РАССКАЗ
– Руки вверх!
Мангуци оглядел оцепеневшую компанию.
– Щупальца, клешни, манипуляторы – все вверх!
Он повел стволом в сторону выхода, и перепуганные существа, не издав ни звука, поспешно покинули модуль. Мангуци затащил внутрь тело человека в форме стюарда и быстро закрыл люк. Потом он запрыгнул в пилотское кресло и запустил двигатели. Вдалеке, за площадкой, бурлила праздничная толпа. Те, кого он только что вышвырнул отсюда, очень скоро поднимут тревогу, но помешать ему не успеет уже никто.
Мангуци взялся за рычаг, и стоящие на площадке модули, люди, яркие палатки, трепещущие флаги и полоса океана уступили место в обзорном стекле чистому лазурному небу. Что ж, взрываться так взрываться. Осталось только выбрать для этого наиболее подходящее место.
Они прилетели на Дельгранде позавчера. Их встретили, как каких-то знаменитостей. Столько приветливых улыбок Мангуци не видел, наверное, за всю свою предыдущую жизнь. Даже полицейские здесь улыбались. Он отвечал на улыбки, а про себя думал: «Знали бы вы, кому улыбаетесь, бестолковые вы космические куклы».
В огромном сверкающем зале космопорта, где под куполом потолка плавали мерцающие голограммные знамена, к их группе подошел невысокий жизнерадостный старичок. Мангуци не сразу узнал в нем президента своей галактики, в новостях тот выглядел по-другому. Президент произнес небольшую теплую речь, он шутил, и все с удовольствием смеялись. Мангуци тоже смеялся и думал при этом: «Чем больше высокопоставленных бюрократов будет здесь послезавтра, тем лучше». И все же, глядя на веселые морщинки у глаз старичка, Мангуци ощутил где-то глубоко внутри укол совести. Президент был известным писателем, при этом писателем хорошим. Говорили, он не хотел занимать высокую должность, и его пришлось долго уговаривать.
На завтраке, когда их кормили в умопомрачительном ресторане, Мангуци укоров совести не испытывал. Он умял все за милую душу, хотел взять еще и добавки, но постеснялся. Он хорошо помнил слова Гуарро: «Вся их роскошь – это результат грабежа таких планет, как Ритардо. Так что не дай им пустить себе пыль в глаза».
А вот когда перед погрузкой в транспортный модуль они рассматривали выданные им изящные памятные жетоны, и похожий на панду полноватый парень весело воскликнул: «Когда мы состаримся, эти штуковины будут стоить миллионы!», Мангуци стало не по себе. «Никто из вас не состарится», – вспыхнула быстрая мысль, и тут же сильно заныло где-то в области сердца. И Мангуци стал думать о Борьбе.
Глядя на захватывающую дух панораму рукотворной планеты Дельгранде – на спокойный бескрайний океан, парящие многоугольники зданий, зеленые полосы лесов-заповедников, синие горы вдали, – Мангуци думал о том, что делает великое дело. Пусть идеи Легиона пока не очень популярны, главное – они верны. Те, кто пытается причесать Вселенную под одну гребенку, уничтожить разнообразие и уникальность, а теперь вот – открыто подчинить все миры своему диктату… Они думают, что техническое превосходство и внешнее благополучие планет убедили всех в их правоте. Они уверены, что уже победили. И тут они ошибаются. Борьба только начинается! Когда Мангуци сделает то, зачем сюда прилетел, люди угнетаемых миров увидят, что эти лицемеры, эти непрошеные благодетели с их фальшивыми улыбками не всемогущи. И тогда Борьба вспыхнет по всему Универсуму. А жертвы… Что жертвы… Жизнь сама по себе жестока и несправедлива. Уж это Мангуци знал лучше, чем кто-либо другой.
Когда модуль опускался на летающий остров, белеющий среди океана, как смелый этюд художника-футуриста, Мангуци полностью восстановил душевное равновесие.
И тут он снова увидел ее.
Невысокая стройная девушка с собранными в хвостик вьющимися волосами и большущими темными глазами. Она мелькнула там, на космодроме, а потом появился галактический президент, и Мангуци потерял ее из вида. Теперь ее появление заставило его ненадолго забыть даже о Борьбе. Рядом с девушкой стояли и другие, но их Мангуци не замечал.
