Длинный ночной рейс
Идем ночью по территории пятизвёздочного отеля типа «resort». Видим немного, несмотря на синий искусственный свет фонарей, но слева и справа ощущаем что-то очень крупное и нависшее над головами – длинное строение в форме заглавной буквы «П» (вход в отель – со стороны верхней перекладины). Впереди идет маленький египтянин в униформе и тащит наш большой чемодан. Воздух на удивление легкий, сухой, несмотря на глубокую ночь, нашпигованный ароматом петуний, крепким и стойким, как концентрированные духи. За спиной трудный перелёт с пересадкой в Стамбуле, хотя мы летели не из Москвы, а из Амстердама и могли бы себе позволить прямой полёт в Хургаду. Но муж покупал тур без меня и, как рассказал мне позже, это было лучшее предложение отдыха в Хургаде (пятизвёздник, все включено, и рейс тоже), а в Шарм-эль-Шейх лететь со мной вместе он не хотел, после трагедии с российским самолетом А321…
Так получилось, что я живу на три страны: в моей семье три человека, и все трое живут в разных государствах. Примерно год назад мне пришлось пережить тяжелую болезнь, но оправиться после нее окончательно не получилось: летом надо было лететь в Минск спасать старенькую маму, доживающую свой век в Орше (Орша – город в Беларуси). А потом ехать в Москву и заниматься прочими неотложными семейными делами там. В Голландию попала только в середине декабря. И, поскольку мы с мужем не отдыхали полтора года, то и решено было поехать туда, где лучше и полезнее всего моим лёгким. На дворе стояла дождливая европейская зима, в легких хлюпало, поэтому муж и выбрал Египет с его целебным и сухим воздухом. Поехать решено было в начале марта, благо в марте не так жарко, теоретически, от 25 до 30 градусов. Море, как нам подсказала приятельствующая с нами, такая же как и мы, семейная пара (жена – бельгийка, муж – египтянин, живущий в Голландии более 30 лет) из Эйндховена, теплое, около 25 градусов.
И вот летим рейсом Амстердам-Стамбул. Стюардессы ласково обращаются ко мне по-турецки, на третье обращение я, не выдержав, сказала, улыбнувшись: «I don’t speak Turkish, I am Russian». Стюардессы удивились и принесли мне заказанный сок вместе с дежурным английским «please». Ничего не поделаешь, внешность у меня типично восточная, потому что я результат смешения многих наций. Муж не удержался от подтруниваний:
– Что ж ты не говоришь на родном турецком языке и от собственной национальности открещиваешься?
Пересадка в Стамбуле и ожидание рейса на Хургаду заняли четыре часа. Удивило кафе в аэропорту: никто из сидящих в нем не покупал ничего, хотя там были салаты, выпечка, свежевыжатый сок из апельсинов, киви, яблок. Черноволосые мужчины что-то обсуждали за столами, лузгая семечки и сухой турецкий горох нут из пакетиков, женщины ели бутерброды, извлеченные из сумок и кормили ими же детей, наливая им из термосов захваченный из дому чай.
– А ты посмотри на цены, сказал мне муж, успевший посмотреть витрину – такого у вас даже в Домодедово нет. Иду и смотрю: куда там Домодедово с Шереметьево. В Москве все почти даром по сравнению с тем кафе, в которое зашли случайно, и в котором оказались такие удобные для сидения длинные диваны. И мы пошли прогуляться по зданию аэропорта. К чести аэропортовского общепита города Стамбула, нашли другие кафе, с другими, более демократическими ценами, нашли даже вездесущий Макдональдс с обычными гамбургерами и картошкой фри. Можно было вполне поесть не за дорого, но есть не хотелось.
Все на свете заканчивается, в том числе и наше сидение в стамбульском аэропорту, и пассажиров позвали на посадку. В самолете Стамбул-Хургада меня ждал сюрприз, вернее два: соседка по самолетному креслу, молоденькая москвичка Марина и турчанка средних лет с книжкой стихов современного турецкого поэта. Выглядела турчанка несовременно: длинный тёмный балахон и головной платок, а книга стихов была свеженькой, с отчёркнутыми желтым фломастером строчками. Мне это показалось хорошим знаком: нечасто встречаешь любителей поэзии в самолетах, и я впервые пожалела, что не знаю «родного» турецкого языка.
А Марина летела к своему египетскому кавалеру Шади. Её бой-френд, тренер по дайвингу, временно остался безработным, как и многие в египетском турбизнесе, из-за практически полного отсутствия русских туристов. Прямых рейсов на египетские курорты нет, и редким россиянам, желающим туда попасть, приходится летать через Стамбул и, представьте себе на минуточку, выдерживать пересадку в Стамбуле не в четыре часа длиной, а восьмичасовую. Есть еще рейсы из Киева и Минска. Но в Киев россияне не спешат, а через Минск вполне себе летают. Как я поняла позднее, на египетское побережье сейчас, в 2016 году, едут россияне трех категорий:
1. Дайверы, обожающие Красное море, и я их понимаю.
2. Влюбленные девушки, комментировать не буду.
3. Не совсем здоровые люди, потому что Египет – это мировая здравница, санаторий под открытым небом.
Если кто не знает, максимальная соленость воды приходится как раз на Красное море: 41‰ . Вот выдержка из Википедии: «Солёность в промилле — это количество твёрдых веществ в граммах, растворённое в 1 кг морской воды, при условии, что все галогены заменены эквивалентным количеством хлора, все карбонаты переведены в оксиды».
И ничто эти три категории российских граждан не останавливает: ни отсутствие прямых рейсов в Шарм-эль-Шейх и Хургаду, ни восьмичасовое муторное ожидание пересадки в Стамбуле, ни вытекающая из этого переплата за авиабилеты.
