С писателем В.М. Цаголовым беседует Марина Хубулова
Занимаясь проблемой становления и развития осетинского исторического романа, я обратилась к трилогии В.М. Цаголова «Послы гор». Заинтересовала сама работа писателя – от исторического факта до художественного произведения. Появились вопросы, на которые мог ответить только автор. Я позвонила Василию Македоновичу, и он любезно согласился со мной встретиться. Состоялся разговор, который, как мне думается, может заинтересовать почитателей творчества народного писателя Осетии В.М. Цаголова.
Марина Хубулова. Василий Македонович, хотелось бы уточнить: как вы пришли к теме присоединения Осетии к России?
Василий Цаголов. Однажды мы прогуливались с женой и встретили профессора М. Блиева. К тому времени его труд «Осетинское посольство в Петербурге 1749-1752» был уже опубликован (1961 г.), и в беседе с нами он посетовал, что, несмотря на успех его книги в Осетии, никто из писателей не занялся художественным воплощением этих судьбоносных, как теперь принято говорить, исторических событий. Разговор с М. Блиевым стал своеобразным толчком. Тема захватила меня, я погрузился в работу и в течение месяца написал первые сто страниц. Тогда я не знал еще, что эта тема, как мощный магнит, будет притягивать меня долгие годы. Работая над книгой, я никогда не составлял никаких планов или схем. Персонажи живут во мне как бы сами по себе, их ведет моя интуиция, мое чувство. Важно написать первые страницы, а дальше мои герои действуют сами, я лишь слежу за ними и записываю. Правда, потом возвращаюсь к написанному, и тут уже идет работа над текстом.
М.Х. Насколько я знаю, вы уделяете много времени работе над стилем, совершенствуя тексты от одной редакции к другой. Приоткройте завесу – как происходит эта работа?
В.Ц. Закончив книгу, я не отстраняюсь от нее, напротив, продолжаю думать о ней, и вскоре возникает желание что-то переделать, улучшить. Иногда случаются ошибки. Например, роман «За Дунаем», который мы с редактором сократили, желая вроде бы улучшить, наоборот, значительно потерял в художественности. На авторском экземпляре второго издания я написал: «Не годится, руководствоваться первым изданием». Сокращение, как правило, дается мне нелегко. Работая над текстом, я всегда стремился углубить произведение, утеплить, если можно так выразиться, очеловечить. Читатель должен сопереживать героям, а если даже я не сопереживаю, то что же будет чувствовать читатель?..
Некоторые произведения были написаны мной по заказу, например, «13-ый горизонт». Мы с редактором назвали его романом, а это просто серенькая повесть, инструкция о том, как добывать свинцовую руду… Но большая часть написанного шла изнутри, от сердца. Таков и роман «Послы гор». После его выхода в свет появилось много рецензий, были и критические замечания, отмечались недостатки. Не во всем я соглашался с рецензентами, но они мне помогли найти верное m`op`bkemhe в дальнейшей работе над текстом.
М.Х. Василий Македонович, расскажите, пожалуйста, как строилась ваша работа над романом «Послы гор» после его выхода в свет.
В.Ц. Впервые роман был издан в 1966 году. Это была как бы заявка, а не законченное произведение. Быстрый отклик на труд М. Блиева. Книга писалась быстро, легко, через шесть месяцев я отнес рукопись в издательство. А вот позже, после выхода книги, стало видно, что тропу надо протаптывать глубже. Вторая редакция отличается углублением исторических мотивов. Пришлось добавить новые главы, убрать случайные эпизоды, слабо связанные с основной сюжетной линией. Это была работа над формой, над фасадом здания, если можно так выразиться… Третья редакция – это уже другое, это кропотливая работа над текстом… Вообще-то, даже готовая рукопись должна отлежаться. Это тоже своего рода литературный процесс, неминуемый. Я же поспешил сдать ее в издательство. Тогда у меня не было еще литературного опыта, я занимался журналистикой. Но, к моему удивлению, книгу приняли хорошо…
Опубликовав роман в первой редакции, я обратился к болгарской тематике, а потом вновь вернулся к «Послам гор». Но все эти годы, даже работая над другими произведениями, сердцем я был с «Послами гор», они притягивали меня как магнит.
Теперь вот возникло желание написать 4-ю книгу – о дальнейших судьбах моих героев и их потомков, живущих в новых условиях, вместе с другими народами. Тема есть, а это для меня самое главное. Была бы тема, а детали найдутся…
М.Х. Некоторые критики после появления романа предсказывали его продолжение, поговаривали о дилогии… Вы же написали трилогию.
