потом – переведя дух:
– И что значит этот жест? Типа «Я в танцах»!?
– Не знаю насчет танцев. Но в моем сердце – точно! И очень подозреваю что надолго – Ммм… ниче се новоселье. Ну, спасибо, что хоть не в голове твоей, полной безумных идей.
– Кстати, о безумном содержании моей головы. Есть вариант заценить его. Угадай у кого сегодня вечером бенефис в клубе «Бэкстейдж Лайф»? И кто приглашен на VIP-места?
– Ух ты.… Даже не знаю. Неужели сам доктор Курпатов!?
Берет меня за руки. В вальсаподобном круге разворачивает к зеркалу и шепчет на ушко:
– Если это очарование в испачканных красками майке и джинсах доктор Курпатов, то запишите меня на пожизненную терапию.
– Ничем не могу помочь. Лоботомированных пациентов не принимаю.
Тут с лестницы доносится голос Саши:
– Маша! Ты здесь?
– Кстати о лоботомированных пациентах, – искривляет рот Петр – Не знал, что у тебя сегодня прием.
Заставши нас вдвоем, еще и смеющимися, Саша киснет:
– Надеюсь, я не сильно помешал?
– Нет, конечно. Привет, Саш! Петр тут хвастается мне бенефисом своим.
Проморгавшись, Саша выдавливает из себя:
– Поздравляю… У меня тоже новость. Меня повысили.
– Ух ты! Сашка, поздравляю! Поделом тебе, – искренне рада за него.
– Спасибо, Маша. И в честь такого события, разрешите старшему лейтенанту Александру Иванову пригласить вас на ужин, сегодня вечером в ресторане «Парадиз».
Ну вот, блин. Вечер меж двух огней. Я смотрю вопросительным взглядом на Петю, и это уже омрачает лицо Саши:
– Что-то не так?
– Не то чтобы… просто бенефис Пети – на который он меня только что пригласил – тоже сегодня вечером… И…
– А, это. Так его разве нельзя потом на Ютюбе посмотреть? – делает жест в сторону ноута Саша.
– Конечно, можно, – щелкает пальцами Петя. – Даже пересмотреть повторно, заказав жрачку из твоего «Парадиза» на дом.
Я сдерживаю смех в надежде, что Саша не выкупит подкол. Но часть до него доходит:
– Что значит – жрачка!? Там отлично готовят. Уж получше, чем…
– Так я рад за тебя. Повышение и двойная порция ужина в гордом оди…
– Так-с, мальчики… Ну почему мне опять дымить трубкой мира меж этих оболтусов…
Боюсь, мне придется продинамить вас обоих. Мне еще работать над картиной.
– А ты не бойся, – снова щелкает пальцами Петр. – Мы можем все вместе пойти в «Бэкстейдж Лайф». Вы будете ужинать на VIP-местах, а я буду развлекать вас и остальных гостей. Клоуничая на сцене, – подмигивает он Саше.
Ну что за лапа! Взял и разрулил на месте. Но я не показываю восторга, потому что Саша все еще высматривает признаки подвоха на наших лицах. И мне приходится чуть покривляться:
– Ну, даже не знаю…
– Не знаешь!? – театрально чешет бородку Петя. – Вот не согласишься, тогда еще и «не узнаешь» секрет улыбки Моны Лизы. А ведь ее разоблачение у меня в программе. Ну же, старик, – это он уже хлопает Сашу по плечу, – скажи ей, что не дашь заскучать, если мои шутки не зайдут.
Роль надежного кавалера явно нравится Сашке и, проморгавшись, он выдавливает из себя:
– В принципе мне без разницы, куда пойти… Главное ведь с кем…
Сегодня какой-то хит-парад комплиментов. Но улыбаюсь я больше достигнутому консенсусу.
– Вот именно, – кладет руки нам на плечи Петр. – Не с кем-то, а с автором замечательного, – подходит к незаконченной картине, – аквариума с рыбками… в виде… глаз?
– Называется «Зрячий океан». Ну, будет, если мне дадут закончить, – подмигиваю Саше.
– Намеков я, конечно, не понимаю. Но очень сильно подозреваю, что пора валить. И кстати, если б я додумался на нечто такое, когда сдавал экзамен на курсах живописи – нам задали нарисовать два идентичных глаза, – то… кто знает, из меня мог бы выйти толк…
– Или вся дурь, – добавляет Саша.
– Ну, насчет всей не знаю. Но некое ее количество вас ждет, сегодня, в 20:00. Буду ждать!
Петр сбегает по лестнице. И после формальных вопросов о домашних, работе и делах в целом, убедившись, что произвел впечатление серьезного кавалера, Саша задает вопрос, который я ожидала:
– Кстати. Сегодня в ленте видел твое новое видео. Очередной «перформанс», как их называют?
– И как тебе? Даже странно, что ты не прокомментировал.
– Ну… да там и без меня хватает странности. Этот… Петя с пастью нараспашку – как будто и так не видно, что он тронутый, ха… И ты… обняла его сзади и чистишь ему зубы зубной щеткой… извини, я, наверное, не догоняю, но как-то, пошлятиной попахивает…
– Ну вот. Начинается. Там много трактовок: чистота, улыбка и все такое – от женщины.
Так и называется перформанс: «Зубочистка».
– Да? Я не думаю, что тебе нужно так напрягаться ради улыбки. Тем более от такого…
– Слушай, Саш. Давай мы не будем анализировать способы сотворения улыбки и современного искусства в целом. Я реально рада твоему повышению и приглашению, но мне, правда, надо…
– А, да. Конечно. Искусство, прежде всего. Значит, в 20:00 в этом, клубе ихнем?
– Да. Обязательно! До вечера, – и он включает задний ход к лестнице, аварийным морганием. Машет мне и сбегает вниз.
После чего я снова врубаю «The Kills». Но на этот раз закрыв дверь.
День этот, так бодро начавшийся и угарно раскрутившийся на бенефисе Петра, завершается коллапсом, по сути, наверно, из-за меня. Хотя почему? Я просто живу своей жизнь. Пытаюсь. И я окончательно убедилась, что одному из них пора получить то, что вряд ли его порадует…
Блин. Такое классное шоу. Замечательная комедия. Шутки все отточены – видно, что Петя шлифовал их не один день. Но чем больше он завоевывает зрителей, тем интенсивнее Саша заливает в себя выпивку. Да еще и устраивает свой концерт, начав цацкаться с Петей посереди выступления. Тот тоже хорош; высмеивает Сашу на весь зал, и он пытается залезть на сцену. В итоге завязывается драка. Я воплю в голосину словом на букву «б». Всех аж контузило. Будто я разоблачила девку легкого поведения. Ну, хоть угомонились. Еще добавляю:
– ДА ЧТО С ВАМИ ТАКОЕ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ ОБОИХ?
Сашу оттаскивают наружу охранники. Я выхожу с Петей через черный ход.
На улице пьяный Саша, угрожая всем – особенно Петру, – тыча в телефон, уходит куда-то в ночь. Петр просится проводить меня домой. Но хватит с меня этих качелей воздыхателей. Роль мостика для двух козлят; осточертело – не то слово. Мне нужно собраться с мыслями и стушевать весь лишний мусор в голове. Звездная ночь и эмоциональная кома – и снова здравствуйте!
* * *
А я знаю этот трек. Точнее группу, что его исполняет. Это дуэт: гитариста из Англии и американской рокерши этой… Ну, она такая высокая худышка. Клевая такая. И щяс вроде в блондинку подкрасилась. Алиса ее зовут. Или Элисон, что ли. Ну, в общем, похожа на Мари.
Поднимаюсь к ней, и вижу очаровательную картину. Да чего уж там, метакартину; Мари, которая танцует под музыку и рисует картину. Еще и пытается подпевать. Прям женщина Цезарь. Чуть было не решаюсь достать телефон и заснять. Нет уж. Это ее явно смутит. Да вот конец представлению: она меня палит. Респектую ей жестами, и мы смеемся:
– И что значит этот жест? Типа «Я в танцах»?
– Не знаю насчет танцев. Но в моем сердце – точно! И очень подозреваю, что надолго.
– Ммм… ниче се новоселье. Ну, спасибо, что хоть не в голове твоей, полной безумных идей.
– Кстати, о безумном содержании моей головы. Есть вариант заценить его. Угадай у кого сегодня вечером бенефис в клубе «Бэкстейдж Лайф»? И кто приглашен на VIP-места?
– Ух ты… Даже не знаю. Неужели сам доктор Курпатов!?
Беру ее за руки. В полукругом разворачиваю к зеркалу и шепчу на ушко:
– Если это очарование в испачканных красками майке и джинсах доктор Курпатов, то запишите меня на пожизненную терапию.
– Ничем не могу помочь. Лоботомированных пациентов не принимаю.
Тут с лестницы доносится голос этого кретина:
– Маша! Ты здесь?
– Кстати, о лоботомированных пациентах, – парирую ей. – Не знал, что у тебя сегодня прием.
Приятно видеть, как вянет физиономия этого кайфоломщика, заставшего нас с Мари наедине:
– Надеюсь, я не сильно помешал?
– Нет конечно. Привет Саш! Петр тут хвастается мне бенефисом своим.
И вот, Сашка-Моргашка заставляет себя отрыгнуть:
– Поздравляю.… У меня тоже новость. Меня повысили.
– Ух ты! Сашка, поздравляю! Поделом тебе, – почти искренне радуется за него Мари.
– Спасибо, Маша. И в честь такого события, разрешите старшему лейтенанту Александру Иванову пригласить вас на ужин: сегодня вечером в ресторане «Парадиз».
Да чтоб тебя… мусорюга позорная… ты решил не только день этот, но еще и вечер мне запороть!? Мари это тоже понимает и смотрит на вновь затухаюший фейс Саши:
– Что-то не так? – включает он моргалку – Не то чтобы… просто бенефис Пети, – на который он меня только что пригласил – тоже сегодня вечером… И…
– А, это. Так его разве нельзя потом на ютюбе посмотреть!? – машет он клешней в сторону ноута.
– Конечно, можно, – скрипя зубами, соглашаюсь я. – Даже пересмотреть повторно, заказав жрачку из твоего «Парадиза» на дом, – а я еще думал, поздравлять его или нет.