Приезд
В начале четвертого утра как-то не очень понимаешь, где ты, и реагируешь на происходящее вяло. Маленький египтянин привел на третий, последний этаж без лифта, на который я вскарабкалась улиткой. Разобрали маленький чемоданчик с самым необходимым и рухнули в чистые хрустящие простыни, выдохнув из себя все переживания последних полутора лет… Последняя мысль: неужели завтра я увижу море и даже сумею в нем искупаться?
Третий этаж нас откровенно не устраивал, здоровье моё еще не пришло в норму, и карабкаться по-улиточному, да еще и на сквозняках (на лестничных пролетах умопомрачительные сквозняки, по крайней мере в марте), и утром, позавтракав, муж пошел на reception, к нашему голландскому гиду, вернее, гидше по имени Венди. Поговорил, и нам быстро дали комнату на первом этаже с милой терраской, двумя креслами и столиком. Да еще совсем рядом с рестораном. Администраторам это было нетрудно устроить: отель Sun Rise был заполнен только на 46%, и это еще очень хороший показатель. Хургадские отели пустуют… В Египет сейчас спешно привлекают украинских и белорусских туристов, продавая им туры по сниженной цене. Я говорила с украинцами и белорусами и поняла, что благословенная неделя отдыха им обходится примерно в 300 долларов и ниже, а не в 500 евро, как европейцам, и дело не в стоимости авиатоплива.
Перебравшись в номер на первом этаже, осмотрелись. Возможно, я ошибаюсь, потому что в Египте всего лишь третий раз (до этого была в Шарм-эль-Шейхе, в пяти– и четырехзвездочном отелях), но наша комната, нет, вы не подумайте, вполне приличная, «пяти отельным звездам», даже египетским, не соответствовала. В ванной что-то грубо подмазано, замазано шпатлевкой, какие-то отколотые кусочки кафеля, и это было очень видно. Полотенца часто приносили потертые, с длинными нитками, вылезающими из ткани. Не пополняли запасы шампуня и мыла (потом расскажу, почему). Через два дня на третий убирали террасу, хотя были обязаны делать это ежедневно. Телевизор старомодный. Интернета в комнате не было, вернее, был, но слабый, медленный и, даже такой – изредка… Отель тянул в лучшем случае на четыре звезды. Питание было хорошим, но не таким шикарным, как в Шарме образца 2002 и 2003 года.
Что в «шведской» тарелке?
Ресторанное дело в нашем резорте оказалось поставленным на широкую ногу: основной ресторан «Шехерезада», с буфетом: подходи и бери сколько хочешь и чего хочешь, четыре работающих ресторана на нашей же территории (парочка других была закрыта) – с итальянской, мексиканской, китайской и тайской кухнями. В этих четырех последних надо заказывать место заранее, очень рано утром – в 7 утра, когда всем так хочется спать. Есть несколько кафе у моря и у бассейнов: все совершенно бесплатно, если ты счастливый обладатель тура «все включено», кроме шампанского, коньяков и самых дорогих вин. Кстати, самые дорогие вина почему-то именно египетские. А вот в «Шехерезаде» с ее шведским столом и арманьяка, и русской водочки, и вина сухого, причем любого, кроме местного, тебе бесплатно нальют. В любом количестве. Но опять же, только если «все включено».
Что сказать про еду? Она хороша, как всегда, но, все-таки, как мне кажется, стало чуть похуже, а я не была в Египте с 2003 года. Мы приехали в сезон египетской клубники, она была дешева на рынке, как никогда, но ее подали в Шехерезаде в виде десерта только раза два, в самом конце нашего гостевания. Из фруктов отель предлагал мелкие местные зеленые бананы, нарезанные яблоки, с йогуртом и без, апельсины, нарубленные на четвертушки, дольки зеленоватой дыни сорта «Канталупа», гуаву, которую я сначала приняла за грушу, свежие, только с дерева, финики – кажется, все. Самым вкусным соком в ресторане самообслуживания оказался мутноватый, сливочного оттенка сок гуавы, как самый натуральный. Все остальное – концентраты. А мне помнится роскошная кормёжка в пятизвёзднике Шарм-эль-Шейха, образца 2002 года, со свежими арбузами на десерт, вкусной сладкой клубникой, натуральными, прямо при тебе выжатыми соками… ничего этого в «Sun Rise», в марте 2016 года не было.
Не было и ожидаемых креветок, которых в Хургаде навалом – а ведь это изначально рыбацкий поселок, и все здесь за пределами отеля есть: и порт, и рыбный рынок, и рестораны. Зато была вкусная рыба, были кальмары и много-много овощей: баклажаны нескольких видов, кабачки, капуста, морковь, рубленая мелко петрушка, укропчик, зеленый лучок, просто очищенный и вымытый, много всяких салатов, египетских приправ, в которых я мало что понимаю, чесночного масла, которым египтяне сдабривают пищу, томатного и прочих соусов. Поразил один популярный египетский гарнир: два сорта отваренных макарон вперемешку с рисом, нутом, горошком и еще чем-то, не помню чем, под томатным соусом – такой вполне себе фьюжн, и – вкусный. Супов подавали четыре вида, и все разные – два на ланч, два на обед. Супы никогда не повторялись в один день. И вообще редко повторялись на протяжении двух недель, вот такая у поваров изобретательность. Один раз наши повара приготовили борщ, но есть его было нельзя: на литр воды приходилось 3-4 сиротливых кусочка капусты, а из прочих ингредиентов была разве что картошка. Блеклое пустое варево было чуть подцвечено чем-то светло-оранжевым, изображавшим, видимо, добавку томат-пасты.
