РАССКАЗ
Грандиозное, циклопическое сооружение лиссабонского вокзала «Ориенте» невообразимо потрясало наше донельзя разыгравшееся воображение. Это впечатляющее строение разительно походило на гигантский скелет диковинной глубоководной рыбы или на громадный составной панцирь ужасающей инопланетной рептилии. Ажурные навесы над железнодорожными платформами чем-то напоминали огромные внеземные грибы или исполинские коралловые полипы, выросшие на окаменевших останках усопшего чудовища.
– Если б не прозрачные стеклянные потолки, то это причудливое здание выглядело бы довольно-таки мрачным и зловещим, – с сарказмом заметил мой высокорослый компаньон. – Ну, точнехонько как логовище злобного черного мага или резиденция высокомерной королевы ведьм.
– Только не надо сгущать краски, Стёпа! – вяло возразил я чересчур чувственному гиганту. – Сейчас солнышко медленно опускается за горизонт. И кровавое зарево на западе, преломляясь через стеклянную кровлю, придает всей этой конструкции гротескные и пугающие формы. Ясным, солнечным днем вокзал «Ориенте» выглядит, словно волшебный воздушный замок. А безлунной ночью насыщенное освещение и искусная подсветка сводов произведут на тебя неизгладимое впечатление.
– Скажу тебе, как зодчий зодчему, архитектор этого сверхсовременного сарая тщеславно стремился поразить воображение стороннего наблюдателя, а не позаботиться о комфорте обыкновенного транзитного пассажира, – высказал свое далеко не лестное мнение мой ворчливый товарищ. – Летом в безветренную погоду здесь от ужасающей жары и духоты очуметь можно. А зимой – запросто окоченеешь от пронизывающей сырости и ползучего холода. Внутри здания практически нет никакой отделки, только открытые бетонные конструкции. От двух крошечных залов ожидания до посадочных платформ надо топать черт знает куда. Планировка настолько бестолковая и запутанная, что заезжий турист невзначай заблудиться может.
– Можешь пожаловаться лично сеньору Сантьяго Калатрава Вальсу, – пресек я словоизлияния самозванного критика. – Именно он и спроектировал «Ориенте», собрав под одной крышей железнодорожный и автобусный вокзал, и к тому же метрополитен впридачу. Ты только посмотри на Рому. Он абсолютно не жалуется на перечисленные тобой неудобства.
Я и Степан, небрежно развалясь, сидели на скамейке у автобусной платформы Rede Expressos. А подле нас мирно и ритмично похрапывал невысокий, но крепко сбитый мужичок, подложив под голову баул со своими скудными пожитками. Морщинки на лике нашего спящего спутника еле заметно смягчились и сами собой разгладились. И на его пухлых разбитых губах расплылась блаженная улыбка малого невинного ребёнка.
– А знаешь, никогда бы не сказал, что вы с Ромой – двоюродные братья, – попытался я смягчить неловкость, возникшую между мной и гигантом. – Ты ведь практически на две головы выше своего кузена. Смотрю я на его идиотскую ухмылку и не могу поверить, что всего какие-то два дня назад он попытался наложить на себя руки. Признаюсь честно, меня удивила та высокая оценка, которую Гриша дал твоему непутевому родственничку.
– Вообще-то, мы с Ромой – двоюродные братья по матерям, а вот ростом и лицом вышли в своих не очень-то и похожих батюшек, – смущённо улыбнувшись, уточнил Степан. – У моего кузена только две небольшие слабости: выпивка и женщины. А в остальном он – настоящий и полноценный мужчина. И Гриша вовсе не лукавил, заявляя, что Рома работал у своего патрона и за водителя, и за каменщика, и за плотника, и за штукатура, и за электрика. У моего кузена воистину золотые руки. И на какое место его ни поставь, он уже через неделю будет работать так споро и сноровисто, будто бы посвятил этой профессии всю свою жизнь.
– Да-а-а! – милостиво согласился я. – Как говорят в народе: мал золотник, да дорог.
Рома, словно услышав сквозь сон мои льстивые слова, усмехнулся ещё шире и сладостней, и медленно перевернулся на левый бок. Перемена позы сопровождалась какими-то странными и подозрительными шипящими звуками.
– Ну и запашок! – брезгливо сморщил нос гигант и поспешно отодвинулся на дальний край скамейки. – Как будто где-то рядышком расквартирован гвардейский полк, в котором уже неделю свирепствует повальная диарея! Вернее было бы сказать: мал клоп, да вонюч! По моему мнению, Григорий слишком преувеличивал, утверждая, что Рома недоедает и недопивает.
– Насколько я помню, Гриша говорил, что Рома питался просроченными продуктами, выброшенными на свалку из «Пинга Досе», – заступился я за беднягу. – Поэтому и не удивительно, что у его кишечника такая бурная и специфическая реакция. Слушай, Стёпа! Ты ведь утверждал, что у Ромы в Херсоне был свой довольно-таки успешный бизнес. Почему же он небритый, голодный и ободранный, валяется на скамейке лиссабонского автовокзала?
– О! Это чрезвычайно нелепая, дурацкая и трагичная история, – печально вздохнул мой дородный собеседник. – Началась она в прошлом тысячелетии, а точнее в 1998 году. Вообще-то, Рома должен сейчас почивать вовсе не здесь, а уже более трёх лет покоиться в безымянной сырой могиле. Так уж случилось, что один «добрый» человек обрёк его на неминуемую гибель, а второй – хладнокровно приговорил к лютой смерти. Но самое удивительное, что оба его гонителя уже давным-давно отошли в мир иной. А вот мой приговорённый кузен, как ты, наверно, заметил, всё ещё дышит, живёт и здравствует. Да! Рома имел неплохой источник доходов, занимаясь перепродажей подержанных иномарок. Помнишь, я как-то тебе рассказывал, как мы обмывали «Опель-Вектру», купленную кузеном на Волынском авторынке? Кузен с большой прибылью перепродал эту бирюзовую красавицу земляку, разбогатевшему на выращивании ранних дынь и арбузов. Так вот! Именно на этой сделке Фортуна резко и отвернулась от моего ранее удачливого родственника. А, как говорят, пришла беда – отворяй ворота. Черные грозовые тучи начали сгущаться где-то в районе Висбадена, свежий ветерок снес их на территорию Украины, и на беспечную голову моего кузена обрушились страшные громы и разящие молнии.
А началось всё с того, что агент Интерпола 00Y вернулся из длительной командировки по странам Центральной Америки. Его эффектный рейд нанёс ощутимый и непоправимый урон распоясавшимся латиноамериканским наркобаронам.
