* * *
Прив-е-ет! – за тридевять земель, ох, долетит ли?
Не восклицанием, так пусть хотя б молитвой
Иль кратким отзвуком ее – была ль, расслышал,
Когда из дома, торопясь, ты в осень вышел,
Чтоб оказаться налегке в расцвете лета,
Куда ни глянь – на всем печать Ветхозавета.
А здесь – дожди из ничего, из ниоткуда,
И робко в разнолистье снов пригрелось Чудо…
* * *
Пожалеешь порой себя раз-другой
да забудешься сном на раз-два-три,
До того, как изогнется яркой дугой
исчезающий сполох ночной зари.
А наутро все тот же круговорот
непонятно кому так нужных дел…
И не увидишь, как небосвод
распахнет для вечерней службы придел,
Как дитя улыбнется, мамин напев
Распознав… Как рука в руке
не спеша, спустится по тропе
пожилая пара к реке…
* * *
1
На Парнасе бродят темы
по невидимому кругу,
у Пегаса седоков не счесть…
Смело тычет ногу в стремя
чей-то друг… А вон подруга
норовит хоть как-нибудь залезть.
2
И опять мрачнеет небо,
наливаясь цветом лавы
над такой же мрачною рекой…
Эх, Парнас!.. Не быль ты – небыль! –
погремушка ли, забава:
звона – много, пользы – никакой…
3
Не спеши, мой человече,
что твое, то не исчезнет,
суету в себя не допусти
И услышишь, как под вечер
Для тебя слагает песни
Кто-то, с кем совсем не по пути.
* * *
Так, глядишь, разговорами себя тормоша,
наговорю-нашепчу стихов, да только надо ли?
Какой утром очнется моя душа,
если вчера мы с ней в беспамятство падали?
Чем завтра наполнится твой день,
Если сегодня стало другой эпохой?
А мимо – люди… чужие… совсем не те,
к которым прирос
взглядом, улыбкой,
вздохом…
* * *
Я не знаю, чем тебе ответить
на упрек…
Видишь, от дождя прозрачны сети –
нити строк
растянулись ниже, ниже, ниже,
суть дробя,
вот и мне становится все ближе
часть тебя.
Привыкаю узнавать твой образ,
взгляд, кивок…
хоть несхожий с прочими, твой голос
так далек…
* * *
Вот посмотри, какой сюжет
натанцевало лето:
Сквозит строкою красной: «нет»,
прерывистою: «где ты?»
До сентября рябин зажгло
увесистые гроздья,
не сожалея, что прошло…
что у вчерашней гостьи
теперь на всех – свои права,
на все – свои уставы,
и станет жухлая листва
моим стихам оправой…
* * *
пока не поверить, что однажды наступит «потом»,
одному из нас придется остаться здесь –
приходить вечерами в продрогший от холода дом
и учиться жить, но только с поправкой «без».
И пытаясь представить, как это может быть,
кем и чем заполнить разверзшуюся пустоту,
я сейчас прошу у Бога и у судьбы,
чтобы не приближали лихую минуту ту.
я живу так, словно во мне сосуд,
свет, зажженный в нем – это мой до тебя путь.
и из всех земных, таких невозможных чуд
я твое нянчу, касаясь тебя чуть.
ПРОЩАЛЬНОЕ
Брожу из угла в угол в пустой квартире,
Руки на груди скрестив.
Я же тебя отпустила на все четыре,
Теперь и ты отпусти.
В снах – не нужно, не навещай.
Зачем тратить время – не так ли?
Хватит и сказанного походя: «Прощай!» –
Как последней капли…
Чтоб рухнула на весь в выбоинах тротуар,
Парившая так высоко тема…
Избегая света автомобильных фар
Ухожу… в темень.
В ДЕКАБРЬСКУЮ СТЫНЬ…
памяти Беллы Ахмадулиной
В декабрьскую стынь, у зимы на пиру,
К окну расписному приникну…
Я знаю, что тоже однажды умру,
Но к мысли такой не привыкну.
Недобрую ветер затеял игру,
Пугая: «Настигну, настигну!..».
Конечно, я знаю, что тоже умру,
Но к смерти никак не привыкну…
В окно надышу, нарисую, сотру,
Тебя издалека окликну:
– Мой милый, я тоже однажды умру,
Но к смерти никак не привыкну,
Чужой не бывает!.. Мы в этом миру
Как будто в ладошках у Бога
Пригрелись. И шепчем сквозь сны поутру:
«Пожить бы еще хоть немного…».
ТУМАН
Туман над городом повис,
Затихли жизни звуки…
Все обретает новый смысл –
И встречи, и разлуки.
Ночей бессонных череда
Затянется, наверно,
И наступившая среда
Как омут – безразмерна.
Тому, что называлось мной,
Не до восторгов. Нечем.
Я застарелою виной
Себя опять увечу.
И путаюсь, где глубь, где высь,
Что серебро, что злато…
Все обретает новый смысл,
Когда душа распята.
Когда, увы, не ко двору,
Ни ты, ни эти строфы,
И забираешься к утру
На пик своей Голгофы.
А там – все та же тишина,
И никого. Лишь окрест
Луны сквозь тучи желтизна
Да ветра грубый посвист…
