СТРЕЛЯЮЩАЯ МУЗЫКА «ВАГНЕРА»
В июле 2014 года артиллерия и авиация украинской армии долбили по Луганску почти каждый день. После того, как они взяли Славянск 5 июля, правительство в Киеве решило направить свой основной удар на Луганск. На улицах города лежали остовы сгоревших автомобилей – власти недавно провозглашенной республики не успевали их убирать. В интернете появлялись видео, как снаряды шлепаются в жилые дома. По опустевшим проспектам проносились «Уралы» с ополченцами. Не более 500-600 бойцов ополчения обороняли тогда город. Киевская пропаганда утверждала, что в Луганске засели несколько тысяч военнослужащих регулярной российской армии.
Ядром луганского ополчения являлся батальон «Заря». Нас, минометный взвод батальона, отправляли на боевые выезды по несколько раз в день. Порой мы гоняли с одного края города на другой. Иногда мы засыпали в кузове «Урала», пока ехали с одной позиции на другую. В первой половине июля наш взвод являлся всей тяжелой артиллерией луганского ополчения. Другой артиллерии в городе не было. Только к концу месяца появились гаубицы и несколько установок «Град».
Очередной выезд. Два наших «Урала», груженые под завязку бойцами, 120-миллиметровыми минометами и зарядами к ним, проламывались сквозь лес вслед за белой «Газелью», в которой ехали разведчики. Наша задача – поддержать операцию нескольких наших подразделений в районе аэропорта. В аэропорту с весны засела 80-я десантно-штурмовая бригада украинской армии, прибывшая из Львова (самое боеспособное подразделение армии на тот момент, оно участвовало в международных операциях в Ираке, Косово и Африке), и приданные ей подразделения спецназначения. «Если бы они знали, что аэропорт блокируют всего несколько десятков человек, то давно прорвались бы и засели на окраине Луганска», – сказал мне один из разведчиков, когда мы выгрузились на поляне, окруженной высокими соснами и липами. Среди тех, кто занимался блокированием аэропорта была группа «Вагнера». Тогда о ней никто особо не знал за пределами Луганска. Даже позывной «Вагнера» мало кто знал. Но его бойцы очень сильно выделялись на фоне сотен других ополченцев. «Головорезы», – отозвался о них один итальянский доброволец, когда увидел в первый раз. Здоровенные мужики с каменными лицами и холодными глазами убийц. В основном русские. Неславян «Вагнер» в свою группу не брал.
«Минометы пока не доставать. Ждем», – приказал командир нашего взвода Виталий. Я с одним из разведчиков засел на краю поляны. Трое разведчиков скрылись в лесу, чтобы проверить местность. Наш огонь должен был корректировать по связи кто-то из группы «Вагнера». Видимо, мы ждали, когда корретировщики выйдут на нужную позицию. Щебет птиц, шуршание листьев под порывами ветра, духота и гудение насекомых – безмятежность южного лета. Минуты текли лениво и сонно. Мы расслабились. Кто-то, подложив под голову автомат и набитую запасными магазинами разгрузку, задремал среди цветов и трав. Вернулись возбужденные разведчики. «Нашли свежую лежку. Кто-то из их разведки здесь ожидал». Виталий скребет бритый подбородок: «Плохо. Возможно, ушли, заметив, что мы сюда выдвинулись». Сонливость у всех прошла мигом. Работать с позиции, которая уже известна противнику, – хуже не придумаешь. По нам быстро наведут ответный огонь артиллерии. Или – что еще хуже – отправят к нам в гости своих спецов. Выезд с поляны обратно в Луганск лишь один. Заминируют его, засада, расстреляют из-за деревьев, как мишени в тире.