Однако, следует заметить, что 00Y не имел лицензию на отстрел преступников, ничего не взрывал, ни за кем вприпрыжку не гонялся и ни от кого зигзагами не убегал. Такие суперагенты, как вездесущий и неистребимый Джеймс Бонд, встречаются только в бредовых, но очень увлекательных голливудских киносериалах. Единственное, что роднило нашего героя с агентом 007, так это неудержимое влечение к такому прекрасному, но далеко не слабому женскому полу. Чего лукавить? Любил 00Y в дамском обществе козырнуть своим интерполовским удостоверением и, как бы ненароком, откинуть полу пиджака, чтобы продемонстрировать свою подмышечную кобуру с Вальтером П99. Неудивительно, что женщины клеились к нему, как мухи на благоухающую медовую липучку.
Зато, в отличие от Джеймса Бонда, у 00Y никогда не было проблем при расставании со своими возлюбленными, так как пистолет в его подмышечной кобуре был намного лучше того, что он таскал в своих брюках. Ни скорострельность, ни калибр этого оружия нисколько не прельщали чрезмерно разборчивых и прихотливых красавиц.
Да и потрясающей внешностью, и особыми физическими данными агент Интерпола также, увы, не «страдал». Невзрачный белобрысый очкарик, от рождения склонный к полноте и одышке, за всю свою карьеру на стометровке из двадцати секунд ни разу не выбегал. А на дистанциях более четырехсот метров он мог запросто потерять сознание или даже отдать Богу душу. Его личный рекорд на дальность бега составлял 849 с половиной метров. Однако при достижении этого феноменального результата у 00Y был весьма весомый стимул – за ним гнался разъярённый соседский фокстерьер. А из своего табельного оружия агент стрелял намного хуже, чем среднестатистический унтер-офицер немецкого Бундесвера.
Тем не менее, начальство ценило 00Y за его незаурядную способность добывать сверхсекретную оперативную информацию. И делал он это, не выходя из собственного кабинета и даже не вставая из-за стола своего сверхсовременного персонального компьютера. Агент невероятно умело пользовался банком данных Интерпола, «шарился» по скандальным и подозрительным интернет сайтам и рылся в подшивках падких на сенсации бульварных газет. Неординарная интуиция помогала ему отделять зерна от плевел и находить в океане разнообразных сведений именно те крупицы истины, которые и позволяли раскрывать даже самые хитроумные и запутанные преступления.
В Латинскую Америку ему пришлось ехать только потому, что в местные архивы и в редакции сомнительных газет через интернет невозможно было получить доступ. В гражданских архивах и подшивках газет желтой прессы он нашел всю подноготную подпольных наркодельцов, а также их ближайших соратников, подручников и подельников. Из публикаций пронырливых журналистов Колумбии, Боливии и Перу 00Y почерпнул не только сведения о маршрутах наркотрафика, но и их довольно-таки точное ежемесячное расписание. Три месяца тайный агент в дневное время собирал ценнейшую информацию, а по ночам для конспирации посещал все тамошние интим-клубы, притоны и бордели. Отныне полицейским Европы осталось только в назначенное время в определенных портах встречать суда наркоторговцев, арестовывать команду и изымать очередную партию марихуаны и кокаина.
Триумфатор со славой вернулся домой, оправдав даже самые дерзновенные надежды начальства Интерпола. Получив заслуженную награду и внеочередной отпуск, 00Y прибыл из Лиона в Висбаден в прекраснейшем расположении духа. Однако, заглянув в гараж своего загородного особняка, герой обнаружил, что в его «конюшне» произошли какие-то странные и малообъяснимые изменения. У агента было четыре автомобиля: «Мерседес» класса «Люкс» для увеселительных поездок с подружками, «Феррари 360» для срочных вояжей по скоростным автобанам, «Опель-Вектра» для рутинных служебных визитов и только что появившаяся модель мини автомобиля «Смарт Сити-Кабрио». В простонародии это транспортное чудо называют «табурет на колесах». 00Y пользовался «табуретом» для посещения деловой части города, где движение транспорта было весьма интенсивным, а парковка автомобилей существенно затруднена.
Взгляд разведчика внимательно просканировал окружающее пространство, а мозг-компьютер почти мгновенно выдал взвешенное и выверенное заключение. В закрытом на новейшие замки и поставленном на современнейшую сигнализацию гараже находилась всего лишь одна «табуретка».
На капоте автомобиля по-русски было коряво написано: «Можешь засунуть табуретку себе в жо…». Последняя буква была прописана неясно и блекло. А это свидетельствовало о том, что краска в аэрозольном баллончике писаки совершенно неожиданно для него закончилась. Агент не понял, куда и зачем нужно было всунуть табурет, однако всё равно не на шутку обиделся. Конечно, страховые фирмы должны были компенсировать немцу непредвиденные потери. Но в данном случае на кону стояли честь и достоинство могущественнейших западных спецслужб. Виновники такого беззастенчивого и наглого грабежа должны были быть всенепременно выявлены и очень сурово наказаны. Однако расследование Интерпола сразу же захлебнулось из-за катастрофической нехватки улик и оперативной информации. Тогда к следствию были подключены силы федеральной разведслужбы Германии, а впоследствии и мощнейшие ресурсы ЦРУ. Шпионские спутники быстро и точно определили местонахождение пропавших автомобилей. По первому же требованию «Мерседес» был возвращен из одной из бывших советских среднеазиатских республик. Но салон автомобиля настолько пропах запахом анаши, пота и специфических выделений половых желез, что даже тройная интенсивная дезинфекция эту ужасающую вонь осилить так и не сумела. Вот именно тогда 00Y впервые и пожалел, что не согласился на компенсации солидных страховых компаний.
«Феррари» же изъяли в Москве у одного очень крутого и солидного бизнесмена. Номера были перебиты, и суперагент лично отправился в Российскую столицу, чтобы опознать свою за-пропавшую частную собственность. К тому же, интерполовцу очень хотелось узнать из первоисточников, куда и зачем анонимный доброжелатель посоветовал всунуть ему табурет. До выяснения обстоятельств автомобиль был закрыт в надежно охраняемом спецангаре МВД России. Когда же врата ангара отворились перед сгорающим от нетерпенья агентом, то он узрел лишь кузов своего бывшего автомобиля, стоящий на новеньких силикатных кирпичиках. Мотор, колеса, трансмиссия, электронная начинка, стекла, дверцы и даже отделка салона неведомо куда бесследно испарились.
Сам министр МВД выразил немецкому полицейскому свои соболезнования и твердо пообещал, что преступники будут неминуемо выловлены и преданы беспощадному, но справедливому российскому суду.
А бирюзовый «Опель» был обнаружен на подворье богатого херсонского бахчевода. Тогдашний украинский президент искусно балансировал между Россией и Европой, и ссориться со степенными немцами абсолютно не собирался. «Опель» конфисковали, погрузили на трейлер и отправили на его историческую Родину. Тягач благополучно пересек польско-украинскую границу – и как-то незаметно растворился на просторах старушки Европы. Ни водителя, ни трейлера, ни тягача, ни столь примечательной бирюзовой «Вектры» даже самым въедливым европейским детективам отыскать так и не посчастливилось. И даже немецкая ФРС и американское ЦРУ оказались бессильными перед этой неразрешимой, паранормальной загадкой.
