В ноябре 2015 года по приглашению итальянской ассоциации исследователей Центральной Азии и Кавказа (ASIASC) я приняла участие в международной научной конференции, состоявшейся в Риме. По просьбе профессора Мачератского университета Витторио Томеллери, привезла в Рим ксерокопии газетных публикаций, посвященных осетинским божествам, автором которых являюсь. Свыше двадцати из них были опубликованы в газете «Владикавказ», еще в 2014 году. Витторио сказал, что будет переводить статьи на итальянский язык и использовать их в своих лекциях для студентов. К этим публикациям проявил интерес также и Огни Бене, профессор Болонского университета, выразивший желание получить их электронный вариант публикаций. Он известный в Европе иранист, в том числе изучающий и традиционные верования осетин. Так Италия вдохновила меня на работу над словарем «Кто есть кто в осетинском пантеоне».
Словарь содержит сведения об осетинских божествах, духах, культовых местах, предметах и терминах, с ними связанных. Осетинские небожители весьма многочисленны и покровительствуют разным сферам народной жизни. С ними связан и целый ряд обрядов, опирающихся на древние религиозные воззрения осетин. За время работы над словарем мне пришлось, перелопатив большое количество источников, провести серьезную поисковую и исследовательскую работу, тщательно отработать тексты, сопоставить и сверить их, составить справочный аппарат. Издание содержит 367 словарных статей.
Идею издания словаря поддержал и наш известный ученый, доктор исторических наук Людвиг Алексеевич Чибиров, сделавший некоторые замечания и предоставивший ценные источники. Словарь подготовлен к публикации и уже прошел апробацию в нашем университете, где мною прочитана лекция для студентов исторического факультета, с использованием сведений из подготовленного издания. Примечательно, что с недавнего времени студенты СОГУ проходят курс традиционных верований осетин. Известно, что традиция в ее классическом понимании – это не только застольное пиршество, но и важный элемент исторической преемственности, знак памяти и благодарности к предшественникам и мерило нравственности любого народа. А пока мы можем предложить, с любезного согласия редакции журнала «Дарьял», сокращенный вариант словаря, с надеждой, что он вызовет интерес у самого широкого круга читателей.
Фатима НАЙФОНОВА
Аларды – божество оспы, самый свирепый из всех святых, чтимых осетинами. По одной из версий представляется в образе огненно-красной женщины, по другой – это крылатое чудовище с безобразным лицом, которое спускается на землю по серебряной лестнице и насылает на людей оспу, корь и глазные заболевания. В старину говорили, что Аларды, приближаясь, рассыпает искры огня. В средние века эпидемии оспы уносили множество жизней. В старой Осетии от этой болезни чаще других страдали жители Закинского и Садонского ущелий. Именно здесь культ Аларды получил наибольшее распространение, хотя святилища, посвященные ему, имелись по всей Осетии. Они строились фасадом в противоположную от селений сторону. Злейшему из святых осетины молились так: «Де ‘ргом нжм макуы раздах, жрмжст дж чъылдым дын куыд уынжм» – «Не поворачивайся к нам лицом, чтобы мы видели только твой тыл (спину)». Жертвенниками в честь Аларды обычно являлись кладки из камней, сложенных в виде куба, или священных деревьев различной породы, чаще всего ясеня или груши. Главное святилище в Северной Осетии в честь Аларды находилось в с. Згид.
По сохранившимся сведениям, при оспе осетины не допускали другого лечения кроме молитв, песен и плясок. Веселье считалось единственным средством от этой болезни, а к больному оспой подходили босыми. При появлении оспы осетины в прошлом свято соблюдали следующие правила: пока в селении оспа, никто не вправе был вывозить на поля навоз, в доме больного оспой устраивали хороводы и пение, девушки, а также молодые и старые женщины, сидевшие у постели больного, пели для этого случая сложенную песню. В народных песнях Аларды называли «светлым» и призывали его ходить по «золотым дорогам». В случае выздоровления больного его семейство приносило в жертву Аларды барана и пиво, по 10 коп. серебром или серебряную нитку в 1 аршин длины, или же какую-нибудь серебряную вещь, причем все это должно быть завернуто в вату и положено в деревянную коробочку и принесено к капищу (1, 303). Культ Аларды связан с древним ритуалом очищения от оспы. В честь Аларды отмечали праздники. Во многих селениях горной полосы выделялись общественные пашни – Алардыйы хуым (пашни Аларды), урожай с которых шел на устройство коллективных пиршеств. Подобные пашни имелись в Наро-Мамисонской котловине (Згид, Тиб), в Закинском ущелье, в Стур-Дигора Дигорского ущелья, Едыс Дзауского ущелья Южной Осетии и других местах. Из урожая, снятого с посвятительных участков поля, готовили пиво и еду в день праздника Аларды, отмечавшегося в начале июня. В жертву святому приносили белого ягненка. Желая умилостивить злое божество, осетины в молитвах называли его не иначе как светлым дзуаром*, и к месту пиршества подходили с исполнением песни в честь божества, приводится вариант, записанный в Южной Осетии в 1924 году (2, 134-135).
Вот с небес спускающийся
Золотой Аларды
Благословит нас,
Он придет к нам, играя
И оставит нас смеющимися,
Золотой, красный Аларды.
Хмель для пива тебе на всех холмах,
Из лучших зерен тонкий хлеб тебе в приношение,
Ягненок с желтым ухом тебе в жертву,
Пусть наши дети будут невосприимчивы.
О золотой, красный Аларды,
Навстречу ему выходит Майрам,
Шубу из козьего пуха перед ним расстилает-
Золотому, красному Аларды.
Ты спускаешься на землю, красный Аларды,
Наши дети да будут невосприимчивы
И покровительствуемы тобою,
О золотой, красный Аларды.
Когда Аларды возвращается обратно,
По вате его дорога,
И сиденье его золотое.
В страхе перед святым умершего от оспы предки осетин не оплакивали, существовало поверье, что при плаче тело усопшего может возгореться, и во время похорон исполняли песню, посвященную Аларды. Злейшему из святых молились лишь женщины, ибо Аларды считался их святым: «Табу* (*Табу – молитва, просьба (осет.)) да будет тебе, золотой Аларды! Шелковым рукавом погладь нас, жизнерадостными и бодрыми – оставь нас». Хотя они не имели права принимать участие в пиршествах, устраиваемых в честь святого, этим правом обладали лишь мужчины, «так как Аларды, по поверию, требует от мужчин целомудрия, а женщина соблазняет собою мужчину». (2, 134). Осетинки имели право произносить имена только четырех божеств: Хуыцау, Майрам, Бынатыхицау, а также Аларды, именем которого они клялись так: «Кто не верит в истину слов моих, того пусть постигнет гнев Аларды». Злейшему из святых осетинки могли возносить молитвы лишь в понедельник.
