Наша новая рубрика предполагает диалог с интересным человеком, личностью. Созидателем.
Предметом беседы будут не только вопросы, связанные с профессиональной деятельностью героя, а вопросы, волнующие сегодня всех – о жизни, о человеке, о воспитании, о памяти, любимых книгах и жизненных принципах, о счастье.
Первая встреча – разговор с Камалом Ходовым, народным поэтом Осетии, лауреатом Государственной премии им. К. Л. Хетагурова и Национальной премии «Яблоко нартов», автором слов Государственного гимна РСО-Алания, председателем Союза писателей Осетии с 1991 года, публицистом, критиком, переводчиком, 75-летие которого общественность республики отметила в январе 2016 года.
Л.Г. В своем выступлении на 7 съезде писателей РСФСР в 1990 г. Вы назвали литературу душой народа. Прошло 26 лет, произошла переоценка ценностей в обществе, изменилась жизнь. Вы сейчас дополните это определение?
К.Х. Этот постулат остается неизменным, хотя и осложнилась с тех пор обстановка в мире. Поэтому я часто говорю, что нам надо поддерживать тесную связь с литературами народов Кавказа.
Не бывает плохих и хороших народов. Народам свойственно тянуться друг к другу. Мы регулярно приезжали раньше в Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию, Чечню, Ингушетию, близко дружили с писателями этих народов. Когда писатели – духовные авторитеты – дружат, то народы тоже становятся ближе друг к другу. А это как раз то, что нам нужно на Кавказе. Мы, писатели, более остро ощущаем проблемы, которые волнуют наше общество, чувствуем его настроение. И в этом смысле, конечно, литературу можно назвать душой народа.
Л.Г. Сейчас значительно меньше стали читать. Некоторые критики считают поэзию искусством элитарным. Ваше мнение?
К. Х. Поэзия – многоэтажное и разноцветное сооружение. Несколько необдуманно называть ее элитарным искусством. Такие великие проявления поэтического дара, как Пушкин, Руставели, Коста стали классикой, потому что это любимые авторы многих поколений, доступные всем. Разве можно назвать их элитарными поэтами?
Л.Г. В эпоху интернета и высоких технологий многие предрекают конец бумажной книге. Уже некоторые журналы стали выходить в электронном варианте. Что вы об этом думаете?
К.Х. Интернет – это фантастическое явление в нашей жизни. Я нередко прибегаю к его помощи, когда мне нужна информация. Но, тем не менее, непосредственное общение с книгой не сравнимо ни с чем, полезнее, чем любые компьютерные технологии.
Ничто в мире не является постоянным, все меняется, поэтому рано или поздно книга снова займет свое надлежащее место. Невозможно ведь оценить то огромное влияние, которое оказала книга на многие поколения, на человечество. Это влияние настолько бесценно и важно, что обязательно мы вернемся к книге.
Л.Г. В статье «Мысли вслух» («Литературная Россия», 1990 г.) Вы писали о партийных и советских функционерах, которые «в течение десятилетий немало потрудились, чтобы лишить нацию языка, на котором разговаривали древнейшие народы Евразии – аланы, скифы, сарматы…»
К.Х. Проблема родного языка была и остается проблемой № 1. Для того, чтобы народ исчез с арены истории, необязательно его истреблять. Достаточно его поставить в такие условия, чтобы он забыл свой родной язык. И тогда с исчезновением языка этот народ тоже исчезнет. Если мы хотим сохранить свой народ, мы должны начать с языка, потому что без языка нет народа.
К. Паустовский говорил: «Человек, не знающий родного языка, – дикарь. Он вредоносен по самой своей сути, ибо его незнание родного языка объясняется полным его равнодушием к прошлому, настоящему и будущему своего народа…»
К сожалению, эти слова относятся к большей части осетинского народа.
Л.Г. Есть наверняка и другие причины возникновения этой проблемы № 1, кроме равнодушного бездействия функционеров?