В стороне аэропорта ухнул миномет. Второй выстрел, третий. Мы разом замолкли и прислушиваемся. Вскоре над нами зашелестело – это минометный заряд на излете, падает по нам. Мы разбежались с поляны и залегли среди деревьев. Заряд, ломая ветки, взорвался над нами. Посыпались осколки, шлепались в сухие листву и хвою. Второй разрыв, третий. Ни один заряд не попал на поляну, где совершенно открыто стояли наши «Уралы», в которые плотными рядами упакованы четыре десятка ящиков с 120-миллиметровыми минами. Осколки от взрыва 120-миллиметровой мины разлетаются в радиусе 200-250 метров. В радиусе 100 метров они выкашивают все живое. Крупные осколки могут пробить даже броню БТР или БМП. В каждом ящике в наших «Уралах» аккуратно уложены между деревянными распорками по две 120-миллиметровые мины. Судя по звуку разрыва и радиусу разлета осколков, по нам отработали из аэропорта 82-миллиметровые минометы. Значит, их разведка решила, что сюда прибыла просто пехота. Минометные заряды взрывались сразу при столкновении, значит они поставлены на режим «осколочных». Если бы их поставили в режим «фугасных», то они взрывались бы уже на земле и укрыться от них было бы сложнее. По нам просто прошлись беглым огнем, чтобы отпугнуть. Если бы противник знал, что тут минометный взвод, то поляну уже накрывали бы из тяжелой артиллерией. У 80-ой бригады имелись в аэропорту и «Грады». В общем, нам очень сильно повезло. Виталий сообщил в штаб, что мы сворачиваемся и уходим: «Нашу позицию обнаружили», – сказал он по телефону (у нас тогда не было нормальной связи, во время боев ополченцы зачастую координировали свои действия по телефону). «Уралы» задвигались на поляне, поворачивая на дорогу. Замыкающей шла «Газель» с разведчиками. Я поехал с ними. Копченые от загара разведчики, разгрузки надеты прямо на голый торс, были родом из Луганска и Луганской области. Они рассказывали про «безбашенных вояк из России», которые проводят «беспокоящие атаки» на аэропорт. Это они о группе «Вагнера».
«Вагнеровцы» прибыли в Луганск в конце весны, когда город был уже под контролем ополченцев. В бывшем здании управления украинской госбезопасности засели власти свеже
провозглашенной народной республики. Бывший военкомат Луганской области стал основной базой батальона «Заря». «Вагнеровцев» отрядили на блокирование аэропорта. На базу «Зари» они приезжали, чтобы пополнить запас боеприпасов. Теперь-то, когда «Вагнер» и его группа, переросшие в частную военную компанию, известны на весь мир, в медиа часто пишут о том, что позывной у командира группы появился, якобы, потому, что ему нравится музыка немецкого композитора Рихарда Вагнера. Не знаю. Ни разу, когда «вагнеровцы» приезжали в расположение «Зари», загнав свои «Уралы» на плац, они не включали музыку Вагнера. Хотя включать музыку на полную громкость было обычным делом до тех пор, пока наше расположение не стало подвергаться регулярным артиллерийским ударам и авианалетам. Например, казаки включали свои разгульные песни, распахнув двери обшитых металлическими листами «УАЗов», чтобы лучше было слышно. Десяток «кадыровцев», которые некоторое время ошивались в расположении батальона, тоже включали казачьи песни – никаких «лезгинок» или чего-то подобного. Они приехали на войну на дорогих внедорожниках (как сами утверждали, может просто отобрали у кого-то из местных буржуев). Колонки в их джипах работали отлично. Когда бои за Луганск стали особенно ожесточенными, а базу «Зари» начали обстреливать каждый день, «кадыровцы» скрылись в неизвестную даль.
«Вагнеровцы» с незнакомыми ополченцами общались очень нехотя. По их повадкам, манере обращаться с оружием было ясно, что они обожают войну. Большинство луганских ополченцев и добровольцев, прибывших из России, Украины, Белоруссии, Сербии и других стран, раньше в боевых действиях не участвовали. Учились воевать на ходу. Все «вагнеровцы» имели по несколько войн за плечами. Пару моих знакомых луганчан пытались прибиться к группе «Вагнера». Но у них не было военного опыта и им отказали. К тому же, поговаривали, что в группу брали только тех, кого рекомендовал кто-то из состава группы. То есть даже наличие военного опыта не являлось решающим.