В.Ц. Сначала я действительно задумывал дилогию, а потом понял, что нужна еще и заключительная часть. Необходимо было показать процесс сближения горцев с казаками. Не гладко шел этот процесс, и упрощать его не следовало, тем более, что это была сюжетная линия: Базе и Анна – межнациональная супружеская пара. Их сын впоследствии оказался между горцами и казаками. Он бежал от горцев и не был принят казаками. Мысль работала над тем, как показать всю сложность тех процессов, которые последовали за присоединением Осетии к России…
М.Х. Василий Македонович, до вас или после появления в 60-е годы романа «Послы гор» кто-нибудь из осетинских писателей касался этой темы?
В.Ц. Нет, никто.
М.Х. А вам встречались какие-либо произведения на эту тему в литературах других северокавказских народов?
В.Ц. Работая над романом, я старался не читать произведения северокавказских авторов. Боялся влияния, невольных заимствований. Я изучал архивные материалы, отказавшись от всего остального.
Я знал, что раньше «Послов гор» вышел роман А. Шортанова «Горцы», который я прочитал позже, после опубликования моего романа. Тогда же я перечитал многие произведения А. Кешокова. Однако они мне показались слабее «Горцев»… Мое внимание привлек роман И. Базоркина «Из тьмы веков». Особенно первая и вторая его части. Это вообще сильная книга. Нетрудно найти прямую связь этого романа с «Послами гор», так как осетины не единственный народ, стремившийся в тот период под защиту России.
М.Х. А с кем из этих писателей вы были знакомы?
В.Ц. Я был знаком со многими. В прошлые годы писателей объединяли творческие союзы, мы общались, и это помогало правильно оценивать свой труд. Теперь нет творческих союзов, осталось одни воспоминания…
М.Х. Василий Македонович, какие моменты в трилогии вы считаете наиболее важными?
В.Ц. Прежде всего, стремление осетин к братству с русским народом. Очень интересен такой эпизод: в начале третьей части (во второй редакции романа) идет рассказ о первых днях пребывания осетинской миссии в Петербурге. Осетины обращают внимание на различие привычек и условий жизни, непривычный климат, своеобразное поведение русских в быту. Они присматриваются к русским, и Эба отмечает, что у Батыра появляются новые привычки. Обратите внимание на момент, когда во время завтрака Батыр смел на ладонь со стола крошки и отправил их в рот. Эба поморщился: «Два дня у русских и уже делает по-ихнему. Где это видано, крошки сгребать?» Эба как бы уже обеспокоен: а не растворятся ли осетины с их своеобразием в такой отличной от них русской среде? Подобные мысли не раз приходят ему в голову.
М.Х. Чем вы руководствовались при внесении в текст романа народных сцен. Что побудило вас к этому?
В.Ц. Во второй редакции я стремился больше показать жизнь народа, показать процесс единения с Россией изнутри, так, как это созревало в сознании простых людей. Больше всего меня занимало всестороннее изображение жизни народа в новых исторических условиях.
М.Х. Изучали ли вы родословные описываемых вами осетинских семей?
В.Ц. Да, я знакомился с родословными. Работал с архивными документами, как здесь, так и в Москве. Это была необходимость, как без этого?
М.Х. В романе «Послы гор» широко представлены взаимоотношения осетин и кабардинцев. Какими историческими документами вы пользовались?
В.Ц. Логикой сосуществования двух соседних народов, архивными материалами и книгой М. Блиева. Обратите внимание на начало первой части романа, где описаны похороны Садуллы, погибшего от рук кабардинца Кази. Садулла защищал обоз аульчан, шедший из Кизляра. Кабардинцев необходимо было нейтрализовать, т.к. осетины уже устали от их давления, и вся надежда была на Россию.
М.Х. На каком языке вы размышляете, и как разговаривают ваши персонажи?
В.Ц. Я пишу на русском языке, а большинство моих персонажей мыслит на осетинском. Мои герои живут как бы сами по себе, разговаривают, действуют, а я только наблюдаю за ними со стороны, записываю и стараюсь как можно точнее передать их мысли на русском языке.
М.Х. В феврале 1999 года, к 70-летнему юбилею М. Блиева в газете «Эхо» было опубликовано интервью с ним, в котором он касается многих вопросов и говорит, в частности, о кавказских героях, ставших персонажами романа «Послы гор». Согласны ли вы с той характеристикой, которую он им дает?
В.Ц. Это интервью во многом интересно. М. Блиев упоминает о «Послах гор» и отмечает концептуальную общность романа с его книгой. Но исследователю нужно самому всмотреться: так ли это? Ведь писатель берет исторический факт, а все остальное – художественный вымысел.