К.Х. Исторически так сложилось, что мы выгодно выделяемся в постижении русской культуры. Но мы тяготеем к русскому языку не только потому, что это язык великого народа. Известно, что осетинский язык, так же как и русский, является индоевропейским языком. Только русский язык относится к славянской группе индоевропейских языков, а осетинский язык – к иранской. Когда я выступал на больших съездах в России, ко мне относились с подчеркнутым уважением: «Это наш Камал!»
Другая причина в том, что осетины не имеют многовековых традиций государственности, как, к примеру, армянский и грузинский народы. Это тоже сыграло свою, увы, отрицательную роль. Как видите, все эти причины осложняют решение проблемы родного языка. Но тем больше всем нам необходимо приложить титанические усилия, чтобы наш язык не исчез, язык, которому много тысячелетий, на котором был создан Нартский эпос, на котором писал Коста Хетагуров.
Думаю, что у этого языка впереди и возрождение, и великое будущее. Я верю в это!
Л.Г. Что же нужно сделать, чтобы проблема родного языка разрешилась самым наилучшим образом?
К.Х. Одномоментно, в одночасье, эту проблему не решить. В основном законе нашего народа, Конституции, написано:
«Государственными языками на территории Республики Северная Осетия-Алания являются русский, осетинский (иронский и дигорский диалекты)».
Если осетинский язык является наравне с русским одним из государственных языков на территории нашей многонациональной республики, то надо нашему Парламенту принять такие законодательные акты, которые бы уравняли в функциональном отношении положение двух государственных языков.
Но не секрет, что человек, не знающий русского языка, обречен на полную бездеятельность: он не сможет устроиться на работу, в вуз не поступит, его даже в школу не примут. А человек, который не знает другой наш государственный язык – осетинский, живет комфортно и припеваючи. Согласитесь, что это ненормально.
Поэтому считаю необходимым повторить, что нужно принять такие законодательные акты, которые бы постепенно, поэтапно уравняли во всех сферах жизнедеятельности народа два государственных языка. Это долгий процесс, революционными методами его не решить. Но мы должны идти в этом направлении, ибо в этом, и только в этом спасение нашего родного языка.
Если же мы не готовы к этому, то надо перестать ежедневно, ежечасно причитать, что наш язык умирает.
Чиновники, которые недооценивают роль родного языка, очень недальновидны. А судьба нашего языка в наших руках, и эту проблему необходимо решать сообща: народ, Глава республики, парламент. И тогда результат обязательно будет. Это долговременный процесс.
Мы ответственны перед нашими великими предками и перед грядущими поколениями в вопросе спасения родного языка. Поэтому национальной идеей для всего народа должно быть сохранение нашего языка и, как следствие, сохранение этноса.
Л.Г. Но ведь в 50-е годы вопрос с родным языком так остро и трагично не стоял?
К.Х. Я помню, в рамках средней школы мы все предметы до 7 класса изучали на осетинском языке: химию, биологию, физику и т.д. Как видите, мне это не помешало впоследствии овладеть неплохо и русским языком.
Я до сих пор помню многие специальные термины, потому что изучал их в школе.
Л.Г. Когда-то я спрашивала Шамиля Джикаева, как получилось, что мы в таком незавидном положении оказались. Он рассказал мне о своей теории усталости нации. А как Вы объясните это?
К.Х. Причины этого я уже озвучил. В истории цивилизаций, народов сто лет – это мгновение. Золотой корень лежит там где-то, рано или поздно он даст свои новые благотворные всходы. Еще не известно, какое возрождение нас ждет в будущем. Я написал об этом стихотворение «Корни», часто читаю его:
Сæ къух нæ лæвæрдтой тæппудмæ
Фыдæлтæ – ссардта – иу фыдæх…
Сызгъæринкоцора лæппутæй
Нырма нæ равдæлон нæ зæхх.
О, скифты знæт кадæн, сæ цытæн
Нырма нæ бамынæг йæ ном, –
Лаууынц, фыдæлтыккон бæрцытау,
Нырма сæ байзæддаг æнгом.