Артъауз – злой дух, ослушавшийся Бога, за что и был прикован к луне, здесь его охраняют ангелы. Чтобы злой дух не вырвался и не навредил людям, каждый кузнец во время работы лишний раз бил в наковальню, для того чтобы Артауз оставался прикованным к луне и чтобы стража не уснула. Согласно другой версии Уацилла навел на небо тучу, ударил цепью и поднял Артауз на небо, где тот был пригвожден к луне и помещен под охрану стражников. С этим духом в осетинской мифологии связывают появление гадов, насекомых и распространение болезней. Миф об Артаузе является одним из вариантов прометеевского цикла.
Жртхурон – огонь солнечный. Если покровителем надочажной цепи был Сафа, то очажный огонь находился под патронажем Артхурон – божества солнечного огня. Культ святого восходит к древнему обычаю почитания огня. По замечанию известного осетинского ученого Людвига Чибирова: «В мировоззрении древних осетин центральное место занимал комплекс неба – солнце-огонь» (3, 539). В жизни осетин очажный огонь играл важную роль. На рождество пекли большой ритуальный пирог – Артхурон – символ солнца. Он имел форму диска с расходящимися лучами от центра, размер пирога зависел от количества членов семьи. В старой Осетии патриархальные семьи были большими, нередко численность домочадцев доходила от 40 до 80 человек. Естественно, и пирог пекли огромных размеров, только одной муки на него уходило до 20 килограммов. Каждый из членов семьи должен был насытиться своей долей ритуального угощения. Начинка пирога состояла из сыра, яиц, жира, зерновых злаков и своеобразных символов счастья для девушек на выданье: если девице выпадал кусок пирога с пучком шерсти, верили, что ее суженый будет богат скотом, если с монеткой – деньгами, если с зерном – хлебом.
Помимо большого пирога Артхурон, пекли и три маленьких лжппынтж (детеныши) в честь различных земледельческих орудий: бороны, ярма и сохи. Лаппынтж предназначались для тех из домочадцев, которым предстояла пахота (по другим сведениям готовили девять небольших пирожков – габунта) (4, 56). Примечательно, что старший, при разделе ритуального пирога на части по количеству домочадцев, выделял одну лишнюю часть, для будущего члена семейства, и в молитве он просил для дома три благодати: «чтобы посеянные весной семена вернулись сторицей осенью; чтобы урожай был израсходован на пирах и свадьбах; чтобы лишились глаз завистники» (3,208). Угощать посторонних запрещалось. Святой играл большую роль в единении осетинской семьи. Каждый поедал свою долю с большой осторожностью, чтобы даже крошка не упала на пол, боялись прогневить божество. В народе бытовало мнение, будто святой насылает кожные болезни. Артхурон призывался осетинами и для приумножения семейства: «Артхурон, хранитель, патрон огня. Кто вокруг тебя сидит, тех умножь и избавь их от своей огненной, пламенной кары». В старину в честь Артхурона исполнялся обрядовый танец «Арафтетита». А под Новый год кто-нибудь из младших мужчин семьи вносил в дом чурбан со словами «Фарн, фарн! Чурбан идет». В данном случае чурбан являлся источником земного огня и олицетворял благодать.
Известно, что культ солнца и огня восходит еще к скифским и массагетским временам, последние более всего из богов чтили светило. Они клялись его именем и приносили солнцу в жертву быстрейшего из коней. По мнению исследователей, культ солнца – Артхурон в числе древнейших и у алано-сарматских племен. (5,93). Отголоски культа слышны в осетинском эпосе и фольклоре. Покровитель огня и солнца имеет у осетин тесную связь с зимним солнцестоянием.
Балсагово Колесо (ир. Балсжджы цалх / диг. Ойнони цалх) – мифический персонаж нартовского эпоса, загадочное, страшное существо, имеющее вид колеса, способно к перевоплощению, наделено даром речи и необычайной силой, погубившее нарта Сослана. По мнению исследователей прообраз колеса-убийцы – древняя персидская колесница, колеса которой были обвязаны лезвиями кос, кромсавших вражескую пехоту и конницу. «Колесо Балсага в осетинском нартском эпосе – небожитель. Согласно одному из сказаний, Колесо Балсага, охваченное пламенем, несется с неба на землю через леса и долины, обращая в пепел деревья, препятствующие его бегу, до самого Черного моря и там падает в воду. По другому варианту, Ацырухс, дочь Балсага (или Хура-солнца), оскорбленная Сосланом, идет к отцу и просит отомстить Сослану. Балсаг посылает против него Колесо Балсага, которое ударяет Сослана в лоб и грудь, но они неуязвимы, и колесо спасается бегством. Преследуя Колесо Балсага, Сослан обращается с просьбой к различным деревьям преградить путь колесу. Лишь хмелю удалось обвиться вокруг Колеса Балсага и остановить его, в этот момент Сослан выбивает стрелой у него две спицы, затем хватает его. Колесо Балсага просит пощады, и Сослан отпускает его с условием, что оно прекратит борьбу против него. Возвращаясь на небо, Колесо Балсага встречается с Сырдоном, обратившимся в старика (в других случаях – старуху, девушку), который дает ему совет поставить булатные спицы у кузнеца Курдалагона и снова идти на Сослана, но так, чтобы застигнуть его врасплох и прокатиться через его колени. Только так его можно погубить. Когда Сослан усталый лежал после охоты, Колесо Балсага настигло его и перебило ему колени. В сказаниях осетин-дигорцев колесо, убившее Сослана, называется «колесо Ойнона», у осетин-иронцев – «колесо отца Иоанна (Фыд Иуане)» что означает в обоих случаях «колесо Иоанна Крестителя», связанного с солнечным культом».(6).
Бынаты хицау – владыка дома. Праздник Бынаты хицау / Бундор – отмечается в ночь между Рождеством и Новым годом. В народе он известен еще как Хжйржджыты жхсёв, Кжйджрты жхсжв, Дзинкъуыртж. Праздник с явным демонологическим оттенком. Неудивительно, что обращаясь в молитве к владыке дома, осетины просили его защиты от нечисти. «Бынаты хицау! Подай нам милость твою! Демон (т.е. черт), не искушай нас и не причиняй зла, не тронь ни головы, ни лошадей, ни всякого скота нашего, ни всего того, что принадлежит нам, но, вняв усердным нашим молитвам, прими эту жертву, это кушанье и это питье – да будут они тебе от нас последним воздаянием. Отними от нас твою волю, власть и скройся далеко от нашего крова, чтобы ни мы, ни дети, ни правнуки наши не потерпели от тебя зла. Чтобы урожай был обильным, а скот наш крепким.» (7, 171).