Вижу, что Мари сдерживает смех. А этот тупой пес пытается доморгаться в суть подкола:
– Что значит жрачка!? Там отлично готовят. Уж получше чем…
– Так я рад за тебя. Повышение и двойная порция ужина в гордом оди…
– Так-с, мальчики… – Ну почему мне опять дымить трубкой мира меж этих оболтусов. – Боюсь, мне придется продинамить вас обоих. Мне еще работать над картиной.
Ну вот. Очень надеюсь, что ты доволен плодами своей блевотины, тупорылый кретин.
– А ты не бойся, – отщелкиваю я Мари. – Мы можем все вместе пойти в «Бэкстейдж Лайф». Вы будете ужинать на VIP-местах, а я буду развлекать вас и остальных гостей.
Клоуничая на сцене, – подмигиваю я этому идиоту.
Результат налицо. На милейшем личике Мари. И судя по сиянию этих зеленых изумрудов, она готова меня расцеловать за такой компромисс. Но с фига ли она жмется перед этим олухом:
– Ну, даже не знаю…
– Не знаешь!? – пародирую я тупого Моргашку. – Вот не согласишься, тогда еще и «не узнаешь» секрет улыбки Моны Лизы. А ведь ее разоблачение у меня в программе. Ну же, старик, – хлопаю по плечу этого осла. – Скажи ей, что не дашь заскучать, если мои шутки не зайдут.
До козлины доходит, что его типа приняли за серьезного чела, и он начинает блеять:
– В принципе мне без разницы, куда пойти… Главное ведь с кем.
Оу… просто, владыка, пикапа. Братьев Вачовски явно вдохновило на операцию нечто такое.
– Вот именно, – кладу руки им на плечи, того гляди может заткнется уже. – Не с кем-то, а с автором замечательного, – подхожу к картине, – Аквариума с рыбками… в виде… глаз?
– Называется «Зрячий океан». Ну, будет, если мне дадут закончить, – маячит «отбой»
Мари.
– Намеков я, конечно, не понимаю. Но очень сильно подозреваю, что пора валить. И кстати, если б я додумался на нечто такое, когда сдавал экзамен на курсах живописи – нам задали нарисовать два идентичных глаза – то… кто знает, из меня мог бы выйти толк.
– Или вся дурь, – выдает Сашка, и понимаю, что мне очень пора спасать остатки мозгов.
– Ну, насчет всей не знаю. Но некое ее количество вас ждет, сегодня, в 20:00. Буду ждать!
И буквально сбегаю по лестнице, чтоб не заблевать один из мольбертов Мари.
Прикидывая по пути в клуб название такому импрессионистскому произведению, типа «Эмоции от Александра Иванова» или «Вместо оваций – Сашке Моргашке».
И вот пробил мой час – а именно 20:00 – и я выхожу на сцену. Всегда придерживаюсь приема «антиволнения» выбрать одного зрителя, и настроиться на него одного. Типа в зале только один он – остальные манекены, – и я выступаю только для него. Хотя так и есть. Мое очарование – Мари. Лишь бы не замкнуться, войдя в ступор, залюбовавшись сиянием ее умилительной улыбки и волшебством этих изумрудных, зеленых глаз. Но, к счастью ли, это мне не грозит. Есть антидот – рядом с ней сидит этот тупорылый конь. А я ведь так надеялся, что он сольется; вызов на работе, срочные дела, да хоть под автобус мог бы попасть. Но нет.
Чудила тут как тут. Что ж, поехали:
– Добрый вечер! Здравствуйте! Привет! Меня, зовут… обычно, в заведения и получше, – смех в зале, – но раз уж такое дело… Да, да, спасибо. Меня зовут Петр «Щелчок» Васильев, и это мой стенд-ап бенефис. Слушайте, а похлопайте, есть ли в зале те, кто хлопают по просьбе комика, не дослушав в честь чего их просят похлопать? – тишина. Потом пару смешков с хлопаньем. Дале идет реакция, и народ смеется и хлопает выкупив замануху. Да.
Мои ребята. Мы точно поладим.
– И вроде бы мне можно вас оставить в этом замкнутом круге и пойти домой, – снова смешки в зале – И да. Сказав «Не забудьте дать чаевые официантам», – легкие смешки.
Далее заряжаю схему с миксом и отыгрышем про схожести профессий официантов и сутенеров, типа как те и те работают доставляя «утолители» голода.
Вторая схема про опасную схожесть иметь в друзьях наркоманов и гомосексуалистов.
Типа заразительно интригальный пример подают и искушают.
Потом, попросив поприветствовать за оказанную честь своим присутствием замечательную художницу Мари Найк, раскрываю – как и обещал ей – секрет улыбки Моны Лизы. И наслаждаюсь – больше чем смехом и овациями – помрачнением морды сидящего с ней рядом хмыря. Далее:
– А знаете. Скоро намечается очередной прямой эфир с президентом. И каждый типа может позвонить и задать ему любой вопрос. И вот мы с моими корешами из стенд-ап клуба решили устроить такой флэш-моб. Разъехаться по стране, звонить на горячую линию, озвучивать самые тривиальные вопросы, чтоб операторы наверняка связали нас с главой страны. А когда нас свяжут в прямом эфире, задавать президенту вопросы следующего характера. Ну, типа, добрый день, подскажите, какое количество подписчиков у тебя должно быть в соцсетях, чтобы школота уступала тебе место в общественном транспорте? – легкие смешки.
– Или такой вопрос: как вы думаете, почему люди с бородавками – особенно на лице – не красят их в никель? Стальной цвет – Типа это пирсинг? – смех в зале чуть громче.
– Далее звонок с Кавказа: дратуте товарыщ прэзидент, у мэня такой вопрос, будэт ли брить «сваю» бороду брадобрей, которому приказалы брить всэх, кто нэ бреется сам? – снова смех.
– Или такой вопрос: почему люди с ожогами не интригуют любопытных кретинов фразой «неудачные татухи юности»? – опять зал выкупает, и я пускаю комбо: – Почему UFC и батл-реперы не мутят совместный перформанс? Какое количество книг нужно прочитать, чтобы выглядеть умником даже по выражению лица на аватарке? Почему Рейгану за его лучшую роль – роль дельного президента США – не дали Оскара? Почему Россия так поздно стырила у запада проект «танцы», ведь и Ельцину и Медведеву было бы приятно услышать за свое лучшее выступление перед публикой «Ты в танцах!»? Почему с видео, на котором Обама пнул дверь вырезали его фразу «Это Спарта!»? Почему все шутки о вас такие плохие, что пришлось запретить шутить о вас? – ощущаю себя Нептуном, который стоит не на сцене, а на берегу моря и наслаждаюсь волнами смеха из зала. Впитываю брызги веселья и позитива каждой своей клеткой.
– Или такой вопрос: когда Трамп объявит об изобретении машины времени, на которой он отправится (точнее, отправился) в прошлое, снимется (снялся) в «Один дома», «Симпсоны», вложится (вложился) в годные инвестиции и наймет (нанял) хакеров, а потом подчистит (подчистил) за собой? – зал аплодирует с одобрительными свистками.
Но вот и он. Первый крикун за вечер. Орет что-то типа «Не гони чушь. Кто тебя будет слушать». Пытаюсь иронизировать, что «Надеюсь, вы не работаете оператором на том прямом эфире». Но чувак не затыкается. Высматриваю его. И да. Ну как он мог иначе меня отблагодарить за приглашение и VIP-места? Еще и с такой спутницей. Сволочь. О’кей.
Держись. Обращаюсь к нему:
– Представьтесь пожалуйста.
– Ты меня хорошо знаешь и так, Щелкунчик, – судя по вяканью, он уже не хило нажрался.
– Я-то, может, и знаю, к сожалению, что ты тако… то есть, кто ты такой. Но если ты заметил, тут куча людей, которым интересно знать своего героя, – не теряю надежду на его вечную приставку.
– СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ АЛЕКСАНДР ГЕОРГЕВИЧЬ, Б…
Отлично! На эту его привычку – по пьяни делать приставку словом на букву «Б» в конце каждой фразы – я и надеялся.
– Интересная у вас конечно фамилия, – зал взрывается хохотом. – Видимо, кайфоломство ваша давняя семейная традиция, – и снова его тявканье заглушает смех публики.
Вот тогда он и подрывается с места и несется прямо в мою сторону. Спрыгиваю навстречу. Я-то хорошо знаю этот его колхозный заход; хук справа, слева и проход в ноги. В его-то коматозном состоянии он будто бы в замедленной съемке. Уворачиваюсь от первого хука, отскакиваю чуть назад от второго – и на те коленом в морду! Сам и ныряет на него лицом. От удара он приземляется на колени. И вот те гнида настоящий хук справа! Точно в цель. Он валится на спину, и я заношу ногу, чтоб заехать пяткой в одну из его моргалок. Но тут он исполняет стремняк в своем стиле; только я занес ногу над его харей, заезжает кулаком со всей дури мне в промежность. Сука. Я тут же оседаю, схватившись за пах. И, конечно же, следующий его удар – апперкот по моему скривленному от боли фейсу – валит меня на спину. Замахиваюсь левой рукой по полу – ничего. Правая ловит ножку стула.
Отлично – лишь бы никто на нем не сидел. Моргашка с занесенным для контрольного удара кулаком бросается на меня – но не сегодня, «дружище», – а я со всей силы фигачу его стулом, и он отлетает на стол. Мотнув своей дурьей башкой, поднимает его. Я смотрю на стул у меня в руках; этим только по ногам ему и заедешь. Но тут раздается вопль коронным словом Саши. По звучанию что-то между оперным соло и гроулингом рокеров. Мы поворачиваемся к источнику ора. Фигасе – это Мари:
– ДА ЧТО С ВАМИ ТАКОЕ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ ОБОИХ?!
Но ответить мы не успеваем. Охрана наконец-то пробилась к нам сквозь зевак и вышвыривает скулящего угрозы Сашку на улицу. Мы с Мари выплевываемся наружу через черный ход. Но она и слушать не хочет мои извинения. Не дает даже проводить ее домой.
Говорит, что хочет побыть одна, проветрить голову, и уходит. Я смотрю ей в след. Она идет, скрестив руки на груди, засунув ладони под мышки. Не такой финал вечера я планировал.
Кричу ей:
– Спасибо что пришла, Мари. И еще раз, прости за все это, – она, не оборачиваясь, коротко машет рукой на ходу и исчезает за углом.