Это «вагнеровцы» отомстили за авианалет на Луганск 2 июня. Украинская авиация отбомбилась по зданию бывшей областной администрации. Ополченцев в здании не было. Погибли восемь гражданских и 28 были ранены. Тогда луганское ополчение объявило, что будет сбивать все военные самолета Украины, которые окажутся в воздушном пространстве народной республики. До того, например, украинские военно-транспортные самолеты спокойно садились и взлетали в луганском аэропорту, доставляли грузы и военнослужащих. Ополчение не препятствовало. Глава народной республики Валерий Болотов пытался договориться с украинскими военными, чтобы они перешли на сторону сепарирующейся от Украины республики либо мирно покинули аэропорт. После 2 июня переговоры прекратились. «Вагнеровцам» разрешили сбивать военно-транспортные самолеты, которые будут прибывать в аэропорт. Ночью 14 июня они подбили Ил-76, в котором находились экипаж из девяти человек и 40 украинских десантников. Никто не выжил. Киевские власти утверждают, что самолет сбили из переносного зенитно-ракетного комплекса. Со слов «вагнеровцев», знаю, что Ил-76 расстреляли из зенитной установки ЗУ-23М. Самолет снижался, заходя на посадку, двойной ствол ЗУ-23М распорол ему брюхо и перебил крылья. Рухнув, транспортник взорвался – шансов выжить у экипажа и десантников не было. Через день Болотов объявил, что ополчение уничтожило транспортник, потому что он нарушил воздушное пространство народной республики. Больше в луганском аэропорту не приземлился ни один самолет.
В середине июля украинская армия попыталась деблокировать осажденную 80-ую бригаду. 13 июля одновременно с разных направлений были атакованы позиции ополченцев на окраинах Луганска. Мы гоняли из одного района города в другой, поддерживая наших минометным огнем. Вязкий бой шел весь день. Поздно ночью мы разгрузились возле автодороги, ведущей в аэропорт. С северо-востока в аэропорт двигалась колонна украинской армии: около 40 танков, БТР и машины с пехотой. Мы успели заехать на базу и загрузились по полной. Нам надо было накрыть бронеколонну, чтобы затем другие подразделения ополченцев добили ее. «Уралы» стояли с потушенными фарами. Фанарикам пользовались лишь для того, чтобы навести минометы. Разговаривали шепотом. Периметр прикрывали бойцы нашего же взвода – людей в тот день критически не хватало; по уму полагалось, чтобы наши выезды сопровождали бойцы из разведки. Ухали ночные птицы. Мимо проехал наш БТР и длинной очередью прочесал окрестные кусты. Команда: «Работаем». Ослепительные огненные языки минометных выстрелов. В тишине между залпами было слышно, как продолжали ухать ночные птицы. Война не мешала им, не нарушала привычный ритм жизни. В стороне аэропорта мигающее зарево разрывов. Мы отстреляли весь боезапас. На базу возвращались в предрассветной синеве. С десяток единиц украинской бронетехники смогли прорваться в аэропорт. Однако колонна понесла тяжелые потери. Позднее генералы украинской армии обвиняли друг друга в плохом планировании операции. Конечно же, в том бою участвовали «вагнеровцы». И вроде бы среди них даже были убитые и раненые. Но про потери в ополчении в то время публично не говорили вообще. Нас и без того было не столь много, чтобы озвучивать, насколько меньше нас стало. Должен сказать лишь то, что благодаря нашей работе группа «Вагнера» потеряла меньше, чем могла бы. Кстати, ни разу «вагнеровцы» не предъявили нам, что мы плохо стреляем и закидываем минометными зарядами своих же. Они, профи из группы «Вагнера», наверняка отличали, под чьи разрывы они попадают. Как только требовалось поддержать очередную активность в районе аэропорта, нас выдергивали из расположения – даже если базу «Зари» обстреливали – и отправляли на позиции. Наш основной корректировщик, которого впоследствии назначили командовать всей артиллерией луганского ополчения, очень уважал «вагнеровцев» за профессионализм. Он и сам профи войны. Уроженец Санкт-Петербурга, успевший поработать в американской частной военной компании в Ираке. Он считал, что «вагнеровцы» отлично понимают, когда решают провести ту или иную операцию. Поэтому, когда им требовалась поддержка минометов, он довольный приходил к нам в расположение и сообщал, что пора на выезд.