Всех прибывших разделили на небольшие группы, и Мангуци мысленно возликовал, когда гидом их группы оказалась именно она.
– Меня зовут Кисури, – девушка оглядела группу, и, встретившись с ней взглядом, Мангуци неожиданно для себя смутился и опустил глаза.
Вечером этого долгого дня Мангуци почувствовал себя очень уставшим. Межгалактический перелет, экскурсии по планете, впечатления, размышления уморили его. Он лег спать пораньше, благо хозяева не поскупились и предоставили каждому делегату отдельный номер. Мангуци быстро заснул, но еще долго слышал сквозь сон раздающиеся иногда в коридоре веселые голоса.
На следующий день состоялась репетиция церемонии. Движущаяся лента дороги привела их группу к платформе, за которой сияла бликами и тихо плескалась голубая вода океана. Пахло морем и простором, свежий ветер приятно холодил лицо. Некоторые поднимали головы, зажмуривались и пытались смотреть на солнце, хотя еще вчера им сказали, что, хоть Стеллари и искусственная звезда, свет ее не отличается от света любого солнца обитаемых миров, и смотреть на него так же вредно для зрения.
Мангуци оглядел ребят вокруг. Кто-то глазел по сторонам – посмотреть было на что – некоторые весело разговаривали. Сотни, а может, и тысячи журналистов толпились за барьером, юркие дроны жужжали над головой. Сколько же народу здесь будет завтра?.. Белокурая девушка рядом с Мангуци рассматривала выданный вчера памятный жетон. Увесистые, но изящные, они понравились всем. Говорили, их изготовили из металла, который не встречается нигде в Универсуме, его доставили из самой дальней внешней галактики, до которой автоматические зонды смогли добраться на данный момент.
Все окружающие Мангуци парни и девушки прошли серьезнейший отбор, каждая планета отправляла сюда только одного человека. Так что перед ним была весьма избранная публика. Сам Мангуци тоже выиграл подобный конкурс, но перед самим собой он был честен – без помощи высокопоставленных скрытых сторонников Легиона этого бы не произошло. Как бы то ни было, в историю своей планеты Мангуци свое имя уже вписал. Оставалось выполнить Миссию, и его имя останется в памяти всего Универсума. Для Мангуци все это было не просто громкими словами.
На громадных экранах появился представительный мужчина. Он поприветствовал делегатов и коротко рассказал, какое величайшее событие… Мангуци не слушал. Он думал о том, что завтра ему предстоит большое дело. Множество людей рисковали свободой, а может, и жизнью, чтобы внедрить его сюда. Подвести их было немыслимо. Хотя, сказать по совести, в акциях, которые Легион проводил дома, на Ритардо, Мангуци чувствовал больше правоты. Часто эти акции бывали опасны, особенно операции против наркомафии. «Вместе до конца» – таков был девиз Легиона, так их учил Гуарро, и они действительно готовы были друг за друга умереть. Уничтоженные наркоторговцы, крепко наказанные продажные судьи, лихоимцы-чиновники и бессовестные браконьеры не вызывали в нем жалости, ну если только изредка, совсем чуть-чуть. Здесь было по-другому. Старшие объяснили Мангуци, что смерти невиновных – это жестокая, трагическая необходимость, побочный негативный результат их Акции. Но Акция крайне необходима и имеет колоссальное значение для будущего всех людей.
Речь закончилась, а Мангуци все размышлял.
– Ты чего такой хмурый? – услышал он за спиной громкий голос и непроизвольно скривился.
Конито, утомительно веселый уроженец близкой к Ритардо планеты, смотрел, как всегда, широко улыбаясь. Его радостные крепкие зубы и даже розовые десны блестели у самого лица Мангуци. На основании относительного соседства их планет этот парень в одностороннем порядке решил, что они с Мангуци теперь лучшие друзья.
– Да вот, волнуюсь, – честно признался Мангуци.
Тут он заметил, что к ним подходит Кисури, растерялся и покраснел.
– А чего волноваться, – Конито засмеялся и тряхнул соломенной гривой волос, – мимо океана промахнуться тяжело.
