НОВЕЛЛА И РАССКАЗЫ
ФУАГРА
новелла
Душ уже принял петрова, побаловал его перед сном игривыми струями, понежил и поласкал, и внезапно зазвучавшая мелодия видеодомофона любому в этой ситуации показалась бы омерзительно неуместной.
Однако большинство мужчин, сохранивших либидо, не дадут соврать: ситуацию немедленно исправило появившееся на экранчике красивое личико. Давно этаких не видывал петров, тут же глупо нажавший нужную кнопку.
Фигура вошедшей девушки также восхитила, очаровала, пленила, обворожила и привела в восторг.
– Смерть, – отрекомендовалась красавица.
– Да ладно, – отмахнулся петров, – она не такая. Старуха в белом балахоне и с косой.
– С косой, – эхом отозвалась девушка, непостижимо восхитительно, магически неотразимо и обворожительно улыбнувшись, – коса есть.
Она откинула за нежное плечико изящную косичку, достала из сумочки вороненый пистолет и деловито навинтила длинный глушитель:
– Вот и коса!
– Кто заказал? Кто? – вслух поделился мыслями потускневший петров, – семенов или иванов? А может, и семенов, и иванов вместе? Сволочи!
Он начал перебирать в уме других злыдней-конкурентов…
– Ну, сидоров, – бросила девушка, – легче стало?
– Хм, сидоров, – Петров опустился в глубокое, кожаное кресло, – кажется, слышал.
– Конечно, – Смерть нарисовала правой рукой с оружием изящную дугу в воздухе, прицелившись петрову в потный лоб, – он по ходу у вас работает. Но какое это имеет значение? Заказ есть заказ, его надо выполнять.
– А последнее желание? – обессилено промямлил петров.
– Если насчет секса, простите, это не ко мне, – холодно отчеканила Смерть. – Меня дома мой милый, дорогой, родной, драгоценный, ненаглядный, желанный и бесценный заждался. Свет очей моих!
– Не… – промекал петров, – хочу… как его… фуагру. С Нинкой в Ницце недавно заказал в одном ресторане, а тут звонок по мобиле… пришлось улететь. Так и не попробовал. Кстати, жена и сейчас там, на нашей вилле. Вы, наверно, в курсе.
– Фуа-гра, – повторила девушка, – ну что ж, пусть будет по-вашему. Только без глупостей. Я мастер спорта по стрельбе. Не промахнусь.
– Хорошо, – покорно кивнул петров.
– Вероника, – представилась Смерть, переложив пистолет в другую руку и протянув ладошку.
– Алексей, – криво улыбнулся петров, поцеловав два тоненьких пальчика с едва ощутимым ароматом тонкого парфюма.
Они вышли из калитки дома петрова.
– На моей не поедем, – кивнула на припаркованный красный «Порше» девушка, – я должна контролировать ситуацию. Где у вас в городе лучший ресторан?
Недолго думая, петров назвал таковой. Глубоко вздохнув, вставил ключ зажигания, и они помчались по пустынным улицам. Заведение, несмотря на поздний час, еще работало, и со стороны могло показаться: не Смерть великодушно соблаговолила жертве потешить себя исполнением желания, а преуспевающий бизнесмен привел на ужин очередную, ослепительную любовницу.
К удивлению петрова заказ приняли. До омерзения любезный, но четко вымуштрованный официант предложил что-либо выпить в ожидании приготовления изыска и петров выдохнул:
– … водки… и закусить… пока вы там… ну это…
Вероника милостиво кивнула и добавила:
– А мне стакан минеральной воды без газа.
Она внимательно оглядела пустой зал, где они находились вдвоем, и заметила:
– А здесь мило…
– Да… уютно, – подтвердил петров, пропустивший пару рюмок и несколько размякший. Он вспомнил, будто бы перед смертью перед человеком проходит вся его жизнь. Первая квартира, вторая, третья. Отечественная «жучка»; праворукая «Тойота, изнасилованная безвестным японцем; затем новый «Лексус» из салона; яхта; вилла в Ницце… Еще вчера петрову казалось: на пути от одного крупного приобретения к другому жизнь становилась богаче, красочней и интересней. Сейчас же она представлялась глупой и никчемной, а в сей момент и вовсе сводилась к водке и фуа-гре, которая была вскоре подана на серебряном блюде. Официант удалился от стола, покачивая бедрами, как новая петровская яхта на волне, а приговоренный мужчина медленно откушивал экзотическое блюдо.