Нæ фарн бæрзонддæр у цъæх арвæй,
Æмæ куы бахъæуа æхсар,
Уæд зæххы саумылазон арфæй
Нæ уидаг суадздзæни æвзар.
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Руки не подавали трусу
Предки – он находил презрение…
Золотоволосыми юношами
Еще не оскудела наша земля.
Да, скифов буйной славы, их чести
Еще не потускнело имя, –
Стоят, как газыри предков,
Еще их потомки сплоченно.
Наше счастье выше синего неба,
И, если потребуется доблесть,
То из черной глубины земли
Наш корень выпустит росток.
(Здесь и далее подстрочные переводы)
Л.Г. Как рождаются поэты? С чего началась любовь к художественному слову, к литературе? Детство у детей военных лет было тяжелое…
К.Х. Родился в 1941 году. В первый год войны ушли на фронт отец и четверо его братьев. Домой вернулись только двое. Месяца три мне было, когда отец погиб на фронте. Было трудно, материально тяжело, война, разруха, голод.
Я еще в школу не ходил, когда в нашем магазине в с. Старый Батако увидел книги. Я умел читать, но библиотеки в селе тогда не было. А тут – такое богатство на полке! Денег у меня тоже не было, чтобы купить книгу.
Продавец – Доле Окроев, дал мне одну из книг почитать. Это была «Школа» А. Гайдара. Как только я взял книгу – сразу обернул ее в газету, ни одного пятнышка не посадив. За один день я прочитал ее и вернул. Когда продавец увидел, что книга новая, он стал мне доверять и часто давал книги почитать. Я до сих пор ему благодарен.
Л.Г. Какие книги помогли Вам в жизни, определили Ваше предназначение?
К.Х. В первую очередь «Нартские сказания» и «Ирон фæндыр» Коста. На нашей улице была книга, которую читали по очереди, передавая из дома в дом. Это были «Нартские сказания». Когда она попадала к нам, то дед (отец отца) меня, самого младшего в семье, просил ее почитать. Он пояснял, что лучше понимает содержание, когда читаю именно я.
Л.Г. Конечно, это была маленькая хитрость мудрого деда?
К.Х. Наверное. С тех самых пор я люблю перечитывать «Нартские сказания», и они не перестают меня восхищать. Именно они привили мне вкус к осетинскому художественному слову, научили отличать хорошее от плохого, правду от лжи. Это что-то бездонное, непостижимое. Читаешь, перечитываешь, и каждый раз находишь что-то новое, неожиданное.
Счастлив человек, встретивший в нужную минуту своей жизни хорошую книгу! Книг, которые мне помогли в жизни, довольно много. В основном это, конечно, классика. Из осетинских авторов, моих современников, учителем считаю Александра Царукаева. Его книга «Арвæрдын» («Радуга») оказала на меня, восемнадцатилетнего юношу, большое влияние, я был буквально пленен его поэзией.
Л.Г. После 8-го класса Вы начали работать на БМК, а учебу продолжили в вечерней школе, уже занимаясь литературным творчеством. В 9 классе в районной газете вышло первое Ваше стихотворение. Вы ставили себе цели? Что вело Вас по жизни?
К.Х. Я поставил себе цель обязательно окончить школу и поступить в вуз. Правда, тогда мечтал о поступлении в театральный институт. Очень любил театр, до сих пор регулярно хожу на спектакли. Конечно, было трудно днем работать, вечером учиться, ночью писать. К окончанию школы я остался единственным из всех, кто учился со мной с первого класса.
Но эту целеустремленность я не считаю своей заслугой. Так было угодно Всевышнему!
Л.Г. Получается, чтобы из ребенка вырастить личность, нужны определенные трудности, которые его закаляют? Что главное в воспитании?
К.Х. Думаю, однозначно – личный пример старших, родителей. Если этого не будет, то разговоры и нравоучения – это демагогия.