Он пошевелил большими овальными ноздрями и хлопнул Мангуци по плечу. Кисури улыбнулась и прошла к коллеге, гиду другой группы.
«И она завтра тоже… Вместе с остальными…» – кольнула Мангуци прорвавшаяся сквозь броню психотехники мысль. Он нахмурился и стал думать о Борьбе, о своей Миссии.
Сосудов с ними сегодня не было, на специальных подставках в воздухе парили макеты, наполненные водой из-под крана, а может, ее зачерпнули прямо здесь, из океана. Оригиналы они получат завтра, перед церемонией. Мангуци вспомнил, как принимал из багажа и потом сдавал на хранение этот ценный груз. Он видел Сосуды других делегатов; изделия разных миров были так не похожи один на другой. Здесь было разрешено проявить индивидуальность. Напоследок, зло подумал Мангуци. Он решил, что Сосуд Ритардо вполне на уровне. Дизайнеры постарались, материал и качество исполнения тоже были на высоте, на хрустальную чашу было приятно смотреть и ее было приятно касаться. Видимо, подумал парень, дома в кои-то веки провели настоящий, не фиктивный конкурс, и работу доверили дей-ствительно самым лучшим. Денег-то под это дело списали все равно в десять раз больше, чем досталось мастерам. Но пусть лучше так, чем как с батискафом.
Торжественный забор воды на Ритардо производился в океане, на большой глубине. Говорили, для этих целей организаторы Большой Церемонии прислали в подарок специальный батискаф, но занимавшийся подготовкой праздника племянник канцлера Ратуццо продал его и купил на соседней планете другой аппарат, подержанный. Эту штуковину отремонтировали и покрасили, но забор воды пришлось произвести на глубине намного меньшей, чем планировалось, да и то, операторы-подводники едва не погибли. Скандал, как обычно, замяли.
Мангуци осмотрелся. Большущие, но по-своему грациозные летающие платформы для делегатов, закрывающие значительный кусок неба голоэкраны, да и весь левитирующий над океаном белый искусственный остров – все впечатляло. Как и сама церемония, даже ее репетиция. Конечно, Мангуци насквозь видел фальшь и лицемерие этого грандиозного балагана, но здесь он отдавал должное: действо было придумано очень удачно. Выплеснуть воду с тысяч миров в большой океан Дельгранде – что могло быть символичнее, как можно еще лучше отразить суть объединения, будущего единства этих миров? А символы… Символы работают.
Да и с организацией у них все четко и продуманно, отметил Мангуци, этого не отнимешь. И технический уровень… Но ничего, подумал он, зато за нами – правда.
Вечером Мангуци сидел в номере и пытался привести в порядок мысли. Свет в комнате парень зажигать не стал. Он крутил в руке памятный жетон и смотрел в окно. Над океаном медленно восходила галактика Жемчужная Россыпь.
Размышления прервал громкий стук. Конито начал что-то громко говорить еще до того, как Мангуци открыл дверь.
– Ты чего тут сидишь? – вскричала заглянувшая в комнату зубастая и гривастая голова. – Там вся группа собралась внизу. Такая компания, такое веселье!
В планы Мангуци не входило посвятить последний вечер пьянке и веселью, пусть и в самой хорошей компании. Он уже признался себе: ему нравились все эти ребята, и было очень жаль их. Но отступать он, конечно, не собирался. Мангуци сказал, что ему нездоровится.
– Подумай! – настаивал Конито. – Эти дни мы будем потом вспоминать всю жизнь! А ты второй вечер не вылезаешь из номера.
Мангуци дружелюбно, но твердо дал понять, что уговоры бессмысленны.
– Ну, как знаешь, – Конито пожал плечами и развернулся, чтобы уходить. – Там и Кисури пришла, – сказал он, уже направляясь к лифту.
Через десять минут Мангуци, ругая себя за безволие, спускался в ресторан.
Еще через десять минут он выпил вместе со всеми – кто-то произнес тост за принимающую сторону, глаза Кисури благодарно сияли, и Мангуци попал в положение, когда отказаться и не взять протянутый искрящийся бокал было просто невозможно.