Поговаривали, что численность группы «Вагнера» в Луганске составляла человек 80. Я лично видел не более 30. В летних боях они потеряли до 30% личного состава, по слухам. Большие, очень большие потери для отряда из опытнейших боевиков.
В конце августа 80-я десантно-штурмовая бригада украинской армии согласилась покинуть луганский аэропорт. Им позволили уйти, оставив тяжелое вооружение. Группу «Вагнера» перекинули на другой участок фронта.
В начале января 2015-го «вагнеровцев» впервые упомянули в медиа. Их обвинили в том, что они убили одного из командиров ополчения – Александра Беднова с позывным «Бэтмен». В мае 2015-го погиб командир ополченческой бригады «Призрак» Алексей Мозговой. Машину, в которой он ехал с охранниками и пресс-секретарем, расстреляли из засады. В покушении обвинили «Вагнера» и его людей. Мозговой вел себя слишком независимо. Он был неудобен и московским властям, и киевским. Мозговой рассуждал о создании настоящей народной власти в Луганской республике, а «Вагнер» предпочитал выполнять конкретные боевые задачи.
В конце 2015-го «вагнеровцы» объявились в Сирии, где помогали российской армии и местному правительству. Покинув сепаратистскую республику, они занялись борьбой со всякого рода сепаратистами в другой стране. Некоторые бывшие бойцы «Зари» тоже оказались в Сирии. Участие в «Заре» летом 2014-го стало хорошей рекомендацией, чтобы попасть в группу «Вагнера», которую в медиа принялись именовать частной военной компанией, ЧВК. Из нашего взвода в Сирию поехал только один боец. Позднее западные спецслужбы и издания находили «вагнеровцев» в Центральноафриканской республике, Судане, Ливии и даже на Мадагаскаре. Были это именно «вагнеровцы» или нет – не столь уж важно. Важно то, что имя «Вагнер» сейчас чаще ассоциируется с ЧВК, чем с музыкой.
Иония, май 2020
СОАВТОР ВЕТХОГО ЗАВЕТА
Пророк Наум был злобным стариком. Мстительным. Когда вавилоняне громили столицу Ассирийского царства Ниневию, он ликовал. Он не хотел прощать ассирийцам побед над иудеями. Злобный старик был иудеем, хотя и родился на исконно ассирийской земле, в городе Алькош. «Враг моего врага – мой друг», – говорили жители древних государств Месопотамии и окрестных земель. Пророк Наум почитал ветхие предания. Он ликовал и обзывал Ниневию «развратницей приятной наружности», когда войска вавилонян ворвались в городскую крепость и устроили резню. Он писал: «мститель Господь и страшен в гневе». У него и его единоверцев не имелось достаточно сил, чтобы отомстить ассирийцам за военные поражения. Они уповали на высшие силы. Высшие силы пришли с юга, из Вавилонского царства. Началось рубилово. От родного для Наума Алькоша до Ниневии по прямой 30 километров – через равнину. Конечно, любопытный старикан подобрался поближе к месту битвы и наблюдал за триумфом вавилонян. Он выбрал достаточно безопасное место, чтобы разгоряченные воины в пылу битвы не отсекли его голову.
Он умер, по преданию, спокойно в 45 лет – руины ассирийской столицы к тому времени поросли сорной травой. Однако же, на иконах Наума изображают дряхлым стариком. Все верно, в античные времена в 45 лет человек являлся пожилым – жизнь была тяжелой и полной опасностей, разрушающих здоровье. До смерти Наум успел написать о падении Ниневии. Его текст стал частью Ветхого Завета. Этот текст похож на брюзжание мстительного трусливого старикана. Наума захоронили в родном Алькоше. Теперь это север страны Ирак. Район автономии Иракский Курдистан. Когда я в первый раз проездом попал в Алькош, в 30 километрах от города снова шла война. Небо разрывали боевые вертолеты, направлявшиеся на восток для нанесения ракетных ударов по позициям противника.
