* * *
День всё быстрее тает за окном.
И сердце всё внимательнее бьётся.
И не с кем с ветряными побороться.
И некому сказать: давай гульнём.
Ворон считаешь, а глядишь орлом.
И сеешь то, что мало кем пожнётся…
День держит паузу: ни плачет, ни смеётся.
Лишь потемнело – как перед дождём.
В ГОРОДЕ
Внезапным ветром поднятая пыль.
Кружащаяся в воздухе газета.
Проездом из мечты автомобиль
Какого-то торжественного цвета.
Породистый, и рядом – бородач.
Один – свиреп. Неможется другому
В ошейнике. Фотогеничный грач
Позирует зеваке записному.
Глазастая на пылких каблучках.
И вновь она, целуемая в щёку.
Какое-то движенье в облаках.
Какая-то возня неподалёку.
И взявшийся откуда-то испуг.
И – словно тень от этого испуга –
Напоминанье, что очерчен круг,
И тем труднее вырваться из круга.
Раскинув крылья, полыхает бант
На голове поклонницы качелей.
И жмётся исхудалый музыкант
К фигуристой своей виолончели.
* * *
На что уходит жизнь?
На верность мифу.
На подражанье вечное Сизифу.
На шарканье.
На бурное безделье.
На вход
И долгий выход из похмелья.
На что уходит жизнь?
На злые вести.
На годы врозь
Вслед за годами вместе.
На Музы шамканье
В осеннее ненастье.
На смену вывесок
И перемену масти.
На что уходит жизнь?
На вразумленье.
На расширенье круга
И суженье.
На происки светил
Или Светила.
На то, что будет,
Потому что было.
ЧУДО-УЗНИКИ
Живут, не желая того, напоказ
в строении тесном.
Судьба их безрадостна: радовать глаз
зевакам окрестным.
Когда к переливчатой сказке прильнёшь –
душа, что скучала,
конечно, пригубит веселья… И всё ж
весёлого мало
глазеть на пернатую эту тюрьму;
опилки, объедки,
где вынужден будни сводить к одному
в пожизненной клетке
несчастный, похожий на чью-то мечту
наружностью райской,
фазан, подаривший свою красоту
гравюре китайской.
ОСЕННИЙ РАЗГОВОР
Игорю Старосельцеву
В этом парке, когда-то густом,
Где древесные чудятся вздохи,
Хорошо говорить о былом,
О немыслимой нашей эпохе.
Хорошо разговоры вести
О возможном исходе событий
И – в который уж раз! – поскрести
По сусекам былых чаепитий.
Вот и листья упали к ногам.
Вот и лица судьбу отразили…
И побед не прибавили нам
Времена, что когда-то манили.
Всё, что сердце хранит про запас;
Всё, что было: разгул и рутина –
Возносило и мучило нас,
Чтобы слиться теперь воедино.
Всё слилось: колоколенки звон,
Уносящий во время Батыя;
И осенняя песня ворон,
И негромких сердец ностальгия.
ВСЁ-ТАКИ
Бывает и счастливчик невезучим.
Стол ломится от яств, а в горле ком.
На небе солнце, а на сердце тучи –
Их не разгонишь лучшим коньяком.
В лачуге ль благоденствуешь дремучей,
Кичишься ли своим особняком –
От участи не скрыться неминучей,
Когда с небес повеет холодком.
И всё-таки во власти человека –
Будь он персона, шут или калека –
Прожить, не допуская в сердце зло.
Порой судьба такая недотрога…
И надо – чтоб немного повезло –
Делиться тем, что послано от Бога.
ДВИЖЕНИЕ
Чья-то речь – как цветущая слива,
И за ней поспеваешь едва.
Говорить не умею красиво:
Тяжело подбираю слова.
Торговать научились румянцем –
Нарумянили бледные дни;
Наделили ускоренным глянцем
Описанья мышиной возни…
Я же, с первых рулад и поныне
Подбираю слова, как друзей,
Чтобы голос, звучащий в пустыне,
Был не глас вопиющего в ней.
Мудрецом я, как видно, не стану.
И со злом не активно борюсь…
Но почти притерпелся к обману,
Да и правды уже не боюсь.
Годы прошлые тянут обратно…
И чем дальше от них ухожу,
Тем всё более мне непонятно,
Что, казалось, понятно ежу.
ДЕ-ФАКТО
То выбрит, весел – то угрюм,
И щёк запущенных не бреешь.
Живёшь нескладно, наобум,
А к рифме точной тяготеешь.
Иначе скроенным – своим
Казаться склонен: не враги же!
Но, даже и напившись в дым,
Неблизкому не станешь ближе.
Тому, кто ест недаром хлеб,
Рифмующий – смешон и жалок;
Смешон и жалок, – и нелеп,
Как бомж с букетиком фиалок.