В ресторанах, где надо было заранее заказывать место, хоть и бесплатное, кормили почему-то менее вкусно, чем на «шведском столе» «Шехерезады», более-менее вкусно нас накормили только в итальянском. Поразила публика в кафе у бассейна: мало того, что трижды в день в «Шехерезаде» кормили, что называется, на убой, так еще и в том прибассейном кафе жарили-парили и предлагали на перекус картошку фри, шаурму, мясо на шпажках, гамбургеры, молочные коктейли, и …многие ели. Как же можно столько есть и не лопнуть?.. Ведь во все эти пляжные кафе-рестораны вход только тем, у кого «all inclusive» оплачено! Но… возможно, они не успели позавтракать (версия первая), им было лень идти в «Шехерезаду» на завтрак (версия вторая), хотели быстро что-то съесть, запить бокалом вина и снова усесться в бассейне с подогревом, вместо того, чтобы переодеваться и идти на ланч. Только однажды за две недели поела там сама: порцию мороженого.
Однажды мы были свидетелями самостийного поздравления официантами-египтянами гостьи отеля. Надо сказать, что людям, у которых дни рождения приходятся на отпуск, отель дарит индивидуальный торт со свечечками, возможно, еще что-то, типа бутылки шампанского, этого я не знаю. Но в какой-то момент у столика молодой женщины и ее спутника – а дело было вечером, за обедом – собрались все наши официанты в своих белых куртках и… закружились вокруг в хороводе в каком-то поздравительном арабском танце. Они негромко, но весело пели, аккомпанируя себе на подносах, металлических вилках и ложках. Это было что-то! Сверкающие белозубые улыбки на смуглых лицах, неподдельная радость, излучаемая танцующими, развеселили всех обедающих на террасе. Люди заулыбались, побросали ложки-вилки, начали хлопать в ритм, раскачиваясь, только что в пляс не пошли – но расстояние между столиками невелико, и танцевать там, в общем, негде.
Сотрудники отеля – кто они такие?
В Египте и в отельном бизнесе, и везде работают, в основном, мужчины. Если в России и Европе труд уборщика в отеле или официанта в кафе – часто место для подработки бедных студентов или временная работа для потерпевших кораблекрушение, и престижной работой не считается, то в Египте это очень хорошая работа, и только для мужчин. Раньше в отелях-пятизвёздниках подобным работникам платили по двести долларов в месяц, и по египетским меркам это была хорошая зарплата, то теперь, в связи с отсутствием русских туристов, людям платят по сто зелёных, то есть вдвое меньше. Не разбежишься.
Женщины-египтянки традиционно не работают. Сидят дома: готовят еду, стирают-гладят, убирают, рожают и воспитывают детей. Хороший муж может позволить женщине иметь хобби, которое может перерасти в источник семейного дохода. Но тот же хороший египетский муж прекрасно позволяет жене-иностранке работать, в том числе и в отельном бизнесе. Среди сотрудниц отеля: женщин-администраторов, аниматоров, гидов, парикмахеров и спа-маникюрш, я видела только трёх девушек-египтянок. Одна из них, Амира, делала массаж гостьям отеля – видеть обнаженное женское тело арабу не положено, даже если тело принадлежит иностранке. Амира разведена, и у нее двое детей, которые живут в Каире с её родителями, и Амира их содержит. Отель предоставляет жилье и бесплатное питание своим сотрудникам. Молоденькую маникюршу Сару, незамужнюю, всегда приглашали откуда-то из Хургады телефонным звонком; в парикмахерской при отеле и маникюр, и педикюр – и женщинам, в том числе – делают специалисты-мужчины, от чего у меня глаза на лоб полезли. Сару приглашают, только если упрямая клиентка настаивает. Мужчины делают даже косметические маски, выщипывают ниткой брови… даже в Турции такого нет. И третья девушка, местная, из Хургады, не помню ее имени, сидела под тентом на пляже и занималась рыбными ваннами, а также ванночками для ног. Тоже египтянка, чей муж обретался на заработках в Кувейте. Всё. Остальные женщины – сотрудницы отеля – были исключительно иностранки: русские, украинки, представительницы Западной и Восточной Европы, потому что это очень удобно, когда группу, допустим, голландскую, инструктирует девушка-голландка на нидерландском языке. Я разговаривала с «нашей» голландкой Венди. Она оказалась замужем за египтянином, живет в Хургаде уже 6 лет и вполне себе работает ежедневно, полную рабочую неделю: зимой, когда гулять на открытом воздухе приятно, и на дикой африканской жаре, при 46 градусах в июле-августе, когда по песку невозможно ступить без обуви, а вода из шланга, которой поливают цветы в резорте, опасно и сочно шипит по-змеиному, впитываясь в раскаленный грунт, – в Египте прямые солнечные лучи. Еще разговаривала с чешкой Миленой, живущей в Хургаде уже 20 лет, и она, как нетрудно было догадаться, тоже замужем за египтянином.
Мне раскрыл глаза один из сотрудников отеля:
– Иностранке, белой, платят намного больше, чем египтянке.
Тогда понятно.