Пять месяцев спустя, я снова приехал в Алькош, чтобы спокойно рассмотреть его. Боевые действия в 30 километрах к востоку, во втором по размерам иракском городе Мосул, закончились. Центр Мосула представлял собой холмы из развалин – многие дома, мечети, церкви, торговые центры и административные здания были разрушены ударами артиллерии и авиации. Алькошу повезло. Война коснулась его вскользь. Прилепленный между равниной и труднодоступными горами он смог защищать себя в течение двух лет. В ноябре 2016-го началось масштабное наступление на Мосул и Алькош сместился в тыл.
Я приехал в город Наума с душной и циничной немкой, она выполняла роль фотографа в моей поездке по северной части Ирака. К тому же она гораздо лучше меня говорила на арабском, что упрощало решение разных вопросов с местными органами власти. Циничную немку не интресовал Алькош и его древности. Ее волновало, сколько денег мы сможем получить с журналов, которые согласятся публиковать мои статьи и ее фотографии. В общем, я завез ее в Алькош и оставил на лавке напротив монастыря, принадлежащего Халдейской католической церкви. «Монастырь Пресвятой Девы Марии, – показал я на кресты над своей головой. – У монахов, если понадобится, спросишь воды, еды, интернет. Короче, все, что тебе надо. Уверен, они не откажут». Немка, недовольно сдвинув губы, кивнула. Я поставил свой рюкзак рядом с ней на лавку и пошел в сторону горного склона, в который был врезан древний монастырь.
В 612 году до рождения Иисуса Христа, говорившего на арамейском, языке ассирийцев, иудей Наум восторгался разрушению ассирийской столицы Ниневии. 2629 лет спустя, в 2017-м после рождения Иисуса, ассирийцы торжествовали, когда авиация и артиллерия иракского правительства и их союзников разрушала возникший на месте Ниневии Мосул, который контролировала многонациональная террористическая группировка. История всегда повторяется – обязательно в форме фарса. Я сумел побывать в Мосуле, когда в городе происходили бои. Март 2017-го. На разбитых проспектах ворочались американского производства бронеавтомобили «Хамви» и танки «Абрамс» под флагами Ирака – флаги хлопали, словно птичьи крылья, на ветру. В сотне метров от позиций иракских военных взорвался заминированный автомобиль, управляемый смертником из террористической группировки. Момент взрыва успел заснять греческий фотограф Арис Мессинис. Снимок затем широко разошелся в медиа: огненный вихрь нахлестывает на два грязно-зеленых «Хамви». Над кварталами, занятыми террористами, разворачивались черные кишки дыма после авианалета антитеррористической коалиции. Снайперы, прятавшиеся по верхним этажам зданий, выцеливали друг друга. Пули крошили бежевые стены домов. «Мосулу не повезло. Разрушим мы его быстро. Но вот сколько лет потом будем восстанавливать?» – философски заметил мне иракский офицер по имени Сулейман. Наум не думал о восстановлении Ниневии, когда восхищенно наблюдал, как город разносят в хлам вавилоняне. Представляю, как он потрясал воздетыми кулаками, будто футбольный болельщик на стадионе, видя врывающихся в ассирийскую столицу вавилонских воинов.
Ассирийское царство завоевало иудейское государство Израиль в 750-х годах до нашей эры. Ассирийские правители, видимо, понимали, что восстаний в только что присоединенных областях можно избежать, если заменить в них население на более покорное. Поэтому устроили – сейчас бы выразились – массовую депортацию иудеев с родных территорий на исконно ассирийские земли, возле Ниневии. Кстати, довольно гуманное решение – в те времена непокорные племена в Месопотамии обычно просто вырезали до последнего мужчины, а женщин воины разбирали в рабыни. Земли бывшего Израиля заселили колонисты-ассирийцы. Таким образом, предки пророка Наума попали в Алькош. 150 лет депортированные иудеи не забывали обид. И вот вавилоняне, подступившие в 612-м году к стенам Ниневии, вызвали дикий восторг у живших возле ассирийской столицы иудеев. Среди собравшихся оказался умеющий писать Наум, благодаря чему попал в число ветхозаветных пророков.