А еще через сорок минут он, сверкая глазами, уже горячо спорил с двумя парнями. Кажется, они прибыли из галактики Огненный Свет.
– Но ведь индивидуальность!.. – кричал Мангуци. – Это же самое ценное, что есть у цивилизации! Чего мы будем стоить без этого?
Лицо его разрумянилось, верхняя пуговица на рубашке расстегнулась.
– Да кто, кто может отнять у нас индивидуальность?! – кричал в ответ большой рыжий парень, его растрепанные брови-перья выгнулись двумя забавными зигзагами, а похожий на клюв громадный нос выпирал, угрожая разбить свисающие с потолка бриллиантовые люстры.
Мангуци оглядел этого баснословного персонажа.
– Ну, тебе-то точно бояться нечего, – вырвалось у Мангуци, он просто не успел подумать, что говорит. На короткое мгновение над столом повисла тишина, Мангуци заметил, как Конито отложил вилку и слегка уперся руками в стол. «Если нужно, он будет драться за меня», – с удивлением подумал Мангуци, но тут носатый оглушительно рассмеялся, обнял его, и они, и все вокруг, хохотали до слез.
Хорошо, что спиртное здесь было специальное, оно фиксировало опьянение на стадии веселья и легкой удали, в стадию безудержного правдорубства оно не пускало. (Иначе вся операция оказалась бы под угрозой, понял потом Мангуци). Мало того, ученым ведущих планет удалось изобрести спиртное, не предполагающее похмелья, за что остальной Универсум был благодарен едва ли не больше, чем за возможность межгалактических перелетов, изобретение лингвита, устранившего языковой барьер, и продление срока жизни.
А еще Мангуци танцевал с Кисури.
С минуту они молча плыли среди других пар. Музыка парила над ними, на потолке мягко мерцали неяркие цветные огни, он осторожно держал ее хрупкую фигурку, ощущал руку на плече, прикосновение волос к своей горячей щеке.
– Как тебе живется здесь, в центре мира? – решился Мангуци заговорить. Все они еще в первый день договорились обращаться друг к другу на «ты».
– Живется… – Кисури посмотрела на него и улыбнулась. – Живется интересно.
Она рассказала, что переехала на Дельгранде больше года назад, что на новой планете, как в новой квартире – очень много работы. Все здесь обретает очертания постепенно. Из запланированного миллиарда человек здесь сейчас проживает только сотая часть. Даже леса еще пусты, проект заповедников будет запускаться десятилетиями, а то и столетиями. Но люди прибывают. Уже скоро начнут открываться посольства, консульства, прилетит масса народу, заработают учреждения, а с ними и все остальное. И планета оживет, расцветет.
Как же нам повезло, говорила она, что такие события пришлись именно на наше время. Ведь Дельгранде проектировали и создавали сотни лет. Та же искусственная звезда Стеллари долго капризничала, не хотела разгораться. И вот теперь… Тут Кисури поняла, что слишком увлеклась, и смущенно замолчала.
– А как живется на Ритардо? – спросила она.
– У нас… – Мангуци задумался, подбирая слова. – У нас… не так ярко. Наш мир прекрасен… Но есть… хм… определенные трудности… Ты слышала, тут кто-то рассказывал, что у них на планете динозавры не вымерли и живут в заповедниках на островах? У нас динозавры не только не вымерли – они в нашем мире находятся у власти…
Кисури посмотрела на него и понимающе улыбнулась, потом задумалась.
– Мне кажется, – сказала она, – теперь везде все станет лучше. К тому же, если там, на Ритардо, живут такие люди, как ты… – Тут она вдруг смутилась и замолчала, а скоро и танец закончился.
Вернувшись в номер, Мангуци долго не мог заснуть. Голос Кисури, прикосновение ее руки, запах волос, ее слова – все это он вспоминал снова и снова.
Все могло сложиться совсем по-другому, подумал Мангуци. И тут же одернул себя: да нет же, не могло! А болезнь? Мангуци хмыкнул. Он почти забыл об этом факторе своей жизни, но болезнь-то от этого никуда не делась. Мангуци обманул смертельный недуг, сам назначил себе дату ухода, и теперь почти не вспоминал о том, о чем год назад думал беспрерывно с таким ужасом. Боли его почти не мучили – дорогущие лекарства не могли остановить развитие болезни в ее финальной стадии, но с болью они справлялись.