Люди из резорта привыкли к чаевым и лени. Из активно работающих – только официанты да уборщики: первым нужно обслужить толпу туристов трижды в день, а вторым за день полагается обработать все комнаты, приписанные к ним, как правило, это один трехэтажный корпус. Успевают, но часто халтурят, намекая на чаевые. Допустим, в первые дни наш уборщик Мухаммед изготавливал из чистых полотенец белых лебедей и высаживал их на наши кровати. Потом перестал, а потом стал откровенно хулиганить: на пол в ванной день за днём укладывал грязное полотенце для ног. Я то полотенце, комкая, куда только не выбрасывала, даже в самый дальний угол коридора, рядом с входной дверью… не помогало. Потом мы догадались, в чем тут дело, и муж вручил Мухаммеду 10 евро. Радости парня не было предела, и на следующий день на кровати красовались первоначальные хрустящие полотенечные лебеди, а в ванной – белоснежный коврик. В ресторане со шведским столом в первые дни официанты кружатся возле тебя, зорко отслеживают выражение твоего лица, угадывают желание, приносят на столик напитки, наливают и подливают воду, вино в бокалы, но… если ты не оставляешь какие-то чаевые, хоть несколько евро, любезное обхождение заканчивается, и дальше, до конца каникул, ты должен сам вставать, идти к барной стойке заказывать напитки. Нам это было несложно, и официанты обошлись без наших чаевых. При приезде-отъезде люди в униформе буквально вырывают у тебя чемоданы из рук и приносят их в комнату или грузят в автобус, и за это чаевые тоже полагаются. Деньги дали дважды, при приезде и при отъезде. Самым добрым оказался парень, выдававший полотенца на пляже: замерзая на северном ветру, я просила три полотенца – два для топчанов и одно – плечи обернуть, и парень был настолько любезен, что выдавал их с улыбкой, ни словом, ни жестом не вымогая чаевых. Вымогать чаевые запрещено: за это лишают работы, поэтому египтяне действуют тонко: намеком, намеком…
Из чего сделан отель
Наш отель-пятизвёздник построен в стиле восточного дворца. Белые оштукатуренные стены внутри и снаружи. Ежедневно рабочие что-то подмазывают-подкрашивают, шпатлюют. Смысл некоторых действий непонятен, например, у пляжа спилили хорошее цветочное дерево. Еще пример: на наших глазах сломали вполне хорошую беседку и начали строить примерно такую же. Похоже на отмывание денег, такое же, как в Москве: выроют яму посередине проезжей части, огородят и делают вид, что что-то важное чинят. Даже если есть что починить, коммуникации какие-нибудь, то это можно сделать за несколько дней. Но нет, рабочие приходят в лучшем случает раз в неделю, яма не засыпается по полгода, а денежки-то подрядчику капают…
Мебель в комнатах деревянная, украшенная резным орнаментом, выкрашена белой краской. Если вы помните, купить в СССР в 70-е годы египетский спальный гарнитур считалось верхом шика. Вот примерно такие же кровати стояли в нашей спальне. Только матрасы не такие низкие, как в семидесятых, а современные – высокие, очень удобные. Терракотовая керамическая плитка на полу шероховатая, поскользнуться невозможно. Потолки высокие, ровно и качественно оштукатурены. В зданиях три этажа без лифта. Вдоль зданий проложены дорожки, ведущие в рестораны, кафе, оздоровительный центр, на пляж, все они выложены натуральным камнем. Внимание привлекли аккуратные полукруглые отверстия по краям розоватых, теплых под солнцем, плит скальных пород, по которым мы ежедневно ходили к морю. Муж посмотрел и сразу определил происхождение выемок: следы от динамитных шашек – куски камня надо как-то откалывать от скалы. Камни потом шлифуются, делаются плоскими, но не совсем ровными – чтобы туристы не падали, поскользнувшись босыми мокрыми ногами .
И еще мне показали плиты с маленькими темными вкраплениями.
– Это гранаты в гнейсе, – сказал муж-геолог. – Не ценные, но самые настоящие. Иногда вкрапления были крупными, извлеченного камня вполне хватило бы на колечко.
У бассейна дорожки выложены полированным известняком. В нем попадаются окаменелости: допотопные башнеобразные улитки, насекомые… мы все ходили, уставившись в плиты с фотоаппаратом и за нами, в конце концов, увязалась молоденькая англичанка из Уэльса, полюбопытствовавшая, что мы такое рассматриваем. «Остапа понесло»: муж прочитал ей целую лекцию об известняке и гнейсе, даже я заслушалась.
Гости
Среди гостей отеля кого только нет: немцы, англичане, французы, норвежцы, датчане, бельгийцы, голландцы – нас даже однажды пригласили за особый стол вечером – общаться «со своими», то есть с голландцами. Мы, интернациональная пара, переглянулись и с улыбкой отказались. Мы лучше на пляже вволю наговоримся с соотечественниками: муж – со своими, я – со своими. Немало и местной публики: отдыхающих египтян из Каира, Александрии, других городов. Египетская небедная молодежь. Поздними вечерами «золотая молодежь» возвращалась в отель с песнями и громким смехом, похоже, навеселе. В Хургаде вино и прочие алкогольные напитки не проблема, а Египет – страна мягкого ислама. Странно было видеть, как гостьи отеля купаются в бассейне и море: в платьях и платках. Самые продвинутые девушки-египтянки купались в очень закрытых комбинезонах с юбочками и все равно в разновидности чалмы, прячущей волосы.
Из «наших бывших» много белорусов, украинцев, и я всласть наслушалась певучей украинской мовы. Когда на второй день на пляже услышала русскую речь, обернулась и спросила с улыбкой:
– Вы русские?
Женщина потянулась ко мне, хотела что-то сказать, но ее остановил муж.
– Мы украинцы, – прозвучало вежливо и холодно, обрубая все дальнейшее общение.
– Вы знаете, я полурусская – полуукраинка. Мне оба народа дороги, сказала я паре напоследок, повернулась и пошла.
Надо сказать, больше проблем с общением не возникало, и украинцы с белорусами охотно разговаривали со мной, москвичкой. Состав украинских и белорусских туристов очень разный: это и пары средних лет, и молодежь, и семейные, с детьми разного возраста.