И я снова ненавижу себя. Во-первых, потому что опять дал волю чувствам и поддался на провокацию этого подонка – типа в любом случае, будет пиар моего шоу, – и подвел ребят из клуба. А во-вторых, какой бы хайп мне ни перепал от всего этого кипеша – все это не стоит ни единой слезинки такой девушки, как она. Точнее, во-вторых и есть, во-первых.
* * *
День задался. Очередная ступень преодолена. И я пытаюсь не бежать, а идти ровным шагом с этой прекрасной новостью к моей Маше. В галерее слышу пулеметный барабан и дьявольские китары с чердака. Потом музыка умолкает, и слышен смех. Прислушиваюсь на лестнице к разговору, но суть диалога не разобрать. Очень надеюсь, что она там с подружкой.
Или по скайпу с кем-то говорит. Да с кем угодно, лишь бы не с этим ушлепком. Подождав еще пару минут, поднимаюсь. Для приличия делаю вид, будто только что пришел. Кричу ей на ходу:
– Маша! Ты здесь?
Захожу. Только бы не он. Кто угодно. Только… Нет! Нет!.. Да… Черт бы тебя побрал, ублюдок. Сразу вижу их довольные лица. Этот еще и радуется, что раньше приперся сюда.
Спрашиваю:
– Надеюсь, я не сильно помешал?
– Нет, конечно. Привет, Саш! Петр тут хвастается мне бенефисом своим.
Про себя думаю: «Жаль что не туберкулезом или онкологией всех органов», но говорю:
– Поздравляю… У меня тоже новость. Меня повысили.
– Ух ты! Сашка, поздравляю! Поделом тебе, – она аж расцветает. Так бы и обнял.
– Спасибо, Маша. И в честь такого события, разрешите старшему лейтенанту Александру Иванову пригласить вас на ужин, сегодня вечером в ресторане «Парадиз».
Замечаю, что она переменилась в лице от такого предложения, и спрашиваю:
– Что-то не так?
– Не то чтобы… просто бенефис Пети – на который он меня только что пригласил – тоже сегодня вечером… И…
Тоже мне, причина для расстройства. Пускай валит к чертям собачим. Но для приличия говорю:
– А, это. Так его разве нельзя потом на Ютюбе посмотреть!? – делаю жест в сторону ноута.
– Конечно можно, – тявкает Щелчок. – Даже пересмотреть повторно, заказав жрачку из твоего «Парадиза» на дом.
Маша на это улыбается. Чувствую, он надеется шутками ее переманить, и спрашиваю:
– Что значит жрачка!? Там отлично готовят. Уж получше чем…
– Так я рад за тебя. Повышение и двойная порция ужина в гордом оди…
Парень походу нарывается. Морда видать зачесалась. Но тут Маша решает его спасти:
– Так-с, мальчики… – Ну почему мне опять дымить трубкой мира меж этих оболтусов. – Боюсь, что мне придется продинамить вас обоих. Мне еще работать над картиной.
– А ты не бойся, – опять встревает Щелчок, но уже без буксовок из-под шапки – Мы можем все вместе пойти в «Бэкстейдж Лайф». Вы будете ужинать на VIP-местах, а я буду развлекать вас и остальных гостей. Клоуничая на сцене, – даже подмигивает мне.
Ох и заехал бы я тебе в эту мигалку, «браток». На раз усек бы, где твое место. Но вижу, что Маша не особо в восторге от такого предложения. И опередив меня, она выдает:
– Ну, даже не знаю…
– Не знаешь!? – с тупым как обычно выражением чешет бородку этот клоун. – Вот не согласишься, тогда еще и «не узнаешь» секрет улыбки Моны Лизы. А ведь ее разоблачение у меня в программе. Ну же, старик, – это он уже мне, да еще и по плечу хлопает. – Скажи ей, что не дашь заскучать, если мои шутки не зайдут.
Это я-то «старик»? Я б прям щяс заехал в морду его наглую, чтоб знал, кто тут старик.
Лошпед позорный. Но, видя умоляющий взгляд Маши, сдерживаю себя и говорю:
– В принципе, мне без разницы куда пойти… Главное ведь с кем…
И она награждает меня улыбкой, от которой слезы счастья так и рвутся из глаз.
– Вот именно, – не затыкается этот чмырдяй и кладет руки нам на плечи. – Не с кем-то, а с автором замечательного, – пялится на картину, – Аквариума с рыбками… в виде… глаз?
– Называется «Зрячий океан». Ну, будет, если мне дадут закончить, – подмигивает мне моя Маша.
– Намеков я, конечно, не понимаю. Но очень сильно подозреваю, что пора валить. И кстати, если б я додумался на нечто такое, когда сдавал экзамен на курсах живописи – нам задали нарисовать два идентичных глаза – то… кто знает, из меня мог бы выйти толк.
– Или вся дурь, – добавляю я, борясь с желанием спустить его уже с лестницы.
– Ну, насчет всей не знаю. Но некое ее количество вас ждет, сегодня, в 20:00. Буду ждать!
Наконец-то зло ушло. И я, спокойно прохаживаясь как лев в клетке, общаюсь с Машей.
Для приличия спрашиваю о домашних, работе и о всяком таком. И потом только перехожу к теме, которая меня взбесила до жути. Это похабное видео ихнее. На которое, сто пудов, ее подбил этот ублюдок. Который, считай, спася, свалив с глаз моих долой. Как бы случайно вспомнив, говорю:
– Кстати. Сегодня в ленте видел твое новое видео. Очередной «перформанс», как их называют…
– И как тебе? Даже странно, что ты не прокомментировал.
– Ну… да там и без меня хватает странности. Этот… Петя с пастью нараспашку – как будто и так не видно, что он тронутый, ха… И ты… обняла его сзади и чистишь ему зубы зубной щеткой… извини, я, наверное, не догоняю, но как-то пошлятиной попахивает.
– Ну вот. Начинается. Там много трактовок: чистота, улыбка и все такое от женщины.
Так и называется перформанс: «Зубочистка».
– Да!? Я не думаю, что тебе нужно так напрягаться, ради улыбки. Тем более от такого…
– Слушай, Саш. Давай мы не будем анализировать способы сотворения улыбки, и современного искусства в целом. Я реально рада твоему повышению и приглашению, но мне, правда, надо…
– А, да. Конечно. Искусство прежде всего. Значит, в 20:00 в этом клубе ихнем?
– Да. Обязательно! До вечера.
Я медленными шагами, спиной к двери удаляюсь задним ходом. Демонстрируя ей, как пытаюсь насытить глаза ею. Она дарит мне еще одну улыбку, которая говорит «Да. Я все понимаю». И только потом сбегаю по лестнице вниз. Довольная моим трюком, она включает музыку.
Ну и фигня же их этот «Бэкстрит Лайк». Описать – матерных слов не подберешь. Вот я и заряжаю с ходу двойную. Праздник как-никак. Двойной даже: повышение и Маша рядом со мной за VIP-столиком. Я ей говорю, что и сам мог бы нам организовать этот VIP, просто не люблю такие «местечки». Но она бормочет что-то не совсем понятное, а сама вся на сцене и замкнулась. Так и пялится на сцену в ожидании, когда этот Клоун соизволит вывалиться смешить народ. Увы – ждать пришлось недолго. И я делаю официанту жест повторить выпивку. Хоть что-то толковое есть в этой дыре – бухло хорошо пробирает. Бодрит как надо.
А вот и наш шут явился. За это, говорю, надо выпить, но Маша в полном отказе. Что ж, мне больше достанется.
Походу, он подкупил всю публику; что не ляпнет этот олух – все ржут и хлопают. Но больше всего бесит то, что я замечаю на середине второй бутылки. Чем удачнее идет выступление этого кретина, тем ярче горят глаза Маши. Она вся внимание, каждому тупому слову этой гниды. И смеется чуть ли не громче всех. Еще и хлопает. Он же просто издевается над всеми, нариками, официантами… Что тут смешного, им что, косяки раздали, что ли?
Реально укурки какие-то. Ну вот, еще и уломал поприветствовать художницу «Мари Найк».
А эта и готова растаять. Добиваю второй бутыль. Как же меня это бесит. Хоть бы закончил уже, или провалил выступление. Как раз успели бы свалить из этого гадюшника в «Парадиз».
Но нет. Тогда заказываю третью бутылку. Маше не очень нравится такое решение. А знаешь, что не нравится мне? Как ты смеешься над каждой его тупой шуткой. Даже над идиотизмом про Мону Лизу смеется в колос. Вот началась ересь про вопросы – не кому-то там – самому президенту, чтоб тебя. И каждое ее хихиканье, словно скрип ножовки, что распиливает мое одеревеневшее сердце. Так-с, с этим надо заканчивать. Поржали, и будет тебе, чертов ублюдок. Опрокидываю стопку и ору ему, чтоб: «Не гнал чушь. Кто его будет слушать».
Судя по затихшему залу, я задел сердца «Почтенной публики». Улыбаюсь Маше, но, видимо, и она не поняла мой юмор. А урод этот со сцены вдруг обращается ко мне:
– Представьтесь, пожалуйста.
Нюх потерял, походу. Снова кричу ему:
– Ты меня хорошо знаешь и так, Щелкунчик.
Но тот опять бубнит в микрофон:
– Я-то, может, и знаю, к сожалению, что ты тако… то есть, кто ты такой. Но если ты заметил, тут куча людей, которым интересно знать своего героя.
Тут я, слегка поднапрягшись, ору этому кретину:
– СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ АЛЕКСАНДР ГЕОРГЕВИЧЬ, Б… – слово на «Б» как-то само вылетело.
А эта тварь безмозглая выдает мне:
– Интересная у вас, конечно, фамилия, – черти в зале смеются. – Видимо, кайфоломство ваша давняя семейная традиция, – и еще громче смех вокруг.
Ну все, ублюдок. Доигрался ты своими шутейками. Вскакиваю с места и несусь к нему.
А тварь эта спрыгивает со сцены. Бухло хорошенько ударило в голову, и пару замахов приходятся мимо него. Да еще и проход в ноги получается неровным. Врезаюсь головой ему в колено и падаю на коленки. А эта тварь еще осмелилась ударить меня по лицу. Я распластался на полу. Тут он решил добить меня ногой, но фиг там; заезжаю ему кулаком промеж костылей. Козлина оседает, и я выстегиваю его апперкотом в челюсть. Бросаюсь добить гадину, но куда ему честный бой вести. Заезжает в меня стулом. Валюсь на стол.