– Постой, Степа! – бесцеремонно остановил я рассказчика. – Все это очень интересно, но при чем здесь Рома?
– Рома, казалось, здесь действительно ни при чем, так как купил «Опель» по неподдельным документам и заплатил все положенные взятки и государственные пошлины, – безропотно согласился со мной исполин. – Но иного мнения придерживался фермер, у которого конфисковали тачку. Он категорически потребовал, чтобы кузен немедленно компенсировал ему все финансовые потери. Рома беспечно послал его к какой-то не очень приличной и не очень сознательной матери. А зря! Бедолага даже не подозревал, что бахчевод – заслуженный ветеран продолжительной трехкратной отсидки. К тому же фермер был личным другом известного рэкетира Зёни, бандитская группировка которого тогда была самой влиятельной как в Херсоне, так и в его ближайших окрестностях. Кузена взяли за «жабры» и ненавязчиво посоветовали побыстрей расплатиться с почтенным и многоуважаемым аграрием. Если, конечно, он не желает всю оставшуюся жизнь проработать на лекарства и на дорогостоящие услуги маститых медиков. Нижайшие просьбы «ходатаев» настолько тронули сердце сострадательного Ромы, что он даже невольно прослезился. И тут же бросился к земледельцу в надежде загладить свою непомерно глубокую, но абсолютно непредумышленную провинность.
Свободных денег у кузена в наличии не было, так как все средства он вложил в покупку почти что новенького «Мерседеса». Бахчевод немного покапризничал, но, в конце концов, согласился на замену «Опеля» вполне равноценным транспортным средством. Осталась всего лишь самая малость: перегнать первоклассную тачку из приграничного Луцка в благодатный и щедрый приморский Херсон. Однако Фортуна не просто отвернулась от Ромы, но ещё и основательно над ним поглумилась. Возвращаясь ночью домой, кузен нечаянно задремал за рулем и на огромной скорости вылетел с автотрассы. Автомобиль, как оказалось, летать абсолютно не умел и пытался самостоятельно затормозить о ближайшее встречное дерево. Рому спасла подушка безопасности, но покорёженные останки «Мерседеса» оказались годны лишь только на утиль.
«Мальчики» Зёни навестили кузена в больнице, принесли свежие фрукты и сладости и пожелали страдальцу крепчайшего здоровья и кавказского долголетия. Они также радостно сообщили, что их шеф, чтоб стимулировать быстрейшее выздоровление Ромы, приказал включить ему «счетчик». Теперь его задолженность бахчеводу будет с каждым месяцем возрастать на 12,5%. Поэтому посетители посоветовали кузену как можно быстрее продать его трёхкомнатную квартиру в Шуменском районе и дачу на Потемкинском острове. Квартиру и дачу Роме оставил его отец, мой крестный дядя Толя, когда переезжал на постоянное место жительства в Белоруссию. Кузену тогда ещё здорово повезло, что он юридически был в разводе со своей несчастной супругой, с которой постоянно то сходился, то расходился. Иначе его жена и дети, проживающие в частном доме в Поселке Нефтяников, могли бы запросто оказаться на улице. Кстати, дом принадлежал тестю Ромы, «правильному» менту из той старой гвардии, которую даже обнаглевшие бандиты боялись и уважали. Тот, если загнать его в угол, мог вырыть припрятанный в огороде «калашников» и «макаров» и устроить настоящую охоту на зарвавшихся рэкетиров.
Нина, жена Ромы, – воистину святая женщина, коль регулярно прощала мужу его бессчетные загулы и измены. У кузена был друг детства Алик Дымчук, известный в городе гуляка, козовод и бабник. Вот он-то неизменно и сбивал Рому с истинного жизненного пути. Сам Алик – парень развесёлый, видный и красивый. Но, по сути своей, оказался человеком бестолковым, жалким и никчемным. И жил-то он, если разобраться, за счет своего деловитого, сноровистого и оборотистого друга Ромы.
За год до наезда рэкетиров, после очередного скандала, тесть поставил Роме решительный ультиматум: или ты живёшь с женой и детьми, или же со своим блудливым корешем Аликом. А нужно признаться, что даже если кузен и охладел к Нинке, однако в детках своих он просто души не чаял.
Алик быстро сообразил, какой выбор сделает Рома, и понял, что его привольной и разгульной жизни пришел конец. Тогда он предложил кузену свой фантастичный, сумасбродный и абсолютно невыполнимый план. Рома ссужает Алику деньги, а тот через посредническую фирму едет в Америку и остается там на постоянное место жительства. А за год в Штатах он заработает столько денег, что сможет без особого труда расплатиться со своим старым товарищем.
– Но где же ты заработаешь такие деньги? – изумился Рома.
– Как где? В Голливуде! – пылко отреагировал Алик. – Там же актерам баснословные бабки платят!
– Но ведь ты даже толком английского языка не знаешь! – потрясенно вытаращился на приятеля Рома.
– Балбес! Я ведь буду сниматься в порнофильмах, а рычать, ахать и охать я превосходно умею! – просветил кузена провинциальный Дон Жуан. – Зрители таких фильмов куда смотрят? В корень! А корень у меня – о-го-го!!!
Как это ни странно, но Алику невероятно повезло, и ему-таки открыли визу в американском посольстве. Новоявленный звездун Голливуда улетел в США – и будто бы в воду канул. Тогда, в 1997 году, у Ромы не хватало свободной наличности и, чтобы помочь другу, он взял в банке кредит под залог своей квартиры и дачи. Так что продать уже заложенную недвижимость он был просто не в состоянии. А сердобольных граждан, алчущих одолжить ему нужную сумму, кузен почему-то так и не обнаружил. В стране разгорался очередной кризис. Ты же помнишь, Василий, какие тогда были задолженности по заработной плате.
– Собственно говоря, именно поэтому я и очутился здесь, в Португалии, – посетовал я.
– Рома лихорадочно метался между друзьями, знакомыми и родственниками, но неизменно без всякого результата, – бесстрастно продолжал излагать историю херсонского банкрота Степан. – Да и выплачивать проценты по банковскому кредиту он тоже теперь не имел возможности. А рэкетирский «счетчик» и далее неумолимо тикал и щелкал. И вскоре кузен буквально ушел в подполье, так как напоминания о долге стали непомерно назойливыми и довольно болезненными. Со временем должок Ромы почти вдвое превысил стоимость его квартиры и дачи. Наконец, на одной из бандитских сходок нетерпеливый фермер в сердцах воскликнул:
– Да чтоб он сдох, этот вонючий хорёк!