Отдельно об отношении египтян к русским. Нигде и никогда я не видела, чтобы русских так любили и так по ним тосковали, как в Хургаде. И в отеле, и на рынке, и в магазинах мне задавали одни и те же вопросы: «Когда же блокада закончится? Когда вы начнете к нам ездить, как раньше?», мне легко уступали в ценах, а при муже-голландце недипломатично заявляли: «Русские – самый лучший народ в мире». Оно и понятно: до авиакатастрофы питерского лайнера русские составляли 80% от числа туристов, активно вливая финансы в экономику Египта.
Погода
После поездки мне стало ясно: ехать в Хургаду в начале марта – все-таки риск. Не то чтобы холодно – на солнце часто 30, в тени 25, иногда меньше, но… сильный северный, завывающий в ушах ледяной ветер, и для не совсем здоровых пожилых людей и детей означает невозможность плавать в море. Температура воды редко поднималась выше 20 градусов, и у берега срабатывал эффект блюдца – теплая, прогретая солнцем вода немедленно остужалась безжалостным Бореем . На ледяном ветру не хочется в воду, из воды не хочется на ледяной ветер, а при плавании леденеет голова. Прибавьте сюда еще размножающихся лиловых медуз… они, конечно, безопасные, и даже маленькие дети брали их в руки и играли с ними, но лично мне не нравится плавать в воде, где много желеобразных существ. А вот в Шарм-эль-Шейхе другая картина: синайский курорт защищен горами, и на Синае другая роза ветров. Про мартовских медуз в Шарме не знаю, в мае их не было. В общем, на пляже я сидела… в пальто, пусть в летнем, но пальто. Или заворачивалась в толстое пляжное полотенце и шла гулять босиком по прибою – очень полезно для здоровья. Но так хотелось искупаться!.. Когда надоедало гулять, шла к бассейну с подогревом. Но и там свой нюанс – бассейн работал только до 18.00. В шесть часов вечера отдыхающих выгоняли и засыпали в воду разновидность хлора, а потом весь вечер чистили какими-то шлангами и что-то вычерпывали сачками.
Такси и рынок в Дахаре
Не дождавшись клубники на десерт на «шведском столе», решили поехать на рынок. Рынок не совсем близко, в Дахаре, это примерно 20 километров от отеля. С транспотом в Хургаде нет проблем, спрос опережает предложение: таксисты сами окликают идущих по тротуарам; да и доехать недорого. Однако с таксистами ухо надо держать востро. Счетчиков в машинах нет, цену с водителем нужно оговаривать заранее, расспросив для начала своего администратора в отеле. Ни в коем случае не вестись потом на странные разговоры водителя при высадке и никогда не просить его заехать за вами на рынок. На рынок мы поехали с москвичкой Ксюшей (единственной россиянкой в отеле, кроме меня), которая и цены, и повадки шоферов знала – она в Египте двадцать второй раз – исключительно из любви к дайвингу в Красном море. Проблема возникла лишь при возвращении в отель. Хотя цена была оговорена.
Шофер взял у мня из рук оговоренную сумму, подержал в руке и заныл:
– Добавьте…
-Почему, – удивилась я.
– Вы русские и голландец, у вас денег много, а мы тут живем бедно.
– Но цена была оговорена. Она же Вас устроила?
– Нет, вы все-таки добавьте!
– Срочно выходим из машины и никаких споров, – бодро скомандовала Ксюша, и мы быстро вышли.
– Уж извините, но цена была оговорена заранее, – сказала я, прощаясь с жалобщиком.
Ксюша потом рассказала историю. Как-то она поехала в одиночку на рынок, и у нее не оказалось мелких денег, а была купюра в 100 фунтов. У водителя, естественно, «не оказалось» сдачи. Она попросила водителя подождать у рынка и пошла менять вторую купюру в сто фунтов, не взяв ту, первую, впрочем, ей бы деньги в любом случае не отдали бы. Возвращается с разменными бумажками и протягивает 20 оговоренных фунтов за поездку. Ждет, что ей вернут отданные сто. Водитель деньги не возвращает и собирается уезжать.
– Эй, а как же мои сто фунтов?
– Какие сто фунтов? – искренне удивляется шофер и газует со словами «до свидания».
Итог: вместо 20 пассажирка Ксюша заплатила 120. С тех пор она никогда не садилась в египетское такси без мелких купюр в 20, 10 и 5 фунтов.
