Настоящая статья посвящена исследованию категории хронотопа города в рассказе Ф.М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке». Методологической основой работы является теория хронотопа города всемирно известного исследователя М. М. Бахтина. Он же и ввёл термин «хронотоп города» в теорию словесности.
Но впервые этот термин стал широко использовать психолог А.А. Ухтоминский в связи со своими физиологическими исследованиями. А.А. Ухтоминский в свою очередь ссылается на Эйнштейна. Термин этот употребляется и в математическом естествознании как раз на почве теории относительности Эйнштейна. Вообще же появление и широкое применение термина «хронотоп» обусловлено во многом естественнонаучными открытиями начала XX в., которые способствовали переосмыслению картины мира в целом.
Средневековые рукописные своды и исторические повести тоже рассказывают о различных городах – Ярославле, Суздале, Владимире, Новгороде, Киеве и т.д. Однако эти памятники древнерусской литературы города не имеют какую бы то ни было факультативную смысловую нагрузку. Здесь города играют роль исключительно фона, на котором разворачивается действие. В литературе же XVIII в. создается образ города, который отличается от города, описанного в исторических повестях. Описывается этот город как пышный и парадный. Таким же он представляется в торжественных одах М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, Н.П. Сумарокова, в похвальных речах Ф. Прокоповича.
В отечественной литературе городские пейзажи особенно ярко воплощены в образе Петербурга, бывшего с 1712 по 1918 годы столицей Российской Империи. Такие произведения, как «Петербургские повести» Н.В. Гоголя, стихотворения Н.А. Некрасова, произведения Достоевского и И.А. Гончарова представляют Петербург как город, который на человека оказывает крайне негативное воздействие. И все же распространение определения хронотоп в литературе – это заслуга известного русского ученого, философа, литературоведа, филолога, культуролога М.М. Бахтина. В своем труде «Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике» он провел анализ термина «хронотоп», рассматривая роман как жанр, потому что хронотопу в литературе отводится большая жанровая роль. Труды М.М. Бахтина поспособствовали тому, что этот термин был введен в широкое употребление как отечественными, так и иностранными литера-туроведами. Категорию хронотопа города Бахтин характеризует как сюжетообразующий элемент текста. Именно поэтому акцент делается на исследование особенностей организации в художественном тексте времени и пространства. Хронотоп способствует отображению пространственно-временной картины мира и организации композиции произведения. Однако он выражает время и пространство не напрямую: он создает только их условный образ. В связи с этим в произведениях искусства время и пространство не соответствуют действительным. М.М. Бахтин рассматривал данное единство в качестве организационного ядра главных событий произведения и считал, что ему отводится сюжетообразующая роль. В связи с этим Бахтин отводит этому понятию ключевую роль в понимании повествовательных форм и их развития. [2;39].
Хронотоп в литературе фундаментальное понятие, его изучению посвящены работы многих ученых. В последнее время наблюдается тенденция классифицировать хронотопы. На основе современных исследований выделяют несколько видов хронотопа в литературе:
– линейный хронотоп;
– нелинейный хронотоп;
– циклический хронотоп;
– хронотоп вечности.
Следует отметить также, что одни исследователи рассматривают категорию времени и пространства в отдельности, а другие в неразрывной взаимосвязи, которая определяет особенности литературного произведения. Но мы в настоящей статье придерживаемся определения хронотопа, данного М.М. Бахтиным.
Данная статья нацелена на построение пространственной модели текста, для этого будет подробнее рассмотрен образ города, играющий важную роль в рассказе одного из наиболее значительных представителей русской литературы d Ф.М. Достоевского. Город, представленный в рассказе «Мальчик у Христа на ёлке», крайне жесток, бездушен и черств. Коммуникации мирового города Ф.М. Достоевский великолепно показал в этом рассказе. Центральное действующее лицо нашего рассказа «ещё очень маленький, лет шести или даже менее, мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале» [3;137]. Выйдя из этого подвала в поисках еды, он оказывается на улицах огромного города, где он только лишний и мешающий [4;428]. Каждый элемент пространства становится важным звеном для дальнейшего развития сюжета. Наблюдение за организацией пространства в романе показывает, что хронотоп выстроен таким образом, что каждая встреча мальчика становится своеобразным разоблачением жителей города. На его улицах этот беззащитный мальчик встречается с мужчиной, женщиной, подростком. Но ни в одном из этих жителей города не находит помощи и сострадания. Это и блюститель закона, это и женщина, которая подает копейку и сразу указывает на дверь, это и подросток, который в своем действии являет воплощение жестокости и враждебности окружающего мира, где не замечают страданий. «Вдруг ему почудилось, что сзади его кто-то схватил за халатик: большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове, сорвал картуз, а сам снизу поддал ему ножкой» [3; 141]. Взрослые не видят неопытности ребенка, его страха, наивности, стремления найти приют, а не просто получить милостыню. Они вообще не видят его, не замечают, или же относятся пренебрежительно. «Мимо прошел блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика». [3; 139]. Отчуждение героя в городе, среди людей передано при помощи символизации времени и пространства. В этом коротком рассказе автор важное значение придает также сцене, когда герой рассказа, мальчик с замерзшими ручками и ножками наблюдает за игрой кукол в витрине магазина, смотрит в окна домов, где так светло, тепло, уютно, где детки в нарядных платьях бегают по дому, хватают сладости со стола, а главное, что он видит «…дерево до потолка; это елка, а на елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки» [3; 141]. И среди всего этого торжества он вдруг вспоминает про то, что у него так болят пальчики, что ему больно и пошевелить ими. Любопытен эпизод, в котором мальчик смотрит на кукол, выставленных на витрине магазина. Эта сцена является своеобразной отсылкой к другим сценам в других произведениях, где автор также описывает главного героя, наблюдающего за празднествами богачей через окна их домов. Этим сценам свойственны общие характеристики:
– их главный участник – ребенок, выступающий в роли стороннего наблюдателя;
– только оконное стекло стоит между двумя мирами – богачей и бедняков, света и мрака, сытной жизни и голодных скитаний [5;104].