После того, как вавилоняне разрушили Ниневию и перебили либо увели в рабство ее жителей, город больше не возрождался. Спустя века возле руин поселились бедные скотоводы-ассирийцы. Их поселение разросталось благодаря своему выгодному положению. В Месопотамии до сих пор главное – наличие постоянных источников воды. Поселение скотоводов находилось на берегу реки Тигр. Поселенцы занимались также рыболовством, конечно. Река изобиловала карпами. Из карпов готовили блюдо «мазгуф», рецепт которого придумали тысячи лет назад шумеры. В первых веках нашей эры ассирийцы, жившие на руинах Ниневии, активно принимали христианство. В окрестностях появлялись монастыри. Поселение расширилось до размеров города, получившего название Мосул. В седьмом веке после рождения говорившего на языке ассирийцев (ассирийские христиане уверены, что он потомок ассирийских колонистов Израиля) Иисуса Христа Мосул захватил напиравший с юга Арабский халифат, который продвигал ислам. Новые мусульманские правители не разрушили городские церкви, но добавили к ним свои мечети. Не всегда арабские архитекторы строили умело, не понимали свойства местных почв. Один из минаретов накренился из-за смещения фундамента. Его прозвали «Аль-Хадба» (по-арбски «горбатый»). Когда город оказался под властью Османской империи в XVI веке, среди мечетей и церквей в центральной части города разрешили возводить храмы прочих религий. Например, экзотические езиды построили свое святилище с куполом, похожим на пущенную в небо стрелу.
В Алькоше все это время продолжала существовать иудейская община. Главной святыней общины являлась гробница Наума. На каменных ее стенах вырубили строчки из священных иудейских текстов. Иудеи мирно соседствовали с ассирийцами, принявшими христианство. 65-летний монах по имени Раббан Хормизд поселился в пещере на горном склоне над Алькошем. На стене пещеры он потихоньку ежедневно вырезал крест. Между делом спорил с монахами других монастырей возле Мосула. Христианство распадалось на разные течения из-за подобных споров. У Хормизда появлялись последователи – они населяли соседние пещеры и строили стены вокруг них. Пока душная немка с недовольным лицом сидела на лавке, я поднимался как раз к монастырю, отстроенному на склоне горы учениками Хормизда. Меня сопровождал иракский полицейский – монастырь на всякий случай охраняла полиция.
Когда я поднимался по отшлифованным миллионами ног каменным ступеням, понял, почему именно здесь Хормизд выбрал место для духовного уединения. Полицейский показал мне на горный уступ. По нему мы перешли в неглубокую, сырую и прохладную пещеру: в углу ее бил родник, чистая и холодная вода. Полицейский набрал в сложенные лодочкой ладони воды и выпил. Пригласил и меня попробовать. Изумительная вода. Мы вышли из сумерек каменного мешка на яркий свет и отправились дальше, наверх. В поздние времена монахи отстроили из дикого камня коридоры между пещерами, в которых жили, добавили дополнительные помещения: для совместной трапезы, для важных гостей и прочее. Окна делали узкие и маленькие – как бойницы, на случай обороны от противника. На верхней крыше монастыря (крыши на разной высоте чередуются вдоль склона) установили круглоголовую колокольню с резным каменным крестом. С полицейским я петлял коридорами, попадая в залы с иконами, запахом потухших свечей и гробницами местнопочитаемых святых. Наконец мы зашли в закуток, где сразу бросался в глаза гладко отполированный крест, вырезанный в стене. «Хормизд», – кратко пояснил полицейский. Тот самый крест, которому последние годы своей жизни посвятил старец по имени Раббан. Под ним обильные натеки воска – христане ставили тут свечи, обращаясь к покровительству святого старца или к Богу с молитвами. Мы прошли в следующий коридор, где зиял пролом в стене – плита с надписью на арамейском выбита и поставлена рядом. «В 2003 году американские солдаты использовали монастырь в качестве базы. Иногда они устраивали вечеринки с алкоголем и танцами. Во время одной из вечеринок кто-то из них выбил эту плиту. Я был обычным жителем Алькоша и надеялся, что американцы защитят нас от различных вооруженных группировок, которые рыскали поблизости. Мы, жители Алькоша, вообще иракские ассирийцы, думали, что американцы помогут нам создать собственную автономию внутри Ирака и собственное ополчение, которое будет защищать ассирийцев, если на нас вдруг нападут враги. – Полицейский помолчал. – Они ничего не сделали. Американцы свергли Саддама Хусейна, но вместо одного диктатора в стране появилось множество разных диктаторов, у каждого с личной армией. С 2003 года нам нет покоя». После второжения армии США в Ирак в 2003 году последние иудеи покинули Алькош и перебрались в более безопасный Израиль. Они попросили соседей-ассирийцев присматривать за могилой Наума. Ассирийцы пообещали присмотреть, но убеждали соседей-иудеев не сбегать в чужую страну. «Мы верили, что скоро наступит порядок. Американцы убеждали нас, что после свержения Саддама Хусейна Ирак станет процветающей демократической страной, где люди будут равны вне зависимости от вероисповедания», – грустно говорил полицейский. Иудеи оказались дальновиднее ассирийцев. С 2003 года в Ираке не прекращается война. Меняются лишь имена руководителей правительства в Багдаде и названия группировок, с которым это правительство борется.
