Когда-то очень давно отец притащил меня на футбольный стадион. Мы просто куда-то шли, я держал его за руку, и тут он вдруг остановился и сказал: «А давай заскочим». И мы заскочили на безлюдный стадион. Сели там на трибуну, и отец мне что-то начал рассказывать. Сейчас я уже не помню, что именно он говорил, наверное, что-то о футболе, о матчах, которые он там смотрел, не помню, ведь мне было наверно лет десять, не больше… В голове осталась лишь картинка – солнечный день, абсолютно пустой стадион и только один парень в спортивной форме, который не спеша нарезает круги по беговой дорожке. В этом была какая-то магия.
Позже, повзрослев, я не раз вспоминал тот день, этот яркий образ – спортсмен на пустом стадионе во время тренировки. Наверное, его притягательность была в том, что за видимым безмолвием и спокойствием скрывалась какая-то невероятная мощь. Рев толпы, дух драмы и бездна страстей. И одинокий бегун лишь напоминал об этом. Не сразу я понял, как сильно захватил меня этот образ, но, воз-вращаясь к нему время от времени, я понял, что именно этот эпизод из детства стал первым толчком, чтобы потом влюбиться в футбол.
Отец был безнадежным болельщиком, знавшим множество футбольных легенд, а потому пользовавшимся особым уважением среди своих друзей. Я помню, как ими наполнялась наша кухня и один неугомонный тип раз за разом спрашивал: «Нет, ну ты все-таки скажи свое мнение – так все-таки, кто сильней, Пеле или Гарринча?» Отец, который в принципе не любил прямых ответов на вопросы, выпускал облако дыма и только затем продолжал: «Пеле – это король футбола, а Гарринча – его душа!»
Потом был Чемпионат Мира 86-го года в Мексике, первый, который я смотрел. Больше тридцати лет прошло, а в ушах до сих пор звучит эта заставка: «Бьенвенидо, Мехико чемпейсейс!» И «рука бога» Марадоны… Но еще больше запомнился Чемпионат Европы два года спустя, невероятно трагичный для сборной СССР. Мы были тогда с другом в пионерлагере. Матчи шли поздно, и смотреть их нам не разрешалось. Выключив свет в палате, мы с другом сбегали в столовую, где стоял телевизор, и прятались там под стол от вожатых. Оттуда, из-под стола, мы и смотрели, как Беланов не забил пенальти в финале турнира…
Сам я в футбол играл плохо, но много. Практически все свободное время. Со временем у меня начали получаться пару обводных финтов, которыми я до сих пор иногда хвастаюсь перед детворой во дворе. Но вот чего не понимаю, так это того, почему в нашем детстве была такая большая проблема с мячами? Это была какая-то невероятная редкость и богатство одновременно. Во всей нашей большой компании футбольный мяч был только у одного мальчика, и тот хранил его в серванте, за стеклом! Им так никто и не поиграл, потому что мальчик им очень дорожил. Потом мяч появился у меня, баскетбольный, достался подержанным от родственника. И следующие несколько лет мы играли в футбол баскетбольным мячом, пока он не сгинул в раз-битом окне, запущенный туда чьей-то неуклюжей ногой.
К Чемпионату мира по футболу, который в эти дни проходит в России, журнал «Дарьял» публикует отрывок из книги грузинского журналиста Теймураза Мамаладзе «Танго Испания». Книга посвящена мировому первенству 82 года в Испании. Эту книгу тоже подарил мне отец. На последней странице он своей рукой составил список всех стран – чемпионов мира. Список обрывается на 2010 году…
Почему мы решили публиковать именно этот отрывок, а не что-то новее? Потому что так о футболе больше не пишут. Таким высоким стилем и с таким уважением к нему, проводя параллели между футболистами и античными богами, с упоминаниями полотен Гойи и Эль Греко, с погружением в философию Игры… Так, увы, писать о футболе больше не будут никогда. Потому что он изменился.
Футбол стал источником очень больших доходов, невероятно больших. И это, понятно, многих отталкивает. Искренне болеть и переживать теперь мешает мысль о том, что ты смотришь как два десятка миллионеров катают по полю мяч. Большие деньги зарабатывают не только футболисты, но и на футболистах. Общий объем проданной рекламы в телетрансляциях на этот чемпионата мира по всему миру составит 2,4 миллиарда долларов. Сумма, которая не-вольно наталкивает на мысли о том, что что-то пошло не так.
Но намного больше, чем деньги, настоящего болельщика отталкивает то, что в футбол проникает большая политика. Из-за военно-политической обстановки в мире чемпионат в России и вовсе оказался под угрозой срыва. К счастью, ни одна из команд не отказалась в итоге от участия, но неприятный осадок, как говорится, остался.
Кроме того, что сегодняшний футбол это большие деньги и большая политика, это еще и очень большие понты. Футболисты теперь качают свои тела, чтобы после забитого гола сорвать майку и показать всем свои мышцы. Они соревнуются на поле в артистических способностях только ради того, чтобы стать звездой рекламной компании. Покрывают себя брутальными татуировками, а потом плачут, как девочки, после проигрыша. Для того, кто прятался в детстве под столом, чтобы тайком посмотреть на Клинсмана, Маттеуса, Ван Бастена, Кумана, Альтобелли, Бутрагеньо, Михайличенко с Протасовым, в конце концов, это неприятно.
Но игра продолжается, и тех, кто наблюдает за ней, не становится меньше. Наоборот, число фанатов только растет. Нынешний чемпионат посмотрит около 3,5 миллиардов человек. То есть, половина всего человечества. И, несмотря на все противоречия и на это мое старческое ворчанье, чемпионат мира это все же большой праздник, и нет силы, способной заставить не смотреть его. Месяц большого футбола – это месяц ощущения какого-то волшебства в воздухе. Это когда ты знаешь, о чем поговорить даже с самыми скучными людьми.
В 91-м году я впервые попал на настоящий матч, но на какой! Без преувеличения великий: «Спартак» Владикавказ – «Спартак» Москва. Не матч, а драма! Наши, которые тогда болтались внизу таблицы союзного чемпионата, за несколько минут до конца игры выигрывали у лидеров турнира со счетом 3:2. Закончились все 90 минут, отведенные на игру, но судья не давал свисток еще, наверно, минут пять-семь, а может, и больше. Москвичи давили, и Мостовой в итоге забил третий гол, после чего сразу и дали свисток… О, сколько было тогда горя в моем детском сердце, и как я тогда влюбился в эту игру и эту атмосферу… Как будто тот пустой стадион вдруг ожил и показал мне свой лучший спектакль.
На воротах москвичей тогда стоял Станислав Черчесов, который завтра (я пишу этот текст накануне открытия Мундиаля) выведет сборную России на первый в истории страны домашний Чемпионат мира. Незадолго до открытия турнира, наша сборная опустилась в рейтинге ФИФА на исторически низкое для себя место – 70-е. Трудно, да и не хочется думать о том, сможет ли наша сборная добиться успеха на этом чемпионате, но хочется верить, что их игра будет достойной вне зависимости от результата. Ведь и проиграть можно так, чтобы тобой гордились. Вот чего нам всем уже давно не хватает от российских футболистов – духа борьбы, упорства, битвы до последней капли пота, веры в победу до последней секунды и отказа от компромиссов. Ведь, «компромиссы создают жизненные удобства, но самой жизни не создают».