Я говорил Вам, что отца я не помню. Но то, что я видел в своем доме, слышал от деда и других старших, было моей школой жизни. Специально меня никто не учил, как себя вести.
С детства и поныне у меня никогда не было пустого времяпрепровождения, и это тоже немаловажно. И, конечно, книги!.. Ведь чтение тоже форма художественного творчества. Известно, что художественные произведения напрямую влияют на психологию человека.
Очень многим в жизни я обязан матери. Она сделала все, чтобы я вырос порядочным человеком, уважал старших, привила любовь к труду. Вообще, она для меня была и остается женским идеалом – моя мать Уæлга.
Л.Г. В чем для Вас женский идеал?
К.Х. Женщина должна быть женственна и добра. Главное, чтобы она достойно воспитала детей, была предана мужу, старалась поддерживать в семье атмосферу благожелательности и духовного равновесия. Не зря же говорят, что женщина – хранительница очага, его чистоты.
Л.Г. Что Вас в сегодняшней жизни радует?
К.Х. Я радуюсь, когда слышу родную речь. Недавно увидел в моем любимом парке прогуливающихся мальчика и молодую мать, которые беседовали на чистейшем осетинском языке. Сразу сложились строки:
«Ирон æвзаг ку ацахсынс мæ хъуыстæ,
Уæд арвы цъуппыл абады мæ уд…»
«Когда мой слух ловит осетинскую речь,
То сердце мое возносится на вершину неба…»
А еще меня всегда радуют хорошие книги. Недавно мне подарили большой том перевода «Нартских сказаний» на русский язык.
Л.Г. Можно сравнить оригинальный текст сказаний с переводом? По эмоциональному восприятию, например?
К.Х. В переводе сказания так же далеки от оригинала, как образно говоря, любительская колбаса от шашлыка. Поэтому очень сочувствую всем, кто из-за незнания родного языка не может в полной мере насладиться красотой «Нартских сказаний». Немного переиначив слова В. Маяковского, хотел бы им сказать:
Я осетинский бы выучил только за то,
Чтобы почитать «Нартские сказания»!
Л.Г. Получается, что вообще нет удачных переводов сказаний?
К.Х. И не может быть. Потому что это – выдох народа. Это нельзя передать в полной мере. Как не переведешь причитания, смех, так и наши сказания.
Русский поэт Александр Межиров часто переводил стихи, особенно прибалтийскую поэзию. У него есть такие строки:
Поэзия «вовеки непереводима,
Родному языку верна!..»
Чем больше поэт, тем его сложнее перевести.
Л.Г. Значит, переводы Ваших стихов тоже не передают Вас?
К.Х. Это почти не мои стихи. Помню, Гриш Плиев отказался на стадии корректуры от издания книги в Москве, когда познакомился с переводами. Он позвонил в издательство и запретил их печатать: «Это не мои стихи!» Насколько я знаю, это единственный случай в осетинской литературе, когда автор отказался от издания своей книги. Вот такой был Гриш!
Л.Г. В статье, посвященной 150-летию Коста («Северная Осетия», 24.09.2009 г.) Вы утверждали: «Подлинные поэтические шедевры, как убеждает сама история художественного перевода, во все времена с трудом поддавались переложению на другую языковую среду». Выходит, не надо тогда заниматься переводами?
К.Х. Перевод – это ведь особое искусство, особая грань таланта. Умение передать на своем языке чувства и мысли автора, конечно, сложная задача. Хочет он этого или нет, но переводчик вступает с автором в некое соревнование.
Поэтому талантливый переводчик вкладывает душу в перевод. А эта душа уже там играет и компенсирует отсутствие того, что теряется в процессе перевода.
Л.Г. А кого из осетинских переводчиков Вы бы выделили?
К.Х. В истории остались великолепные переводы прозы Бабу Зангиева. Я его лично не знал, но с удовольствием всегда читаю его переводы.