Лишённый воображения и не понимающий иносказания, Зёня воспринял это эмоциональное заявления земледельца буквально. Тем более, что он обязался вернуть корешу только стоимость «Опеля», а всё, что накрутит «счетчик», отходит его бригаде.
Рому выловили у дома его бывшей супруги, куда он шел повидаться со своими милыми детками. «Братки» даже не удосужились увезти кузена в какое-либо отдаленное и безлюдное место. В зарослях камыша на берегу речки Вонючки Рома совершенно «добровольно» подписал уже нотариально заверенную дарственную на передачу квартиры и дачи какому-то подставному лицу.
– Эти бумаги даже не годятся на туалетную бумагу, – нервно дёргался привязанный к старой вербе кузен. – Квартира и дача заложены в УкрВестИнвестКредитТранзит банке.
Как помнишь, банки в Украине тогда росли, как грибы после дождя, и тут же исчезали с деньгами своих не в меру доверчивых вкладчиков.
– Ты, видно, запамятовал, кто в Херсоне хозяин, – презрительно сплюнул громила, ответственный за финансовую дисциплину в области. – Зёне в городе платят все! Так что с твоим банком мы как-нибудь разберёмся. Считай, что полдолга тебе списали. Теперь гутарь нам, где вторая половина денег, и можешь проваливать ко всем чертям. По нашим сведениям, у тебя где-то припрятаны 26 795 американских доллара.
– Вас обманули! – истерически завизжал Рома. – У меня за душой ни копейки!
– Придется немного отодвинуть твою душу в сторону, – угрюмо забрюзжал сутулый, жилистый мордоворот, ответственный за воспитательную работу. – Вот тогда и увидим, что же ты там за душой зажилил! А вообще-то, прибивание мошонки ржавыми гвоздями к дереву здорово освежает память. А сучковатый кол, загнанный в «выхлопную трубу», запросто излечивает даже самый застарелый склероз.
Тут у шкафоподобного начальника операции зазвонил сотовый телефон:
– Да, Шеф! Бумаги подписал. А о заначке мы его ещё по-настоящему и не спрашивали.
Рома, как и я, обладает великолепным слухом, и он явственно расслышал звучащий из телефона рык непреклонного Зёни:
– Если не расскажет, где бабки – кончайте его на месте! Чтобы другим неповадно было! Зальете ему глотку водкой и притопите в речке! А менты потом всё спишут на бытовой несчастный случай!
– Босс! На кой хрен переводить водку на какого-то урода! – возмутился крепыш. – Ты же сам говорил: нет жмурика – нет и статьи! Тут рядышком в реке ямка есть, куда и табун бегемотов упрятать можно. Мы называем её «Притон “На дне”». Там у нас уже два несговорчивых клиента откисают. Обмотаем этого прыща куском якорной цепи – и адью! И тем двоим, что внизу, тоже веселей будет!
И громила по-свойски крикнул Роме:
– Эй, чувырло! Третьим будешь?!
– ОК! Уболтали! Коли не скажет, где «зелень» припрятал – мочите! – согласился босс, но строго предупредил: – Только смотрите, чтоб труп на поверхность не всплыл! А то я вас в такой ямке притоплю, что ваши косточки там даже батискаф не отыщет! Всё!
– Пухлый! А кто такой Батя Шкаф? – полюбопытствовал сутулый верзила.
– Ну-у-у, точно не знаю, – смущённо замялся начальник операции. – Наверно, очень крутой пацан, вроде Супермена или Ихтиандра.
– Нет. Видно, не круче Зёни, коли и он не сыщет, – засомневался жилистый костолом. – А что такое адью?
– Так по-французски называется белая полярная лисица, – разъяснил Пухлый своему пытливому напарнику. – Босс говорит, что мы reoep| не какая-то там мелкая шантрапа, а люди многоуважаемые и солидные. Поэтому и должны объясняться без всяческих грубых слов и матерных выражений. Допендрил?
– А-а-а! – понимающе закивал сутулый. – А кто такой Ихний Мандр?
– Ну, ты и тупарь, Жила! – поковырял указательным пальцем висок Пухлый. – И как только босс тебя, с таким IQ, ответственным за воспитательную работу назначил?! Воспитательная работа – дело тонкое, деликатное! А ты вместо того, чтоб воспитуемым тонкие иголочки под ноготочки загонять, все норовишь необструганную штакетину в задницу всунуть!
– Отстань, рашпиль! Нет у меня никакого IQ! – обиженно огрызнулся Жила, однако любознательность, в конце концов, возобладала: – А что это за хреновина – IQ?
Начальник операции надулся как индюк и с важным видом проинформировал своего коллегу:
– Это такой научный термин, коэффициент интеллигента называется. Для таких стопоров, как ты, объясняю: это количество извилин в твоей пустой башке. Так что твой личный IQ не превышает даже единицу. Ведь, как я помню, это была твоя любимая оценка в школе.
– Можно подумать, что этот IQ у тебя побольше, – презрительно сплюнул сутулый.
– А у меня, между прочим, IQ – 225! – гордо напыжился Пухлый. – А это побольше, чем у самого Ростроповича!
– Ростропович? Это тот парень, что на тюменской солярке миллиарды нагрёб? – с неподдельным уважением отозвался Жила. – И как же ты узнал свой IQ?
– Есть в Херсоне на улице Суворова частная клиника доктора Гардона, – поделился информацией с сотоварищем Пухлый. – За определенную плату он и проводит специальный тест на IQ.
Сидевший на капоте BMW рыжий, конопатый детина вдруг заржал, как необъезженный орловский жеребец.
– Чего ржешь, глухарь! – рявкнул на весельчака раздраженный начальник. – Фамилия доктора пишется через букву «Р», а не «Н»! Уж ты-то, как ответственный за связи с общественностью, должен его знать лично! Сейчас у нас ни один солидный банк, ни одна фирма не возьмет работника без сертификата доктора Гардона с тестом на IQ.
– Это не этому ли доктору около горкожвендиспансера памятник соорудили? – прищурился рыжий хохотун. (Прим. Рэкетир спутал д. Гардона с д. Джоном Говардом)
– Все может быть, – задумчиво почесал кончик носа Пухлый. – За последнее время он такие бабки на своем IQ наколотил, что и при жизни может себе такую громадину отгрохать. К тому же, говорят, что раньше он лечил всяческие венерические болячки. Послал меня как-то босс получить с него ежемесячный взнос за охрану его клиники. Доктор и предложил мне пройти тест на IQ. Я делал там всякие задания, а потом док мне и говорит, что мой коэффициент – 22,5. Ну, я-то сразу заподозрил, что тут что-то неладное. Пришлось провести доку эту… Как она называется? А! Коррекцию зрения! Доктор сразу же начал дико извиняться и объяснил, что по ошибке не туда запятую вставил. И тут же выписал мне заверенный сертификат качества.