Ладно. Поднимаю этот стол, чтоб прибить им эту тварь. Но тут кто-то вопит во всю глотку слово на «Б». Смотрю, а это моя Маша вопрошает:
– ДА ЧТО С ВАМИ ТАКОЕ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ ОБОИХ?
Я замираю. И тут меня скручивают амбалы из охраны и выводят на улицу.
Ору им всем, что им хана. Всем и каждому. Псы позорные. Но больше всех, конечно, отхватит это чмо клоунское. Отдышавшись, достаю телефон и набираю Савелия. Тот отвечает не сразу:
– Алло. Да это я. Да так, просто после пробежки как раз звоню. По поводу того движа.
Про «взаимную услугу». Да, да, я в теме. Лады. Завтра и обговорим. Всего доброго.
Набираю Машу. Выключен. Ну да. Не самый культурный вечер ей довелось провести. А все из-за кого? Конечно. Шут этот запорол весь праздник. Но не стоит о нем париться. Маша.
Моя славная Маша. Смотрю на небо. Проводить такую звездную ночь в одиночестве – точно не праздник.
Глава четвертая
{Описание от разных лиц, через СМИ, с разных ракурсов с минимальным нырком в сознание}
Вспомогательный образец:
В золоте траурных лент
Играет солнечный луч
Буквами новых легенд
Страны бесконечных туч.
Андрей «Дельфин» Лысиков «Лето»
Макулатурный Вестник
Сотрудники полиции провели очередной рейд клубов и задержали несколько человек. У одного из задержанных изъято наркотическое средство. По факту хранения запрещенных средств наркотического характера возбужденно уголовное дело по статье 228 часть 1 9-го января, работниками полиции была произведена спецоперация по задержанию лиц хранящих и распространяющих наркотические вещества. Рейд был произведен в ночном клубе «Бэкстейдж Лайф», что находится по адресу Комсомольская, 7, 3-ий корпус, дом 5. В ходе операции были задержаны лица, подозреваемые в хранении и употреблении наркотических средств. Как сообщили оперативники, при обыске у одного из задержанных лиц, было изъято вещество диацетил 3,6 производное морфина, известное как героин. Весом 1 грамм. По факту хранения запрещенных наркотических средств, возбуждено уголовное дело по статье 228, часть 1. С задержанным ведутся следственные работы, на время которых он взят под стражу.
Спец. корр. Екатерина Микенова
Ч.П.
Добрый день. В эфире двадцать седьмого канала программа Чрезвычайное Происшествие, В студии Михаил Ровношпалов. События за последние сутки:
– Вчера вечером сотрудниками полиции был произведен рейд на местные ночные клубы. По данным оперативников, в этих заведениях имело место сбыт и употребление запрещенных наркотических средств.
Место происшествия. Очевидец Артем Смирнов:
– Обычно я замечал, возвращаясь с работы домой, что тут кучковалась молодежь.
Громкие смешки, все такое. Вроде у них тут стенд-ап клуб или че-то такое.
В ходе спецоперации было задержано несколько человек. При обыске у одного из лиц, некого Петра Васильева, известного в кругах стенд-аперов как Петр «Щелчок», был обнаружен белый порошок весом в один грамм. Экспертиза показала, что это героин. Сам задержанный свою вину отрицает, утверждая, что порошок ему подкинули.
Съемка из изолятора временного содержания. Задержанный Петр Васильев:
– Я вам русским языком говорю – Подстава это. Хоть щяс могу сдать любой анализ. ВЫ СОВСЕМ (пиканье). Говорю же не мое это. ДА ИДИТЕ ВЫ НА (пиканье). УБЕРИ (пиканье) КАМЕРУ Тем не менее, экспертиза выявила отпечатки пальцев Васильева на пакетике, в котором и содержалось наркотическое средство. По данному делу возбужденно уголовное дело по статье 228 часть 1 хранение запрещенных наркотических средств. Сам подозреваемый взят под стражу. К другим новос…
GАLLA NEWS
Привет всем кто щелкнул этот видос. С вами Галла Янова, и это Галла-ньюс. В этом видео я расскажу о стремном происшествии с одним из героев моего видоса, который я залила пару недель назад. Его можно посмотреть, щелкнув вот суда. А пока пару слов о наших спонсорах:
– Каждый день, каждый час в мире проходят выборы. Гонки политиков в думу, в раду, в конгресс, парламент, административные выборы и выборы на посты, президентов, сенаторов, губернаторов, глав республик, председателей правительства, на пост конгрессменов, глав администрации и т.д. И если ты хочешь тоже сорвать на этом куш, то POLIT-X-TREP – это твой шанс! Делай ставки на своего кандидата и выигрывай реальные деньги. И самое главное: с каждым выигрышем ты не только получаешь быструю выплату денег, – вместе с ростом количества угаданных победителей растет и твой шанс успешной карьеры в большой политике. Это лучший шанс самореализоваться в наш век. POLIT-XTREP – делай ставки! Сделай себя сам!
– Итак. Как я уже сказала, инцидент этот произошел с небезызвестным стенд-ап комиком Петром Щелчком. О драке которого на его же бенефисе я делала видос.
Любительская съемка; тряска изображения над головами толпы собравшейся вокруг двух человек; один со стулом в руке, другой поднял стол. Раздается вопль и возглас:
– ДА ЧТО С ВАМИ ТАКОЕ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ ОБОИХ?
Вмешивается охрана и съемка останавливается.
– На этот раз в ходе полицейской облавы на злосчастный клуб по официальной версии у Петра нашли заначку. Целый грамм герыча. Спасибо, что хоть не расфасованный. Иначе, не слышать нам шутки Щелчка от восьми до пятнадцати лет, а то и больше. С действующим раскладом – если я ничего не путаю – максимум до трех лет. А то и меньше. В любом случаи, сокамерники точно будут рады халявному стенд-апу в хате.
Отрывок из фильма «Джентльмены удачи»; герой Леонова говорит сокамернику:
– Ты это… Ты того!..
– Но что интересно мне в этой истории, все кто знает лично Щелчка – не только комики и коллеги по рекламному бизнесу в сети, – все как один не верят в то, что Петр мог баловаться наркотиками.
Съемка из клуба; какой-то малоизвестный комик, пытается перекричать громкую музыку:
– Конечно, это фуфло. Я уверен, что это подстава. Дичь просто. Щелчок… тем более с герычем!?..
– «Тем более с герычем»!? Хотя и то верно – двадцать первый век на дворе.
Отрывок из неизвестного фильма; пожилая женщина кричит:
– Сыночек, ты не видел мои таблетки?..
И тут же отрывок другого любительского видео; упоротый парень исполняет дикий танец.
– В принципе, чувак и про политику нежестко шутил. Хотя на тему наркотиков…
Отрывок с выступления Петра любительской съемкой:
– Знаете. Не то чтобы я гомофоб. И в броманс даже верю. Но в дружбу гетеросексуала и гомосексуала я верю меньше, чем в дружбу парня и девушки. Это как дружить с нариком. В какой-то момент, любопытство тебя передавит, и ты такой: «Дай сюда!». Выхватишь у него трубку, шприц, или что там у них, чем обычно ваши друзья обдалбливаются? – смех в зале.
– И вот кто сказал, что то же самое не может случиться, если у тебя друг гомосексуалист!? Живешь себе так, нормально вроде все. Ниче так себе у друга вашего игрушки. Но в какой-то момент вас переклинивает – и «ДАЙ СЮДА!» – снова смех в зале.
– И Я ЗНАТЬ НЕ ХОЧУ, ЧТО ТАМ ЗА ИГРУШКИ У «ДРУГА» ВАШЕГО, – сквозь хохот зала орет Петр.
– Что ж, пока что это вся информация по делу Щелчка. И скоро у него должен быть суд.
Если не «был», уже, к выходу этого видоса. В любом случаи, пишите в комментариях, если что знаете по теме. Как я говорю: Галла тоже не сама придумывает новости. Так что не разрываем цепочку. Ставьте лайк, если вам понравилось видео. И даже если не понравилось, за лайк вас никто не закроет – пока что. Как и за колокольчик и уж тем более за подписку.
Пока! Удачи вам всем!
Глава пятая
{Дальнейшее развитие сюжета: раскрытие психопортретов персонажей через рефлексию; повествование от первого лица; от каждого героя отдельно, в подобии потока сознания}
Вспомогательный образец:
…Я не думаю, что в этом мире кто-то был бы счастливее, чем были мы.
Последняя строка из предсмертного письма Вирджинии Вулф мужу
* * *
Кажется, теперь-то она сможет сама догадаться, кто достойнее быть с ней рядом. С кем резоннее семью строить. Тем более, даже если удариться «в ждать – его», куда эту гниду с судимостью возьмут работать!? Разве что дальше клоуничать в этом гадюшнике. Пока народ не устанет от его дебильных шуток. Тогда – привет спутница до гроба – метла. А у меня…
моя Маша. И пусть сдохнет от зависти. Сгниет в кутузке. Ублюдок. Еще бесят нюни ее по нему. Ой-ой-ой. Отказался выходить на свиданки. Сказал больше не приходить. Тоже мне, жест великодушия. Да пристроили, наверно, к параше или еще лучше в петушатник. Ха-ха, точно. Нашел вариант по себе. Вот и забил на нее. «А вас мадмуазель, попросили больше не беспокоить»… Надо как-нибудь между словом намекнуть ей о такой вероятности. Может, реально подостынет. Задолбало, каждые пять минут: «Бедный Петя, как он там?». Зашибенно он там! И поделом. Дай Бог с концами он там! Но ей-то нельзя о нем теперь плохого ляпнуть.
Как она на меня посмотрела, когда я вскользь заметил, что: «Нефиг было дурью маяться и особенно торчать на ней»… Как она на меня посмотрела тогда своими зелеными глазами.
Ужас, отчаянье и шок – так и сияли в ее глазах… Какое-то немое вопрошание: «Да как ты можешь так?». Но больше всего меня взбесила схожесть этого взгляда со взглядом этого подонка. Но егошний-то я тогда быстро потушил. От души заехав в живот и сложив его пополам. Савелий даже прифигел. Но Савелий – красавчик. Четко все устроил. Видимо, доволен остался моим выполнением «взаимной услуги». Чтоб их всех… До сих пор по дороге включаю седьмую волну на рации. «Аудио Нарнию», как они ее зовут. Ха… Но мужик толковый. И верно говорит: меньше думать о содеянном, больше энергии направлять на грядущие деяния. Да уж, в их-то делишки… лучше не вникать. Слишком острая верхушка.