Наверное, любой поймет, почему он старался делать это так медленно, как только было возможно. Отщипывал мельчайший кусочек, неторопливо пережевывал, шаг за шагом приближаясь к тому, о чем лучше не думать и не говорить…
И вдруг вспомнил: завтра вечером на его день рождения обещала приехать супруга. Будут звонить дети, давно и постоянно благоденствующие в Штатах. Но его уже не будет.
Фуагра, которая была размером с два спичечных коробка, таяла на глазах, и петров посмотрел на часы. Интересно: доживет или нет он до своего сорокалетия? Без пяти двенадцать… без трех, без двух минут…
– Что такого особенного в этой фуагре, – пожал плечами петров, – печенка и в Африке печенка.
Все хорошее и плохое когда-нибудь кончается. Было съедено и необычное блюдо. Вероника потянулась за пистолетом. Медленно сняла с предохранителя. Не обращая внимания на застывшего поодаль официанта, прицелилась.
«Вот и все», – пронеслось в голове у петрова, а его часы, отбивающие каждый час, в этот момент запиликали.
Девушка, метившая в лоб, вдруг засмеялась и выстрелила в воздух. И в этот момент в ресторан ворвалась жена петрова и его возбужденные сослуживцы, скандирующие «Happy birthday» и прочие здравицы.
Видя, что у петрова, чуть было не отправленного в обморок холостым выстрелом, так и не появляется на лице подобие улыбки, менеджер PR департамента сидоров робко заметил супруге именинника:
– Я же говорил, Нинель Сигизмундовна, что ваше предложение довольно рискованно, я же говорил…
Тут петров ожил, заулыбался и поманил официанта:
– Водки! Еще!
Спустя месяц петров вдруг неожиданно начал писать стихи.
20 июня 2015 г.
МУТАЦИЯ
рассказ
Город был похож на недоношенного ребенка, который смог увидеть свет, но при рождении получил массу хронических и трудноизлечимых болезней. А когда вырос, с грустью осознал невероятную сложность окончательного оздоровления. Однако не утратил согревающей надежды на чудо.
Мало кто будет спорить: в России многие крупные областные центры смотрятся со стороны как недоношенные братья. Может быть, оттого, что все такие города быстро пробуждаются и моментально наполняются злыми и грязными металлическими чудовищами. Что интересно: встречаются там люди, попадающие в неприятные, трагические истории, в которых вдруг проявляют лучшие качества.
Можете не поверить, у города есть душа. И она теплеет сразу же, как слышит про очередной такой случай. Герой истории – простой человек, каких миллионы. Со скромным достатком и минимальными запросами. Он ходит на выборы, считает деньги от получки до аванса, ездит на бюджетном автомобиле и давно уже не мечтает ни о чиновничьем трехэтажном коттедже у озера, ни о дорогой иномарке.
Профессия нашего героя массовая. В советское время он мог бы быть инженером, а теперь зовется менеджером. Имеет ли значение его настоящее имя и фамилия? Думаю, нет. Назовем его Василием Васильевым.
* * *
В то памятное утро Вася сидел на кухне, завтракая холостяцкой яичницей и посматривая в небольшой телевизор. Научно-популярная передача была посвящена мутациям. Ведущая округляла красивые глаза, рассказывая о гигантских крысах, достигших размеров больше кошки, о невероятных тропических пауках размером больше полуметра, которые ловят в свою паутину местных туземцев, высасывая их кровь и мозг. Темнокожие бедолаги боятся вести в джунглях скромную хозяйственную деятельность. Красавица с экрана повествовала о загадочных двухголовых существах уральских пещер и огромных монстрах океанских глубин. Она не упустила возможности привлечь маститых экспертов.