– И во сколько же тебе обошлась эта справка? – не отставал с расспросами Жила.
Начальник с болью и состраданием взглянул на своего партнера и безнадежно махнул рукой:
– Как был ты, Жила, тормозом, так тормозом и остался. Это не я, это он мне заплатил! Доку этот сертификат обошелся в 250 долларов. Ну и плюс стоимость его разбитых очков. Сам понимаешь, ошибки ученых иногда дорого обходятся человечеству. Зато он теперь и на страшном суде подтвердит, что мой IQ – 225. Однако тебе к доку я ходить не советую. Зёня его как облупленного знает.
– Да нужен мне твой IQ! – не очень искренне отмахнулся сутулый. – Я ведь и без этого смердящего сертификата живу неплохо!
– Да. Пока ещё живёшь, – согласился Пухлый и неожиданно сурово прикрикнул. – Ладно! Кончай, Жила, базар! Достань из багажника тиски и давай, для начала, прищемим мальчику пальчики!
– А давай сразу начнём с двадцать первого? – оживился и заметно повеселел Жила.
– Нет! Строго в порядке очерёдности! – жестко отрезал Пухлый. – И заткни ему дупло кляпом! А то сейчас будет визжать, как резаный поросёнок!
– А зачем затыкать? – удивленно пожал плечами сутулый. – Видишь, вон там бараки, поверх камышей, за высоким забором? Так это Степановская психбольница. Оттуда и не такие вопли доносятся. Местные уже давно к этому привыкли. К тому же я где-то посеял мой плеер. А с воплями этого горлопана работать будет занятней и веселей.
– Ну, ты и садюга, Жила! – с отвращением содрогнулся начальник. – Это же живой человек! Ему ведь больно будет!
– Можно подумать, что с кляпом во рту ему будет совсем не больно! – пробурчал ответственный за воспитательную работу.
Морщинки на лбу начальника разбежались, разгладились, а на устах проявилась улыбка неисправимого романтика и мечтателя:
– Это совсем другое дело. Когда клиент просто безмолвно дергается, то как-то невольно вспоминается детство и школьные годы. Ну, помнишь, когда на уроке зоологии мы скальпелями живых лягушек кромсали.
И тут Рома достоверно осознал, что шутки у бандитов еще на прошлой неделе закончились. А жить-то, ох, как хотелось! Видишь застарелые шрамы на его запястьях! Нечеловеческим усилием он разорвал тугие путы и с разбега бросился головой прямо в зловонную воду. Вонючка вовсе не глубока и не широка, и только условно называется речкой. А такой отменный пловец, как кузен, запросто перенырнул её наискосок от берега к берегу. Рома проворно выбрался на заросший камышом берег и во все лопатки бросился в сторону города. Ему несколько раз стреляли вдогонку, но только одна единственная пуля слегка чиркнула его по предплечью.
Кузен добрался до телефона-автомата и позвонил тестю. И хотя тесть недолюбливал своего зятя, однако вовсе не жаждал, чтобы его малые внуки познали горечь сиротства и безотцовщины. На своем старом «Москвиче» Аркадий Афанасьевич вывез Рому в Николаев, посадил в львовский поезд и отправил его к нам, в Тернополь.
На тестевы деньги через туристическую фирму мы устроили Роме поездку на заработки в Европу. Кузен был так напуган бандитами, что за все три года ни разу не позвонил, не написал ни единого письма и не передал хотя бы краткой словесной весточки. Мы даже не ведали в точности, где он сейчас находится: в Италии, Франции, Испании или Португалии. И это просто чудо, что сегодня, совершенно случайно, мы встретили его на площади Дона Педро. А ведь уже через полгода после своего побега Рома мог бы безбоязненно вернуться в родной город.
Кузен даже не подозревал, что его бывшее жильё станет причиной очередного витка передела собственности и сфер влияния в городе. Банк, давший ему кредит, оказался под «крышей» крымских братков, которых поддерживала донецкая группировка.
Зёню «грохнули» среди бела дня прямо в его кабинете, и тут же начался отстрел его ближайших соратников. Фактически ни за что пострадал и бахчевод, тело которого нашли посредине принадлежащей ему плантации. По всей видимости, его выследили у офиса Зёни и предположили, что он крайне важная птица.
– А ты-то, Стёпа, как обо всём этом узнал? – наконец не выдержал я. – Я, житель Херсона, не в курсе местной криминальной разборки, а ты, тернопольский домосед, знаешь всё до мельчайших подробностей.
– Какой же ты всё-таки недоверчивый и подозрительный тип, Василий! – осуждающе покачал головой исполин. – Лично я узнал некоторые подробности этого провинциального детектива от Ромы, а некоторые – от его тестя. А он хоть и мент в отставке, но временами общается со своими бывшими коллегами.
У меня сразу же отпало желание спорить с великаном, у которого на все вопросы всегда имелись уже готовые ответы. Я ещё раз сочувственно взглянул на Рому, сопящего во сне с характерным приятным присвистом, и высказал мое авторитетное мнение:
– Похоже, что Невезение – второе имя твоего кузена.
– А знаешь, я бы так не сказал, – не согласился со мною товарищ. – Рома мог погибнуть ещё тогда, когда расплющил «Мерседес» о придорожное дерево. Однако отделался лишь синяками, ссадинами и легкими ушибами. Бандиты собирались утопить его в речке Вонючке после продолжительных и мучительных пыток. Но он как-то умудрился освободиться от пут и своевременно унести ноги. Ему стреляли вдогонку, но не попали. Уже здесь от безысходности кузен пытался свести счеты с жизнью и застрелиться. Но бродячие марокканские торгаши продали ему вместо настоящего пистолета подделку. Он намеревался повеситься в старом сарае, однако трухлявая балка перекрытия не выдержала. Сколько раз Рома оказывался на грани жизни и смерти, но, тем не менее, не пропал, а выжил. А ты говоришь, что он невезучий! Я уже не говорю, что мы с тобой впервые за два года выбрались в столицу, и нам посчастливилось встретить его в 700-тысячном городе. И это в какой-то мере обнадёживает. Очевидно, Всевышний дает Роме ещё один шанс хоть что-то изменить в его несуразной, сумбурной и бестолковой жизни. Быть может, последний. И я приложу все усилия, чтобы он не упустил эту уникальную возможность.
– Ты отправишь его домой? – вкрадчиво поинтересовался я.
– А за какие это шиши?! – вопросом на вопрос ответил Стёпа. – Между прочим, у меня тоже семья и дети. Кузен уже более трёх лет на заработках в Португалии, а в карманах лишь вольный ветер гуляет. Все деньги ушли на веселые застолья и на продажных женщин. И что же теперь? Вернётся домой голым, босым и не очень весёлым? Нет! Попрошу патрона, чтоб взял его в нашу фирму. Пусть поработает ещё с годик и привезет жене и детям хоть какие-то ценные подарки. А я уж присмотрю за кузеном и позабочусь, чтоб у него снова не завелись беспутные друзья вроде Алика Дымчука или Гриши Дановича.