Такое там воротят… Я даже и не думал. Так-то мне повезло, что понадобилось мое содействие на таком уровне. В нашем деле все на взаимных услугах. Но при таком «баш на баш», кэшбек стопроцентного качества. Главное, не совать свой нос дальше начерченной тебе границы. Я высек, что седьмую волну они держат для дорожных операций. Пару раз на трассе поймал «Аудио Нарнию». Любопытство – липкая вещь. Особенно когда посвящен в замуты такой величины. Но с той волны меня акурат стряхнули. Вот что значит профи.
Только я выпас их тогда на трассе – они, судя по переговорам упали кому-то на хвост, кому я очень не завидую – как спустя максимум минуты три, мне звонит Савелий. И с ходу, без здрасьте, риторика: «И чем это ты, Сашка Георгиевич, занят?». Я пытаюсь найтись, что ляпнуть, а он: «Настоятельно рекомендую тебе свалить нахрен с трассы». И сразу отбой… Ну что тут скажешь. Импозантности ему не занимать. Я и развернулся на первом же съезде. Уж лучше медленно, но верно прорубать лед, в который загналась от меня Маша. Я знал, что это не самый легкий путь. Но, по крайней мере, без этой швали под ногами. Время есть… Как минимум года три. На крайняк можно и это раскрутить. Мало ли еще на какое дело я понадоблюсь Савелию. Любая травля… А в качестве «взаимности» можно будет и с концами выдернуть эту занозу. Ради моей Маши – все что угодно. Как там было в песенке той – «Впилась занозой, в сердце мое-о-о, стрела Купидона». А сердца красавицы достоин только тот, кто готов рискнуть ради него своим. Да. Именно так.
* * *
Я в натуре думал, что это пранк какой-то от ребят с клуба. С самого начала маски-шоу.
Даже когда нас вывели для шмона. Только потом, постепенно по выражению лица Гены и Макса начал подозревать, что что-то не чисто. Испуг на их физиономиях был не наигранным.
Пока я пытался выкупить, по чесноку все или в натуре розыгрыш, – возможно, тогда фокус и замутили эти подонки. Но скорее всего, в момент, когда собрали сумки и начали уточнять, какая чья. Только я ответил, что: «Это моя», один из копов ляпнул: «Лицом к стене. Не рыпаемся». Вот тогда они ее и загадили. Факт… И пару сек не прошло, как сунули под нос мне мою: «Давай, выворачивай содержимое. Быстро!». Как он мог – мразь конченая… Я начал вытаскивать свои вещи, как было велено. Павербанк, футболку, планшет, блокнот. И тут нащупываю что-то незнакомое. Сначала думаю: конфета завалявшаяся или презерватив.
Вытаскиваю и смотрю в ступоре; что делает пакетик соды у меня в сумке? Но потом догоняю, что нифига это не пакетик соды. Ощущение: в детстве в деревне, когда гостили у бабушки, у ребят была такая игра – «Золотая трость». На свежий кусок дерьма бросали обрывки газеты, типа это куча карт, а новенький игрок, который не в курсах за подкладку, выскакивал из-за угла и, типа агент по борьбе с азартными играми, должен был разорвать кучку газет, но суть игры до него доходила только когда меж пальцев выдавливалась «начинка». Было весело. Тогда. Но не сейчас, когда я сам оказался в роли такого же лопуха…
Настолько не весело, что я не сразу расслышал вопль мусоров «На пол! Лежать!». Ко мне подскочил один из оперов и, рявкнув в лицо: «Я сказал мордой в пол, козлина!», заехал кулаком в живот, и тело само выполнило приказ. Хватая ртом воздух, я увидел, как он деликатно за уголок, в перчатках, подбирает пакетик с порошком. И уже тогда догнал, зачем мне самому велели достать его из сумки… Дальнейшие мои слова – как об стенку горох.
Свое дело они сделали… Уже в КПЗ пазл начал складываться. Долбаный ублюдок. Я сразу прикинул, что, кто бы за этим ни стоял, во-первых, это что-то личное – человек, значит, знает меня. И, во вторых, у него стопроцентно есть связи в полиции. Про первое, не знаю, кому я мог так нагадить; вроде по сетевой рекламе все ровно, без обид со всеми клиентами, да и по стенд-апу никого не обидел. Опять же, стыкую «Знающие меня лично», «Связи в ментовке».
И тут же флэшбек: харя в маске, которая рявкнула мне в лицо «Мордой в пол!» и выстегнувшая меня в дыхло. Мне еще тогда показалось что-то странно-знакомым в его глазах в дырах маски. Моргание. «Сашка Моргашка». ГРЕБАНЫЙ, САШКА, МОРГАШКА, УБЛЮДОК!.. Тогда-то я исчерпал в голосину весь свой запас матерных слов. И еще немало смиксовал на ходу. Но диалог со мной был короткий. Только свист дубинки в ответ и отбитые конечности, которыми я кое-как укрывал голову и тело. В бесполезности упоминания этой мрази меня убедили очень быстро. «Да. Конечно. У тебя с ним просто личная вражда. Ты же его первым ударил в клубе. Нормальное спасибо за то, что он не написал на тебя заявление тогда». А на суде – на редкость скором – я окончательно убедился, что за меня взялись всерьез. Ладно, шутки про нариков. Даже отыгрыш про секрет улыбки Моны Лизы не поленились показать присяжным. Мол, вот. Подсудимый даже произведение искусства – великого Леонардо да Винчи – объясняет тем, что Моне Лизе трудно было позировать мэтру, держа под верхней губой насвай, и поэтому у нее такое выражение лица. И когда никто не рассмеялся, я понял: фенита ля комедия – велком ту на нары… Позорная псина… Ублюдок. Пришлось смириться с роком. А чуть позже и втолковать всю суть Мари… Примчалась ко мне, и камера для свиданий аж расцвела от этих изумрудных глаз.
Наивная девочка. С ходу обнимает и бормочет: «Я поговорю с Сашкой. У него должны быть связи. Он точно поможет». Я чуть не расхохотался. Конечно. Девочка моя, ты себе не представляешь, какие у него связи, и как эта мразь помогла уже. Но смотрю на нее, пытаюсь наглядеться и вдруг осознаю: понятно, что это он из-за нее меня так. В смысле стряхнул с пути к ней. И только тогда задумываюсь, на что эта гнида еще способна, лишь бы не уступить ее. Говорю ей: «Ничего мне от него не надо. Никакой помощи от него я не приму». Она пытается возразить, но я кладу ладонь ей на губы и говорю: «Слушай меня внимательно, Мари. Ты умная девушка – никогда в этом не сомневался, – и сейчас тебе нужно быть предельно внимательной и осторожной. Все не просто так. Но я знаю, ты не проморгаешь, что к чему. Никому не доверяй. И сюда больше не приходи. Я не выйду на свидание. Ни к тебе, ни кому-либо еще. Даст Бог – сам выйду». Она в ступоре: «Да что ты такое несешь?».
Но я продолжаю: «Запомни все мои слова. И не надо мне говорить, что будешь ждать меня».
Тут она поменялась в лице – кажется я ее задел – и выдает: «А я и не буду». Теперь уже я в ступоре: «Что не будешь: так говорить или ждать меня?». И ответом мне ее фирменная улыбка… Боже мой, какое же это очарование. Улыбка Мари – такая заразительная и умилительная. Любую гадость с сердца смывает родником… Но тут заваливается ключник.
Типа конец свиданке. Чертов кайфоломщик. Напоследок я вспоминаю самый главный вариант намека: «Помнишь фильм «Жестокий романс»? Запомни, доверять не стоит никому – к Гузеевой не ходи. Ты не вещь, чтобы перетягивать». Но она мне: «В смысле, Петя, о чем ты вообще? Я начинаю верить в версию прокурора». Я улыбаюсь: это она должна стенд-апить, а не я, ну что за девочка…. Успеваю бросить на ходу: «За меня не переживай. Все будет хорошо. Главное – береги себя, Мари». И продольный меня уводит… Теперь можно выдохнуть. Я еще не до конца осознаю, как сильно буду скучать. Скорее пытаюсь отдалить это состояние. Как перед уколом, настраиваясь на долгую обработку спиртом… Храни тебя Бог, Мари!
* * *
Мне нужно намагнитить все мысли на проект. Тем более, если не могу ничем быть полезной, Конечно, в его упертости я и не сомневалась… Так и доложили: «Арестант отказывается от каких-либо свиданий»… Больше переживала за успех второго предприятия.
И оно благополучно завершилось. Жалостливая улыбка на скорбном лице и шуршащие купюры меж молитвенно сложенных ладоней творят чудеса. Тем более: «Мне всего-то одним глазком взглянуть». Единственный вариант: с монитора камер наблюдения. «И то, чтоб вы убедились, что с ним все в порядке, коль он отказался от свиданий, – пряча деньги в карман.
– Да и в централе как долго он пробудет, неизвестно». И я вгляделась во все глаза. Чтоб максимально впитать его образ и даже обстановку. Мне нужно все!.. Хоть и в таких-то условиях. Еще и с монитора. Но не узнать моего Петю нельзя. Даже в неволе – такой статный, и движения такие слаженные. Ходит как пантера в клетке; мне этого должно хватить… Вовсю пытался изобразить стойкость. Но на вид что-то вроде невесты с картины Пукирева. Это слишком мило… Я даже была рада, что конвоир пришел. А то приступ бы у него случился. Бедняга… Такие странные наставления мне делал. Я понимаю, в такие моменты напряженки внутренней так и бывает, когда количество слов не соответствует времени, отведенному на их озвучивание. Вот они и вылетают нелинейно. В беспорядке и создавая хаос – как люди из горящего дома. Да и как не гореть голове его. Бедненький мой Петя. Дураку ж понятно, что он ни при чем. Но за что именно тебя. У меня, конечно, есть своя версия. Как и у Макса с Геной, да и у остальных одноклубников Петра. Но рубить сплеча – это уж точно не про меня. Я предпочитаю делать выводы с максимально четкой картины. Зная его не первый день, тем более его медиа-уловки в сети и любовь к двусмысленностям – в рекламном бизнесе и в стенд-апе, – прокрутила в голове все сказанное им. Сначала думаю: блин, с какого перепуга Гузеева? Что это, намек на пожениться? Что за нафиг? А раз он сказал «К Гузеевой не ходи», – то скорее «не» выходить замуж. Странно…
За пять секунд до этого, он говорит: «Не надо ждать меня. И даже говорить об этом».
