* * *
Когда входишь в свой мир – добываешь не всходы, а зерна.
Можешь сеять и жать, из муки печь хлеба и слова,
Урожай твой велик! Ты – соавтор, ты лепишь упорно
Океаны, моря, небеса, облака, острова…
Лепишь новые солнца, планеты взрывая без страха,
Лепишь новых земель и религий основы свои,
И растут этажи, воскресают мелодии Баха,
Сказки русского леса ликующий Штраус творит.
Золотые века, словно люди, сойдясь в хороводы,
Аплодируют новым просторам, летящим стремглав за тобой.
Свет и Тьма, взявшись за руки, дети извечной свободы,
Держат мост над рекою с живою и мертвой водой.
Мы стоим у окна. До распахнутых настежь вселенных
Вдох один. Только вдох до загадочной музыки звезд.
Ты шагнул. Я шагну. Кто-то третий шагнет из нетленных,
И аккорды шагнут вслед за нами потоками слез.
* * *
Душа забвенья просит,
Усталость нежит путь.
Которую уж осень
Живется как-нибудь…
Друзья давно в могилах,
А те, кто рядом – здесь,
Принять еще не в силах
Извечной грусти вес.
Да грусти ли?.. Печали
Загадочной полны
Века, что обвенчали
С молитвой плеск волны,
Бегущей в покаянье;
Бесхитростно смирясь
Со счастьем, и с несчастьем,
С любовью вашей, князь.
Вы, юный и надменный,
Упрямый, резкий, злой,
Крадете у вселенной
Сон в рамке золотой.
И сердце замирает
В предчувствии снегов,
А музыка играет,
И плачется легко.
Весна ли на пороге
Иль лето за окном,
Все чаще мысль о Боге
В земной стучится дом.
Душа забвенья просит,
Усталость нежит путь,
Которую уж осень
Живется как-нибудь!
* * *
Тебе подарен Шар Земной,
Планета – детский мячик!
Летает в сговоре с судьбой,
То веселясь, то плача.
А то застынет в уголке
Трехмерного пространства,
Так в сиротливом тупике
Рождается тиранство.
Из пепла память восстает,
Поправ законы тленья,
Рожденье празднуют полет
В тисках перерожденья.
* * *
Как лес осенний опаду, грустя.
И глядя в небо, замолчу надолго.
И станет дождик, часто морося,
Выстукивать то жалобно, то звонко.
Завоют ветры, заскулит метель,
Укутают снега от лютой стужи,
Ну, а пока я молода как ель,
Которая о будущем не тужит.
* * *
И снова распятая радость
(Тобою!), рыдая, скулит…
И вновь торжествует усталость,
И душит поэзию быт.
И вновь ни о чем разговоры
Свирепствуют в лютый мороз,
И снова постылые ссоры,
И снова в душе моей конц…
Концлагерь! Овчарки, зверея,
Все ближе и ближе… А ток,
Колючую проволку греет…
(Какой тебе с этого прок?)
Какого ты хочешь вниманья?
Какую прикажешь любовь
Дарить тебе, если касанье
(Твое!) леденит мою кровь?
О, сколько еще эту пытку
Терпеть мне, всевидящий Бог?
Да, я совершила ошибку.
Но я рассчиталась за вдох,
За выдох (с тобой!) рассчиталась,
За боль, за любимую плеть…
Довольно. Полжизни – не малость.
Не трогай меня, круговерть!
* * *
Я ухожу. Прости меня, прости.
Нет виноватых, оба понимаем.
Еще не веришь? Милый, на пути,
Твоем пути, меж адом и меж раем –
Припомнишь слез слепящий водопад,
И то, как ты не верил водопаду.
Но будешь рад, безмерно будешь рад
Достойную себя иметь награду:
Ту женщину, которая чадру –
Ради тебя надев – ее не сбросит.
А я тебя из памяти сотру,
Как каждый год зима стирает осень.
Еще пример? Ветра, лучей разлив,
Дань по плодам и по делам – не даром.
Я ухожу. Не веришь? О, наив!
Все, как в кино… В плохом и очень старом.
* * *
То ли время меня обронило,
То ли я обронила его?
Сцена жизни нелепо заcтыла,
Миг – и снегом судьбу замело.
Занесла одуревшая вьюга
В даль, откуда вернуться назад
Не суметь мне из нового круга
В старый круг… И диковинный сад
Не похож ни на райские кущи,
Ни на ад… Но душа не болит.
В незнакомый порядок запущен
Ход незримых часов и орбит.