Что такое рынок в Дахабе? О, туда стоит пойти! Во-первых, он вечерний, почти ночной, из-за климата. Во-вторых, несмотря на грязь, антисанитарию, бродячих кошек и шмыгающих крыс, там удивительно живописно! Торгуют исключительно мужчины, одетые в темно-серые галабеи, национальную одежду феллаха-крестьянина: длинные рубахи с длинными рукавами, без воротника и с глубокими карманами, вечером все без головных уборов, на шее часто болтается шарф: + 22 градуса считаются прохладой. На прилавках горы фруктов и овощей. Нигде и никогда не видела таких огромных кочанов капусты, раза в четыре крупнее своих российских и европейских сородичей. Таких же гигантских размеров лук: раза в три–четыре крупнее. От уважения к плодам земным, застываешь перед прилавками с фотоаппаратом. Баклажаны нескольких видов: обычных размеров, как в России и везде, мелкие, как крупная морковка, а из мелких – традиционно-лиловые и непривычные глазу баклажаны-альбиносы. Морковка-гигант – оранжевая и белая, свекла – полный набор к борщу. Даже пожалела, что в номере отеля нет кухни.Горы апельсинов, мандаринов с веточками и листиками (сезон их отходил, и кожура их была сильно припылена, а на вкус они оказались суховатыми, хотя и сладкими), бледнозернистые мартовские гранаты (они не успели поспеть – не сезон) , холмы фиников, прямо с дерева, гуав грушевого цвета и запаха, и клубники, за которой мы, собственно, и приехали. Боже мой, какой аромат стоял над прилавком с огромными щедрыми холмами клубники… хотелось стоять и наслаждаться чарующей клубничной аурой. На наших рынках такая ароматная ягода бывает только в июне, но такими щедрыми, длиной в прилавок, холмами ее не продают… Продавцы хитрят: перед покупателем выкладывают самую крупную и отборную ягоду, а внутри, прикрытая «репрезентативной», попадается всякая, даже и гнилая. При продаже ягоду черпают металлическим совком, такие у нас были в ходу во времена СССР, в годах этак шестидесятых, когда супермаркетов в помине не было. Черпают, не глядя, потом приходится перебирать ягоды в кульке, но продавцы проявляют уважение к зоркости глаз иностранца: ягоды обменивают и даже добавляют, чтоб «с походом». Честно говоря, нам с Ксюшей мешало присутствие Янрика. Двум женщинам, без мужчины, уступили бы больше и охотнее, но две европейки были с мужчиной-европейцем, который может заплатить и побольше, а египтяне живут «по понятиям». Цены на рынке выписаны арабскими непонятными цифрами. Предусмотрительная Ксюша заранее спросила значение цифр у дайверов и записала на бумажке. В ту бумажку мы и заглядывали, нещадно торгуясь с продавцами. Торговля – это отдельная тема. Тем, кто не любит торговаться, в Египте делать нечего, потому что реальная цена всегда, как минимум, вполовину меньше запрашиваемой. Но торговаться для египтянина – закон и национальная традиция. Египтянин никуда не спешит, говорит неторопливо, цену сбавляет медленно. Приходится перевоплощаться и нам, привычным к супермаркетам, выражая любовь к торгу ради торга, не показывая при этом интерес к предмету торга. Таких покупателей ценят.
Самые дорогие продукты на рынке – мясо и мясопродукты: печень, сердце, и прочие потроха. Мясо свежее, висит на крючьях. Его можно осмотреть, и продавец отрежет выбранную часть, оговорив цену. Свинины нет, конечно, не та страна: на крючьях висит по преимуществу баранина, иногда попадаются куски говядины.
Рядом, в клетках из прутьев, возится живая еда: петушки, курочки, кролики. Выбираешь, платишь, и прямо при тебе дичь обез-главливают, ощипывают и разделывают. Зрелище малоприятное, и мы поспешно отошли от живности.
Продавцы-феллахи веселые, улыбаются, охотно позируют потенциальным клиентам и очень любопытствуют, как они получились на фото: жестами просят посмотреть на экранчик фотоаппарата. Если иностранец обращается за помощью, – допустим, что-то не может найти на рынке, его проводят до желаемого пункта или лотка с искомым продуктом: сегодня поможешь что-то продать другому – завтра помогут тебе.
Поразило, что на рынке немного женщин-покупательниц. Египтянки ходили между рядов, конечно, но не так их было и много: покупать еду – тоже прерогатива мужчин. Как я поняла, еда покупается на неделю. Мы наблюдали за египтянином, нагруженным горой пластиковых пакетов со всякой всячиной. Он был явно не из Дахаба. Не богач, одет более чем скромно. Вызвал такси и поехал в Хургаду со всем своим верблюжьим, явно не для человеческой спины, грузом. На выходе из рынка – много маленьких кафе. Там чисто, полы подметены, на столах вымытая клеенка, повар готовит всякие восточные вкусности: шаурму, кебабы, шашлыки, салаты, жареную картошку. Как и во всем мире, еда запивается кока-колой, фантой, севен-ап, соками, минералкой. Алкогольных напитков нет.
Интересная деталь: египтяне лечат желудочные расстройства кока-колой. В ней есть вещество, укрепляющее желудок и убивающее злобные бактерии. А еще финиками – в них есть вещества, уничтожающие болезнетворные бактерии и способствующие размножению здоровых, нужных для переваривания пищи. Египтяне говорят, что достаточно съедать всего два финика в день, чтобы желудок оставался здоровым. Я начала следовать финиковой «оздоровительной программе» и заметила, что она реально помогает – колики в животе, произошедшие от непривычной пищи в первые дни, в последующие исчезли.
Закупив мандарины (последние в сезоне), гранаты, клубнику (первая в сезоне) – все то, чего нет в резорте, двинулись на рыбный рынок. Ксюша рассказала, что там прямо при покупателе жарят куски свежей рыбы и креветки. Нас ожидало разочарование: на некотором расстоянии от основного здания рынка располагался одинокий и небольшой рыбный лоток, к которому нас проводил продавец овощей. На льду и в самом деле была свежая рыба, но мангала для жарки рядом не оказалось, и креветок с лангустами не было. Местные рассказали, что для этих целей надо ехать на рыбный рынок в порт Хургады, он тоже работает допоздна, и вот там есть всё, чего только душа и желудок пожелают.
– В порт мы не поедем, – сказал задумчиво муж. Зато скоро поедем в Луксор.
Карнак и Луксор
Несмотря на мои протесты, меня разбудили в полпятого утра, надели пальто и вытолкали затемно к стойке администратора. Там уже стояли самые настырные постояльцы, желающие поехать в Луксор. Получив по пакету с двумя сэндвичами, бананом и бутылочкой сока на завтрак, мы двинулись в автобус. Проехать предстояло 250 км. туда и столько же назад – между прочим, расстояние всего лишь на 50 км. большее, чем от Кишинёва до Одессы… «Что ж, посплю в дороге», – подумала я тогда, проваливаясь в сон – автобус удобный, сиденье можно откинуть.