– И где же теперь Рома в Херсоне проживать будет? Ведь у него даже своего собственного угла, и того не осталось! – с нескрываемой горечью отметил я.
– Ну почему же не осталось? И дача, и квартира кузена сейчас находятся непосредственно в его личном владении. Только он об этом ещё ничего не знает, – добродушно подмигнул мне Стёпа.
– Не может быть! Не для того в Украине создают банки, чтоб заниматься благотворительностью и филантропией!
– Да разве в этом кто-нибудь сомневается? – охотно поддакнул мне великан. – Уже через три месяца после исчезновения Ромы у многоэтажки, где находится его квартира, остановился черный джип и микроавтобус с затемненными стеклами. Из джипа с логотипом УВИКТ БАНК высадились три угрюмых клерка и деловито направились к дверям первого подъезда. К тому времени на улице уже довольно-таки заметно стемнело. Однако двое из служащих банка небрежно глядели на окружающий их Мир сквозь черные зеркальные окуляры. Это были экономисты нового поколения, то есть новой постсоветской генерации. Они носили строгие темно-серые костюмы, белоснежные рубахи, галстуки в крапинку и были обуты в черные лакированные туфли. По их стройным, но крепким и мускулистым телам было видно, что экономическую науку они изучали под руководством опытных специалистов в тренажерном зале.
Третий клерк, хлипкий интеллигентный очкарик, хотя и был одет в ту же униформу, что и его коллеги, но больше напоминал обыкновенного провинциального бухгалтера.
Члены банковской делегации поднялись на шестой этаж и позвонили в двери квартиры 35. Им открыл маленький плюгавенький мужичок, глупо улыбающийся на все свои тридцать два металлических зуба. Эх! Как жаль, что молодые клерки недостаточно прилежно изучали историю банковского дела! Тогда бы они знали, что такие грубые крупные коронки из белого металла в советские времена вставляли постояльцам колоний особо строгого режима.
– Вы хозяин квартиры? – процедил сквозь зубы более рослый клерк и, не дождавшись ответа, бесцеремонно отодвинул мужичка в сторону.
Пройдя вразвалочку по коридору апартаментов, банкиры по-хозяйски ввалились в хорошо освещенную гостиную. По разбросанным на столе объедкам и пустым бутылкам перцовки было очевидно, что совсем недавно хозяин и его гости совершали старинную древнеславянскую затрапезную церемонию «На троих». Несомненно, отсутствующие участники культовой трапезы покинули палату только для того, чтобы пополнить запасы яств и напитков, необходимых для завершения древнего ритуала.
– Гражданин Варивода! – бесцветным голосом произнес рослый банкир. – Вот уже шестой месяц Вы не погашаете кредит, предоставленный нашим банком под залог Вашей квартиры и дачи. Согласно условиям кредитования, Вы обязаны в течение недели освободить жилплощадь и передать её в распоряжение УВИКТ банка.
– А это с какой стати? – неподдельно удивился плюгавый.
Субтильный клерк мгновенно вытащил из папки стопку бумаг и передал её своему рослому коллеге, а тот в свою очередь предъявил документы озадаченному хозяину квартиры.
Мужичок долго изучал контракт, затем бросил его на стол, прямо в какую-то жирную лужицу, и порывисто направился к книжному шкафу. Оттуда он извлек засаленную ученическую папку, достал из неё небольшую книжечку и слегка помятую гербовую бумагу.
– Меня зовут Петров Иван Иванович… Тьфу ты, черт! Я хотел сказать, Иванов Петр Петрович! Вот мой паспорт! – и мужичок протянул клерку пахнущую ещё не высохшим клеем и свежими типографскими красками книжечку. – А вот это – дарственная, которая дает мне право на владение этой квартирой. И заметьте, подписана она за год до оформления вашего фик… фик… фик…
Плюгавый заглянул в папку и облегченно закончил:
– Фиктивного банковского контракта!
Глаза рослого клерка округлились и вылезли поверх его зеркальных очков:
– Это какое-то недоразумение! А где же Варивода Роман Анатольевич?!
– Переехал в Зимбабве на постоянное место жительства, где получил наследство от своего дальнего родственника, – слащаво улыбнулся мужичок и снова заглянул в папку. – А квартиру оставил мне как близкому другу, оказавшему ему неоценимую и немаловажную услугу. Сейчас я позвоню моему адвокату, и он поможет нам разрешить эту кон… кон… конфликтную ситуацию.
Плюгавый вытащил из кармана «моторолу» последней модели и нажал зелёную кнопку.
– Пухлый! Срочно приезжай! У меня гости из банка! И возьми с собой всех своих консультантов! – и мобильник исчез в кармане мужичка. – А Вы присаживайтесь и отдохните! Мой адвокат через пять минут будет!
И самозваный хозяин вновь наглядно продемонстрировал гостям все свои казенные стальные коронки. Если бы молодые клерки изучали «Психологию банковского клиента», то заметили бы, что улыбка у него была не очень-то искренней и вовсе не дружелюбной.
– А Вам не кажется, мои многоуважаемые коллеги, что нас здесь, прямо сейчас, пытаются нагло облапошить, – послышался голос более коренастого клерка, игра могучих мышц которого была видна даже через плотную ткань костюма.
Банкир неспешно подошел к плюгавому, снял свои зеркальные очки, любезно улыбнулся хозяину и не очень учтиво высадил кулаком все его передние фиксы. Затем финансист подобрал с пола паспорт и дарственную, отправился в туалет и с садистским наслаждением принялся раздирать их на мелкие части. С чувством выполненного долга он спустил остатки документов в унитаз, удовлетворенно сплюнул и развернулся к выходу. Последнее, что увидел клерк в своей яркой, но очень короткой жизни, было перекошенное ненавистью лицо плюгавого и занесённый над его головой топор.
Когда забрызганный кровью хозяин появился в дверях гостиной, субтильный клерк сразу же мышкой шмыгнул в угол и забился в щель между диваном и креслом. Его высокорослый напарник мгновенно побледнел и судорожно попытался сунуть свою дрожащую правую руку за левый борт пиджака. Видно хотел вытащить из внутреннего кармана удостоверение донора и предложить плюгавому возместить непредвиденную потерю крови своей собственной. Но не успел. Неказистый мужичок с ловкостью Зоркого Сокола метнул топор точно в голову своему зазевавшемуся оппоненту.
– Какая сволочь! Испачкал мой новенький костюм и рубашку! – яркой вспышкой мелькнула мысль в угасающем сознании финансиста.
Хозяин же схватил со стола Ромин кредитный контракт и в диком бешенстве принялся рвать и измельчать его до размеров мелкого карнавального конфетти. В это время притаившийся за диваном клерк втихомолку отправлял куда-то условленный сигнал со своего пейджера.