Один из них решил до предела сгустить краски и ляпнул невероятное. Мол, вполне возможен трагический вариант развития событий, когда человечество не сможет противодействовать растущей угрозе. И не исключена вероятность того, что люди, не приспособившиеся к изменившейся среде, будут вытеснены другим биологическим видом.
«…под воздействием человека появились новые факторы, вызывающие мутации, в первую очередь радиоактивные и химические вещества, влияние которых мы начинаем осознавать только сейчас…»
Только сейчас! Это прозвучало зловеще. А ведь все было так хорошо. Достигнув сорока пяти лет, Василий осознал: судьба была к нему более-менее благосклонна: он не заболел тяжелой болезнью, не был на войне в «горячих точках», после пяти лет бездетного брака развелся без особых эксцессов и даже мог считать себя неплохо трудоустроенным – в торговой фирме, где он работал, регулярно платили «белую» зарплату. Жил Васильев в собственной двухкомнатной квартире, которую помогли выменять его благородные родители, переехавшие в однокомнатное жилье.
А вместе с тем на его глазах многие одноклассники разбежались по социальной лестнице – вниз и вверх. Кто-то сделал карьеру. Иные спились, а кого-то зарезали, Один чиновник попался на взятке и мотал срок, а другой умер от инсульта на ответственной работе. То же самое случилось с девушками. Что же касается Василия, он по обыкновению был в середняках. Плохо или нет быть серой массой офисного планктона? Об этом он не задумывался.
Бросив взгляд на часы, Васильев быстро допил чай и, набросив куртку, спустился к подъезду. Завел свой «Рено Логан» и, спустя несколько минут, выехал привычным маршрутом на работу. Включил радиоприемник, рассеянно слушая про рост доллара, преступления киевской хунты на Донбассе, катастрофу самолета в Альпах.
И вдруг…
Откуда появилась эта собака, он так и не понял. Пересекая дорогу, чудом уворачиваясь от летящих по проспекту машин, несчастное животное оказалось по диагонали у правого колеса его машины. Василий интуитивно понял: их траектории через мгновение пересекутся и взял резко влево. Скрежет металла, звук бьющегося стекла, визг тормозов.
Кровь на щеке от порезов стеклом. Шум в ушах.
А потом водитель пострадавшего огромного джипа, кабаноподобный, злой:
– Ты что творишь…
Поискал глазами собаку. Да вот же она – живая! Кокер-спаниель, оборванный и грязный. Мечется на противоположной стороне улицы. Потерялась? Бросили? А если я ее все же задел?
– Ну, ты попал! На бабки! Нет, ты посмотри! Посмотри, козел, на мою тачку!
Васильев с трудом вылез из покореженной машины и мимо остолбеневшего пострадавшего водителя направился к собаке. Это был «мальчик». Песик радостно завилял хвостом, словно понимая, что человек только что спас его, а может, он просто почувствовал теплое расположение. Васильев опустил ладонь на его лоб и вздохнул с невероятным облегчением.
А потом вернулся к двум стоящим посреди широкого проспекта покореженным автомобилям.
* * *
Звонок мобильного телефона прозвучал в заранее обозначенное время:
– Бабки приготовил?
– Да.
– И за тачку и за просрочку долга?
– Да. Вчера за квартиру со мной рассчитались.
– Привезешь через полчаса, куда в прошлый раз договаривались.
– Хорошо.
Васильев приспособился открывать побитую дверь и привык, что правое боковое стекло теперь заклеено наглухо полиэтиленовой пленкой. Город он знал неплохо и вскоре был на месте. Ждать не пришлось – вот и пострадавший – на другой машине, сверкающей никелированными обводами.
Василий освободился от объятий своего раненого «железного коня», прихватив потертый дедушкин кожаный портфельчик, где лежали собранные им деньги. Подошел к новому знакомому, протянул вещь:
– Вот, пересчитайте.