Бедняжка… Видел бы он свои глаза, когда выдавливал это из себя. Не удержалась, чтоб не подколоть его. И реакция еще забавнее: совсем потерялся… Такой он забавный. Мой негодник недоактеришка. В итоге пришлось посмотреть этот «Жестокий романс», и все более менее прояснилось. Мало того что там играет Гузеева, так и линия ее… в общем, у нас с ребятами из «Бэкстейдж Лайф» эта версия и была. А про его наплевательское отношение и вспоминать противно…. Лучше держать его на расстоянии… Но при всем своем умилительно инфантильном поведении, Петр не дурак. И про осторожность больше всего говорил явно неспроста. Да и пусть сам спалится, если это действительно он… Направлю лучше все свободное время на проект – чтоб каждый день с ним, в работе – наблюдая параллельно за его поведением. Примерная картинка в памяти у меня есть. Дальше будет несложно… Должно быть… Я надеюсь… Блин. Как же так… Но я понаблюдаю за обоими.
Пока они думают ровно наоборот или не догадываются ни о чем. Нужно сказать Наталье Ивановой о запуске нового перформанса. И что галерея в перманентом состоянии открытия выставки. С рабочим названием… Как бы назвать, чтобы было менее в лоб?.. Точно – одно слово должно быть «Календарь». Но вот хорошо бы еще одно на пару с ним… «Обрыв»?.. Ну нет. Слишком тривиально, да и… Как-то… Ну не знаю… Хотя, может, «Пропасть»!?..
«Календарь пропасти»!?.. Вроде годится. Да и название то рабочее. А там посмотрим. Бедный Петенька. До сих пор не верится… Ну почему же… И где эта справедливость!? Теперь-то ясны его белиберда и причина такой ее трактовки. Иногда, сам конверт бывает информативнее, чем письмо, которое в нем прислали. К счастью, оба вида месседжа я догнала. И дальше дело техники. Медленно, но верно высмотреть момент, и уда-рить – если других улик не найдется. Хоть и не сказала ему, но готова ждать больше, чем он способен себе представить. Так, как «сама представляю и чувствую» – каждый божий день. Всегда, рядом.
Глава шестая {Дальнейшее развитие сюжета: нелинейной фабулой; чередуя флэшбеки и флэшфорварды на фоне ментальной-цветовой картины апатии; минимальным нырком в сознание; от второго лица} Вспомогательный образец:
Фейк-ньюс узурпировали у прекрасного пола магию, что вдохновляла наших предков на подвиги, войны и крушения империй Адам Салаханов «Пост про письмо в соцсетях»
* * *
Ты лежишь в позе эмбриона на своей кровати, уставившись на синий свет экрана телефона. Здесь только Ты и синий свет экрана, на который Ты все еще смотришь, повторяя – самой себе: «Дура».
Еще до того, как кто-либо успел отреагировать на публикации или комментарии, Ты с размаху отправляешь «левый» телефон в реку. Забыв даже выключить его. И Ты замечаешь, что он как плоский камешек несколько раз успевает подпрыгнуть по глади воды. Как светлячок-попрыгунчик. И резко исчезает в темноте.
Синева экрана даже успокаивает, если смотреть на него сбоку, лежа рядом, перестав хныкать.
Ты точно знаешь, что это тот самый момент. Возможно, это чувствует и он. Полтора года игнора дали свои плоды. Четкий график: занятия с учениками и все свободное время в мастерской на чердаке. Все больше уйдя в проект. А значит, ментально с ним. Связь через личный воображнет, локацией красок. И вот, чуть ли не скручивает Тебе руку – профессиональный навык – и говорит:
– Ты можешь остановиться на минутку и прос…
– Пусти. Мне больно. Я сказала тебе, что…
– Да. «Ты спешишь». Как и при каждой встрече. Уже второй год как…
– Ну и, что тебе не понятно?
– Что не понятно? Ничего мне не понятно. Почему ты меня избегаешь? Не отвечаешь на звонки?
– Я сто раз тебе говорила «Я занята»
– Все двадцать четыре на семь?
– Представь себе.
– Давно уже представил. С тех пор как… Этот наш друг загремел. Ты ж сразу начала…
– Наш друг!? Ты и имя его забыл уже!? А кстати, сколько раз ты его навещал?
– Ты сама рассказывала, что он не принимает никого. Наш друг «Петя».
– Ага. А то ты б и вытащил бы его прям сразу. За одной же партой, в одном классе в дет…
– Послушай, Маша. Что это ты на меня огрызаешься так из-за него? Можно подумать, это…
– Да тут и думать нечего, – Ты делаешь к нему шаг и смотришь прямо в глаза. – Всем и так понятно, кто и за что его упек туда.
Он начинает моргать. Смотрит по сторонам и смягчает пыл:
– Конечно, понятно всем, что сам по своей вине и загремел он туда.
– Ты это уже говорил. А теперь подумай: не пора ли хоть раз в жизни быть мужиком и признать то, что сам начудил? Или и дальше будешь, как с тетрадками в школе сидеть и моргать, пока…
– Слышь ты, Шерлок в юбке. Ты на меня всех собак решила…
– Ты называешь это собаками, взять и сломать человеку жизнь!? РАДИ ЧЕГО? – выкрикиваешь Ты ему в лицо – ТЫ ЧТО ДУМАЛ, Я ПОБЕГУ К ТЕБЕ, КАК ТОЛЬКО ТЫ СПЛАВИШЬ ЕГО НА НАРЫ?
– НЕТ! – кричит он в ответ. – ПРОСТО ОН САМ… – и тут же затыкается, моргает. – Он сам виноват…
– В чем? В том, что отметелил тебя в клубе? – заходишь Ты с другой стороны.
– Да пошел он… Никого он не отметелил. Пойми, – смотрит на Тебя щенячьим взглядом. – Это ж все ради тебя, Маша. У тебя ж с ним никакого будущего не будет. Пойми!
А я. Только одно твое слово, только один твой жест, и все для тебя!
Ну вот ты и стянула маску с его лица. Ты щуришь на него полные ненависти глаза.
Делаешь глубокий вздох – и жест: подняв перед самым его лицом кулак, выпрямляешь средний палец.
Теперь и он в ярости: ударом ладони отметает Твою руку. И как бы опомнившись, открывает рот, но тут же получает по губам. И пока он впитывает двойную порцию шока, Ты шипишь ему:
– Не подходи ко мне больше, подонок, – ретируешься с места разборок.
Ты надеешься уснуть раньше, чем сядет батарейка мобилы: из этой синевы прямо в пучину сна.
Еще стоя на берегу реки, Ты достаешь «свой» телефон и уже со своего акаунта заходишь на все страницы, где сделала криптозакладки. Проверить результат Своей работы.
Результат Тебя потрясает. Теперь, благодаря Тебе, почти все думают, что он реально барыга.
Еще и что засланный Сашей. И что они это провернули совместно. Ты просто поражаешься, что может сотворить один символ. В данном случае, даже его отсутствие. И это даже не символ вовсе. Ты просто пропустила или «недоткнула» пальчиком в «пробел», и все. Из слов «толка чем» в предпоследней строчке получилось слово «толкачем». На фоне него слова «снег», «оборот» и даже «промокашка» – типа марки – приняли наркотрафиковый смысл, и понеслась волна по всей сети. Несмотря на то, что будь это не опечатка, там было бы «е», а не «е» – людям только дай повод для смуты. Один промах пальчиком и поднялся цунами комментариев с совсем не теми последствиями, на которые Ты надеялась. Типа реклама наркооборота сотрудником полиции, со своим засланным «толкачем» на зону. Народ таким, конечно, не удивишь, но проблем обоим может перепасть немало. Опять разгорелась тема той облавы на клуб и всплыли имена фигурантов дела. Только в более остром ракурсе и с именем опера, которого немало людей узнало. Последствия Ты даже боишься представить.
Считается, что синий цвет вдохновляет работать, но сейчас, работа – последнее, что у Тебя на уме.
После того как расставила все точки над «и» с Сашей, все еще наслаждаясь теплом на ладони от его лица, Ты решила, что одной оплеухи ему будет непростительно мало. Твое сердце жаждет большего. Но в памяти опять прозвучали слова Петра. И они были резонными.
Прямо в лоб больше бить было нельзя. Вспомнились еще более ранние слова Щелчка. Про азы медиаманипуляции, НЛП, черного пиара в рекламном бизнесе. Петя говорил Тебе тогда:
– Всего-то и надо – закинуть нужные тебе слова на максимально видном месте. И желательно в дебильном звучании, если получится срифмовать. Почему большая часть пипла знает тупые бессмысленные текста эстрадных песенок, а не Шекспира, Пушкина или даже Дельфина?..
Первым делом, Ты приобрела «левый» телефон и сим-карту. И уже по пути домой набросала идиотский стих. В который засунула нужные Тебе слова и фразы: «Щелчок, Моргашка, пустить в оборот, отправить в каталажку говорливых, поделом ли Петр мотает срок» и т.п. вещи, на которые Тебе хотелось обратить внимание юзеров. Для начала тоже не очень в лоб, а типа:
Комик Щелчок, пошел в оборот Но не смей открывать об этом рот Иначе Моргашка, свернув как промокашку В миг тебя отправит в каталажку Мотает он свой срок, второй уже вот год В сомнительном обороте зеки и народ Не больше толкачем с прошлогоднего снега В попытках установить – поделом ли Петру это А дальше уже все просто; «Копировать», «Вставить» и «Опубликовать» во всех комментариях к трендовым видео в Ютюбе, под самыми популярными фотками в Инстаграмме и под топовыми постами в Фейсбуке. Повсюду в самом свежем и многоподписчико-вом – «Вставить», «Опубликовать». Ты даже сама с этого левого телефона создала акаунты везде, где можно, сделала посты с этим стишком, захэштегив знаменитостей, популярные бренды и топовые события. Нулевая герменевтика и липкость фраз уровня въедающейся в память дебильной песни должны были сделать свое темное дело. И с чувством исполненного долга Ты пошла к реке.