К празднику готовили пироги, пиво, араку. В жертву домовому приносили козла – считавшегося творением дьявола, впоследствии установилась традиция жертвоприношения курами черного цвета. «В этот день из ясеневого дерева делали обереги в виде шипов или заколок, которые укрепляли на верхней одежде, головных уборах, дверных и оконных проемах, предметах домашнего обихода и утвари… они оберегали дом… от возможных воздействий демонических сил» (8, 42).
Особенностью праздника являлся обряд поедания ритуальной пищи. Напитки, пироги, отварное мясо жертвенного козла или курицы ставились на стол. Затем гасили светильник и на короткое время покидали комнату. Верили, что в этот момент Бынаты хицау выходил из своего места и угощался ритуальной пищей. В старину накрытый стол покрывали буркой. Осетины верили, что в доме есть и ангел хранитель, и дьявол. Необходимо было задобрить и первого, и второго, им приносились жертвы. Ангелу в знак благодарности за то, что он охраняет дом и способствует его благополучию, а дьяволу с пожеланием, того чтобы он обходил стороной дом и не строил злых козней. Хотя осетины и надеялись на ангела, но дьявола все же остерегались.
Через определенное время домочадцы возвращались в дом, и прежде чем приступить к трапезе, старший внимательно осматривал яства. В случае убыли мяса и питья – верили, что владыка дома их испробовал. Затем старший молился, и все приступали к трапезе. В семейный праздник запрещалось угощать посторонних. В противном случае доля покровительства домового и благополучие и счастье могло распространиться на чужую семью. В день домового не принято было ходить в гости, и ни одна из частей жертвенного животного не выбрасывалась. Несъедобные кости и внутренности закапывали в землю. В эту ночь жгли костры. Бынаты хицау – покровитель женщин, которые имели право произносить его имя. В народном представлении – это божество многолико, оно может принимать облик женщины или мужчины, ягненка или птицы и т.д., но никогда козла. К владыке дома – Бынаты хицау женщины обращались с просьбой о благополучии дома и его обитателей. Так как он был участлив, вникал во все домашние дела и покровительствовал женщинам. В отличие от домового он был неотделим от своего места. Обычно Бынаты хицау обитал в доме в правом углу напротив двери. Именно в этот угол женщины вбивали березовый колышек а создавая уют своему любимому покровителю, осетинки клали вату или белые нити размотанных шелковичных коконов за колышек. Видеть Бынаты хицау могли лишь знахари. И только раз в году, в ночь под новый год, во время сражения в сказочной местности Бурку за снопы ячменя и пшеницы, урожай будущего года (2, 174).
Галл – вол, бык, главное тягловое животное осетин. Одно из древнейших и почитаемых животных. Культ этого животного имеет глубокие истоки в мифологии иранских народов. Изображение плуга вместе с головой быка и колесом (эмблемой солнца) на бронзовых монетах скифской эпохи увязывает культ быка с культом солнца. В религиозных воззрениях осетин Гал издавна занимает важное место. У предков осетин существовало архаическое представление о быке, который поддерживал землю с горами и морями. Сохранилось выражение – зжххыл хжцжг гал (бык, держащий землю). Когда же он потряхивает своими огромными рогами, тогда дрожит земля. В честь Гала в Осетии в первый день Джеужргуыба приносили в жертву быка и устаивали праздник Галжргжвджн хуыцаубон (воскресенье заклания быка). «На территории Северной Осети известно несколько святилищ, связанных с культом быка… – Галты-дзуар в окрестностях Цея, Галжргжвджн возле Куссу и др. Быку был посвящен специальный летний праздник. «Бычьи мотивы» нашли свое отражение и в осетинской топонимике – Галон, Галвжндаг, Галвжндаджыком и т.д.» (9, 253). В с. Гизель отмечают летний праздник Галзилжн, а в дни больших праздников в качестве жертвенного животного в Осетии отдают предпочтение именно быку, который так же играл важную роль в хозяйственной жизни осетин. Бык в древности олицетворял созидательную мощь природы и являлся символом плодородия..
Гатаг – покровитель рек, водяной дух. Его местопребыванием является Сырдты дон, река зверей. Пользуясь своей властью, он затруднял доступ нартовским женщинам к воде. Гатаг шантажом склонил к сожительству Шатану. Об этом говорится в сказании о рождении Батраза из под лопатки Хамыца; «когда пришел срок, Шатана повела его (Хамыца) на вершину семиярусной башни и там вскрыла. И выпал оттуда на доски ребенок и закричал: – Шатана! Сталь моя темнеет, быстрее воду! Шатана побежала за водой, а в реке – залийский змей, не дает он ей воды. – Побудь со мной, а то не дам тебе воды! – Как я со змеем побуду, – сказала Шатана и вернулась без воды. Смотрит – мальчик доски верхнего яруса прожег, на второй ярус упал и кричит: – Сталь моя темнеет, быстрее давай воду! И опять побежала Шатана к реке. И вышло к ней из воды существо, волосатое, на человека похожее, и сказала Шатана: «Ну, этот хоть в человеческом обличье» (10, 227). От этой связи появился на свет злой гений нартов – Сырдон. Водяной дух был дружен с нартами и подарил им мельницы на своих быстро бегущих волнах. У осетин Гатаг был первым из водяных духов, пользовавшихся особым почтением.
Гуыдырты ком – дух гор в осетинской мифологии, ужасающей внешности и огромной силы. По народным поверьям дух гор обитает в Алагирском ущелье, на склоне Белой горы – Урс-хох, близ с.Ход. Верхние зубы его находятся на небе, а нижние в земле. Когда Елия хочет истребить на земле злых духов, он бьет их ударами грома, тогда Гудырты ком хватает громовые удары и глотает их. Дыханием своим он производит большой гул, постепенно втягивая в себя необыкновенной величины змея и при блеске молнии проглатывает его. Тем змеем были бы съедены все люди и животные на земле. Желая утолить жажду чудовища, в день его почитания жители Хода резали корову и ягненка, готовили напитки. Каждая хозяйка пекла по три треугольных пирога по числу дворов в селении. На общий стол также приносили 49 чуреков. Остатки пищи после трапезы оставляли для Духа гор, осетины верили, что теперь задобренный ими дух оставит их в покое и защитит от града и других стихийных бедствий. В противном случае Гудырты ком во время сбора урожая мог уничтожить зерновые градом, величиной с яйцо.
