ПЕРЕВОД С ОСЕТИНСКОГО А. НИКОЛАЕВА
ЧЕРМЕН
(Из поэмы)
Мать горькие слезы в ночи проливает:
«И голубю нужен широкий простор,
Тебе ж при разделе оставили братья
Гнилую веревку да ржавый топор.
О, в яслях рожденный!* На лучшую долю
Рассчитывать ты по закону не мог.
Бестоловы** взяли леса и поляны,
Оставив тебе только камни дорог».
И матери старой ответил со смехом
Плечистый, могучий Чермен-удалец:
– Не плачь, дорогая, богат я безмерно –
Мне храброе сердце оставил отец!
Ты веришь в мою богатырскую силу?
Тогда ты меня, как юнца, не жалей.
Мой плуг, когда утром поднимется солнце,
Проложит дорогу среди их полей.
Не надо, родная, к чему эти слезы?
Прошу, успокойся и больше не плачь.
Ты им рассказала б о том, как однажды
Со мной повстречался мой кровник-силач,
Вонзил он железный свой посох мне в ногу
(Решил он, бедняга, что взял меня в плен),
И хитро спросил: – Ты не знаешь, где бродит
Отважный кобанец*** – Бестолов Чермен?
– А где ему быть? – я ответил с улыбкой.
Бродить по ущельям давно он привык.
Однажды я был с ним в Дарьялском ущелье,
Мы жарили вместе на углях шашлык.
Явился туда, видно, брат твой, и вертел
Ногою он сбил, раскидал весь костер.
Силен был он очень, но я был сильнее,
И брат твой остался лежать среди гор.
Его о скалу я ударил легонько…
А как тебя звать, ты скажи, дорогой?
А то, когда сяду за стол я с друзьями,
Они меня спросят: – Что с этой ногой?
А он улыбнулся и подал мне руку:
– Скажи, это сделал мне кровник в борьбе!
Вот этой рукою врагов я караю
И ею же сделал я метку тебе…
Я, вспыхнув, как порох, схватил его руку
И так «поздоровался» с ним сгоряча,
Что враг застонал, завертелся от боли:
Я выдернул руку его из плеча.
И кровнику тихо сказал я с улыбкой:
– Тебе тоже метку я сделал взамен.
Когда тебя спросят об этом родные,
Скажи: «Это сделал кобанец Чермен!»
Отдай, мать, Бестоловым эти пожитки,
Ты знаешь, что их мне носить недосуг.
Скажи им: «Топор – его крепкие руки».
Нужна ли веревка для этаких рук?
НАРСАУ
(Баллада)
Осеннею ночью, еще до рассвета,
Жене своей храбрый Нарсау поведал:
«Сон видел я смутный: под песню метели
Два голубя белых в окошко влетели
И в схватке смертельной сцепилися вдруг,
Роняя кровавые перья вокруг,
А ворон-вещун, забавляясь как враг,
Топтал наш потухший, застывший очаг».
«Да сгинут враги! – отвечала жена, –
Боюсь я, мой милый, зловещего сна!»
Вот с улицы крики друзей долетают:
«Вставай, лежебока, уже рассветает,
Оставь на мгновенье объятья жены,
Нас ждут кабардинских коней табуны!»
Как барс, на гоньбу за оленем готовый,
Нарсау вскочил, повинуяся зову…
Супруга подводит ему скакуна,
И стремя, потупившись, держит она…
Но, только вечерние звезды блеснули,
Друзья его мертвое тело вернули.
В набеге он был, как всегда, впереди,
И черная пуля засела в груди.
Вдова причитает, царапая щеки:
«Не два голубка, беспощадно жестоки,
Друг друга клевали, как было во сне,
Не перья от них разлетались, как снег,
То сестры твои безутешно рыдают
И пышные волосы рвут и терзают…
Не ворон ночной, укрываясь во мгле,
Всю ночь забавлялся в остывшей золе, –
То бедная мать, убиваясь о сыне,
Проплачет всю жизнь в неутешной кручине!»
КОСЕР
«Ветер, ветер! Все ты видишь –
Горы, реки и поля.
Ты летишь быстрее птицы,
Под тобою – вся земля.
Ветер вольный, расскажи мне,
Где мой муж, в какой стране?..
Он в поход ушел однажды
В день дождливый на коне,
Он ушел и не вернулся.
Скорби женской нет конца…
Может, где-нибудь ты видел
Белый череп храбреца?»
Так с утра, на башне стоя,
Плачет бедная Косер.
А внизу поток бушует,
Брызжет пеной, лют и сер.
Мимо башни, по ущелью
Ветру весело летать
Без забот. Ему бы только
С сизым облаком играть,
В небесах развеять тучи,
Иль, замедлив буйный бег,
Вдруг обрушить над горами
Серебристо-белый снег.
«Солнце милое! Ты с неба
Взором можешь все обнять,
Греешь сильных и убогих,
Сироте – родная мать.
Погляди, пронзая дали,
И, узнав, где витязь мой,
Призови его скорее
В эту башню над горой!..»
Улыбаясь, светит солнце,
Золотит лазури гладь,
Но о витязе пропавшем
Правду страшно рассказать.
«Ворон, ворон, прозорливец!
Задержи свой быстрый лёт,
Ты скажи мне, провещай мне –
Скоро ль милый мой придет?»
Каркнул ворон: «Вещим оком
Вижу кровь… твой муж убит…
В сердце пулею пронзенный,
На траве храбрец лежит.
Лишь вчера на поле бранном
Я глаза его клевал, –
В них и кровь была, и слезы –
По тебе он горевал…»
По утрам на старой башне
Не видать теперь Косер.
Лишь поток терзает тело,
Брызжет пеной, лют и сер…
* «Рожденный в яслях» – незаконнорожденный ребенок.
** Бестоловы – феодальная фамилия позднесредневековой Осетии. *** Кобанец – житель с. Кобан в Северной Осетии.
