* * *
Унесли журавлиные крылья
Тихой осени нежный укор.
Время стынет серебряной пылью
На застывших ладонях озер.
И никто никому здесь не нужен
В сонном царстве заснеженных грез.
Леденеют в дыхании стужи
Обнаженные души берез.
* * *
Звезда упавшая зажгла
Костры зари на склонах гор.
Над сном забытого села
У остывающих озер,
Над тишиной пустых полей
Плывет в простуженную даль,
Вплетаясь в крики журавлей,
Лесов осенняя печаль.
* * *
Вздох осени как тихий лунный свет,
Таинственно-манящий и печальный.
И словно призрак вдаль ушедших лет
За сонной рощей, за покосом дальним,
Со взглядом отрешенным и пустым
Сидит старик на пне у переката.
И стелется тумана белый дым
Над тлеющими углями заката.
* * *
Сосновый бор над тихой речкой дремлет,
Сметает ветер пыль с прибрежных круч.
Слезинки солнца капают на землю,
Просачиваясь в щели между туч.
Слилась в душе с безлюдьем переправы
Пустых полей щемящая печаль,
И жизнь моя листвой опала в травы
На инея серебряную шаль.
* * *
Мгновения проскальзывают мимо,
Мелькнув в судьбе оттенком новизны.
И каждое из них неповторимо,
Как юностью навеянные сны,
Как каждая весна, и вздох любимой,
Как детство, что смешно и неуклюже,
Удрав от мамы, скучной нестерпимо,
Самозабвенно шлепает по лужам.
* * *
Вечер умер без слез и без ропота
На руках у притихших берез.
Ветер голос понизил до шепота
Под печальными взглядами звезд.
Спрячет в сердце своем незабудка
Потемневший от горя восток.
Вечер умер, приблизив на сутки
Для меня предначертанный срок.
* * *
В речной залив упал с остатком дня
Печальный вздох слабеющего ветра.
И мягкий свет вечернего огня
Качался на мохнатых лапах кедра.
В прохладе рос купаясь перед сном,
Шептали травы нежности друг другу.
Но время, в одиночестве своем,
Все продолжало двигаться по кругу.
На избы, на поля, на лес и сад,
На еле слышный голос переката
Упала тьма, как коршун на цыплят,
Вонзая клюв в последний луч заката.
* * *
Вечер высыпал в руки теней
Теплый пепел сгоревшего дня.
Плечи ивы, застывшей во сне,
Ветер нежной рукою обнял.
Вздох луны соскользнул по лучу,
Рассыпая печаль в камыши,
Словно кто-то поставил свечу
На помин окаянной души.
* * *
Уходят дни и силы тихо тают
В осенней грусти вспыхнувших рябин.
Так ночь, дождями смытая, стекает
С крутых холмов в тревожный сон долин.
К деревне жмется сиротливой голью
Напуганный безмолвием лесок.
И ветер, греясь, бегает по полю
С надеждой тщетной глядя на восток.
* * *
По домам чуть слышно
Заворчали печки.
Мимо старых вишен
К пастбищу у речки
Просто и рутинно,
Не вдаваясь в мудрость,
Бабка хворостиной
С криком гонит утро.
* * *
Ища любви большой и светлой
Годами по миру скитался.
С берез слетая, пепел белый
Все глубже в волосы въедался.
Любовь же нищенкой убогой,
Без роду-племени и званий
Вздыхала горько у порога
И ожидала подаяний.
* * *
Теплом зари укутав купола,
Тихонько дремлет церковь над округой.
И ветер влез тайком в колокола
И там гудит, как шмель над сонным лугом.
Душа России все еще жива!
Еще звучат по градам и по весям
Для сердца сокровенные слова:
Христос воскрес! Воистину воскресе!
* * *
Ни смеха, ни лиц молодых
Лишь полными грусти глазами,
Старух одряхлевшая память
Глядит из окошек резных
Куда-то за дальний предел,
Где вечность стирает обиды.
Деревня, неужто пропел
Наш век по тебе панихиду?
Сиротство безлюдной реки
Щемящей тоской оглоушит.
Лицом упаду в васильки,
И прошлое вывернет душу.
* * *
Жизнь не прошла, –
взметнулась снежным вихрем,
Швырнув в лицо застывшие мечты
И улеглась, как пес, с ворчаньем тихим
Перед мерцаньем призрачной черты,
Где миг земной перерастает в вечность.
О, если б можно было взять с собой
Ромашки белой детскую беспечность
И небосвод щемяще-голубой,
И шум реки, и грусть пустых долин:
Я в это врос, я – часть земной юдоли.
Но, бросив все, пойду, как блудный сын,
Отеческой не выполнивший воли.