Много и хорошо переводил Александр Царукаев. Из моих сверстников, на мой взгляд, лучше переводит на осетинский язык Ахсар Кодзати – максимально близко к оригиналу, с каким-то утонченным вкусом и внутренним чутьем.
Л.Г. Как Вы относитесь к русскоязычной осетинской литературе?
К.Х. Вопрос сложный, даже дискуссионный. Я в свое время спрашивал у Васо Абаева, как он относится, например, к творчеству Езетхан Уруймаговой, Хаджи-Мурата Мугуева, Василия Цаголова и других русскоязычных писателей. Правомерно ли считать эти имена именами осетинской литературы? Васо Абаев ответил со свойственной ему дипломатичностью: «Коль скоро язык является первоэлементом литературы, то этих писателей с полным на то основанием нельзя считать осетинскими писателями. Но я бы это назвал явлением осетинской культуры».
Я дословно запомнил его ответ и полностью с ним согласен, т.к. первоэлемент литературы это, все-таки, язык.
Л.Г. Кого из русскоязычных писателей Вы можете особо выделить?
К.Х. На русском языке писал Руслан Тотров, один из моих самых почитаемых прозаиков. Он был профессионалом высокого класса.
Его проза ассоциативна и многопланова, лирична и психологична, романтична. Но главное – всегда интересна.
Много сделал Руслан для пропаганды нашей истории, привлечения творческой молодежи, будучи главным редактором журнала «Дарьял».
Л.Г. Скоро год, как Руслана нет с нами… Что Вы сегодня можете сказать о «Дарьяле»?
К.Х. В середине восьмидесятых годов я был редактором альманаха «Литературная Осетия» на общественных началах, т.е. не получал зарплату, только читал и подписывал в печать очередной номер.
А ответсекретарем (это была штатная должность) был Миша Басиев. Мы в первую очередь уделяли внимание вопросам осетинской культуры, литературы, искусства.
Когда говорят, что альманах – это чье-то «детище» – это не совсем правильно. Это – государственный печатный орган, поэтому он должен служить государству, в данном случае Осетии. Я помню досадный факт: когда весь мир отмечал столетие со дня рождения Васо Абаева, почему-то журнал «Дарьял» ни словом не обмолвился об этой дате.
Л.Г. Ваши пожелания «Дарьялу»?
К.Х. Очень хотелось бы, чтобы чаще на страницах журнала появлялись переводы лучших молодых осетинских авторов. Хотя здесь мы опять встречаемся с главным противоречием нашего времени – нужны хорошие переводы, но чаще всего нет финансовых возможностей оплачивать эту работу.
Коль скоро «Дарьял» – государственный журнал, он должен обслуживать интересы государства, в данном случае, Осетии.
Л.Г. Кто оставил, на Ваш взгляд, наиболее яркий след в культуре Осетии?
К.Х. Культура – понятие широкое. Если сузить вопрос и выделить литературу, то я процитирую слова Шамиля Джикаева на одном из совещаний:
«19 век подарил осетинскому народу Коста, 20 век подарил Васо Абаева. Если бы каждый век дарил нашему народу таких сыновей, мы бы не были в обиде на нашего Создателя».
Я согласен с этими словами. Достойнейшие сыновья Осетии – Коста Хетагуров и патриарх мировой иранистики Васо Абаев оказали огромное влияние на становление самосознания осетинского народа. Поэтому эти имена для нас знаковые.
Л.Г. В статье о творчестве Шамиля Джикаева Вы ценнейшим качеством настоящего поэта назвали искренность и преданность Правде. Со временем эта формулировка изменилась?
К.Х. Пожалуй, к этому я еще добавлю надлежащее художественное воплощение. Великий художник И. Е. Репин писал: «Любое посягательство на возвышенные идеи доморощенными средствами вызывает брезгливое чувство». Лучше не скажешь. Правда должна быть выражена художественно, и тогда она вечна. Ибо вечно только прекрасное. А прекрасна только правда.