Глаза почти насытились синевой этого света, и Ты чувствуешь, как тяжелеют веки. Все еще в позе эмбриона, с высохшими слезами на щеках – Ты надеешься на сон уровня материнской утробы.
* * *
Как же это символично: Ты лежишь на пальме, ожидая мокрухи, а на лице у Тебя листок журнала, с рекламой каких-то ТВ услуг. Страница сиреневая, но свет, проходящий через нее, – розовый.
Ты не можешь выудить подвох в рассказе Толяна. Его ж никто и не просил толкать эту муть про того мочканутого зека. И теперь Толян чуть больше баллов получил в твоем идентификаторе исполнителя заказа. Выбился в лидеры даже. Тому то перед смертью нашептали весь план мести. А Тебе решили чуть пораньше. Чтоб за день до откидки выбесить. Озвучка приговора. Козлота продажная. Но уж чем Ты никого не порадуешь, так это испугом или паникой.
Розовый свет через лист даже умиротворяет, и Ты шепчешь мантру «Разум бодрствует. Тело спит».
Услышав новость впервые, Ты спросил у зеков:
– А число какое седня?
И вся хата заржала. Через минуту Ты понимаешь, что они прочитали твои мысли. Леня кричит:
– Какое угодно, но только не первое апреля!
Ты тоже изображаешь ироничный позитив. Но все же продолжаешь интересоваться:
– Не, ну в натуре. Я ж ни в централе, ни здесь ничего не писал. Ни касатку, ни какую жалобу. И не то чтобы я отрицала какой, – сокамерники смеются с иронии. – Но просто реально странно…
– Значит, нашелся какой-то спонсор покровитель у тя на воле, – прикидывает Леха.
– Может, какой кумир решил вернуть тебя на сцену. По шуткам затосковал, – это уже Толян.
Ты прикидываешь и такой расклад. Но очень он сомнительный. Может у Гены или Макса дела пошли в гору? Бэкстейдж Лайф раскрутился после Твоего дела? Может, Мари наконец-то вошла в топ художниц и начала продавать работы? Но Ты опять обращаешься к зекам:
– Может, вы и правы. Срок-то за девятнадцать месяцев перевалил. Вроде уже можно…
– Ну ты сказал тоже… тут деньги и связи если есть, «можно» и с ПЖ выскочить, – говорит Дима.
Тут на слове «Связи» Ты прикидываешь еще вариант: неужели Моргашка раскаялся?!
Ты думаешь, если они сделают это быстро, то розовый свет сразу станет белым, в конце тоннеля.
В принципе, Тебе всегда везло с сокамерниками. В каждой камере, куда Тебя закидывали. Ты максимально подробно и своеобразно – опыт стенд-апа – рассказывал, кто Ты по жизни и за что Тебя замели. Так-то, виновных в неволе нет. Но Тебе подфартило со временем, когда зеки в натуре увидели, что Ты на вы с наркотиками – а их здесь достать не напряжнее чем на воле, – когда на деле убедились, что ты ЗОЖ, вот тогда некоторые даже начали подбадривать. Раз парня реально фокусом закрыли – не за хвост собачий. Ты нащупал линию между шутом и просто человеком, который может интересно и с юмором рассказать историю-другую. А это тут ценится. Даже анекдоты заходят в тему, и далеко не новые; даже типа Артемийский пересказ, про Олега, который забыл бумажник дома, и после VIP- стриптиза, за неимением денег сунуть танцовщице, оттянул бретельку и проорал в трусы СПА-СИ-БО! – даже над ним почти вся зона смеялась неделю. И еще долго это «СПА-СИ- БО» было мемом у зеков, обращаясь к активистам и вертухаям за баланду, передачку и т.п.
Некоторые даже интересовались азами стенд-апа; Ты всегда с охотой растолковывал желающим за «Сетап – завязку» и «Панчлайн» – сама шутка-развязка. Или построение монолога: «Позиция+Тема+Предпосылка+Отыгрыш+Микс+Отыгрыш». Спасибо, миссис Картер. Даже здесь пригодилась ваша «Библия Комедии».
Под розовым абажуром, ты думаешь: воткнут тебе перо в сердце, и Мари утечет из него.
Ты у него и не интересовался, но за чифиром Толик сам завел Тебе эту версию:
– Значит, был мужик на зоне. По 107-ой загремел. Где-то на дискаче в деревне по пьяни не рассчитал, что ли, или тот неудачно упал. В общем, года три получил. А у того, которого он прищучил, то ли родаки, то ли братва – серьезные люди. Но парень этот на второй год уже тюбик подхватил. И вот ему тоже неизвестно, откуда УДО выпадает. А он, как и ты, никуда ничего не писал. И вот он от мазы такой весь расцвел. Даже кашлять стал по расписанию. Но то была от тех серьезных людей, в отместку за убитого им, типа афера. Чтоб надежду зародить. Просто так грохнуть им было мало. Так ему в день освобождения и нашептал на ушко пырнувший его под ребра мокрушник. Такие дела. Это я так. Не знаю, почему вспомнил.
Вот и Ты, тоже не совсем понял, зачем Тебе за пару дней до откитки, рассказывать такое. Знает ведь, что Ты по беспределу срок мотаешь… Даже чифир с пряником добивать масть пропала…
Ты все еще в розовом сиянии, когда слышишь, как кто-то перетирает у кормушки с активистом. После чего подходит к твоей шконке и обращается к Тебе:
– Слыш, Щелчок. Тут для Тебя кое-что интересное с воли, – Ты узнаешь голос Толика.
Убираешь с лица страницу журнала и встаешь на ноги. Но в руках у него ничего нет.
– Тебе явно понравится, – поясняет он.
«Значит, все-таки Толик», – мелькает у Тебя мысль. Но Ты еще после байки той решил, что сопротивляться не будешь. Да и какой смысл. Ты только надеешься, что он пырнет в шею. Считается, что если перерезать сразу яремную вену, тело парализуется, и жизнь вместе с кровью безболезненно вытекает из Тебя. Это типа гуманнее, чем вскрыться в теплой ванне.
– Кое-что за Сашку Моргашку. Твой же «благодетель»? – делает ударение с усмешкой Толик.
– Долбаный ублюдок и паскуда, вот кто он, – уточняешь Ты.
И тут же стискиваешь зубы и зажмуриваешь веки, чтоб не порадовать Толика тряской челюсти и слезами на глазах. Даже поднимаешь подбородок и думаешь: «Давай же, не тяни.
В самую шею, раз все уже решено. Так вот какой мне был предписан конец. Господи, прими мою грешную душу. Прости меня за все. И не забудь рабов своих, маму мою, сестру и Мари».
* * *
Тебя окутывает чернота. Настолько густая и плотная, что Ты не можешь даже пошевелиться.
Савелий на связи. Значит, одно из двух: или опять «взаимная услуга», или… черт его знает что.
– Да, Савелий Юрьевич, – говоришь Ты в трубку.
– Александр Георгиевич. У меня к вам несколько вопросов.
– Да, да. Я слушаю.
– Слушаете, говорите?! В таком случае, какую часть фразы «Нам взаимодействие с палевными сотрудниками ни к чему» вы не поняли? – недовольство так и вкручивается штопором в Твое ухо.
– В смысле, Савелий Юрьевич? Я что-то не понимаю…
– Оно и видно… В интернет давно заглядывал?
И тут до Тебя доходит суть предьявы. Гребаные тролли со своими стишками про Щелкунчика…
– А-а, это. Да-а… забейте. Это так, ничего серьезного.
– Звучит как автобиография. Вы сказали, что парня нужно слить в связи с личным вопросом. Вроде как он напал на вас в нерабочее время. При неисполнении. И нужно наказать за это.
– Да, у нас была стычка. – Ты перекладываешь телефон с правого уха на левое.
– На моей практике, дыма без огня никогда не было. И то, что пишут в сети, звучит более правдоподобно, чем то, что ты мне мелишь сейчас.
– Послушайте, – Ты решаешься дать отпор. – Все эти байки из…
– Послушай меня ты, щенок. Я правильно понимаю: ты впрягся в наш движ, только ради того, чтобы закинуть своего бегунка на зону барыжничать зекам?
– Я-а-а… – Твой отпор вянет вместе с голосом. Ты прочищаешь горло и делаешь второю попытку: – Савелий Юрьевич, поверьте мне. Я с этим типом разберусь, и без какого либо шуму. Это явно его дружки по интернет-проделкам мутят воду. Дайте мне пару дн…
– Нет уж, приятель. Что я тебе дам, так это совет. Держаться от него подальше. Его мы выуживаем по УДО. Сечешь, насколько мы замарались об тебя? Толкач тупорылый.
– Савели…
– Так что ни с ним, ни с кем либо из наших не контактируешь. С кем и как разбираться, мы лучше тебя знаем. Надеюсь, ты про дело наше еще не раструбил нигде, гнида палевная…
Ты даже рад, что вербальная трепка закончилась. Хоть ничего хорошего она и не сулит.
Эта тьма словно бетон, в который Тебя замуровали. Но Ты почему-то все еще дышишь в нем.
Ты ненавидишь себя за то, что поддался эмоциям и разболтал ей все. Нужно было просто придержать язык и отдышаться. Но ее глаза – что твой зеленый светильник в лицо – они ослепили Тебя. Одурманили – вновь. И Ты рискнул. В надежде что она поймет, сколько Ты поставил на нее. Чем рискнул. Но она явно уже помешана своими этими перформансами и безумными картинами. А может, и из-за него. Ублюдка конченого. Но Ты еще не все сказал. Последнее слово не сказано.
Ты даже не знаешь, открыты Твои глаза или нет – настолько едкая эта темнота вокруг Тебя.
По твоим наводкам – если верить ученикам, которых Ты завербовал конфетами и налом, в зависимости от их возраста – она каждый день рисует почти однообразные картины.
Размером где-то с дверцу тумбочки. Это что-то вроде ее ежедневного ритуала. Содержание картин, конечно, Тебя не волнует. Тебя больше озадачивает ее перемена относительно Тебя.
И все из-за этого мученика ублюдского. Ты снова прикидываешь вариант пустить гадину в расход. Перевести на счет родственников сокамерника нужную сумму, и из сердца вон. Из ее, надеешься ты. Посадят на заточку клоуна, типа по разборкам внутренним. А она поплачется месяц-другой – вполне вероятно, что на твоем плече, – и совет да любовь. Но сегодня Ты решил подкараулить ее у галереи. Ты точно знаешь, когда у нее ритуальные занятия с этими ежедневными картинами.