Джсны – знахарь, колдун, ворожея – особая каста людей, чаще всего женщины, якобы наделенные сверхъестественной силой и способностью предвидеть будущее. Существовали специальные приемы знахарей, избавлявших от колдовства. Например: «Подозреваемое в колдовстве лицо знахарь ведет к калитке околдованного, привязывает к нему передник, в который насыпает отрубей и завязывает их так, чтобы они без поддержки не могли рассыпаться. Когда все это готово, знахарь у ног предполагаемого колдуна режет черную курицу и начинает водить его вокруг сакли, он останавливается опять у калитки, говорит какие-то фразы вроде молитвы и потом, отпуствиши подозреваемого колдуна, начинает уверять, призвавших его, что колдовства уже нет и не будет» (11, 3-4).
Дзывгъисы Уастырджи – Уастырджи Дзивгиса – один из самых почитаемых святых Куртатинского ущелья. Молельня в честь небожителя расположена в Дзивгисском храме. Праздник Дзывгъисы Уастырджи проходится на третий вторник июня. В состав культового комплекса входит христианский храм св. Георгия 12 века и древнее святилище, рядом с входом на территорию комплекса висят два древних колокола, подаренные иверийскими царями. Внутри святилища хранятся две надочажные цепи, легендой связанные с появлением святилища. Этими святынями жрецы благословляют одной мужчин, другой женщин, а жреческие функции издавна возложены на представителей фамилий Елкановых и Хаутовых. Согласно традиции, устроителями пиршества поочередно являлись жители одиннадцати сел Куртатинского ущелья. В жертву святому приносили баранов и быков. Здесь же жертвовали быков и те семьи, у которых были засватаны дочери или в дом которых пришла невестка. Праздник сопровождался песнями, танцами и театрализованными инсценировками. Помимо этого, в последнее воскресенье ноября у святилища Дзывгъисы Уастырджи устраивали праздник «Фждзжхсжн» (что означает «поручать») в этот день жрец благословлял каждого паломника священной цепью и поручал его покровительству Дзывгъисы Уастырджи.
Донбеттыр – владыка подводного царства, его имя часто упоминается в осетинском эпосе наряду с морем, несмотря на то, что в современной Осетии нет ни моря, ни величественных рек, однако мотив большой воды в осетинской нартиаде один из самых распространенных. Несомненно, что в эпоху создания эпоса предки осетин жили в степной зоне и по соседству с большими реками и морем. Культ Донбеттыра сложился вдали от гор и был занесен на Кавказ ираноязычными предками осетин.
Нарты тесно связаны с водой, одной из фундаментальных стихий мироздания. Так воинственный род нартов Ахсартаггата берет свое начало от нимфы – Дзерассы, дочери Донбеттыра. Урызмаг, Хамыц, Шатана немало времени проводят в подводном царстве. Здесь воспитывались Батрадз и безымянный сын Урызмага, свою родословную от Донбеттыра ведут Батрадз по матери, а Сырдон по отцу, на водяной нимфе – Быценон женат и Хамыц. Подобные кровнородственные связи характерны лишь для осетинских сказаний. Донбеттыр дружит с нартами, самые именитые из них гостят у него. Нартам он подарил водяные мельницы. Донбеттыр – обладатель грозной цепи, которой он топит тех, кто поздно купается.
О популярности Донбеттыра в Осетии можно судить и по этнографическим данным. Культ Донбеттыра, считавшегося покровителем рыб, отмечался ежегодным осенним праздником в Северной Осетии (кжфты куывд), в том числе в самых высокогорных селах Дигорского и Алагирского ущелий, стоящих часто вдали не только от рек, но и от родников. Здесь устраивали в честь Донбеттыра пир, в котором принимали участие мужчины. От каждого дома приносили рыбу, чаще всего осетрину (кжф), ячменные лепешки, араку или пиво и старейший произносил молитву во имя Донбеттыра, прося его не оставлять никого без воды, оберегать от водной стихии, а также пожелать их рыбакам большого улова.
У водного владыки множество дочерей – доны чызджытж, они живут в воде и следят за ее чистотой, распоряжаются питьевой водой. Им поклонялись женщины, отправляясь за водой, они молились дочерям Донбеттыра. Именем водяных дев и проклинали и благословляли. Нимфы могли покарать человека, загрязнявшего воду. В легендах и сказаниях дочери Донбеттыра – красивые девушки с длинными волосами, «прекрасные дочери, которых сравнивали с русалками у славян. Происхождение свое они ведут… от нимфы – дочери реки Борисфена, с которой, по рассказу Геродота, Зевс породил праотца скифов» (12, 14). Еще в прошлом в Осетии «ежегодно, в первую субботу после пасхи девушки отправляли изящный культ дочерей Донбеттыра, обеспечивая своим домам и конюшням все блага, которые таит в себе стихия воды». (там же).
С водяными девами связан и старинный осетинский обряд донмжкжнан бон (водить по воду), когда спустя несколько дней после свадьбы молодую невестку торжественно вели за водой к источнику: «молодая женщина, наряженная в свадебный костюм, отправляется к реке в сопровождении девушек и нескольких молодых людей, с песнями и под звуки гармошки. Сюда же несут три пирога, яичницу, араку или пиво, которые старший мужчина или старшая женщина посвящают владыке вод и его дочерям с просьбой пожелать большого счастья молодой в новой семье, а принесенную ею воду сделать приятным напитком. Затем невестка набирает воду и в таком же порядке процессия отправляется в дом ее супруга» (13, 361).
В народном представлении вода – источник жизни и чистоты, оберегающая от воздействия злых сил. И обряды, связанные с ней, имели большое значение. В целом культ Донбеттыра – получеловека, полурыбы – пользовался у осетин большим почтением, они так же, как и нарты, всегда искали покровительства властелина водной стихии.
Елиа (диг.) – святилище находится в покинутом селении Хонсар, расположенном Елиа – название Уацилла у дигорцев. Бога-громовержца в Дигории называют Светлым Елиа, это очень древнее божество. В честь святого во многих селах Дигории возникли святилища, а в день праздника в первый понедельник июня ему приносили в жертву баранов и волов, устраивали общие пиршества по селам, но святого особо почитали жители сел Лесгор и Донифарс.Светлый Елиа был покровителем этих сел. Сохранились сведения об исполнении обрядового танца, посвященного небожителю. В день его праздника мужчины, взявшись за плечи, устраивали пляски вокруг огромного ритуального пирога, начинка которого готовилась из семи кругов сыра. Смысл ритуала сводился к тому, чтобы выпросить у святого мягкий дождик, необходимый для посевов. Культ Светлого Елиа носит ярко выраженный аграрный характер. С ним связывали надежды на благополучную жизнь и удачный урожай. Об этом поется в песне, обращенной к святому:
Наш светлый Елиа, слава тебе,
Мягкая кроха (сыра) пусть будет в сыворотке!