Единственный верный путь в поэзии – правда жизни, выраженная с поэтическим мастерством.
Л.Г. Как вообще рождаются стихи? Нужен эмоциональный всплеск, какое-то событие, потрясение?
К.Х. Пожалуй, не отвечу на Ваш вопрос. Откуда берется это? Никто не знает, я думаю, от Бога. Если иметь в виду творца настоящего.
Александр Царукаев, Вы знаете, долгие годы работал редактором в издательстве. Он как-то выделил одно мое стихотворение «Дождь», не сделав, вопреки обычному, ни одного замечания. Речь там идет о летнем ливне. Что удивительно, я написал его в санатории «Осетия» зимой 1972 года, в самую лютую стужу:
Дæрдтыл, мынæг гуыргуыргæнгæ,
æрвгæрæтты æрбахъуызы æрвнæрд.
Йæ уæлныхты æрбахæссы
сæнтурс къæвда – нæма йæм уыд æвнæлд.
…………………………………………
Фæдысгарæг уæззау æртах
бæрзонд арвæй æрхаудзæн.
Æнæмæт сабийы рыгæйдзаг русыл,
хъуссæгау, æрцауындзæг…
Стæй – дыккаг, æртыккаг…
Стæй мин гагайы иумæ
æмхауд æркæндзысты фæллад хъугомы риумæ! И т.д.
Вдали приглушенно громыхая,
по краю небес подкрадывается гром.
Он несет на руках
Чистый белый дождь – пока еще нетронутый.
…………………………………
Разведчик – тяжелая капля –
упадет с высокого неба.
На чумазой щеке беззаботного ребенка
повиснет, как серьга…
Затем – вторая, третья…
Затем тысячи бусин вместе
Обрушатся на грудь усталой пашни!
Л.Г. Это стихотворение, я помню, замечательно читал на творческом вечере Анатолий Галаов. Он прекрасно показал постепенное нарастание этого природного явления, с которым нарастал и ритмический рисунок стиха.
К.Х. Вот и ответ на Ваш вопрос: такое планировать нельзя. Это в нас внутри, это часть нашей души.
Л.Г. О чем-нибудь в жизни жалеете? Хотели бы что-нибудь изменить?
К.Х. Не понимаю тех, кто говорит: «Если бы снова начать, я бы так сделал, иначе поступил…» Как надо было, как Господь Бог управил, так и сложилось… То, что я мало писал – это тоже так Бог управил.
Л.Г. Шамиль Джикаев несколько раз обращался к Вашему творчеству. В журнале «Ираф» как-то он процитировал Ваши слова «Стихотворение должно быть явлением» и сам продолжил: «Если бы каждый так думал, как Камал, то на нашей литературной ниве было бы меньше сорняков…»
К.Х. Нашими деяниями управляет Господь Бог. Я стопроцентно убежден, что Он водит и рукой Поэта. Недавно я написал:
Нæ иу хай æсты чи ацыдис – уыдон,
Сæ иу хай æстæм уыдонæн дæр мах…
Одна наша часть – те, кто ушли,
Одна их часть – это мы…
Точно так же и мы – часть Бога. Ничего не происходит помимо Его Высочайшей Воли.
Лет десять назад, помню, смотрел телепередачу с участием политиков. Ирина Хакамада утверждала, что вера – один из немногих способов обрести равновесие в бесконечном потоке информации. Она взяла карандаш и говорит: «Вот я переставляю карандаш, и даже это невозможно без участия Создателя».
Л.Г. Отношение к Богу – вопрос очень деликатный и непростой…
К.Х. В детстве я воспитывался в традициях язычества. Вообще судьба моего поколения сложна еще и тем, что нас воспитывали как безбожников: мы были пионерами, комсомольцами… В нас с детства заронили яд безбожия. Я написал стихотворение о том, как безжалостно разрушались церкви.