Если бы не то, что будет завтра, Мангуци мог бы прожить еще полгода, максимум год. Такой прогноз дали врачи. И из этого времени большую часть – в постели, в больничной палате. Поэтому он и вызвался на главную роль в Акции. Поэтому, наверно, ее Мангуци и доверили: знали – ему отступать некуда. Все оценили его желание уйти ярко, пожертвовать остатком дней для пользы Дела.
Несколько месяцев, почти год, он понемногу глотал какую-то зеленую желеобразную дрянь. И теперь назад пути не было. В космопорту проверяли багаж, просвечивали лучами его самого. Они проверяли, нет ли оружия. Они не знали, что оружием может быть сам человек.
Да, он – человек-бомба. Мангуци потрогал языком съемный зубной протез, под которым пряталась кнопка. Если ее нажать, разряд тока ударит прямо в мозг, и тут же произойдет взрыв. Очень мощный взрыв. Как бы ему ни было жаль всех тех, с кем он здесь познакомился, завтра он эту кнопку нажмет. Потому что это – его Миссия. Потому что Борьба – важнее всего.
Мангуци кое-как заснул, но среди ночи вдруг проснулся и долго сидел, глядя в окно. Снова заснул он, когда уже начинало светать.
День Церемонии выдался солнечным и ясным. Других, здесь, наверное, и не бывает, подумал Мангуци. Он поднялся с постели с тяжелым сердцем, и гнетущая тоска давила его все утро, невзирая на методы психотехники и попытки думать о Миссии. Умываясь, он избегал смотреть в зеркало, чтобы не встретиться с самим собой глазами.
На построение он вышел самым последним.
Тысячи людей готовились к началу действа. Все шло по графику, все знали, что им нужно делать. Делегаты или, как они себя в шутку называли, «водовозы», заняли свои места. Торжественная музыка, громадные экраны, гости, журналисты, дроны – все это тоже было на месте. Ребята были собраны и взволнованы, но старались не подавать вида, подбадривали друг друга, шутили. Мангуци уже не думал о них как о безмозглых куклах.
Может, они и не погибнут, уговаривал он себя, стоя в колонне и придерживая ладонью Сосуд. Если он проберется к Главной Трибуне и отойдет еще чуть дальше… Они ведь не будут в самом эпицентре… Да, может быть, и не погибнут, ответил он сам себе. Просто ослепнут, оглохнут и полностью обгорят.
Торжественная часть, казалось Мангуци, проходит как-то слишком быстротечно. Главная Трибуна была полна высоких гостей. Можно было начинать действовать, но парень все медлил. Несколько человек с Трибуны, в основном президенты галактик, уже сказали свои речи.
Наконец на экране появился Председатель Всемирной Ассамблеи. Мангуци знал, его недолгая речь завершит собой первую часть церемонии. После этого начнется само действо, платформы выдвинутся в океан, опустятся к самой воде, и тогда он уже не сможет отсюда уйти. Выходить нужно немедленно, оттягивать больше нельзя. Выбора у парня не было: если он не активирует устройство кнопкой, бомба взорвется сама. И крайний срок уже близок.
Мангуци вздохнул и сделал шаг в сторону, покидая колонну. Сосуд, поблескивая на солнце, послушно поплыл за ним. Мангуци ondnxek к Кисури, она стояла впереди и внимательно следила за происходящим на экране.
– Кисури, – он тронул ее за руку. – Подержи, пожалуйста.
Она обернулась, волнистые волосы шевельнулись. Кисури удивленно взглянула, ее огромные глаза стали еще больше.
– Я скоро вернусь, – быстро сказал Мангуци.
Кисури бросила взгляд на гигантский экран. Их очередь подойдет совсем скоро.
– Хорошо, – сказал она, и ее пальцы коснулись Сосуда.
– Я успею, – шепнул ей Мангуци. – Спасибо!
Она улыбнулась и кивнула. Едва сдерживаясь, чтобы не броситься и поцеловать ее, Мангуци отступил, развернулся и быстро пошел к туннелю. Его душили слезы, он сдерживал их из последних сил. Ребята из других колонн бросали на него удивленные взгляды, но внимание всех было приковано к экранам.