Мягкая капля (дождя) пусть, будет в земле!
Зеленая травинка будет обильной,
Спелый колос – урожайным!
По имеющимся сведениям, одно из святилищ, посвященное Елиа, расположено близ с. Ахсау, на берегу реки Билагидон. Ответственность за проведение праздника в честь святого здесь несет семья, определенная общей очередностью. Подворно собирают зерно, из которого варят пиво и араку. Ответственная за пиршество семья жертвует белого козленка, с которого целиком без надрезов снимается шкура и растягивается на белом сосновом шесте, устанавливаемом рядом с шестами предыдущих жертвоприношений.
Заджлески Нана – Задалеская мать. Безграничная свобода, которой так поклонялись аланы, обернулась для них трагедией. Народ, закаленный в военных баталиях, рабству предпочел гибель. В 1395 году хромоногий Тимур двинул свои бесчисленные орды на алан. Грозный властелин, как известно, беспощадно расправлялся в первую очередь с непокорными народами. Предав алан «мечу джихада» он почти полностью отправил в «огонь геенны» целый народ. Спустя сорок лет после трагических событий Иосиф Барбаро, средневековый путешественник, с грустью заметил, что коренных жителей на равнине он уже не застал, страна аланов превратилась в безлюдную пустыню, усеянную многочисленными могильными курганами. Чудом уцелевшие остатки аланского народа нашли приют в труднодоступных горах Кавказа. Здесь они оказались недосягаемыми для татаро-монгольской конницы.
События, связанные со временем нашествия Тимура на алан, оказались запечатленными в народной памяти легендами, преданиями, песнями. К самой яркой из них можно отнести песню о Задалеской Нана, которая была записана еще в 1894 году Махарбеком Тугановым в с. Задалеск со слов слепого сказителя Дзараха Саулати (песню перевел на русский М.Г. Домба).
Предводители Тапан-Дигории,
Их мужественная молодежь, один лучше другого,
От рук неприятеля в крови тонут,
Редеют, в царство мертвых отправляются,
До последнего человека хоть и сражаются.
Песня о Задалеской нана – это одновременно плач по поводу гибели целого народа и гимн женщине. Задалеская Нана – мать-спасительница, собравшая вокруг себя осиротевших аланских детей:
Так погибли Тапан Дигорцы, остались без потомства.
Плача, рыдая, тогда остались бесприютные дети
На пепелище, на черной золе.
Осталась на счастье народа женщина на свете,
Сирот собрала, подобно стаду барашков,
Кто скрывается под именем Задалеской Нана? Может быть, это образ собирательный, который стал данью уважения аланским женщинам времен нашествия Тимура. Об этом история молчит. Правда, имя общей матери связывают с горным селением Задалеск. Старики еще вспоминают о старинном склепе, в котором покоились останки неизвестной женщины, возможно, той самой – Нана Задалеской, о которой в песне поется:
В сторону Дигорского перевала повернула,
Через Цагат перешла и с детьми в Задалеске поселилась,
Плодами растений стала их кормить, стала их кормить.
Когда выросли они, окрепли они, села основали.
Свою общую мать Задалескую Нана
С почестями, со славой похоронили
Около Задалеска, в пещере Морга.
Охраняющая в пути и направляющая по счастливой дороге, она уже давно стала божеством, которому поклоняются не только женщины. Всеобщую Мать-спасительницу почитают и мужчины. В Дигории и сегодня старший за столом не забудет в числе божеств упомянуть имя Задалеской Нана. По сведениям, которые приводит известный осетинский фольклорист Дзерасса Тменова: «еще в начале ХХ в. в день почитания Нана Задалеской жертва не приносилась. Женщины рода Текоевых пекли восемь или двенадцать булочек без отверстий в середине и один большой пирог с начинкой из сахарного песка (сжкжргун). Последний иногда заменяли пирогом с начинкой из кусков соленого сыра. Готовые булочки окунали в коровье молоко, после чего четыре из них заносили в дом, где жила Нана. Там старшая женщина произносила: “Если молиться тебе – молимся тебе, если посвящать тебе – посвящаем это тебе», – и выливали его на так называемый камень Нана. Затем за стол садились только члены семьи Текоевых. В настоящее время по решению сельчан каждый год три семьи по очереди назначаются ответственными за проведение праздника. Они выделяют на пиршество по одному барану, варят пиво, готовят араку, пекут пироги. Семьи, в которых в течение года родились девочки, приходят к дому Нана с жертвенным бараном, тремя пирогами и пивом, чтобы поручить ей ребенка» (14,136-137).
Праздник в честь спасительницы Нана Задалеской отмечается в Дигории, в первую субботу августа, ее святилищем является пещера – Морги лжгжт, расположенная в полутора километрах от с. Задалеск.
Зулчъыты бон – день червей – праздник, отмечавшийся в последнюю неделю Великого поста. В новолуние осетины прекращали работу, верили, что в это время луна спит, ее глаза закрыты, а тело расслаблено. Этим пользуются черви, они начинают активно размножаться и вредить урожаю. Для того, чтобы их умилостивить, жгли зерновые злаки и устраивали праздник. В этот день старший в доме молился, чтобы черви не портили продукты, чтобы мыши не попали в рассол с сыром, а волосы в тесто. В качестве оберега посыпали золой помещения и пахотные угодья. В Дигорском ущелье хозяйки пекли три пирога и жарили зерна злаков. Ставя пироги на совок и танцуя, они обходили помещения из угла в угол, приговаривая: «Хуар-хуар меджмж, золкъитж ба – жнджмж» (диг.) – (урожай в дом, а черви из дома). В этом обряде ярко выражены аграрные черты праздника.
