* * *
на улице ветер но снова гулять
иду притворившись живой
под ржавчиной листьев куражится взгляд
и кажется кажется твой
вот кажется кажется чьи-то глаза
поймают меня на крючок
движение в осень паденье назад
целуй же меня дурачок
мы вместе пойдем по унылой тропе
куда-то куда-то туда
мое наваждение бред мдп
мое никогда навсегда
а где-то вдали за пределами «я»
сердечный отпустится груз
покажется другом вчерашний маньяк
твою понимающий грусть
посмотрит сквозь узкие прорези глаз
на сонмы сердечных седин
потом заведет заключительный джаз
в остывшей осенней груди
твою маяту понесет на руках
и ты перестанешь стареть
ах осень высокая память тоска
тревога депрессия смерть
* * *
а по ночам приходит стиховолк
и открывает внутреннее зренье
ворует душу и съедает тело
потом воркует голубем над ухом
ожившие подземные ключи
фантомами выходят на поверхность
и сердце мириадами агоний
взрывается и вздрагивает пульс
прерывистым дыханием звериным
и вспарывает небо диафрагму
осколком древней памяти людской
вот гул одной из дремлющих галактик
пронзительно срывается на крик
в момент ее слепого пробужденья
а следом пробуждаются другие
деяниями древних полководцев
камланием языческих жрецов
вскипают волны тигра и евфрата
в магическом зиянье междуречья
заводится вселенский механизм
взлетает ввысь великий эсперанто
призывным гулом башни вавилонской
и я опять безмолвно погружаюсь
в святой источник марсианских вод…
но вот упав в очередную вечность
где я переживаю неизменно
двенадцать красных лун реинкарнаций
двенадцать эр клинических смертей
я снова жду минуты расставаний
когда из темных вод заговоренных
меня как рыбу выкинет на сушу
мой верный волк
мой вещий беовульф
КОГДА ЗАХОЧЕТСЯ…
когда захочется – зови меня,
ищи меж этими и теми,
не обязательно по имени –
должно угадываться время…
должно угадываться верное –
наощупь, робко, постепенно,
должно проглядываться нервное,
клокочущее внутривенно,
и в легких краденого воздуха
чуть больше станет во спасенье,
когда сольюсь, тобой опознана,
с тоскливым городом осенним
и захлебнусь ноябрьским солодом,
ни на секунду не хмелея –
а ты поймешь – не сразу, с опытом,
я – ветер, улица, аллея,
по стеклам капли моросящие
неровным, гулким forte-piano,
по переходам дань просящие
старухи с видом покаянным…
дома с зашторенными окнами,
печаль, звучащая на идиш,
и на асфальте листья мокрые –
я здесь повсюду, видишь, видишь…
зови, заполни мир таинственный
моей тоской рыжеголовой…
пойми, отныне ты – единственный,
кто знает кодовое слово…
* * *
и снова улучив короткий миг
сусальную разматывая ложь
я прихожу в твой ласковый не-мир
где ты меня так искренне не ждешь
и не узнать куда уходит боль
куда бежит бездумная беда
поскольку между нами не-любовь
поскольку между нами не-вражда
ни да ни нет ни вымысел ни быль
ни даже просто в соль ушедший сон
ты будто не был даже если был
сквозь пальцы ускользающий песок
и зная эту правду от и до
несу ее сквозь стоны и мосты
и где-то там мне видится не-дом
в который отведешь меня не-ты
* * *
взглядом ласкай утомленное тело реки
падая в космос особого строя строки
нынче простые слова от тебя далеки
словно зима аризоны
то что порхало на рунах пророческих рук
вспыхнуло светом ушло за невидимый круг
за горизонтом
нынче ветра не ветра – и не встретишь ветров
нынче гора не гора – или ты нездоров
что за нора если норов не норов а ров
глядя на солнце-лицо не
сетью а мыслью лови соловьиную трель
и проливай на прохожих прохладный апрель
цвета мацони
где ты теперь запредельных порогов игрок
где ты оставил свой город и голод и грог
золотом звуков взорвав безответность дорог
будто бы просишь прощенья
в том что земным измереньем ни вздоха не жил
если твой космос внутри – значит ты заслужил
невозвращенья
* * *
пляшет солнце пляшет ветер
бесконечны отраженья
зыбких радуг звонких истин
невесомое родство
тонкой нитью маринетти
продолжается движенье
от неявственного смысла
до вселенной звуковой
мне приснилось что у горя
привкус терпко-голубиный
что больнее там где имя
упадет на дно души
мне приснилось что из моря
в руки прыгают дельфины
и словами неземными
заклинают напиши
эти ласковые фрески
счастье призрачно но близко
если ты умеешь видеть
света хрупкие холсты
на забытом арамейском
на неведомом эльфийском
расскажи что миром правит
безупречность простоты
* * *
сонные звезды стекают в рассвет
мир наполняет дневная морока
будет ли вещая радость до срока
будет ли счастье которого нет
недозабытая недопечаль
истина видимо снова в вине и
может быть где-то ты нынче нужнее
сядь в колесницу и в небо отчаль
может быть эта больная трава
или в пыли подорожник незрячий
что-нибудь вспомнят о чем-то заплачут
но умолчат об особых правах
данных с рожденья живущих внутри…
небо смутив неопознанным эго
стоя на мостике альфа – омега,
мы продолжаем себя говорить
свету служить и на тьму ворожить
вздохом из сердца выпрастывать слово
видя как скручено нитью суровой
время по вене вселенской бежит
ЧУКОТСКОЕ
человечек мой…человечек мой…
и сказать-то как будто нечего —
раскололись на «я» и «ты».
вроде латано, вроде лечено,
но грустит ангелочек вечером —
неземные глаза пусты.
но сказать-то как будто надо бы…
тучи мечутся над Анадырем,
в море баржи врастают в лед,
мерзнут домики за оградами,
в небе выгнувшись черной радугой,
разрастается рагнарек.
расставанья фрезою резвою
я себя по живому резала,
рассыпался по сердцу снег —
разрывалась над снами-безднами,
усмиряла себя да без толку…
был — и без вести… был — и нет…
не найти тебя — горе. горе ли,
что во мне бесконечно спорили
север, запад, восток и юг?
старых весен сгорает чучело
выбегают из чумов чукчи и
горловую тоску поют
колыбельную баю-баиньки
я пою тебе, милый, маленький
на Чукотке настала ночь…
я бы свет погасила в спаленке,
а под утро сваляла валенки —
только нету меня давно…
СЛОВА
Благословляю вас на все четыре стороны.
Марина Цветаева
слова живые вронские каренины
медово забродившие на дне
летите же на все четыре времени
на все четыре племени во мне
до глубины распахнутого облака
и до длины последнего стежка
на все четыре образа и облика
ничем еще не связанных пока
пускайтесь ввысь нестройно и рассеянно
тяните песню хрупкую свою
сплетая сеть от сервера до севера
а может быть от севера на юг
слова мои затейливые запонки
к манжетам неопознанных листов
скрепляйте сны до завтрака на западе
а к ночи пусть срастается восток
опавший день отцом ли братом деверем
глядит сквозь стебли выцветшей травы
а я молчу я вера верность дерево
и в чье-то горло впившийся ковыль
ИМЯРЕК
бесконечны паузы небес
человечек умер и воскрес
век челом печали без числа
праха порох память плеск весла
то-то человечка будут грызть
страхи боль раскаянье корысть
малые с горошину но все ж
имярек иначе в мир не вхож
имя реки имя на реке
мелкий мир дрожит на поплавке
мается держи меня держи
не сорвался в омут значит жив