Из стоявшего внизу микроавтобуса выскочили семеро крепких мужчин в черной униформе с фосфоресцирующей надписью SECURITY на спине. Суровые ребята, с автоматами «Узи» наперевес, без лифта взбежали по лестнице на шестой этаж здания и яростным вихрем ворвались в апартаменты злостного неплательщика процентов. Их встретил торжественный приветственный салют из заряженной крупной картечью двустволки. И хотя тела вояк были защищены современными пуленепробиваемыми жилетами, однако нежданно оказалось, что у них есть ещё один очень важный неучтенный жизненный орган. И защищен он был всего лишь маской-капюшоном с широкими прорезями для глаз и рта. Со всей ясностью своего скудного ума стражи безопасности поняли, что их экипировка непригодна для проведения таких крупномасштабных миротворческих операций. Конечно, количества извилин в их мозгах от этой мысли, увы, никак не прибавилось. Тем не менее, количество свинца в черепных коробках двоих бойцов SECURITY прибавилось ровно на 45,5 грамма у каждого.
Остальные ратники открыли беспорядочный заградительный огонь, не давая озверевшему партизану перезарядить двустволку. Тому пришлось медленно отступать под натиском настырных профессионалов сначала в спальню, а затем и на балкон. Плюгавый отчаянно и очень метко отстреливался из пистолета ТТ, пока у него не закончилась последняя обойма. Тогда оставшиеся в живых ратоборцы SECURITY вышли на балкон и чуточку пожурили хозяина за неучтивость, неприветливость и негостеприимность. Во время этого журения плюгавый как-то неловко оступился и совершенно случайно вывалился из балкона на жесткую пешеходную дорожку.
А в это время у подъезда резко остановились три легковых автомобиля и из них как черти из табакерки выскочили юридические консультанты под предводительством адвоката только что почившего господина Иванова. У юристов не было пуленепробиваемых жилетов, но действовали они на удивление напористо и стремительно. Огонь из их мощных армейских АК-47 буквально подавил жалкое тявканье израильских хлопушек.
Сотрудники безопасности были загнаны на уже знакомый им балкон спальни, немного посопротивлялись для приличия и сдались на милость более юридически подкованного победителя. Консультанты слегка отчитали своих оплошавших оппонентов, а кое-кого даже немножко отшлёпали за профессиональную некомпетентность. Но в конце концов они успокоились, оттаяли и отпустили витязей из SECURITY на свободу. Правда, для отхода побежденным предложили тот самый экстремальный путь, только что проторенный неудачливым хозяином квартиры. Юристам было весьма любопытно: не высоко ли было спрыгивать их клиенту с шестого этажа на твердое асфальтное покрытие, да ещё и вниз головой.
– А где же была милиция? – с нескрываемым сарказмом остановил я словоизлияния моего друга.
– С милицией у Зёни были налажены дружеские отношения в духе взаимопонимания и сотрудничества, – успокоил меня былинный сказитель. – На углу квартала стояла патрульная машина, но при первых же залпах салюта сорвалась с места и на огромной скорости умчалась в сторону районного рынка. Милиционеры получили сообщение, что в торговом комплексе «Три богатыря» в виноводочном отделе какой-то взбешённый алкаш нахально требует у безропотной продавщицы сдачи. А это куда важнее, чем какие-то там пиротехнические эксперименты юных шалопаев. К дежурному по городу о перестрелке поступил всего лишь один сигнал от пенсионера Зельцина. Тот заявлял, что у его соседа за стеной гремит мощная артиллерийская канонада. Дежурный предложил доносчику хорошенько проспаться и впредь принимать алкоголь вовнутрь в более умеренных дозах. Дотошный ябеда настаивал, и дежурный просто перестал отвечать на его звонки.
А рано утречком в дверь Зельцина бесцеремонно позвонили. На пороге стоял чрезмерно упитанный майор милиции, а с ним и участковый, стыдливо прячущий свои горемычные глазки.
– Гражданин Зельцин! – гневно взревел майор, раздувая лоснящиеся от жира щеки. – Это Вы заявляли, что на Вашем этаже перестрелка, по лестничной площадке бегают вооруженные люди, а под окнами валяются четыре свеженьких трупа?! Предъявите трупы!
Пенсионер выскочил на балкон. Начинало светать, но было уже хорошо видно, что пешеходная дорожка внизу совершенно пустынна. Лишь чья-то заботливая рука посыпала её мелким речным песочком. Тогда Зельцин выбежал на лестничную площадку, внимательно осмотрел пол и, ликуя, воссиял:
– Вот, смотрите! Капли крови! Я видел через глазок, как бандиты выносили из квартиры Вариводы трупы в черных полиэтиленовых мешках!
– Да это же капли красного вина, разбрызганные таким же алкашом, как и ты! – зло рявкнул майор и старательно растер подошвой ботинка подозрительные пятна.
Затем он подошёл к входу в квартиру 35 и вытащил торчащий из дверной щели листок бумаги. На писульке печатными буквами значилось: «Уехал на курорт. Буду через два месяца. Рома».
– Вот видишь, пропойца! Никого дома нет!
– Да все жильцы дома могут подтвердить, что вчера здесь была настоящая бойня! – возмутился пенсионер.
На лестничной клетке начали собираться соседи с верхних и нижних этажей, тревожно прислушиваясь к чересчур громкому разговору.
– Граждане! – громоподобно провозгласил майор. – Довожу до вашего сведения, что пан Зельцин, Яков Михайлович, заплатит штраф в размере трёхмесячной минимальной зарплаты за ложный вызов милиции и введение в заблуждение представителей правоохранительных органов! Есть ещё желающие присоединиться к оштрафованному?!
Ему ответил поспешный топот многочисленных ног и многократно отраженное эхо захлопываемых входных дверей. На лестничной клетке стало на редкость безлюдно и тихо.
– Вот и замечательно! – расплылся в самодовольной улыбке майор и кивнул головой в сторону пенсионера. – Участковый! Оформляй пьянице максимальный штраф, чтоб не совал свой сопливый пятак куда не надо!
– Пан майор! Вы были абсолютно правы! – отчаянно взвыл Зельцин, увлекая начальника за руку в свою квартиру. – Я из семьи потомственных алкоголиков и психопатов! Ну, выпил вчера немного лишнего! А чего только не почудится и не примерещится в пьяном угаре! А может, обойдемся без штрафа?! Хотите, я напишу Вам заявление, что ничего не знаю, ничего не видел и ничего не слышал?!
Попервоначалу майор был тверд, как несокрушимая гранитная скала, но потом смягчился и снизил Якову Михайловичу штраф до уровня минимальной месячной пенсии. Пенсионер тут же заплатил представителю власти штраф, причем наличными и без всякой квитанции или расписки. На следующий день на последние сбережения Зельцин приобрел на рынке старенький наган и две коробки боевых патронов к нему впридачу.
