БОГ
Коль почитают совесть за бесчестье,
В достоинство лишь наглость возводя,
То, видно, бог, не на своем ты месте,
Не надобно такого нам вождя.
Кто трудится и честно, и умело,
Тому не воздается по труду.
Зато льстецы повсюду лезут смело,
И сплетни повседневные в ходу.
Да, лесть удобна. Правда – неудобна.
Но я не стану разлучаться с ней…
Жизнь на земле, пожалуй, сну подобна,
Но только радостнее и грустней.
Всем сердцем я земле родимой предан,
Без горных круч мне доли не видать.
Здесь жил и умер мой далекий предок.
И мне здесь жить. И здесь мне умирать.
Перевод с осетинского Дмитрия УШАКОВА
РАЗДУМЬЕ В ПОЛНОЧЬ
Мне жаль: моя судьба такого рода,
Что в ней не разберется даже черт.
Когда-то был я славою народа,
А ныне, будучи живым, я мертв.
Путь к идеалу не сулит блаженства,
А только гибель. На таком пути
И до меня искали совершенства,
Но не нашли… А я хотел найти!
Я видел камень: никому не нужен,
Он — совершенство… Но когда-нибудь
Он может быть в лихой руке оружьем
Или надгробьем встать на чью-то грудь.
Увы! Никто меня уже не слушал,
Не верил мне. Был приговор таков:
Хоть он поэт, но он закон нарушил —
Не всем есть место средь земных богов!
Прости, толпа! Всегда ты много знала.
Но не хочу, чтобы твоим путем
Пошла моя отчизна и желала
Той жизни, чтоб ее проклясть потом.
РАЗМЫШЛЕНИЯ ГОРОДСКОГО ЧЕЛОВЕКА
Скудеет жизнь, а боль остра, как будто
Соха судьбы прошла во весь упор.
Я старый путник, ищущий приюта.
Меня во сне целует ветер с гор.
Искал я счастья в городе, а ныне
Для жизни и для смерти стал негож.
Я думал: «Нипочем беда мужчине!»
Я был юнцом. А что с юнца возьмешь!
Я думал жить спокойно и красиво,
Чтоб обрести и славу, и права.
Добро лениво, зло нетерпеливо,
А в мире больше все-таки добра.
Не знает жеребенок, что опасно
По льду через реку перебегать.
Искал я счастья в городе напрасно
И возвращаюсь в горы – умирать.
СКАКУН-ИНОХОДЕЦ
Он сохой железной пашет поле.
Скачки славы – память замела.
Головой трясет он поневоле:
Онемела шея, затекла.
Но глаза блестят лучами солнца,
Обегая вспаханный покров.
Ржанием и хрипом отдается
В голосе клокочущая кровь.
Он удары плети принимает,
Испещрен рубцами с двух сторон.
Словно звуки счастья, вспоминает
Дорогой уздечки перезвон.
В ночь, расставшись с хомутом неволи,
Он танцует – ветер и огонь!
Вызова на скачки в ровном поле
Ни один не принимает конь.
Он один, как радуга, играет
И в аул несется, как стрела.
И тайком в конюшне припадает
К ржавым лукам знатного седла.
ТЕБЕ
Ю.Кочиевой
Не любила меня, но была ты моей!
Так в ракушке морской слышен рокот глухой –
Это вечно колотится сердце морей,
Это стонет и плачет мой голос живой.
Не забудется имя мое никогда,
Как тяжелое солнце на склоне крутом.
Все плохое мое, вся вина и беда
Обернутся добром для тебя – но потом!
И тогда, может быть, ты расскажешь себе
Мою скорбную жизнь, ничего не тая.
Жизнь – неполное счастье в неполной судьбе
И останется песнею после тебя.
А когда мой последний закат догорит,
Мой закат догорит среди белого дня, –
Летней ночью в горах пусть тебя озарит
Запоздалая мысль: ты любила меня!
* * *
Я вижу смерть свою: она все ближе…
В горах тяжелый, мокрый снег завис.
Село притихло, лай собачий слышен.
У сумрачного дома с плоской крышей
В одежде черной люди собрались.
Всяк славословит о моей судьбе.
Старухи причитают как попало.
И женщина, далекая тебе,
У изголовья моего упала.
Понурясь, ты глядишь из темноты,
Слеза в глазах мерцает одиноко.
Все думают: хозяйка – это ты,
А мой отец – родня, но издалека.
Утешить скорбь твою никто не мог,
Безмолвных мук никто не замечает.
И только видно: на твой тайный вздох,
Как лед, лицо покойника сияет.
ЛЕТНЯЯ НОЧЬ
Светит луна над чинарой,
Шепчутся листья в тиши.
В мире печальном и старом –
Ни огонька, ни души.
Старые ветлы дуплисты,
Филин сопит из дупла.
Уши его серебристы –
Это роса их зажгла.
Стонет лягушка – болото
Заколдовало ее…
Рухни в траву, и дремота
Сердце утешит твое.
Перевод с осетинского Юрия КУЗНЕЦОВА
* * *
Когда однажды по моим стихам
Скользнешь ты равнодушным взглядом,
Иль, просто коротая время,
Услышишь песню этих белых строк –
Замри на миг, –
Я прикасался к сердцу
С опаской,
Как неопытный хирург.
Или, когда в уюте теплых комнат,
За праздничным столом
Захочешь ты любимого развлечь,
И над моей мечтой, моей химерой
Тебе придет охота посмеяться –
Не торопись:
Я все это писал
На зимних тропах,
Под метельный свист.
Когда тебе почудится во мгле
Мой зыбкий смех,
На скрежет льда похожий,
Как странный отзвук давнего веселья –
Представь себе,
Как кровь моя кипела
Средь потного разлива постных лиц!
Когда ж за чередой негромких слов
Под серою суконною черкеской
Отважное бесхитростное сердце
Ты разглядеть сумеешь –
Пойми моей
Звенящей песни смысл!..
Перевод с осетинского Таймураза САЛАМОВА