М.Х. Многие ваши книги выдержали несколько изданий. Они печатались в разных издательствах, многих литературных журналах. Какое из ваших произведений получило особую известность?
В.Ц. Да, книги выходили даже стотысячным тиражом… Найдите такой тираж у осетинских писателей… У меня есть список, составленный отделом Международной книги, там указаны книги, изданные в России и продаваемые за рубежом. Среди произведений осетинской литературы первым стоит роман «Послы гор» (500 экземпляров), далее – некоторые произведения других осетинских авторов – по 5-10 экземпляров…
Критики прошли мимо моей повести «За порогом небытия», но минует время, и они обратят на нее внимание. Я удовлетворен изданием моих «Избранных произведений», большое спасибо за помощь в этом Ф.Б. Дзасоховой и Т. Мамсурову.
М.Х. Как вы думаете, Василий Македонович, имеет ли жанр романа будущее, или он изжил себя?
В.Ц. Наша жизнь – это суета и спешка. Все на ходу, на лету. В спешке не возьмешься читать «Обломова», отпугнет огромный том. Вот и мои «Избранные произведения» изданы толстой книгой, и вряд ли современный читатель будет ее читать. Даже газеты сейчас дают информацию тезисно, одной строкой… Но роман не умрет, ни исторический, ни современный. Все заключается в таланте писателя…
Произведение должно соответствовать времени. Должны совпасть обстоятельства – тогда и возникает потребность в данном произведении. Можно питаться опытом прошлого, но высокий талант провидит будущее.
М.Х. Скажите, что вы читаете в последние годы? Кого бы могли рекомендовать из современных писателей?
В.Ц. Читаю литературные журналы: «Новый мир», «Октябрь» и, особенно, «Наш современник». Всегда внимательно следил за творчеством В. Астафьева, В. Распутина, Ю. Бондарева. А также постоянно слежу за нашими осетинскими журналами, особенно нравится «Дарьял». Для себя я давно уже отметил таких писателей как Р. Тотров Г. Тедеев, А. Гучмазов («Матрона»), В. Малиев («Дом Сурме»). Из писателей старшего поколения обращаюсь к Д. Мамсурову, Х. Мугуеву, Е. Уруймаговой (до ее уровня я так и не дотянул), Н. Джусойты. Они значительны для своего времени, заняли определенную нишу в истории осетинской литературы… Сегодня, к сожалению, нет достойного пополнения, и в обозримом будущем не приходится ждать значительных произведений… Из современных осетинских писателей можно выделить А. Черчесова, романы которого переведены на несколько европейских языков.
М.Х. Приходится слышать много разных суждений о премии Коста, о том, как и за что ее присуждают. Что вы думаете по этому поводу?
В.Ц. Премия Коста задумывалась как знак особо отличительной работы, явления. Сейчас она стала легковесной. Трудно запоминаются имена лауреатов, потому что не запоминаются работы, за которые вручена премия. Раздаются голоса о том, чтобы присуждать ее не ежегодно, а лишь тогда, когда появляется достойное произведение, которое станет достоянием народа, войдет в историю литературы… Мы доверяем членам комитета по премиям, но настало время влить свежую кровь, обновить комитет. И непременное условие – читать произведения. Был случай, когда, присуждая премию, никто из членов комитета не читал представленные произведения. Я не ставлю под сомнение лауреатство тех, кого уже отметили, но планку надо поднимать. Надо поднимать планку требовательности к писателю…
М.Х. Как вы оцениваете современное состояние нашей литературы или, проще говоря, как складывается жизнь писателей в республике?
В.Ц. В нашем Союзе писателей сорок с лишним человек, и трудно сказать, кто из них что написал – за редкими исключениями. Писательство – великий дар. Член Союза писателей – еще не писатель. У нас после одного неказистого стихотворения или серенького рассказа человек идет по улице с задранным носом – считает, что он свой долг выполнил… Беда в том еще, что писатели не общаются. Никого не интересует, кто и над чем работает. Не обсуждается написанное. Нет преемственности поколений – литературная жизнь, можно сказать, остановилась… К тому же случилась большая беда – практически самораспустился Союз писателей: ни собраний, ни творческих секций. Появились группировки, и каждая выдвигает своего в председатели. Правление не собирается. Нужно ли такое правление? Формально Союз писателей как бы существует, но нужен ли такой Союз писателям? Может, пора исполнить по нему реквием?.. Все это происходит потому, что члены Союза писателей не чувствуют никакой ответственности за будущее осетинской литературы…
Когда я смотрю на нас со стороны, мне хочется плакать.
