Мы вступили в новое десятилетие, от названия которого так и веет историей вековой давности. Десятилетие, которое заставляет нас вдруг обернуться назад и вспомнить легендарные «ревущие двадцатые». Знаменитая декада в истории Запада, в имени которой слышится ритм джаза – новой музыки, сломавшей канон и, впервые в истории, подарившей нам чудо импровизации. Время резкой смены моды и стиля одежды, время раскрепощения. Время появления течения ар-деко в визуальном искусстве. Время технологического прогресса – бурного развития радиовещания, синематографа и автомобилестроения. Время разрыва с традиционными ценностями предыдущей викторианской эпохи. Или как лаконично назвал эту эпоху великий американский писатель и певец того времени Фрэнсис Скотт Фицджеральд – «век джаза».
В Осетии тоже был свой «век джаза», прозвучавший очень громко. Это 90-е годы прошлого века, которые были абсолютным феноменом даже в рамках того, что мы привыкли называть «лихими 90-ми» в России. И что удивительно, точно так же как и в США век назад, наш «век джаза» возник на разломе эпох и нелегальном производстве алкоголя.
Период длительностью чуть больше, чем в пять лет вместил в себя массу событий, в основе которых были две вещи: огромные деньги, хлынувшие в республику на волне водочного бизнеса и ощущение новой свободы от резкой смены эпох.
Денег было так много, что они не умещались в карманах «водочников» и что-то перепадало даже тем, кто не имел к этому бизнесу никакого отношения – например музыкантам и артистам. Это интересно, потому что в сферу культуры деньги попадают, пожалуй, в последнюю очередь. Не знаю на какие деньги был поставлен эпический спектакль «Арвайдён», но постановку такого масштаба в наши дни представить абсолютно невозможно.
Была прорвана и информационная блокада. Каким-то образом в республике транслировался музыкальный канал «Эм-Ти-Ви», и, наконец, мы видели в прямом эфире, что происходит и как меняется мир музыки. Новые журналы о современной культуре, новые магазины звукозаписи, все это складывалось в один мощный информационный канал, доставлявший нам моду на жизнь в кратчайшие сроки. 90-е годы в мире это последний аналоговый вдох, после которого планета стала погружаться в пучину цифрового гула и хаоса. И я могу точно сказать, что эти последние годы накануне эпохи интернета нам удалось прожить в ногу с остальным миром. Мы больше не были провинцией, забытой окраиной империи, мы были соучастниками чего-то большого, и это было прекрасно.
Ход набирала «Алания». Футбол отлично заряжал нашу жизнь смыслом, мы видели такие команды и такой футбол, который не снился ни одному провинциальному клубу. Казалось, что «Алания» теперь будет побеждать всегда. Мы стали первыми, кто разрушил гегемонию ненавистного московского «Спартака», став, наконец, в 95-м чемпионами России. В двух шагах от дома, где я тогда жил, был маленький магазинчик, которым владели азербайджанцы. И летом, проходя мимо, я иногда встречал перед его дверьми Назима Сулейманова, футбольного кумира тех лет, который играл как бог – неторопливо, с ленью и, даже как будто, с пренебрежением. Но сколько же человек он уложил задницей на зеленый газон даже не тронув их! Это был театр на поле. И каждый раз, идя мимо этого магазина, я думал, «знал бы ты, как я надрываю каждый раз на трибуне глотку в этом протяжном крике «Сууляяяяя!»
В то же время, на улицах происходили ужасные вещи, разгул мафии, расцвет знаменитой группировки «ГЭС». Нескольких человек из моих дальних знакомых не стало, кто-то умер от пули, кто-то от передоза. Расцветал киднеппинг, ходить после полуночи было действительно опасно, украсть могли любого, вне зависимости от статуса и достатка. Абсолютная коррупция, «черная» экономика», безработица, криминал на улицах, все это делало весьма трудной жизнь тех, кто никак не смог запрыгнуть в «водочный поезд».
Самое яркое свидетельство тех лет – громадные особняки из красного кирпича по всему городу, которые тогда может быть и казались кому-то «крутыми», но сейчас смотрятся как памятник безвкусице и быстрым деньгам. Многие из них сейчас запущены, кирпич потускнел, и прежний шикарный вид исчез. Смотря на них, даже можно представить судьбу человека, его взлет и его падение.
Эти пять с небольшим лет принесли Осетии немало радостей, но и массу бед. Расцвет творческой молодежи соседствовал с расцветом мафии, талант с быдлом, богатство с нищетой, вкус с безвкусицей, а жизнь со смертью. Это время закончилось так быстро, но оставило столько противоречивых впечатлений! Короткая угарная эпоха, которая вряд ли еще когда повторится, и, возможно, это к лучшему.
Для разных людей это странное время в Осетии закончилось по-разному. Для одних с выборами нового президента в 98-м, на которого возлагались большие водочные надежды, но который эти надежды впоследствии трактовал по-своему. Для других с катастрофическим дефолтом в том же году, погрузившим в бедность очень многих. Для кого-то даже с расстрелом верхушки «ГЭСа» в 99-м, мафиозной группировки, осетинского «Спрута», который даже частично подменил собой органы государственной власти, как минимум в плане сбора налогов и в плане обеспечения безопасности предпринимателей. Для меня же символический конец той громкой эпохи – это первый теракт на «зеленом рынке» Владикавказа. До этого ничего подобного в нашей светской столице не происходило, и только тогда я понял, что на протяжении всех этих куражных годов, в каких-то двухстах километрах от этой расслабленной жизни в Осетии шла чудовищная война, и вот она докатилась до нас. Тот взрыв на рынке стал ее первым громким стуком в наши двери.
Осетинские 90-е были не только следствием развала гигантской империи, но и сложным взрывным возвращением к мирной жизни после двух войн, на юге и на востоке. Точно так, как Америка и Западная Европа возвращались к жизни после Первой мировой.
Десятилетие, которое нам предстоит пройти, своим именем возвращает нас в те события недавнего прошлого. Как будто кто-то напоминает нам: «смотрите вперед, но не забывайте своих ошибок». С новым вас 2020-м годом, наши дорогие читатели!