В июне 2014 года многонациональная террористическая группировка захватила Мосул. В мечете ан-Нури возле покосившегося минарета аль-Хадба лидер группировки провозгласил создание своего государства, непримиримого халифата, в котором нет места христианам, езидам, иудеям и многим другим, кто населял север Ирака уже тысячи лет. Террористы быстро заняли все ассирийские города и села возле Мосула, кроме Алькоша. Тех «неверных», кто не успел вовремя сбежать, казнили или сделали рабами. В Мосуле сохранившиеся развалины Ниневии террористы сравняли бульдозерами с землей. Правда, наиболее ценные артефакты времен Ниневии, хранившиеся в мосульском музее, они продали на черном рынке.
Жители Алькоша, получив оружие легальными и нелегальными путями, засели в горах над городом и обороняли его. Террористическая группировка не имела авиации. Боевики на пикапах или бронеавтомобилях по равнине пытались приближаться к Алькошу. С гор их расстреливали ассирийцы. После нескольких неудачных попыток штурма, террористы выкопали траншеи в 10 километрах к востоку от Алькоша, которые стали линией фронта на два года. В ноябре 2016-го иракское правительство, собрав силы и получив поддержку союзников, в том числе США, приступило к освобождению Мосула и его окрестностей. Ассирийские ополченцы с гор над Алькошем наблюдали, как расцетают разрывы после авиаударов по позициям террористов. Они восторженно потрясали воздетыми кулаками, как пророк Наум две с лишним тысячи лет назад. Антитеррористическая коалиция потратила девять месяцев, чтобы освободить Мосул. Город слег в руины от жестокой битвы. Его разбивали самыми современными видами оружия. Минарет аль-Хадба, увенчанный флагом террористической организации, был взорван, мечеть ан-Нури – вместе с ним. «Земля Ирака всегда была землей разрушений и возрождений, поэтому в Ниневии больше всего почитали богиню Иштар – богиню войн и плодородия», – рассуждал сопровождавший меня полицейский, когда мы спустились от монастыря Раббана Хормизда и направлялись к гробнице Наума (душную немку я решил еще подержать на лавке). За поклонение Иштар Наум называл ассирийскую столицу «искусной в чародеянии». Иудеи считали ассирийские обряды, посвященные месопотамским божествам, магическими.
Среди зажиточных тесно сдвинутых домов находилась гробница, где упокоились кости Наума две с лишним тысячи лет назад. Не слишком выдающееся среди прочих местных строений кубическое здание. Дверь заперта на замок. Один угол здания обрушен внутрь. Я заглянул через пролом. Серые осыпающиеся стены с цитатам из иудейское книги Торы. Конусовидные арки, составленные из дикого камня. Сама могила Наума – в половину человеческого роста прямоугольный параллелепипед, накрытый зеленой материей. Ассирийцы, как и обещали, присматривали за гробницей: мусора ни внутри, ни поблизости снаружи не было. «Нужны деньги, чтобы отремонтировать ее. Городские власти попросили финансирования у багдадского правительства: мол, важный культурно-исторический объект. Те ответили, что пока денег нет – в первую очередь, необходимо содержать армию, ведь война до сих пор продолжается», – грустно объяснил полицейский.
Иония, май 2020