Здесь закаты пылают в уставших
Одиноких страницах любви…
В тайниках и прекрасных, и страшных
Вдалеке от распятой земли.
* * *
А я себя казнила:
Вина – моя,
Когда любовь – крапивой –
Средь бела дня…
Но словно заклинанье
Шептала: «Мой!»,
Просила пониманья,
А не покой.
Под бурями шаталась
И гнулась вниз,
А ты кричал: «Сломалась!»
И – сверху вис.
Одна была лишь жалость –
Топтать меня!
Вот я и удержалась
В объятьях дня…
Но от того страдала
Под стук сердец –
Там, где мое начало,
Там твой конец.
* * *
Крест-накрест душа заколочена,
И дым не идет из трубы –
О, Господи! Это же вотчина,
Забвения ровный изгиб…
Шаги раздаются неслышные,
Не ветры кружАт небосвод –
Воздушные роды всевышние,
Взрывая бесчувственный лед,
Взмывают счастливым дыханием,
Касаясь глубоких минут,
Волнуется память сознанием
Того, что бессмертьем зовут.
Крест-накрест душа заколочена,
И дым не идет из трубы.
А в храмах, где пыль позолочена,
Пустые отпеты гробы…
* * *
Опять свечи встревоженные слезы,
Знакомые портреты на стене,
Ожившее дыхание мимозы,
Все наяву опять, а не во сне…
Любимые, в чьи смерти я не верю,
И жалкое участие глухих…
Какую завтра выдержу потерю?
К утратам ум разбуженный привык.
Какую завтра выдержу удачу?
К победам не привыкнуть никогда.
Мгновение, себя я так же трачу
Как ты, не вспоминая о годах.
К началу близясь, делаюсь добрее,
Терпимее и тише становлюсь.
Ни перед кем не закрываю двери,
Ни на кого, как прежде, не молюсь.
И даже если друг задует пламя,
Не осужу – скорей наоборот,
Простив убийцу, выроню не знамя,
Не дорожа судом твоим, народ…
Твоим признаньем иль твоим презреньем –
Мне все одно, чем тешится толпа!
И лишь свечи родной сердцебиенье
Заставит вздрогнуть, радостно запла…
Заплакать, да! И, улыбнувшись страху,
Ладони протянуть тому, чей Стих
Достоин восхождения на плаху –
В бессчетный раз благословенный миг!
* * *
Вы не меня обидели –
Вы воздух подожгли…
Гораций ли, Овидий ли,
Иль Сальвадор Дали
Сгорят в бездушном пламени,
По ветру – пепел – в лет,
В моем молчанье каменном
Одна лишь боль поет!
Так весело, так счАстливо,
Что диву дашься тут –
Ужели радость часть того,
Что бедствием зовут?
А коли так – от счастия
Я откажусь легко,
Мне Вашего участия
Не надобно! Ни в ком
Искать не стану праздника
( Мне ль праздника искать?)
Своей ждать стану казни, как
Спасения от “знать”
Что Вы – земнО устроены…
Земному – рай земной:
– Поставьте, неба воины,
Свечу за упокой.
* * *
Луна льет свет… В окно вместилось небо.
Здесь кто-то жил, любил, страдал, горел!
И вдруг ушел поспешно и нелепо –
Пропал. Исчез. И песню не допел.
Пришел другой… Луна сияет та же.
Все тот же фильм – интрига без интриг:
Смеяться, горевать… О чем – неважно.
Что важно? Жить. И только. Каждый миг.
* * *
Воспоминания теснились
И, разрывая цепь времен,
Друг другу в черно-белом снились –
О, этот непрерывный сон
О том, кто был когда-то рядом,
Смеясь, и лгал и предавал,
Летал и полз, скользил и падал
В непредсказуемый финал…
Стирай без страха и без торга
Ушедших дней остывший хлам,
Чтоб не попасть в объятья морга,
Стирай из памяти бедлам!
* * *
Случилось как – дышу еще
Под гнетом вечного волненья?
И ни при ком, и ни при чем
Жива твоим благословеньем,
Господь! Но странен мой успех:
Меня не слышат те, кто рядом…
Случилось как – смотрю на всех
Уже отсутствующим взглядом
И отрешенно, и любя
Л ю б о г о мукою не тверди.
Минуты кружатся, губя
Путь от рождения до смерти.
Мое дыханье им под стать,
Случилось – как? Себя итожу!
Какая благодать не знать,
Когда и где я тело сброшу,
Как кожу гордая змея,
Смирившаяся с мудрой мыслью…
Случилось как – не вы, а я
Зависла меж землей и высью?