К счастью, сам Бог и помог нам избавиться от этого безверия. Я сам крещеный христианин, молюсь дома перед образами. Иногда я слышу обывательские разговоры, что мы, осетины – язычники. Нет, мы – создания Бога.
Л.Г. Известно, что Россия приняла православие в 10 веке, а в Осетии есть храмы, которые датируются более ранним периодом.
К.Х. Это свидетельство того, что принятие православия осетинами происходило, наверное, непосредственно через Византию.
Вообще, наши предки масштабно жили, были проявлением духовной состоятельности. Ведь мы и термины многие переняли непосредственно от тех народов.
Л.Г. А примеры этого можно привести?
К.Х. Я помню, мой дед часто говорил о некоем «Мсыре». А потом, повзрослев, я узнал, что египтяне тоже сами себя называют «миср». Мы, осетины, говорим не Иисус, а Ешо, сами же евреи называют Иисуса Иешуа. У Булгакова в романе «Мастер и Маргарита» есть Иешуа. Интересно ведь?
Л.Г. Камал, Вы – обладатель многих титулов и регалий. Какая из наград Вам особо дорога? Как Вы вообще к ним относитесь?
К.Х. Нет у меня особо дорогих наград. Если хоть одна строчка из написанного мной понравилась людям, они цитируют какие-то мои строки – нет для меня лучшей награды. Под нами земля, над нами Бог, они свидетели, что я полслова никогда не сказал по поводу того, чтобы иметь ту или иную награду, то или иное звание. Я считаю, что, по большому счету, все это суета. Все происходило само собой, в процессе моей творческой работы.
Есть только один творческий соблазн у художника – написать лучше.
Л.Г. Чему-нибудь Вы можете позавидовать?
К.Х. Может, это прозвучит нескромно, но считаю, что самодостаточной личности зависть не присуща. Конечно, я восхищаюсь Валерием Гергиевым, Бибо Ватаевым, который пел, как бог. Это восторг, не зависть. А для завистников успех другого – проблема. Поэтому говорят: он переживает не только свои беды, но и чужие успехи.
Я благодарен Богу, что он позволил мне выразить какие-то мысли, которые дошли до сердца моего народа.
Л.Г. Что еще может вызвать у Вас восторг?
К.Х. Национальная музыка! Мы слышим ее с колыбели, она входит в нашу плоть и кровь и отзывается в душе восторгом! Еще восхищаюсь мастерством художников.
Л.Г. Есть любимые полотна, имена?
К.Х. В первую очередь, это автопортрет Коста – ни с чем не сравнимый шедевр! В Осетии очень много талантливых имен в живописи. Это мои друзья Казбек Хетагуров, Магрез Келехсаев, Батраз Дзиов.
А наибольшее впечатление всегда производят на меня полотна Азанбека Джанаева.
Л.Г. Назовите любимых композиторов.
К.Х. Это, в первую очередь, П. И. Чайковский, Шопена люблю. А из осетинских композиторов – Илья Габараев, автор удивительных симфоний, опер и музыки к кинофильмам.
Л. Г. Любимый кинофильм?
К.Х. Когда я был юношей, кумиром нескольких поколений был легендарный, несравненный индийский актер Радж Капур, который играл главную роль в фильме «Бродяга». Помню, как мы по несколько раз ходили смотреть этот фильм.
Любимых фильмов много. Это почти все фильмы С. Герасимова, С. Бондарчука, Э. Рязанова. Очень нравились советские экранизации «Тихого Дона», «Войны и мира». Удивительно, когда читал «Войну и мир», я представлял себе Пьера Безухова именно таким, каким его сыграл Бондарчук – так совпало видение.
Л.Г. Какие у Вас любимые места во Владикавказе?
К.Х. Это окрестности Терека, набережные. Люблю там прогуливаться утром.
Л.Г. Любимое дерево?
К.Х. Все деревья люблю. В июне на берегу Терека расцветают липы. Я выхожу рано утром, чтобы насладиться их ароматом.
Л.Г. Можете поделиться своими секретами здоровья?