Открыв глаза, увидела, что небо за окном бледнеет, и автобус полон: туристов подбирали у других отелей Хургады. Прикинула по головам: нас набралось что-то около 50. А наш гид Шериф уже рассказывал что-то бодренькое по-английски. В окно смотреть было интереснее. Сначала мелькали пейзажи пустыни на фоне голых гор с острыми гребнями и пересохшими руслами рек у подножия. Только в этих пересохших руслах и наблюдалась скудная растительность, какие-то чахлые кустики, а в основном за окнами мелькали бесконечные барханы, и совсем уж изредка попадалось одинокое дерево в форме зонта…
Потом мимо стали мелькать деревни и растительность в виде пальм и травы, видимо, оазисы. Приглядевшись, поняла: это не трава, а распаханные поля, на которых растут молодые побеги чего-то. Вдоль полей – каналы. Внимание привлекли недостроенные, но вполне обитаемые дома с уставившимися в небо арматурными балками. Спросили Шерифа, почему дома, в основном, вот такие – без крыш. Оказывается, для того, чтобы провести в дом газ, воду и электричество, нужно пройти немало бюрократических препон и заплатить за проводку, что довольно дорого для бюджета средней семьи. В Египте принято жить большими семьями, но не так, как в Росси, вперемешку, а по-особому: женится, допустим сын, или дочь выходит замуж – новой семье выстраивают этаж, ведут воду, свет, канализацию, у молодых должны быть: отдельная ванная, туалет, кухня, все, как положено. Если дом недостроен, это просто: не надо выколачивать из властей разрешение на газ и воду. А вот если подведен под крышу – надо начинать всю процедуру сначала и платить при разборе крыши и надстройке заново – таков закон. Египтяне рожают помногу, непонятно, когда подросший сын или повзрослевшая дочь женится/выйдет замуж и придется возводить следующий этаж, поэтому обычный египетский дом всегда не достроен. Под крышей стоят дома уже довольно пожилых людей: это значит, все дети уже достигли зрелого возраста, все устроили личную жизнь, и потому строительство закончено.
Любопытная деталь путешествия к археологическим интересностям: в поездке наш автобус тормозили раз десять на протяжении всех 250 км, а это, согласитесь, как-то непонятно часто. Таковы правила: египтяне борются с терроризмом. Люди в белых комбинезонах и с автоматами наперевес проверяли данные автобуса, рассматривали паспорт водителя, считали пассажиров, но документов наших не спрашивали. На обратном пути все процедуры скучно повторялись: властям важно было удостовериться, что все пассажиры в автобусе, все живы-здоровы и благополучно следуют в свои отели (интересно, а где они могли остаться – в храмах, где нет ни воды, ни еды, ни условий для нормальной жизни? Или сбежать в египет-скую деревню?).
Дорога… в окне автобуса мелькают все те же недостроенные дома, поля, изредка по дороге проезжает всадник на коне – всегда мужчина и всегда в галабее. Иногда видишь вблизи натуральное крестьянское хозяйство: поля, канал, женщины доят корову, почему-то в тазик, а не в ведро. У дома-хибары со спутниковой антенной стоит грустный ослик, привязанный к пальме. Вдруг пошел дождь, что по египетским меркам – большая редкость. Крупные капли, ручейки текут по земле, радостные грязные детишки, высыпавшие на улицу босиком с пластиковыми игрушками в руках, кричат, хохочут, бросают в ручейки игрушки, бегут по течению ручейка, ловят свои игрушки, снова бросают, пачкаются в мутной воде – вот что такое египетский ливень в деревнях….
Через много часов, уже не помню, через сколько, приехали в Карнак. Собственно, наше путешествие было не столько в Луксор, сколько в Карнак, деревню, расположенную в двух с половиной километрах от Луксора. Карнак находится на месте Фив – столицы древнего Египта. Удивительно, что название деревни я уже знала по прошлогоднему путешествию во французскую Бретань: во французской одноименной деревне Карнак тоже находится скопление памятников древней архитектуры, и они намного старше египетских: относятся к 3300 году до нашей эры. Там я впервые в жизни увидела менгиры, дольмены, погребальные курганы с камерами и просто курганы, значение которых не выяснено. Удивительно, что и французский Карнак, и его египетский тёзка являются местами религиозных отправлений. Откуда такое совпадение в названиях? Этого я у Шерифа не спросила, потому что вспомнила об этом много позже. А жаль… Французские менгиры старше, но они примитивны, а древнеегипетские храмы – настоящие произведения искусства, недаром они считаются самым большим в мире по площади религиозным комплексом и, кажется, древнейшим памятником архитектуры. Их строительство длилось в течение нескольких веков, начиная с правления царя Сенусерта I (1970-1934 гг. до н.э.) и заканчивая временем императора Августа. Если совсем вкратце, то храмовый ансамбль, роскошно украшаемый и перестраиваемый в течение 2 тысяч лет – главная святыня древних египтян, посвященная богу Солнца Амону-Ра, его жене богине Мут и их сыну – богу Луны Хонсу. А по сути это гонка величий: каждый новый правитель считал своим долгом затмить предшественника и построить в Фивах еще более роскошный храм. Особенно в этом деле преуспела фараонша Хатшепсут. Как рассказал Шериф, она не жалела ни золота, ни гранита, ни красного песчаника, из которого было возведено здание для божественной ладьи Амона-Ра. Два тридцатиметровых гранитных обелиска, покрытых золотом, венчали постройку. А потом случилось вот что: уже в девятнадцатом веке, то есть относительно недавно, по сравнению с седой древностью, некий турок Мухаммед Али, наместник Египта во времена Оттоманской империи, решил сделать подарок королю Франции Луи Филиппу и подарил… один из двух драгоценных обелисков Хатшепсут. Луи Филипп «отблагодарил» наместника всего лишь медными часами для цитадели в Каире, которые уже через две недели встали и починить их невозможно до сих пор. Бракованные, что ли подарил, по принципу: «на тебе, Боже, что нам негоже»?..