Тот взял раритетную сумку. Внимательно посмотрел прямо в глаза Василию:
– Молодец. За базар отвечаешь.
У Васильева не было желания долго разговаривать, и он сухо бросил:
– Все же пересчитайте. Надеюсь, мы в расчете?
Верзила хмыкнул. И тут неожиданно через не прикрытую до конца покореженную дверь выскочил тот самый пес. Подбежал, встал между двумя мужчинами, оскалился, зарычал, потом залаял.
– Ух ты! Герой! – не испугался кабаноподобный, – так это была твоя собака?
– Нет. С улицы. Но теперь – моя.
– Не понял… ты… за бездомного пса вписался?
– Вписался, – подтвердил Василий Васильев, которому блатное словечко неожиданно понравилось.
– А он – за тебя. Смотри-ка. Тоже вписался. Это по-нашему.
Пес перестал рычать-лаять и наклонил набок голову.
– Вован! – верзила подозвал подошедшего крупного парня. – Рынок сегодня забашлял?
– Ну!
– Давай бабки сюда.
Помощник вытащил изящный кейс и протянул шефу. Тот улыбнулся Василию:
– Убери грозного пса. Не ровен час – порвет.
Он сам, телохранитель и шофер в кожаной куртке громко заржали. Кабановидный протянул назад Васильеву дедушкин портфель с деньгами, а потом кейс:
– А это тебе на новую тачку. Некрасиво на такой ездить.
Васильев стоял, не веря словам своего собеседника.
Тот понял, видимо, и подтвердил, протягивая широченную ладонь:
– Все. Заметано. В расчете.
Троица направилась к своей машине. Главный, усаживаясь на заднее сиденье, приоткрыл дверь и четко произнес:
– Не вздумай бросить пса. Расстреляем прямо у подъезда твоего дома.
И умчался вдаль, предоставив Васильеву судить о том, была ли это шутка или грозное предупреждение. А может, случилась мутация другого свойства. Добрая такая мутация. Вы не поверите, и такие бывают.
Васильев, выкупивший назад – пусть и с переплатой – свою любимую квартиру, часто ездит с четвероногим другом на озеро на новом, красивом автомобиле и столь же часто задает себе этот вопрос.
Но пока не знает на него ответа…
ВЫИГРЫШ
рассказ
Огромные глаза словно опускались в море, как солнце на закате, но отчего-то на мгновение зависли над лазурной водой. Море, которое обычно мирно плескалось примерно в двухстах метрах от дома Васи Мявкина, пододвинулось ближе, как во время прилива. И все это для того, чтобы дать возможность лучше разглядеть эти выразительные очи.
«Вот удивительно», – размышлял Вася, – «двадцать пять лет живу на полосатом свете, три года ее знаю, а чего в глазах Лизки Царапкиной больше: синей тоски или оранжевой дерзости, никак не могу понять. Непостижимо это».
Мявкин вздрогнул. Ему показалось, вот сейчас волны встанут на дыбы, взметнутся, подобно цунами, хлынут на второй этаж, ворвутся в квартиру. Вдребезги разобьют хрустальную вазу, стоящую на полке, но сначала пенно разметают компактные диски, лежащие на письменном столе.
Он решительно тронул рельефную кнопку электронно-оптического зума и отодвинул от себя лазурное море. В колючей задумчивости рухнул в кресло, отбросив подальше пульт управления новой супер-шторой. Нет, пожалуй, солнечной задиристости в глазах Лизки больше, чем спокойной прохлады. И как здорово воплотил на оптической шторе его ветреные пожелания гений художника.
А ведь поначалу не верил Мявкин, что из десятка фотографий, сделанных украдкой мобильным телефоном, можно так точно выхватить значительную часть души женщины. Более того, – нечто потаенное, волнующее, находящееся в бесконечной глубине зрачка. Не зря этому превосходному художнику и чудо-фирме все свои сбережения Вася выложил.
Деньги он еще заработает нелегким трудом программера. Зато теперь вот она, Лиза Царапкина, в его единственной комнате. Смотрит на него всевидящими, но не масонскими, разумеется, очами. Она заменит жар солнца, озорство ветра, йод моря, станет частью его жизни.