Идаужг – дух, спасший жителей с. Стур-Дигора от чумы. Святилище расположено близ с. Стур-Дигора, на берегу реки Ираф. Здесь растет священный клен. Жители и выходцы из с. Стур-Дигора и окрестных сел отмечают праздник Идауага во второе воскресенье июня. Согласно преданию, чума в образе путника повстречалась местному жителю Гими Хайманову и сказала, что идет к нему в гости. Гими, узнав кто перед ним, тем не менее указал дорогу к своему дому, но сам окольными путями опередил незваного гостя. Вернувшись домой, он приказал домочадцам, закрыться в доме и никому не открывать двери. Однако молодая невестка не знала о наказе старшего и впустила гостя в дом. Так чума пробралась в дом Гими Хайманова и в селение. Спасаясь от нее, собравшиеся на ныхасе жители обратились к провидцу Байтемуруко Кургосову, который посоветовал сельчанам пустить стрелу из лука и попросить заступничества того дзуара, возле которого она упадет. Стрела попала в священный ящик Идауага и люди туда устремились. Чума, погнавшаяся за ними, обернулась облаком, но Идауаг развеял его, затем чума, принявшая облик волка, попыталась приблизиться к людям, но собаки прогнали ее. Тогда чума превратилась в огненное колесо и понеслось оно вниз с горы, сжигая все на своем пути, однако огненное колесо было расколото на три части стрелой Идауага. Обломки колеса разлетелись в разные стороны. Одна улетела в сторону реки Билагидон, вторая – в конец ущелья, третья была потушена водами внезапно вышедшей из берегов реки Ираф. С тех пор жители сел Стур-Дигора, Куссу и Одола справляют праздник в честь своего
спасителя, который называется Фацбадан (бук. Сидящий на поляне). Согласно народному поверью, во время праздника Идауаг мог явиться в облике всадника на белом или сером коне. Домочадцы, покидавшие на долгое время дом, старались заручиться покровительством духа с помощью предметов, хранимых в его святилище. В канун сенокоса сельчане устраивали праздник Цыргъисан и просили Идауага послать им богатый урожай, обильный сенокос, сохранить и приумножить скот, даровать здоровье и благополучие.
Калм-Змея, пользуется особым почтением у осетин, согласно народным поверьям змея обладает сверхъестественными способностями, она может вызывать дождь. Орнамент с изображением змеи, как символ чадородия, наносился у осетин на свадебный головной убор невесты. Доброй приметой считалось увидеть в новом году убитую змею, верили, что перешагнувшего через нее бодрость духа не покинет в течение года. Осетины попавшую в дом змею оберегали, так как верили, что в нее мог перевоплотиться домовой, чей культ в народе был черезвычайно развит. А для некоторых фамилий змея является тотемом. Например, Туккаевых, они не убивают змею, так как считают ее своей прародительницей. В прошлом члены этой фамилии, а также жители сел Галиат и Стур-Дигора в честь змеи устраивали пиршества с целью задобрить ее, так как верили, что скот убившего змею, обязательно подвергнется нападениям ядовитых гадов. Змею считали попутчицей удачи и благополучия.
Куырысдзау – новогодний обряд, связанный с Татартупом и пережитками оборотничества. Согласно народному поверью, в район Татартупа отправлялись на шабаш ведьмы и колдуны. «Их называли «идущие за снопом» (буркудзаутж, куырысдзаутж)…В ночь под Новый год, когда Бог распределял хлеба и добро на будущий год, их души во время сна покидали тело и улетали к таинственному лугу Куырыс, где росли растения, заключавшие в себе дивные семена, приносящие счастье и несчастья. Этот луг находился во владениях Татартупа. Явившись на волшебный луг в новогоднюю ночь, опытные души, набрав горсти дивных семян, способствовавших увеличению урожая хлебов, летели обратно. Неопытные же, почуяв ароматы разнообразных цветов бросались на них: тот, кто срывал белую розу, уносил с собой кашель, сорвавший красную розу – насморк, а покусившийся на красивое яблоко – лихорадку. Между тем мертвые, охранявшие луг, бросались за непрошеными гостями в погоню, пуская в них стрелы. Многие получали раны, от которых потом болели, а некоторые даже умирали. Вернувшись, души оставляли похищенное добро посреди аульской площади, принося таким образом либо изобилие и благодать, либо беды и болезни». (14,19-20).
Мадизжн – название площадки и святилища. Святой Мадизан или Дагомы зжронд Уастырджи, покровитель селения Дагом Алагирского ущелья, но широко известный по всей Осетии. Согласно преданию, Дага, правнук Ос-Багатара, получил в наследство от отца долю старшего: пахотную землю и луга. Поселившись на новом месте, основал селение Дагом.., покровителем которого считался Рагон (Древний) Уастырджи. Святилище носило военный характер, здесь собирались воины перед отправкой в поход и проводили военные учения, оттачивали свое мастерство в стрельбе, борьбе, беге, скачках и т.д. Наиболее трудным было испытание «лжгжвзаржн дзыхъхъ», когда всадник на полном скаку должен был выхватить из ямы за рога барана. (14,13) Здесь, на площадке Мадизан решались не только военные вопросы, но и дела, касавшиеся внутренней и внешней политики. Дагом издавна являлся местом заседания народных судей, известным под названием Дагомского суда, «Дагомы тжрхондон». Возле святилища Мадизан проходил процесс примирения кровников из всех сел Алагирского и Куртатинского ущелий. Эту миссию выполняли выборные старейшины – тжрхоны лжгтж, обладавшие большим авторитетом и опытом в этом деле и избиравшиеся из жителей сел Цамад, Дагом и Урсдон. При решении спорных вопросов к ним обращались представители всех ущелий Осетии, (за исключением Дигорского) и Балкарии. Площадка, о которой идет речь, вмещала в себя ограниченное, но всегда нечетное количество судей « в важных случаях в числе девять, в менее важных в числе семи, пяти и даже трех… Площадка эта лежала на таком расстоянии от места нахождения сторон, что переговоры не могли быть услышаны тяжущимися. Все эти обстоятельства вместе взятые и близость одного из наиболее чтимых святилищ или дзуаров, в котором обвиняемая сторона могла принести очистительную присягу, – делали суд в Дагоме наиболее популярным в глазах Иронов» (15, 217-218). Святой Мадизан исполнял одну из самых тяжких функций – он содействовал примирению кровников в осетинском обществе. В случае положительного решения вопроса обе стороны брали по камню и клали их у святилищ. Вердикт, вынесенный народными судьями Дагома, подлежал обязательному исполнению. Осетины говорили: «если дело не решится в дагомском Мадизане, то не решится и на том свете».
Майржни дор (диг.) – святилище святой Мади Майран находится в Дигорском ущелье у западной окраины с. Задалеск. «Сюда приходили женщины после родов с повивальной бабкой. Роженица надевала шубу наизнанку или же оборачивала вокруг себя овчину шерстью наружу. С собой брала квас в деревянном ведре, по три маленьких пирога в честь пяти божеств и двух земных созданий (в честь покровителя Дигории, покровителя мужчин, Верховного Бога. Святой Мади Майран, Задалеской Нана, самой роженицы и новорожденного), кусочек жира, которым смазывали жертвенные пироги и несколько горстей молотого солода. Квасом обливали камни, приговаривая: «Чтобы так обильно было у меня молока, как обилен этот квас». Роженица трижды обходила камни и посыпала на них солод. При обходе в третий раз смазывала их кусочком жира. После этого обряда молились о здоровье младенца и матери, просили дать ей многочисленное и ласковое потомство. И съедали часть пирогов» (16).