Перед самым входом в тоннель путь преградил парень в желто-белом жилете, стюард. Он вопросительно посмотрел на Мангуци.
– Мне нужно туда, – Мангуци указал ему за спину. Тот начал что-то говорить, и тут откуда-то появился человек в костюме. Мангуци увидел на его груди бейдж службы безопасности.
– Что тут такое? – спросил человек, и сердце Мангуци сжалось.
Стюард сказал, что его задача – следить, чтобы никто не бродил вне своего сектора во время церемонии. Человек в костюме посмотрел в лицо Мангуци и усмехнулся.
– Я так понимаю, необходимость здесь очень срочная. Думаю, парня нужно пропустить. Не всякие жидкости одинаково необходимы океану, – добавил он.
Стюард хмыкнул и посторонился. Мангуци вымучено улыбнулся и прошел к тоннелю. Подходя к санузлу, он оглянулся – была возможность проскочить сразу в нужном направлении, до угла было рукой подать. Стюард, задрав голову, смотрел на экран, но человек из службы безопасности наблюдал за Мангуци. Что ж, это не проблема. Мангуци махнул ему рукой и зашел в санузел.
Внутри никого не было. Мангуци подошел к дверце с надписью «Служебное помещение. Хода нет». Он все тут изучил еще вчера и знал, что дверь не запирается. Наивность местных не переставала его удивлять, они считали, что надписи на дверях могут кого-то остановить. Ход-то за дверью как раз и был.
По узкому темному проходу, пробираясь через коробки и уже распакованные устройства для поддержания чистоты, Мангуци добрался до маленького окна. Снаружи оно выходило в заросли густого кустарника. Вдыхая горьковатый запах больших белых цветов, Мангуци выбрался на улицу и осторожно выглянул из пышной листвы. Несколько человек стояли метрах в тридцати, они увлеченно глазели на экраны, их можно было не опасаться.
Председатель уже начал говорить.
– …Прежде всего – победить голод и болезни … – доносились до парня обрывки речи.
Мангуци выбрался на дорожку и, стараясь идти не спеша, направился в нужную сторону. Завернув за угол, он увидел перед собой палатки, где автоматы раздают желающим напитки и легкие закуски. Там никого не было. Слева, не так далеко, развевались на ветру флаги, а еще ближе сверкала на солнце арка входа на Главную Трибуну. Там стояли два полицейских и один тип в костюме. Справа от Мангуци располагались еще палатки, вдалеке виднелись разноцветные транспортные модули, за ними высилась золотая стела Первым из Первых.
– …Обеспечить всем достойные условия жизни … – краем сознания воспринимал Мангуци.
Ну что, вот и решающий момент, результат долгих усилий его самого и множества других людей. Их работа увенчалась успехом – человек-бомба находился у цели. Даже если он нажмет кнопку прямо здесь, Главная Трибуна вместе со всеми, кто там находится, будет уничтожена с вероятностью почти сто процентов. А если подойти к самому входу, то стопроцентное уничтожение произойдет без всяких «почти».
– …Уровень образования… Просветительские проекты… – говорил Председатель.
Мангуци потрогал языком зубной протез и направился к Главной Трибуне. Он много раз прокручивал этот момент в своем воображении, и каждый раз в голове звучали героические марши, и у него кружилась голова от величия его подвига. Но сейчас никакого внутреннего подъема не было и близко, душу терзали тревога, сомнение и горькая тоска. Парень взял себя в руки и ускорил шаги, но потом его лицо вдруг нахмурилось, и он резко остановился.
– …Остановить войны… – неслось над островом.
Мангуци постоял, потом зашел за ствол высокого дерева с красноватой рельефной корой и перевел дух. Что с ним происходит? Почему здесь, у самой цели, его решимость так ослабла?
Парень закрыл глаза и попытался привести в порядок лихорадочно мечущиеся мысли. Что для него главное в жизни? Родина. А значит, и Борьба. Да, Борьба. И Миссия. Исчезнув из этого мира, он не канет в ничто и безвестность, его имя не забудут, потомки будут вспоминать его с восхищением… Мангуци открыл глаза и посмотрел в небо. Да, помнить его будут, это уж точно, горько усмехнулся он. Только вот какая это будет память?.. Мангуци с Ритардо – жестокий убийца тысяч невинных…
– Дружба… Взаимопомощь… – гремело в небе.