Василий Мявкин третий год любил Елизавету Царапкину. Да еще как любил! Больше, чем южное море. Размашисто и больно, тревожно и безответно, сладко и горько одновременно. Вечерами он наливал свою любовь в бездонную чашу переживаний, включал любимую британскую группу «Arena» и, распевая «Help me! Help me! Help me!», кружил с воображаемым сосудом по комнате, словно это с ним, а не со счастливым соперником Лаврентием Мурлыкиным танцевала Лизка. Он воображал, как она с доверчивостью котенка прижималась к широкой груди Василия, и будто находились они не в обновленной васиной квартире, а на душной дискотеке в клубе.
Вася не умел рисовать, но бесчисленное множество раз изображал Лизку в своем сознании. Вот она выходит из соседнего отдела. В строгом деловом костюме английского сукна. Вот они на корпоративной вечеринке за городом. Царапкина в голубом купальнике, под цвет глаз, сводящих с ума.
А рядом этот франт Мурлыкин. Страсть, как не любил его Мявкин! И за что только приглянулся он Лизке? Не за петушиные же рубахи и не за скромный оклад пиар-менеджера. Впрочем, умел Лаврентий Мурлыкин цветисто говорить, вовремя производил пряжу сладких вымыслов о продукции компании, оболванивая и одурачивая покупателей, что, в сущности, было одним и тем же. Он пользовался покровительством хищного шефа Ерофея Палыча, который в сознании Мявкина был похож на огромную, крайне опасную для здоровья медузу.
Сердечным другом Васи был не сладкоголосый Лаврентий Мурлыкин, а харизматичный вокалист и отличный фронтмен Роб Соуден из группы «Arena». Сейчас он давал многочисленные советы то из правой, то из левой акустической колонки. Мявкин доверял ему гораздо больше, чем своей тете, агрессивно сватающей племяннику добродетельную соседку-рукодельницу Танечку Пушистову, похожую на румяный батон. Хорошо хоть старшие Мявкины, папа и мама, сохраняли выжидательный нейтралитет.
«Нет, только не это. Ну не люблю я Пушистову!», – поделился с Робом Мявкин, и вокалист в принципе согласился. А Вася решил взглянуть на свою электронную почту. Обычно ему хватало халявы на работе. Но сегодня, не решаясь выразить свои чувства в устной форме, послал Мявкин письмо Лизке на e-mail. Признался, наконец, в любви, ожидая хоть какого-нибудь знака внимания…
От Царапкиной ответа не было. Зато пришло письмо от адресата с незнакомой фамилией аж с самого Соединенного Королевства. Мявкин неплохо знал английский – профессия обязывала.
– Ты не поверишь, – вслух поделился он с Соуденом, – они сообщают, мой электронный адрес участвовал в какой-то лотерее, и я выиграл миллион фунтов стерлингов.
Роб напрямую на эти слова не отреагировал, но как будто бы запел веселее, все быстрее перепрыгивая из колонки в колонку. Может быть, от этого, а может, от разбушевавшихся фантазий Мявкину стало благостно. Он выяснил курс обмена фунтов стерлингов на рубли и стал прикидывать, на что израсходует неожиданно вынырнувшее из омута случайностей невиданное доселе богатство.
Можно было купить квартиру попросторнее, крутой джип, совершить несколько кругосветных путешествий, а на сдачу звездно одеться. Вот тогда-то красавица Царапкина точно обратит внимание…
Хотя кто ее знает…
* * *
На работе с утра было тихо, как на деревенском погосте, а к обеду, когда Мявкин, переполняемый закипающей в душе радостью, предполагал поделиться со всеми волшебными новостями, именно там, куда он в первую очередь собирался, – в соседнем отделе – случился не просто переполох – пронесся настоящий торнадо.
– Давай по порядку, говори, что произошло? – добивался Мявкин развернутых объяснений у Лизы Царапкиной.
Но девушка горестно плакала, прижимая трогательный синий платочек к красивым глазам, и ничего не отвечала.