Мигъдау – божество туч, его святилище расположено на каменистом холме близ селения Урсдон, Алагирского ущелья. Одно из древних осетинских святых, культа которого придерживались жители с. Урсдон – представители древнего осетинского рода Кусагонта. Согласно легенде, основатель фамилии Кусагон был сыном Ос-Багатара и обосновался здесь, задолго до монгольского нашествия. Родовой ветви Кусагонта принадлежали селения Урсдон, Дагом и Донисар в Урсдонском ущелье. Главной святыней рода является Мигъдауы дзуар.
Согласно другой легенде, связанной с появлением святилища Мигдау, мать Иунага (Одинокого) была получеловеком, полузверем. Она занималась гаданием, волшебством и оберегала сына от всяких несчастий, особенно от сглаза. Однажды Иунаг решил построить главную молельню на горе Мигдау. Когда он закончил постройку, то его увидели жители данной местности. Зэды* предупредили Иунага: «Теперь тебе не спастись, когда ты уйдешь отсюда, люди тебя настигнут, и на месте встречи с ними ты превратишься от их сглаза в каменный столп. Ты еще успей им сказать: здесь будет место моления в честь Мигдау, и над твои прахом образуется наземное сооружение с памятником наверху» (16).
Территория бывшего Дагомского прихода, куда входило селение Урсдон – это огромная котловина, окруженная с трех сторон горными хребтами, над которыми часто и надолго зависали густые облака (мигътж), что отрицательно сказывалось на урожае. Поэтому святого просили о разгоне туч. Пиршество в честь патрона облаков проходило ежегодно летом. Устроителями праздника поочередно выступали представители разных фамилий, которые в складчину покупали вола и варили много пива. В день праздника, проходившего возле святилища, от каждого двора приносили три молельных пирога с начинкой из сыра. К хозяину атмосферных явлений: небесных вод, туманов и туч, покрывающих землю, Мигдау обращались и в случае засухи или долгих проливных дождей. Один из тостов осетинского застолья непременно поднимался в честь Мигдау. У святилища покровителя облаков совершалось и судопроизводство по адату. Здесь приносили клятву железом и землей, произносить ложную клятву в святилище не смели, так как верили, что давшего ложную клятву непременно настигнет кара. Помимо прочего святилище Мигдау служило гарантом примирения кровников.
Мыкалгабыртж – святилище впервые упоминается в нартском эпосе в сказании «Смерть Батрадза». Это бог, оплакивая смерть героя, проронил три слезинки; там, где они упали, возникли святилища:
Таранджелос над Грушеви,
Мкалы-Габыр близ Нузала
И святилище Реком
Перед Цейским ледником.
В осетинской мифологии Мыкалгабырта – божество плодородия и изобилия. Культ святого был общим для сел Алагирского, Мамисонского, Касарского ущелий. Здесь он, наряду со святилищем Реком, был особенно почитаемым. Праздник в честь божества проходил в течении двух недель. В народном календаре день святого отмечался четыре раза в году. О популярности Мыкалгабырта говорят и многочисленные святилища, посвященные ему. Одно из самых известных из них Галты дзуар (святилище быков), расположенное близ села Унал Алагирского ущелья. В жертву святому приносили быков.
Сохранилась легенда, связанная со святилищем Сиджны Мыкалгабыртж, расположенном в Алагирском ущелье. Высшие силы доверили здесь быть жрецом (дзуары лжг) одному человеку. Он поселился с семьёй высоко в горах, недалеко от святилища. Принимал паломников и молился за них. При святилище был медный котёл для варки пива, которое в нём никогда не иссякало. Этим пивом и возносились молитвы Мыкалгабырта.
Но вот однажды послал дзуары лжг свою жену за пивом. Придя к святилищу, она попыталась зачерпнуть пива и с ужасом обнаружила, что оно иссякло, а черпак коснулся дна котла. В тревоге сообщила жена об этом мужу. Дзуары лжг понял, что его семья в чём-то провинилась, и Бог отнял у них дарованную им чашу. Позвал он двоих сыновей и потребовал рассказать, какое неблаговидное деяние они посмели совершить. Сыновья признались, что украли быка в соседнем селе. Разгневался старик, прогнал своих сыновей, но и сам не посмел больше оставаться дзуары лагом, не оправдавшим высокого доверия Небес. Собрался и уехал куда глаза глядят. Хотя в осетинской традиции Мыкалгабырта всегда остаются символом неиссякаемого изобилия и счастья.
Мыкалгабырта – покровитель древнего аристократического рода Царазоновых, периодически, подвергавшихся нападениям черной кошки. Спасаясь от нее, они перебрались в с.Бурон, но и здесь им чудовище не давало покоя. Тогда они взмолились к святому Мыкалгабырта (по другой версии к Уастырджи) и огромный черный орел унес страшную кошку. И с тех пор орел стал особо почитаемым у Царазоновых, а святой Мыкалгабырта их покровителем. В верованиях осетин Мыкалгабырта является покровителем волов, изобилия и отводителем всех бед. Святилищу, так же как и Всевышнему, возносят молитвы даже за поминальным столом. Если Богу вверяют будущее семьи, то Мыкалгабырта – заботу о покойниках, чтобы всегда нашлось, чем их помянуть. (17, 328.) Осетины говорят еще, что Мыкалгабыров семь по семь – Мыкалгабыртж авд авды сты.
Клятвы, данные именем святого, у осетин считались нерушимыми. Как, впрочем, у святилищ, посвященных Мыкалгабырта. Здесь происходило и примирение кровников, что говорило о высокой значимости культа святого в осетинском обществе. Мыкалгабырта – воплощение божественной слезы, неотделим от образа Батраза. Как известно, эпический герой погиб в схватке с небесными силами. По мнению исследователей, Батраз – это мифологический образ грозового бога. Об этом говорится и в предании, записанном еще до революции Шанаевым. Меч Батраза заброшен в Черное море. Когда сверкает молния с запада, осетины относят это сверкание к блеску меча Батраза, бросающего себя из моря на небо для истребления нечистых сил. Неукротимый герой в народном сознании связан с такими природными стихиями как гром и молния, ветер и бури, об укрощении которых просили в своих молитвах предки осетин, в том числе и святого Мыкалгабырта.