Он вдруг подумал о том, какой удар наносит своим землякам. Ведь после того, что он сейчас сделает, услышав, откуда они родом, от них будут шарахаться, как от чумных, по всему Универсуму.
Или нет?.. Если это поможет разжечь Борьбу… Но парень не додумал эту мысль – другая вернулась и настойчиво вытеснила ее. Он, Мангуци, закончит свой путь кровавым палачом тысяч людей. И каких людей!.. В памяти пронеслись картинки: умные глаза Кисури, щуплая фигура президента галактики, его доброе лицо с морщинками у глаз, полет над планетой и невероятная панорама рукотворных гор и фантастических городов, спор на вечеринке и веселые, приветливые, одухотворенные лица, десятки лиц… И снова глаза Кисури, глубокие, прекрасные.
«Зачем нужно всех убивать?!» – вдруг мысленно закричал Мангуци. Зачем?! Может быть, бороться можно как-то по-другому, не убивая невинных?
И эта большая ясная мысль, такая очевидная, но почему-то не приходившая к Мангуци раньше, вдруг покачнула то черное и страшное нагромождение хитроумных логических построений, что возвели в его сознании опытные лицемерные подонки. И эта безобразная махина вздрогнула и стала опрокидываться, стремительно рушиться, уничтожая сама себя, открывая невидимый до этого остов из расчетливого и циничного обмана, на котором все и держалось.
Мангуци вдруг увидел своих соратников по Легиону теми, кем они были на самом деле – кучкой темных агрессивных фанатиков с периферии одной из галактик Универсума. Это они, Мангуци и его обманутые товарищи, – настоящие куклы! Им внедрили в головы нелепые, лживые идеи, а потом дергали за нитки… А они послушно делали все, что от них требовалось. Гуарро… Говорили, раньше он был наемником. С чего это он так проникся идеями борьбы за сохранение индивидуальности?.. Эх, вздохнул Мангуци, почему я начал задумываться так поздно?
Парень подумал о Ритардо. Его отсталой, нищей планете помогают с первого дня Контакта… Помогают от чистого сердца и ничего не просят взамен. А теперь оказывают доверие, протягивают руку дружбы, принимая в содружество цивилизованных миров. И что в ответ?
А в ответ сюда прилетает он, Мангуци, человек-бомба…
Парень застонал, как от мучительной боли. Он провел рукой по шершавой коре дерева, тряхнул головой и стремительно направился в сторону стоянки транспортных модулей.
Мангуци уже ощущал исходящий от летающих машин запах озона, как вдруг сзади его окликнули.
– Эй, парень! – высокий улыбчивый полицейский быстро шел к нему от одной из палаток. Его взгляд скользнул по бейджу на груди Мангуци. – Если тебе нужен туалет, то он там, – коп махнул рукой в сторону тоннеля.
Мангуци мысленно заметался. Что делать? Теперь, когда он понял, в чем заключается его настоящая Миссия, и знал, что нужно делать, эта новая встреча привела его в растерянность.
– Нет, мне туда, – Мангуци показал рукой на модули. – На минутку.
Не переставая улыбаться, полицейский слегка нахмурил брови.
– Ты же из группы «водовозов»? Без обид, но сейчас туда я тебя пустить не могу, – он развел руками. – Лучше беги быстрее к своим, тебя там уже наверняка ищут.
Он указал на плывущий в небе экран. Там показывали платформы с делегатами.
Что же делать? На левой руке Мангуци, в ногте большого пальца, имелся миниатюрный резервуар с нервно-паралитическим газом. Применить это оружие? Но вряд ли газ свалит копа с ног, скорее всего он успеет поднять шум. Тогда Мангуци могут задержать, а то и подстрелить. И все погибнет. И все погибнут…
И Мангуци решился. Он должен, обязан рассказать все полицейскому, убедить его, причем быстро, что вся его нелепая, чудовищная история – правда.