– Контейнер с малиновым джемом не туда отправила! – пояснила сидящая за соседним столом Евдокия Лапкина, – вместо Мышкино в Мишкино, – а Ерофей Палыч накричал на нее и сказал, что все транспортные расходы за счет виновной. Там немало выходит, ее месячного оклада не хватит. А у нее кредиты, страховки…
– Не плачь, Лиза. Можно связаться в железной дорогой и сообщить нужный адрес, – предлагал выход Василий.
– Времени много прошло, – назидательно подняла вверх палец Лапкина и углубилась в отчеты, а Мявкин, присев на стул, стал утешать Лизу.
У него это плохо получилось, и в это время в кабинет заглянул Мурлыкин, находящийся в прекрасном расположении духа.
– Кто скончался? – поинтересовался Лаврентий. И выяснив причину, сухо бросил:
– Надо было проверять прежде, чем отправлять.
Лиза Царапкина всхлипывала. Потом заплакала еще шибче.
– Иди отсюда, – вдруг замахнулась толстым томом на Мурлыкина Лапкина.
– Евдокия Михайловна! Да что вы? – спокойно отреагировал Лаврентий, – не кипятитесь, не тратьте нервы. Больше трети в месяц не вычтут.
Царапкина не поднимала глаз.
– Лиза! Я тебе дам денег. Да вот, кстати, хотел рассказать, выиграл я, – сбивчиво проговорил Мявкин.
Он поведал всю историю. Лиза подняла на него красивые глаза, а Мурлыкин процедил насмешливо сквозь зубы:
– Да лохотрон это, а ты поверил. Там еще телефон указан. Так?
– Ну да, – подтвердил Мявкин.
– Да мне таких писулек штук пять за год пришло. На две я даже по электронной почте ответил, только не больно разбогател, – рассмеялся Мурлыкин.
– И мне, – подтвердила Лиза, – да, обман это, Вася.
Глаза ее уже не были столь печальны и засветились мягким светом, который так волновал Василия.
– Значит, я не могу помочь тебе, – вырвалось у Васи, – вот… только получка была, но, так получилось, издержал я ее, всю…
Он осекся. «Зачем я это говорю», – пронеслась мысль, а Мурлыкин покровительственно похлопал Васю по плечу:
– Наслышаны, наслышаны, на что огромные деньги потрачены. Там не одна – пять мявкинских получек, Тимофей рассказал. Плазменный экран-штора – во все окно! Живое море и над ним – два огромных лизкиных глаза! Впечатляет!
«Тимофей Хвостов из отдела маркетинга? Каков подлец! А обещал никому ни слова!» – заколола Васю гвоздем досада на хорошего приятеля, который оказался болтуном.
Лиза поднялась из-за стола. Подошла к Мявкину:
– Это правда? Покажешь? После работы?
Мявкин замялся. Потом кивнул. А Мурлыкин обиженно сказал:
– Елизавета, как же так! Мы сегодня в музей современного искусства на новую выставку собирались?
Но красавица Царапкина не слушала Лаврентия. Она повернулась к Василию и при всех поцеловала прямо в губы. Этот поцелуй заставил вскрикнуть Лапкину, но не ангела, который аккуратно приземлился на это самое здание и уже присел на широкий карниз, как будто специально предназначенный для таких небесных странников. Это был самый быстрый и самый умный сотрудник небесной канцелярии. Уютно устроившись, он достал из складок одежды сотовый телефон и ноутбук, подсоединил наушники. Одним словом, не теряя ни минуты, включился в работу.
Но на этом интересные дела не закончились. После обеда позвонили из Мишкино, заказав такой же контейнер с малиновым джемом, и очень удивлялись западноевропейской расторопности менеджеров и рекордным срокам доставки. В Мышкино груз также дошел благополучно, деньги за обе отгрузки поступили, и Ерофей Палыч отозвал свой приказ, пожурив устно Елизавету Царапкину на совещании.
Но самое главное событие – через месяц Царапкина стала Мявкиной.