Однако, с другой стороны, если в первых приведенных эпизодах главный герой следит за пиршеством в окне дома богачей, то в рассматриваемом нами стекло, находящееся между мальчиком и витриной, становится символом разделения мира на игрушечный и настоящий. Подобная интерпретация данной сцены, где мир людей сокращается в глазах читателя до кукольного, как бы показывает, что люди, в сущности, являются игрушками. Они могут обладать красивой внешностью, носить красивые наряды, однако это не избавляет их от жестокости, хладнокровия, равнодушия, бессердечия. Эгоизм людей настолько велик, что они не могут понять, что ребенок нуждается в их помощи и участии.
В рассматриваемом нами рассказе хронотоп города вступает в своеобразное противоречие с пространственно-временным континуумом деревни. Автор говорит, что ночью в деревне было очень мрачно и страшно, люди запирались в домах, кругом стоял вой и лай собак, не прекращающийся целую ночь. Однако именно здесь мальчик нашел уют и тепло: его кормили, в отличие от города, где ребенок не слышал ничего, кроме грохота и стука, не видел ничего, кроме лошадей, карет и бесконечного мороза: «…а здесь – господи, кабы покушать! И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади и кареты, и мороз, и мороз» [3;138].
Данный эпизод показывает, что в городе, в отличие от села, много света. Однако тьма живет в душах горожан, и именно эта тьма, кажется, способна раздавить главного героя. Уставшие кони, суета, шум, окрики со всех сторон показывают город в еще более трагичной динамике. Сопоставление хронотопов демонстрирует, что люди могут оказаться страшнее и злее голодных собак. А значит, и пугаться нужно совсем не собак, а города и людей, живущих в нем. Действительно, сначала главный герой страшился пойти на улицу: его пугал огромный пес на лестнице. Но в скором времени ребенок осознал, что куда большую опасность в городе представляют его жители: «большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове…» [3; 141]. При этом действия полицейского, которого встретил главный герой, вполне соответствуют «коммуникации мирового города» [2;362]. Полицейский «прошёл и отвернулся, чтоб не заметить мальчика». [3;139]. В данном произведении стоит отметить соединение фактов и фантастики, действительности и вымысла. В то время как в произведении «Мальчик с ручкой» Достоевский поднимает проблему социальной адаптации ребенка, выброшенного на улицу, и главным персонажем является «дикое существо» [3; 13], то в произведении, которое мы рассматриваем, автор показывает суть цивилизованных людей, за привлекательной кукольной внешностью которых не кроется ничего, кроме пустоты. В погрязшем в эгоизме и хладнокровии мире людей можно найти единственное спасение. И это спасение – миф, рассказывающий о бесконечной любви Иисуса. Н. П. Анциферов говорил, что «всё это вместе взятое превращает мировой город нового времени в новый Вавилон, подлежащий проклятью» [1; 47]. Приведенные слова Анциферова подводят итог всему, сказанному нами выше.
ЛИТЕРАТУРА
1. Анциферов Н.П. Проблемы урбанизма в русской художественной литературе. Опыт построения образа города – Петербурга Достоевского – на основе анализа литературных традиций. М., 2009.
2. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. Киев, 1994.
3. Достоевский Ф.М. Мальчик у Христа на елке // Достоевский. Ф.М. Детям. М., 1971.
4. Касаткина Т.А. Священное в повседневном: Двусоставный образ в произведениях Ф.М. Достоевского. М., 2015.
5. Кузьмищева Н.М. Образное воплощение проблем урбанизма в рассказах Ф.М. Достоевского «Сон смешного человека», «Мальчик у Христа на елке» // Вестник ИГЛУ, 2013.