Наф – покровитель рода. Культ божества восходит к древнеиранскому периоду и является наследием скифо-сармато-аланских племен. В прошлом праздник был широко распространен в Осетии. Но с наибольшей полнотой он отмечался жителями с. Архон, древнего поселения, известного своими аланскими катакомбными могильниками. По утверждению древних авторов, территорию алан, прилегающую с запада к Дарьяльскому ущелью, называли Асией, а ее владетеля – архонтом. Жители Архона выделяли святому общественный участок под ячмень, из урожая которого готовили пиво к его празднику. Посвященный участок обрабатывала фамилия, отвечавшая за организацию пиршества. Культ святого носил ярко выраженный аграрный характер. В день Нафа в каждом доме пекли хлеба по количеству домочадцев. К божеству обращались с просьбой, чтобы он дал много хлеба и всякого добра. Осетины верили, что от благосклонности святого зависело процветание рода. Ценилась и хранимая в святилище Нафа большая чаша – Нафы къоппа, из которой пили пиво на пиршестве в честь святого. Праздник Нафа делился на большой и малый. Большой Наф отмечали в начале января, а малый спустя неделю после большого. Праздник отмечали у найфатов – родовых святилищ, в честь божества Нафа. В Дигорском ущелье праздник, аналогичный Нафу, называется Габони кувд. Торжества в честь покровителя рода символизируют единство, неслучайно, что словосочетание Иры наф – это праздник осетинского народа, который несет большую смысловую нагрузку.
Никола – святой, небожитель обитал на вершине горы Уаз. В осетинской мифологии божество хлебных злаков и урожая. Имя происходит от Святого Николая, известного аланам из христианской Византии. В нартском эпосе упоминается наряду с другими небожителями. С упадком христианства среди осетин Никкола стал народным божеством. Согласно осетинской мифологии, святой спускается на землю и принимает участие в пахоте. «Уасгерги держал плуг, Никкола вел быков, мать Мариам несла семена, а хлебный Уацелла был сеятелем».
В Дигории близ с. Донифарс находится горная пещера, посвященная Никкола. Здесь совершались жертвоприношения в честь святого, на которые слетались орлы. В этих птицах осетины видели вестников самого святого. Сохранилась народная песня, где также поется о совершенных им благодеяниях, в числе которых спсение утопающих: «Там… в Черном море бедные люди погибали, с помощью своей плети на сушу вывел я их».
Праздник в честь Никкола отмечали во второй понедельник мая. Святого просили послать им хорошую погоду, обильный сенокос, богатый урожай хлебов и благополучие.
Ног дзуар – новый святой – покровитель жителей сел Верхний и Нижний Кани, Тменикау и других выходцев из этих сел, которых он оберегает от невзгод. В народном представлении суровое божество, которое строго следит за соблюдением обрядов, не позволяет без особенного благоговения подходить к своему жертвеннику и громко говорить. Назначенную жертву паломник должен на плечах поднять на высокую гору, там где к юго-западу от Кани расположено святилище. Праздник святого ежегодно отмечался в первой половине августа и состоял из двух частей, семейных и общесельских. Согласно преданию, культ Ног дзуар возник во время эпидемии страшной болезни, разразившейся в Даргавском ущелье. Желая умилостивить повелителя оспы Аларды, даргавцы построили в честь него святилище, которое назвали Ног дзуар. Следующая версия легенды связана с Девичьей горой, на вершину которой опустился ангел. На этом месте возвели святилище и назвали его Ног дзуар.
Существует и другая версия появления Ног дзуара. «Так именовалась чудотворная икона Иверской Богоматери, подаренная аланам Царицей Тамар (в 13 в. икона хранилась в часовне с. Майрамыкау, в Даргавсском ущелье. Н.Ф.) В 18 веке она была перевезена в крепость Моздок, откуда ее слава распространилась по всей России. Осетины, переселившиеся с гор во Владикавказ и связанные «благодарственными воспоминаниями со своей древней святыней, облюбовали место к юго-востоку от города на возвышенной равнине среди лесной поляны с громадным развесистым деревом и посвятили это место имени Божией Матери или Ног дзуара, для всенародных молитвенных собраний в честь ее. В дупло заветного дерева был вложен образ Божией Матери. Все осетины Владикавказа ежегодно собирались сюда для молитвы» (7,103).
Пилтхор – в осетинской мифологии фантастическое существо, которое губит земное изобилие, жадно заглатывая черноземный грунт. Однако его поймали Артхутаг и Авзалы и предали огню.
Пуриаты Авддзуары – известное святилище, посвященное семибожию, культ которого отмечали жители с. Пуриат из ущелья Цыфджынтаком. Считается покровителем путников. Здесь они в качестве приношения оставляли деньги для того, чтобы получить благословение святого во время проезда лавиноопасного участка Закинского ущелья (Цыфджынтаком).
Ржхис (диг.) – общесельская надочажная цепь, святыня жителей Донифарского общества, в состав которого входили и селения Кумбулта и Лезгор. Согласно преданию, когда горцам на Згидском перевале раздавали святилища, то Рахис (цепь) была вверена на хранение Донифарсу как независимому селению. Донифарцы никому не подчинялись, были независимыми и даже не платил дани кабардинским князьям. Известно также, что донифарсцы много раз успешно отражали атаки царских карательных войск. Первоначально место святилища Рахис находилось у подножия горы Самуг, в лесочке Дзигини над селением Донифарс. Несмотря на то, что оно оказалось под оползнем, и сегодня место древнего святилища легко просматривается. Из этого святилища-кургана Рахис когда-то был украден. Сельчане пытались отыскать священную цепь и вернуть на прежнее место. Вскоре они водрузили Рахис на новом кургане возле селения Донифарс. Праздник в честь Рахиса отмечается в первый четверг июля. В молитвах у святыни просят хорошей погоды, семейного благополучия, счастливой и обеспеченной жизни для сельчан.
Руймон – согласно осетинской мифологии «иногда у самки оленя рождается чудовище в образе змея, которое причиняет всяческие бедствия людям: оно накладывает оковы на воду и не дает ее людям, и люди должны жертвовать ежегодно мальчика и девочку, которых чудовище пожирает; спасает народ герой, убивающий это чудовище. Но в то же время мясо чудовища необходимо в загробном мире для обновления стареющих обитателей его. Поэтому божество спускало с неба цепь, захватывало чудовище и тянуло его на небо. На небе мясо разрезали на части, варили в котлах, и умершие употребляли его в пищу». (18, 16) Избавителем народа от этого чудовища принято считать небожителя Уацилла.