К.Х. Их, наверное, у каждого много. Необходимо поддерживать себя в надлежащей физической форме, больше двигаться, воздерживаться по мере возможности от вредных привычек.
В жизни человека поддерживает интересная работа. Если любишь свое дело, не относишься к нему как к тяжкой повинности, а выполняешь его с удовольствием и радостью, то и жизнь хороша.
Но самое главное, на мой взгляд, поддерживать внутреннее равновесие в своей душе. Это создает предпосылки к тому, что ты желаешь людям добра. Злой человек ведь никого не любит, создает проблемы и себе, и другим.
Л.Г. Злые люди ведь много живут, а добрые до обидного рано уходят…
К.Х. Жить долго – это не самоцель. Долгая жизнь злых людей, думаю, не награда, а наказание Бога. Есть измерения, недоступные нашему пониманию. Человеческая жизнь – это мгновение. Благо несет только добро. Злой человек не предрасполагает к себе. Человек, к которому не тянутся люди, уже наказан Богом.
Л.Г. Что раздражает Вас в сегодняшней жизни?
К.Х. В силу служебного положения часто сталкиваюсь с людьми, считающими себя писателями. Сейчас же все пытаются писать литературные произведения.
Для того, чтобы создать на холсте произведение, надо элементарно купить этот холст, краски, кисти. А чтобы написать поэму или рассказ, нужны только ручка, бумага и время, которого у некоторых слишком много.
Приходят ко мне 80-летние, даже старше, которые заявляют: «Вот, я начал писать». Я спрашиваю: «А где ты до сих пор был?» – «Некогда было». Так не бывает. С этим рождаются. Человек начал ходить и уже пишет, а не в 80-90 лет.
Л.Г. Вы боитесь чего-нибудь в жизни?
К.Х. У Новеллы Матвеевой есть хорошее стихотворение:
Боюсь совершенства, боюсь мастерства,
Своей же вершины боюсь безотчетно;
Там снег, там уже замерзают слова
И снова в долины сошли бы охотно.
Гнетет меня ровный томительный свет
Того поэтического Арарата,
Откуда и кверху пути уже нет
И вниз уже больше не будет возврата.
Но мне, в утешенье, сказали вчера,
Что нет на земле совершенства. И что же?
Мне надо бы радостно крикнуть: «Ура!»,
А я сокрушенно подумала: «Боже!».
А если серьезно, ничего не боюсь. Лишь бы войны не было. Чтобы у молодых всего мира была возможность прожить достойно. Как мое поколение проявило себя в разных формах творчества, так и молодые чтобы достойно прожили и прославили свой народ.
Л. Г. Камал, Ваша большая боль – родной язык. Какие самые главные слова Вы хотите сказать в заключение нашей беседы? Думаю, что они могут стать нашей национальной идеей на годы.
К. Х. Польский классик XIX века Циприан Камиль Норвид мудро заметил:
Не острие булатного меча спасет язык,
Но дивные творенья…
К счастью, осетинский народ располагает этими «дивными творениями». В первую очередь я имею в виду неповторимые «Нартские сказания» и другие произведения осетинского устного народного творчества, наследие великого Коста и других классиков осетинской литературы, вызывающие восхищение всего просвещенного мира.
Но для того, чтобы насладиться в полной мере этими сокровищами, нужно хорошо знать осетинский язык. Ведь переводы не передают и половину той прелести, которую содержат эти произведения.
Язык наш – сердце народа и его нельзя оттуда вырвать. Осетинский язык имеет настолько благотворные корни, уходящие вглубь тысячелетий, что такой язык не может умереть.
И каждый из нас, по мере сил будет способствовать его развитию. В этом – моя вера и убежденность!
Л. Г. Я от имени тысяч читателей журнала «Дарьял» благодарю Вас за искреннее и доброжелательное общение. Желаю Вам дальнейших творческих успехов и свершений, радости и крепкого здоровья!
Февраль, 2016 год, г. Владикавказ
