ПОДНИМАЯСЬ НА ПЕРЕВАЛ
Лукавая петляет нить дороги.
А горы сверху вниз глядят, как боги.
Устали ноги. Мне идти вперед
Над пропастью? Отчаянье берет.
Как мне взойти на перевал? Попытка –
Не пытка. Я давно от чувств переизбытка –
Иду вперед, начало позабыв.
Как сладок был мне первый мой порыв!
Внизу Туаце. Родина! В деревне –
Мой дом – хадзар. Там в колыбели древней
Колышутся мечтанья детских лет.
Одни еще со мной, других уж нет.
Ослеп хадзар мой – стар – прошли все сроки.
Давно сопрела крыша из осоки.
Огромен мир – и как не знать о том!
Глазами сердца вижу отчий дом.
Моя весна, прощай! В душе тревога.
«Пойди и не вернись» – моя дорога,
Дорога сказок. Я на перевал
Принес с собой все, что умел и знал.
О середина дней! На перевале
Коня попридержу. Мне ближе стали
Вершины гор. Я в свете этих гор
Полней увидел весь земной простор.
Грядущее и прошлое – два ветра1,
Как туры, встретились в потоках света.
Терпи, и будь, что крепость на горе,
Или, как крот, сиди в своей норе.
Забыв про злобу, зависть, месть и смуту,
Клади на землю ношу на минуту
И вновь кати к вершинам камни дней,
Чтоб строить радость из таких камней.
ДЕРЕВЬЯ
Деревья, что бродячие певцы –
Задумчивы, лохматы и скромны.
Их гнезда, словно сумки тишины,
В которых благоденствуют скворцы.
Деревья в зной бросают на траву,
Как бурки, тени длинные свои.
Текут сказанья, как текут ручьи,
Про все, что происходит наяву.
Деревья, как певцы, на новый лад
О нас широколиственно шумят.
ПРЕДСМЕРТНЫЙ МОНОЛОГ ВАН ГОГА
Хозяин, властелин, владетель благ.
Чего еще вы от меня хотите?
Мой день окончен. В прах истерся путь.
Моя звезда испепелилась в небе,
А стебелек мой высох на корню.
Ледник тяжелый, грохоча, с горы
Уносит день мой в узкое ущелье.
Здесь на земле был пилигримом я:
Один, как перст. Бродяга. Без жилища.
Кров на вонючий омут променял.
С бродягами надолго подружился.
Я сердце, как бокал, по жизни нес,
Всех встречных щедро потчевал добром я,
За что в меня бросали камни. Так
Сдавил мне горло душный-душный город.
Железные, знать, у меня бока,
Что схвачены стальными обручами.
Такая притча есть: явился кот,
Сел на подол черкески у пророка
И задремал. Будить? О, нет. Пророк
Отрезал вмиг подол своей черкески.
О человек… Я на него глядел
Глазами прорицателя… И что же?
Руками подметал его пути,
За что прослыл безумцем. Да, безумцем.
Мое жилище – сумасшедший дом.
Детишки потешались над Ван-Гогом.
(Тот, кто ни разу не был без ума,
Видать, и при уме ни разу не был).
Властитель мира! Прямо мне скажи
Перед моим уходом: на том свете
Меня что ожидает? Ад? Но я
Уже там побывал, да не припомню,
Что видел – ад иль сумасшедший дом.
Рай? Полноте, властитель мира,
Спасибо, я узнал восторг мечты.
Я был на высях творчества, – и сердце
Сполна им насладилось.
Пусть теперь
Загробный рай вкусят другие…
Переводы Льва Озерова
СЛУШАЯ ПЕСНЮ ОБ АКИМЕ2
Как веретенный диск,
вновь пластинка кружится,
хриплый голос прядет
бессонной ночи тревогу.
В долину спускаются с гор
медленных арб вереницы –
и кажется, что никогда
не кончится эта дорога.
– Эй, старик, ты зачем
свою лачугу покинул?
– Силу рук я хочу
сменять на пшеничные зерна.
– Нет, старче, не суждено
тебе спуститься в долину,
мужество станет твое
добычей воронов черных.
И вот уже с гор ползут
новых арб вереницы
и снова, куда ни глянь,
дорога во мрак одета.
Месяц острым клинком
зловеще вдали серебрится,
и вновь из ночи никак
не забраться им к рассвету.
Чем до равнины дойти,
проще бы сдвинуть горы.
Быки посреди дороги
встали, топчась устало,
куда вы везете, быки,
родной Осетии горе!
Или, может, ему
тесно в ущельях стало?
Горе – нелегкая ноша,
а где же конец дороги?
Кто положит предел
бесчеловечным пыткам?
Жизнь – это ложь,
а у лжи, известно, короткие ноги.
А ноша такая, что хватит
на десять веков с избытком.
Но огненный век накатил,
катятся арб вереницы,
рвутся ржавые цепи
горя, нужды, печали.
Слышите, это земля
истертой пластинкой кружится.
Она охрипла сама
от бешеного отчаянья.
Перевод Сергея Вольского
ДВЕ ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ СЕКА ГАДИЕВА
I. Летучая мышь
Среди птиц она летала птицей,
Мышью проживала средь мышей,
Но нигде не удалось прижиться:
Выгнали обманщицу взашей.
Хоть она приспособлялась ловко,
Никого не провела плутовка.
2. Писатель или художник
Уж ни птица она, ни мышь.
С. Гадиев
То писатель, то художник,
Ты всю жизнь свою шустришь,
Ты крадешь у всех безбожно.
Кто ты? Птица или мышь?
Нынче ты в науку рвешься.
Но и там не приживешься.
Переводы Тимура Кибирова
* * *
Когда умру, мне, горцу, не нужны
Ни памятник, ни крест, чтоб не забыли.
Сорвавшийся с отвесной крутизны,
Поставьте камень на моей могиле.
Когда-нибудь,
Свершая долгий путь,
Друг-горец об усталости забудет,
Присев на этот камень отдохнуть…
И я опять служить вам буду, люди!
Перевод Олега Дмитриева
1 Замечено, что на перевале сталкиваются два
противоположных ветра.
2Аким Тотиты – народный герой, погибший в схватке с абреками, когда спускался на быках с гор, чтобы привезти детям зерно. Подобные случаи происходили со многими горцами в течение сотен лет.
