* * *
Жизнь выскоблилась… Комната пуста.
Болтливый дождь завис над крышей дома.
С расстройством сна сдружились поезда,
Несносный гвалт ночного гастронома.
Хрустальной мглой скорбящий купол лба
Располосован… Без – «артподготовки»
Ты пьешь за тех, кого свела судьба
В стальных отсеках сгинувшей подлодки.
Как Агамемнон – в беспросветный год
Мгновенья жизни подвергая риску –
С брезгливой миной твой норвежский кот
Обходит – спиртом пахнущую – миску.
Спят Красногорск, Бобруйск, Абаза-Хабль.
Тебе – неймется… Квохчет грампластинка…
Плывущий в бурю флагманский корабль,
Ты предпочтешь балладам Хампердинка?!
* * *
День протрезвел от нашествия сплетен.
Сдуру расторгнув контракт с ремеслом,
Ты, словно мышь подзаборная, беден.
Дом твой давно предназначен на слом.
Вздорный оскал, властно-барские жесты,
Злую, всегдашнюю склонность к борьбе
Ты предпочел страстным ласкам невесты,
Ставшей – скандально – ненужной тебе.
Время споткнулось в твоей монограмме.
К дерзким надеждам жизнь пригвождена…
Пьянствует вновь с сатанистами в Храме,
Впавшая в мерзость, родная страна.
* * *
Как древний трактор, дребезжа
Неистовствуют папарацци:
«Жизнь предостаточно свежа
Для экстренных манипуляций,
Для кратковременной любви,
Для расплодившейся измены…
Хоть скорбный Дон переплыви,
Взрастут – срамные перемены:
Коронавирус, смертность, МРОТ,
Терпимость рабская к приказам…
Вас не спасет отборный сброд,
Идущий вслед за Фортинбрасом».
* * *
Передернув затвор беспросветной печали,
К ремеслу пристегнув взвод соломенных вдов,
Как младенца, шесть дней в колыбели качали
Расторопные улицы злых городов
Неустроенный быт, заскорузлость… Саратов,
Красноярск, присмирив к верху поднятый кнут,
В обездоленность лиц, в заторможенность взглядов
Даже видимость жизни уже не вдохнут.
* * *
Ночь – над прозрачностью стекла
Возвысившись, – пренебрегла
Настройкой чувств и кормит с рук
Тональность распрей и разлук.
Ночь раскапризничалась… Что ж –
Враждебным скепсисом не трожь
Фокстрот подследственной любви…
Мы расплескались?!.. C;est La vie.
* * *
С настойчивостью сердцееда
Твержу, – возлюбленная, ты
С коронавирусного лета –
Стакан прозрачнейшей воды.
Прости, возлюбленная, сжатость
Скупых метафор… Ты – навек
В мой дом вернувшаяся радость;
Ты – мой раскрепощенный смех.
* * *
Сжав стакан густой отравы,
Расчехлив блудливый глаз,
Вновь сегодня, Боже Правый,
Я готов пуститься в пляс:
В нервный, громкий, одинокий,
Нужный – как собаке кость.
Приковала к танцам ноги,
В сердце вспыхнувшая, злость.
* * *
Дом обескровлен тишиной,
Смердящей патокой вокзала.
В дверях – юродивый с женой.
На нем – хитон из одеяла.
Она – бледна и хороша,
Чуть-чуть нервозна. Но, как прежде,
Душа на кончике ножа
Усердно молится надежде.
* * *
Декабрь без снега – благодать.
На ветках – гроздья спелых почек.
Ты с каждым призраком в кровать
Ложишься спать без проволочек.
Затем – проснувшись поутру –
Всплакнешь над свежим некрологом:
«Ведь я – когда-нибудь помру
И в гроб сойду в костюме строгом».
Твой мозг хандрит без топора.
Заправить снедь холодной водкой
Тебе – давно пришла пора;
И – в путь скользящею походкой.
Так – день за днем, за годом год:
Трактир, трамвай, завод, берлога.
И чернь подвыпившая ждет
Очередного некролога.
* * *
Нет – на сердце зла.
Осень скверным бытом
Души растрясла.
Чтоб не быть забытым,
Взвыв от эпиграмм –
Братство каждый вечер
В церковь или в храм
Ходит ставить свечи.
Чтоб не грянул гром,
Ты в костюме строгом
Кровным серебром
Расплатился с Богом
За тяжелый труд
И за жизнь в ненастье.
Люди часто мрут
От любви и счастья.
* * *
Все повторяется: пустых бутылок звон
И кафедральный разговор металла,
И запах хлеба, и со всех сторон –
Как горлом – кровь: «Начать бы все сначала!»
Все повторяется… Век терпеливо ждет.
В чаду тревог – Несбывшееся снится…
Но, как и встарь – безмолвствует народ.
И Время крепом обрамляет лица.
* * *
Ночь – странница убогая
Промыла глотку водкою.
Палач, усердно охая,
Ладони – свел веревкою.
Благодарю – любимая:
Ладонь, веревкой скручена,
На пепелище вылиняв,
Вся палачом изучена.
Благодарю – любимая:
Горда, умна – напористо
В костер, под ноги милого,
Швырнула связку хвороста.
* * *
Жизнь выстудил иней.
Жизнь выскоблил смог.
В борьбе с пандемией
Октябрь изнемог.
Рассохлись дороги.
Без громких затрат
Свирепствует строгий
Чумной маскарад.
Хлеб дарницкий, брага,
Кладбищенский ор…
Братва (не без страха)
Штурмует – простор,
Стервозность вокзала,
Прозрачность стекла…
Восторжествовала
Бессрочная мгла.
* * *
Жизнь распластала катаракта
Псевдодозволенности… Мгла
Вдоль развороченного тракта –
Вакханкой взбалмошной легла.
Взлохматил ноздри воздух дерзкий:
Взрастив терпимость к батогам,
Москва – раздвинув занавески –
Нездешним молится богам.
* * *
1
В горизонтальной плоскости
Подследственного дня
Крест неблагопристойности
Возвысился… Грызня
Без зрелищ и без хлебца во…
Возрадовавшись, – влет,
Как птицу, под Атепцево
Смертельность дней – собьет.
2
Нашла коса на камень?! Что ж,
Юродивый, под сердце во…
Воткнув в судьбину вострый нож,
Поставь крест на Атепцево.