– Понимаете… – парень почувствовал, что ему трудно дышать. – У меня… Я… Взрыв… Бомба…
Брови полицейского двинулись вверх, а потом он вдруг странно дернулся и стал валиться в сторону. Его остановившиеся глаза смотрели на Мангуци.
Из-за спины копа стремительно выскочил Гуарро. Он приподнял свой желто-белый жилет стюарда и быстрым движением заткнул за пояс пистолет с длинным серым глушителем. Потом он подхватил тело копа и затащил в ближайший фургон. Мангуци успел заметить на полу фургона еще два тела. Гуарро захлопнул дверцу и подскочил к парню.
– Что, струсил?! – Он вдруг отвесил Мангуци хлесткую пощечину. – Вижу, я не зря прилетел. Я так и знал, что на тебя нельзя положиться!
Мангуци опустил голову.
– Иди туда, где ты сейчас должен находиться, – прорычал Гуарро, глаза его сейчас напоминали звериные. – А я буду наблюдать за тобой в снайперский прицел. Если до конца церемонии не нажмешь кнопку сам, я разнесу тебе голову. Оно все равно взорвется, а ты уйдешь в вечность позорным трусом!
Мангуци всхлипнул и поднял глаза на старшего товарища и наставника. Тот посмотрел на Мангуци, и его взгляд смягчился.
– Прости, – прошептал Мангуци. – Тут все такое яркое, громкое, необычное… На минутку мне показалось, что мы делаем совсем неправильно… И стало страшно… – Он шмыгнул носом. – Но я уже в норме.
Гуарро протянул к нему руку.
– Не извиняйся. Иди сюда, брат! – Гуарро притянул его и прижал к груди. – Все хорошо, я с тобой.
Мангуци почувствовал, как щетина царапнула ему висок.
– Вместе до конца? – всхлипнул он.
– Да, вместе до конца, – сказал Гуарро и прижал голову Мангуци к своему плечу. Его взгляд быстро метнулся к маленькому черному модулю. – Тебе надо спешить.
Мангуци отступил на шаг и вытер слезы.
– Вместе до конца, – прошептал он и посмотрел на свою раскрытую ладонь. Там тускло поблескивал памятный жетон.
Парень зажал жетон в руке и вдруг брызнул в лицо Гуарро нервно-паралитическим газом. Тот отпрянул, замычал и сделал движение в сторону. И тогда Мангуци сильно ударил его в челюсть. Голова Гуарро дернулась. Мангуци умел бить, удар ему поставил сам Гуарро, а зажатый в кулаке жетон придал удару дополнительную силу. Гуарро покачнулся. Мангуци ударил еще и еще, а потом сел на грудь упавшему и продолжал впечатывать кулак в ненавистное лицо.
– Вместе… До конца… – зло приговаривал он.
Где-то рядом послышались женские голоса, смех, потом все резко смолкло. Взвизгнула девушка, и сквозь пелену в глазах Мангуци различил убегающие фигуры в ярких платьях. Нужно было торопиться.
Парень вытащил из-за пояса Гуарро пистолет и быстро поднялся.
– Не сомневайся, мы с тобой будем вместе до самого конца, – произнес он в сторону неподвижного тела и направился к модулям.
Два модуля оказались заперты, а из третьего слышалось негромкое пение, и дверца была приоткрыта. Парень осторожно заглянул внутрь. Артисты, межрасовый ансамбль. Мангуци распахнул дверцу и шагнул внутрь.
– Руки вверх! – скомандовал он и взмахнул пистолетом.
Сразу после торжественной церемонии Слияния Океанов в небе вспыхнули огни грандиозного салюта. Несколько минут яркие огненные цветы появлялись и исчезали на фоне начинающего темнеть лазурного простора. Никто и не заметил, как где-то в стратосфере на мгновение зажегся маленький огонек. А если кто и заметил, то, наверное, решил, что это просто часть пиротех-нического шоу.
Но это не было частью шоу. Этим сверкнувшим в небе огоньком был Мангуци с планеты Ритардо, что в галактике Белая Полоса. Он стал частичкой атмосферы планеты Дельгранде, столицы объединенного человечества. Атмосферы прозрачной и чистой, как его чистая душа.