Можно очень долго рассказывать о Карнаке, но мои заметки не претендуют на пособие гидам или туристический справочник, в конце концов, в интернете можно много чего про комплекс прочитать. В памяти застряли образы Карнакских храмов: золотистые огромные колонны, самые высокие из которых – величиной с восьмиэтажный дом, испещренные иероглифами и рисунками фараонов и богов, огромные статуи полноногих и полуголых фараонов в юбочках и со знаками верховной власти в скрещенных руках… интересная деталь: на многих рисунках колонн изображены фараоны, приносящими дары богам: вот фараон с двумя бокалами, так и хочется написать, шампанского, подобострастно подходит к Богу плодородия, изображенному со вздыбленным пенисом, и смотрится эта порнография довольно комично, а вот другой фараон идет с подарком в форме пасхального кулича к другому верховному божеству, чтобы его задобрить. И еще священный скарабей на постаменте, вокруг которого рекомендуется обойти трижды – это приносит счастье, по верованиям египтян. Я обошла, на всякий случай.
Запомнилось стойкое ощущение умиротворения и покоя в древних храмах, что было целью древних архитекторов – спокойствие и ненарушение оного у соседа – основа религии древних египтян и похоже, оно до сих пор основа характера современных жителей этой страны.
Не знаю, кто строил пирамиды, но в Карнаке я впервые услышала, что комплекс строили профессиональные египетские военные, никакие не рабы. Армия в те времена была добровольной, считалась хорошо оплачиваемой работой, и в свободное от войн время солдаты работали на полях или строили. Шериф рассказал, что на одной из надписей говорилось, что каждому выдавали не только зарплату, но, например, не менее пяти литров пива в день, с низким содержанием алкоголя – в то время концентрация спирта нужна была не для опьянения, а для длительного хранения напитка в жарком климате; пиво содержало не более 1-3 процентов алкоголя. А еще в той надписи говорилось, что условия труда были настолько хороши, что никто не умер. Про питание каменотесов-военных не говорилось ничего, но, видимо, и оно было вполне приличным – работа все-таки физическая и изнурительная.
По возвращении в Хургаду, на следующий день, мой ученый муж нашел в интернете научную статью, где скрупулезно рассказывалось, где именно древние египтяне находили золотистый камень – нубийский песчаник. Оказалось, довольно далеко: в скалах возле Асуана, за 100 километров от Фив, выше по течению Нила, там где река течет через ущелье – ближе просто ничего подходящего не было. Куски камня вырезали из скальных пород и обрабатывали на месте, потом укладывали в ладьи и перевозили по течению в Фивы. Далее объекты на бревнах перекатывали на стройку, которая велась не так уж далеко от Нила, и устанавливали. Тот самый древний песчаник есть там до сих пор, и до сих пор археологи находят тысячелетней давности недорезанные, брошенные строителями объекты: саркофаги, стелы и прочее. Статью он популярно изложил и отправил по электронной почте Шерифу. Шериф был счастлив, написав в ответ, что новые геологические знания обогатят его рассказ, и это лучшие чаевые, которые он когда-либо получал от своих туристов.
Про луксорский храм писать не буду, он очень красив, но полностью реконструирован, по сути, это творение современных строителей. В него ведут ступени, и когда поднимаешься наверх, то из храма виден карнакский комплекс, и все это вместе раньше было одним ансамблем, соединенным аллеей овноголовых сфинксов, фрагмент которой сохранился в Карнаке, и мы на той аллее стояли, слушая шелест веток олеандровых кустов.
А потом мы поехали назад и на обратной дороге наконец-то увидели Нил. Легендарная река оказалась довольно широкой, но гораздо уже Волги в районе Волгограда, и удивительно грязной. По воде плыли пластиковые бутылки из-под кока-колы и железные банки из-под пива, изобильные клочья речной растительности, б-р-р-р! – в такой реке никто не захотел бы искупаться. На берегах реки на приколе стояли туристические большие корабли – процент туристов слишком упал для интенсивного их использования в знаменитой программе «Круиз по Нилу», всё по той же причине отсутствия русских туристов.
В отель вернулись поздно вечером, на часах было уже более двадцати двух. Ужинать пришлось ночью, и не в привычной Шехерезаде, а в кафе на берегу моря, где для нас, карнакско-луксорских паломников накрыли столы.
Могу сказать одно: Париж стоит обедни, а Карнак с Луксором стоят подъема затемно и пятисот километров дороги туда и назад по пустыне с двадцатью примерно остановками.
Оставшиеся в Хургаде дни посвятили отдыху: старательному ничегонеделанию на пляже, ленивому полосканию в бассейне с подогревом, потому что ледяной северный ветер всё дул и дул, не думая стихать, и заходить в прохладное море по-прежнему не хотелось, а еще поискам книг на пляже, потому что свои давно прочитаны, а новых, на доступных нам языках, нет. Будущим туристам могу порекомендовать побольше закачать книг на ридеры, чего мы не сделали дома, о чем не раз пожалели. Или уж набрать в чемодан бумажных томов.
А потом мы улетели домой, унося в легких солнечный сухой и целебный северо-африканский воздух, а на коже – морские брызги с редким 41 промилле солей Красного моря.
