* * *
Когда наскучит арифметика,
Вся проза жизни и конкретика,
Когда фальшивая патетика
Звучит за каждою строкой,
Я возвращаюсь вновь на Сретенку,
Чтоб напитаться энергетикой,
И как в той старой доброй песенке
Пройти вдоль шумной мостовой.
Да, все меняется: эстетика,
Фасадов свежая косметика,
Не те слова, не та фонетика,
И люди, в общем-то, не те,
Что были раньше, но поэтика
И поэтическая этика
Живут на старой доброй Сретенке
В той первозданной чистоте.
Пусть многочисленные скептики
Бросают в раздраженье реплики,
Что по законам диалектики
Все изменяется, течет.
Пока жива родная Сретенка,
Мой друг, не спета наша песенка,
И пресловутая патетика
Здесь, в данном случае, не в счет.
* * *
По ночам вспоминаю свой жизненный путь,
Все по полкам пытаюсь расставить.
Это прошлое вновь не дает мне заснуть
И все время приходит на память.
Что бы на ночь ни пил,
Не дает спать вопрос:
В нашем прошлом что плюс, а что минус?
В том, в котором я жил,
В том, в котором я рос,
Из которого многое вынес.
Я на жизненный поезд брал общий билет,
Приходилось порой мне не просто.
Не всегда находил подходящий ответ,
Не туда направлял свою поступь.
Проскочив на ходу
Этот жизненный путь,
Миновав все свои полустанки,
Я порой не могу
Очень долго заснуть,
Засыпаю к утру спозаранку.
И теперь, жизнь когда вся почти прожита,
И конечная станция скоро,
Я не сплю по ночам, то считаю до ста,
То к себе обращаюсь с укором.
Каждый крупный просчет,
Каждый мелкий пустяк
По ночам мне приходят на память.
Все что сделал не то,
Без души и не так,
Что уже никогда не исправить.
* * *
Когда мы к жизни только примерялись
И, радуясь любому пустяку,
Шутили, веселились и смеялись,
А не скучали лежа на боку,
Уткнувшись в телевизор тусклым взглядом,
Под вечер оккупировав кровать.
Когда нам все на свете было надо
Увидеть непременно и узнать.
Когда нам было лет намного меньше,
И не было совсем еще морщин,
Мужчины тосковали из-за женщин,
А женщины скучали без мужчин.
Входили в жизнь и не подозревали,
Что лет так через тридцать-тридцать пять
На все, о чем когда-то мы мечтали,
Нам будет абсолютно наплевать.
* * *
Нам в нашей жизни напоследок,
В последний временной отрезок
Необходима прочность уз.
Чтоб этот маленький остаток
Не выпал горечью в осадок
И не испортил общий вкус.
* * *
Отшумела твоя эпоха.
Потрясло ее там и сям.
И эпохе бывает плохо,
А не только ее сыновьям.
И эпохе бывает стыдно,
Хоть признания сразу не жди.
И обидно, ох как обидно,
Что этапы ее позади.
Что ж, решила свои задачи,
Так пора тебе на покой.
Юный мальчик играет в мячик,
Он уже из эпохи другой.
Он не требует чьих-то вводных,
Смотрит фильмы в кино без купюр.
Неголодный и очень свободный –
Даже, видимо, чересчур.
Дуйте ветры, мети пороша.
Пой гитара, звучи рояль.
Если новое будет хорошим,
То и старое будет жаль.
* * *
Я изменений не люблю.
Ни новых лиц, ни новых мнений.
Их не приемлю. Не терплю
И всяческих нововведений.
Реформы вызывают злость.
Любая из перестановок,
Как в сердце нож, как в горле кость
Торчащая. Еще с пеленок
Иным новаторство с руки,
Я ж следую другим резонам:
Люблю стабильность, вопреки
Диалектическим законам
И положениям. Люблю
Патриархальную рутинность.
Копейку кратную рублю,
Святую девственность, невинность
И целомудренность. Пока
Они, не поминать их всуе,
Еще не канули в века,
Живут и как-то существуют
Еще. Не следует спешить.
Дай Бог им не сойти со сцены
И вместе с нами пережить
Все-все большие перемены.
* * *
Сколько жить суждено — столько маяться,
Вечно споря с нелегкой судьбой.
Кто сказал, что грехи искупаются?
Грех — есть грех, он повсюду с тобой.
Не искупишь его жизнью праведной
И не спишешь за давностью лет,
Хоть полжизни и больше одаривай
Бедных вдов и убогих калек.
Сколько жить суждено — столько мучиться,
Вечно споря с проклятой нуждой.
И грешим мы от случая к случаю,
И гордимся грехами порой.
Научились мы с сильным не ссориться,
Слабых в землю готовы втоптать.
Приспособились жить не по совести
И любые грехи отпускать.
Если жить с обнаженными нервами,
То ни нервов не хватит, ни сил.
Но не верьте, кто скажет вам первому,
Будто он никогда не грешил.
Нас соблазны преследуют тучами,
И, скрываясь в словесном дыму,
Оправданий придумали кучу мы,
Утешений придумали тьму.
Сколько жить суждено — столько каяться.
И болеть, и терзаться душой.
Даже если грехи искупаются,
То жестокой и страшной ценой.
От судьбы не дождаться поблажки нам,
Нашим ранам болеть и гноить,
Даже если грехи наши тяжкие
Суждено будет нам искупить.