Чернота эта уже просочилась в Тебя, как в губку, на дне бассейна полного нефти.
С одной стороны тебя пресанула Маша. С другой – Савелий. Последний еще явно что- то задумал. Хоть бы заехал по морде, как Маша, и ты б вздохнул спокойно. Больше ее караулить и встречаться с ней нет смысла. Пока Ты не разберешься с козлом этим в клетке.
Хотя, Савелий сказал, что его выпускают. Вряд ли на убой. Хотят просто отмыться. Типа вообще не при делах. Вот, даже не держим его. Но другой козел – козел отпущения – им понадобится. И Ты знаешь кто на этой кандидатуре. А вот хрена с два Ты че признаешь !. И они это знают. Вот знать бы, как они отмоются при таком раскладе. Ты пару раз заметил, что Тебя пасут на машине. Но это могут быть и журналюги. Из-за всего этого дерьма в сети. Чтоб их… Рабочий день закончился. Пора валить. По дороге домой Тебе вдруг приходит мысль, что ведь и Ты можешь ответить контрманевром. Достаешь из бардачка рацию и выкручиваешь на седьмую волну. Какое-то время глухо. Но вдруг слышишь. Голос Савелия. Опять кого-то пасут. Ты прибавляешь скорость, чтобы Тебя как в прошлый раз не заметили. Передача пропадает, но вскоре Ты опять слышишь голос Савелия:
– …объект на подходе… приготовиться… белый Форд Фокус за красной Хендай в пяти секундах от тебя… Пошел, пошел, пошел!..
Ты вспоминаешь, что белый Форд Фокус – и Твоя машина тоже. Возвращаешь взгляд от рации на дорогу и видишь перед Собой красный Хендай. И тут же замечаешь несущуюся на Тебя коричневую глыбу слева. Ты успеваешь заметить надпись КАМАЗ посередине и встретиться взглядом с водителем, скривившим лицо в преддверии удара. Скрежет и грохот сливаются в волну закручивающую Тебя в металловорот, и лавина песка тушит огонек сознания.
Ты стал единым целым с этой необъятной тьмой. Как капля дождя, что вернулась в океан.
Глава седьмая
{Амбивалентная трактовка финала: от третьего лица; минимальным нырком в сознание; флэшбек ответвлением в мизанабим посредством произведений искусств с нотой магического реализма}
Вспомогательный образец:
Я не верю, что кто-либо чувствует, то же, что я чувствую к тебе сейчас.
Oasis «Wonderwall»
* * *
Свет пробивается как звезды сквозь темную материю. И все больше вступает в свои права. Белизна стушевывает тьму. Остаются только ряды черных закорючек. Разной длины и не всегда идентичной чередой построения. Нельзя сказать, есть ли жизнь в этих частичках темной материи. Но когда свет – в основном солнца – рикошетит от этих темных закорючек, сканирующий их получает разнообразные образы. Через глаза – в мозг.
Как, например, Саша, приходящий в себя, ослепленный светом, что царапается в его правый глаз. Другая половина головы забинтована. Руки, ноги… Даже не поймешь, на месте ли они под простыней. Пошевелить ими он не может. Пытается разглядеть их. Но из всех частей тела, двигать он может только глазом. Как бы ни напрягался, конечности свои он не видит.
От окна к нему движется темный силуэт. Свет из окна разлетается по границе силуэта и на нем сложно сфокусировать взгляд, и разглядеть его. Силуэт медленно подходит к его кровати, встает рядом. Теперь пиксели перестают шалить, и Саша видит, кто это.
Вот его точно рад не видеть. Никогда в жизни и уж точно ни при таких обстоятельствах.
– С возвращением, дьявольское отродье, – говорит Петр. – Я и не надеялся, что ты очнешься.
Саша скашивает глаз на трубку у себя во рту: мол, не могу говорить из-за нее.
– Да, вижу. После того, что застал твое пробуждение, это второе мое везение на сегодня. Заткнули мерзкую пасть как следует. Я еще вчера, на зоне, узнал о происшествии. И вот, как вышел, сразу к тебе. Друзья детства как-никак. А друзья должны заботиться друг о друге. Так ведь?
Саша начинает мычать и дышать как загнанное животное. Петр наклоняется к нему:
– Вот именно, мразь, – почти не размыкая челюстей, одними только губами, Петр шипит ему в лицо. – Полтора года. Девятнадцать месяцев. Пятьсот восемьдесят один день.
Каждый день, я думал только о том, как отомщу тебе. Содрать с тебя кожу. Отщепать с костей всю плоть плоскогубцами или сжечь заживо. И единственное, о чем я переживал, это то, что ты можешь умереть, не выдержав боли – до того, как я утолю свою жажду…
Раздается журчание. Петр оглядывается к углу кровати, где катетер выведен к мочеприемнику. После чего снова смотрит на Сашу, но теперь уже со злой ухмылкой:
– И правильно делаешь.
Саша закрывает глаз, и пытается дышать как можно более жалостливо.
– И знаешь ли, есть еще кое-кто, о ком я так же не забывал ни днем, ни ночью. Ведь он тоже помнит и не оставляет тех, кто помнит о нем и просит его о помощи.
Петр поднимает указательный палец. И Саша чувствует себя ослом, так как посмотрел в потолок, куда указывал палец Петра. Потом закрывает глаз и снова делает жалостливый вздох.
– Да. Господь Бог. И он ответил на мои молитвы. Еще и так четко, что мне даже не пришлось пачкать руки и опять загреметь туда из-за такого куска говна как ты. Вся зона заценила иронию: бывший опер на пенсии уснул за рулем КАМАЗа и проснулся, воткнувшись в мента на Форде.
От слов «уснул за рулем» глаз Саши вот-вот выплеснется из черепушки. И Петр добавляет:
– Бог наказал тебя лучше, чем я мог придумать – ибо пути Господни неисповедимы. Так что все, что мне остается, это, – Петр наклоняется к нему, – ххаакх тффуу!..
Зажмурив глаз Саша снова воет, и на этот вой забегает проходящая по коридору медсестра. Проносится мимо Петра. Саша открывает глаз. По щеке стекает тонкая струйка.
– Анджела! – кричит сестра в коридор. – Позови сюда доктора Лещука, в палату Иванова.
В коридоре перед палатой, Петр замечает мужика – по прическе понятно, что мент в штатском, – который втыкал в телефон. Но как только услышал последнюю фразу медсестры, уставился в сторону палаты. И лицо его выражало все, что угодно, только не сочувствие оттого, что коллега его застонал. Когда Петр проходил мимо, тот уже впопыхах пальпировал телефон.
Где искать в это время дня Марию, Петр знает. И ему даже неудобно, как по мужлански он поступил. С ходу явившись на разборки к Саше, а не к ней.
На двери галереи он видит трафарет, оповещающий о том, что сегодня «открытие выставки Мари Найк «Календарь проIпастIи» – скорее всего». Больше чем приставка «скорее всего», его цепляет слово «проIпастIи», которое выдает как «про пасти» – типа «про наблюдение», так и «пропасть и» – что говорит о продолжении после обрыва.
Он заходит в первый зал. Сначала ему кажется, что тут сделали ремонт. Что это такие обои. Подойдя ближе, он видит, что все стены в комнате – от пола до потолка – заклеены небольшими картинами, размером в средний монитор компьютера. Подойдя еще ближе и всмотревшись, он видит до боли знакомую обстановку на полотне: тюремная камера, со шконками, столиком, стульями и парашей. И главное – человек в робе. Это он. Сидит за столом и что-то читает. Он смотрит на название, но там просто дата. Один из дней первого года его заключения. Петр делает пару шагов назад, смотрит на всю стену, и флэшбек нескольких месяцев отсидки распрыскивается по всей стене; на каждой картине – он в разных позах, занятый разными способами убийства времени взаперти. И под каждой картиной разная дата. Он делает оборот на 360 градусов; на каждой стене – то же самое. Он идет в следующую комнату, но и там такая же обстановка. Везде он. Только в третьей комнате до Петра доходит смысл названия выставки. Он точно знает количество картин во всех пяти комнатах галереи. 581. Весь его 19-месячный бэкграунд – разбитый на 581 произведение. И приставка «скорее всего» в названии – на случай если его не выпустят в этот день. Открытие выставки – в день, когда двери тюрьмы открылись перед ним. Петр все еще не замечает других посетителей. Как и, собственно, они его. Изредка высматривает среди них Мари. И снова задумывается: каждый мой день в тюрьме она рисовала меня. Была рядом не только мысленно. Стягивала эту пространственную пропасть как могла…
Флэшбек всего срока, что он провел за решеткой, представился ему в свете ее зеленых глаз. Она всегда была рядом. Ментально поглаживая кисточкой своих мыслей его одиночество.
И он был даже рад, что не нашел ее ни в одном из залов, так как был уверен, что упадет перед ней на колени, обняв ее ноги. А зеваки примут это за наигранный эпатаж или перформанс ради пиара выставки. Музыка в динамиках по углам галереи семафорила ее местонахождение. И Петр понял, почему она засела в мастерской: если он не откинется сегодня, она просто нарисует там еще одну картину и пойдет домой. И пока никто его не заметил и не начал шептаться, указывая на него: мол, вот оригинал, Петр поспешил наверх.
Туда, где трек «The Runner» коллектива «Foals» играл чуть погромче, чем в залах галереи.
Мари сидела у туалетного столика, уронив голову на руки. В зеркале отражалась только ее темя с черными кудрями. Но вдруг, как будто что-то почувствовав, она подняла голову и увидела силуэт, выступивший из темноты сзади. Не отрывая от него взгляда, она похлопала ладонями по столику, в поисках пульта, чтоб приглушить музыку. Пульта там не нащупалось.
Мария поднялась на ноги. Засоленные недавними слезами веки застыли. Она смотрела во все глаза на силуэт за ее отражением, который вырисовался еще четче. И наступило то самое, почти бесконечное мгновение, когда два взгляда – пускай рикошетом от зеркала – встречаются в поисках эмоции-подсказки для дальнейших действий. Она не могла решиться на этот краштест реальности: позволить себе моргнуть одним щелчком век.