– Отныне, – прилюдно заявил пенсионер, – Я буду разрешать конфликты с соседями и незваными гостями полюбовно, то есть без привлечения правоохранительных органов.
– Послушай, Степа! – снова вмешался я в повествование исполина. – А как представители УВИКТ банка отреагировали на такое вопиющее беззаконие?
– На первых порах – и вовсе никак! – озадачил меня гигант. – Ночью, после кровопролитной битвы за квартиру 35, в Херсонском филиале банка произошел сильный пожар из-за спонтанного возгорания неисправной проводки. Причем внутри помещения банка все выгорело буквально дотла. Однако местные газеты усомнились в версии о самопроизвольном возгорании, так как на следующий день из сотрудников банка никто, кроме уборщицы, на работу не вышел. Пожарные не обнаружили в помещении никаких остатков банковской оргтехники, а внутри сейфов не оказалось даже малейших признаков пепла или копоти. Это свидетельствовало, что камеры сейфов были опустошены ещё до начала пожара. Видно мальчики Зёни не упустили возможности поживиться собственностью УВИКТ банка.
Операция «Возмездие» была проведена через две недели, и группировка Зёни прекратила свое непродолжительное существование. А все документы, удостоверяющие, что квартира 35 принадлежит банку или какому-то иному лицу, оказались уничтоженными. Хорошо ещё, что Рома пред отъездом за границу оставил тестю генеральную доверенность на ведение всех своих дел. Аркадий Афанасьевич вскрыл квартиру, сделал там капитальный ремонт и начал сдавать дачу и жилплощадь кузена порядочным квартирантам за приличную оплату. Эти деньги обеспечили Нине и Роминым детям более-менее сносное существование.
– Постой-ка, дружище! – в который уже раз не удалось мне сдержать моих бурных эмоций. – Мы ведь живем в век информатики, и филиал банка должен был отчитаться о предоставленном кредите перед своим генеральным офисом в Киеве. Так что, рано или поздно, УВИКТ банк должен был предъявить свои права на Ромину недвижимость.
– Но дело в том, что через два месяца после кончины бригады Зёни УВИКТ банк и сам полностью прекратил свое существование! – сызнова ошарашил меня Стёпа. – В то время Америка и её союзники прилагали максимальные усилия, чтоб оторвать Украину от России. Нас настойчиво звали в НАТО, обещая в неопределённом светлом будущем, как родных, принять в братскую Объединённую Европу. Президент Украины проповедовал политику «Ни вашим, ни нашим» и оправдывался тем, что его страна и Россия повязаны многовековыми экономическими связями. Разрыв с северным соседом приведет к тому, что сотни крупных украинских предприятий безвозвратно обанкротятся, а десятки тысяч высококвалифицированных рабочих попросту окажутся на улице. Особенно это касается предприятий военно-промышленного комплекса. В ответ руководители европейских стран призвали своих бизнесменов осваивать перспективные восточно-европейские рынки. Так компании Грюндиг и Томсон решили создать совместные с украинской стороной предприятия по сборке современной электронной бытовой техники. В том числе и на базе Херсонского полупроводникового завода. В перспективе планировалось здесь же наладить производство комплектующих для нескольких сборочных заводов Украины. Финансирование запланированных работ должно было проводиться как раз через рекомендованный правительством УВИКТ банк. Западный партнер по неопытности сразу же перевел очень крупные средства на счет этого сверхнадёжного банка. А оттуда деньги были незамедлительно переброшены на Кипр, затем в Белиз, потом на Каймановы острова; а далее на Багамские острова, в Королевство Бахрейн и уже неведомо куда дальше. Когда же европейский компаньон слегка встревожился, то представители банка хладнокровно успокоили своего неоправданно нервничающего клиента. Оплошность была вызвана сбоем компьютера и человеческим фактором, очевидно из-за того, что в логотипе банка присутствует слово «Транзит».
Правление банка всем составом срочно вылетело на Кипр, чтобы вернуть назад невесть где заплутавшие капиталы. Целый день финансисты бегали по кипрским банкам и представительствам разных фирм, чтобы выяснить, куда же запропастились деньги добропорядочных европейских инвесторов. А вечером, когда уже начинало смеркаться, они утомленные, но удовлетворенные вернулись в свою тихую прибрежную гостиницу. Банкиры перекусили и отправились на пляж, чтобы освежиться и смыть пот со своих утомленных дневными заботами тел. Ушли – и не вернулись. Обслуга гостиницы всполошилась лишь только утром, не обнаружив постояльцев на белоснежных постелях их люксовых номеров. Разбросанную одежду украинцев нашли на пляже, и следы от этого места вели только в одном направлении – к морю.
После непродолжительного расследования местная полиция пришла к заключению, что украинские финансисты были съедены прожорливыми белыми акулами. Многочисленные свидетели видели плавники этих ужасающих хищников у самого берега неподалеку от гостиничного пляжа.
Пропали и банковские документы, которые члены правления изучали на террасе гостиницы перед самым своим фатальным исходом на пляж. Ночью их неизвестно куда сдул со столиков чересчур свежий морской ветер. Как выяснилось позже, в день отъезда финансистов на Кипр все капиталы УВИКТ банка по какому-то странному недоразумению были также переведены куда-то за границу.
Вдобавок ко всем бедам, в банковскую компьютерную систему проникла опустошающая вирусная инфекция, которая буквально стерла с лица Земли архивные документы и отчетность этого финансового учреждения. После атаки таинственных хакеров уже невозможно было определить, каким образом и в какие стороны разбрелись колоссальные капиталы вкладчиков, пайщиков и инвесторов банка.
– Дайте мне только наложить мои волосатые лапы на глотки этих хитрозадых хакеров! – в бешенстве вопил самый крупный из пайщиков банка, разбогатевший на продаже черного и цветного металлолома за границу. При его непосредственном участии было демонтировано и разобрано на лом оборудование нескольких сотен предприятий бывшей Советской Украины. Будучи избранным народным депутатом, он напористо и беззастенчиво лоббировал интересы УВИКТ банка в парламенте и правительстве Независимой Украины.
– Я потрачу все мои оставшиеся средства, чтобы найти и покарать этих гнусных «вирусников»! – не унимался незадачливый бизнесмен, а также депутат от правящей партии. – Тогда они на своей собственной шкуре познают, что такое мутация, инкубация, депиляция и кастрация!
Замечу тебе, Василий, как вирусолог вирусологу, что у народного избранника было весьма специфическое понятие о современной микробиологии. Однако именно эти необдуманные слова взбешённого пайщика и заронили в души западных инвесторов ничем не обоснованные подозрения и сомнения. Им почему-то вдруг почудилось, будто «вирусники» и пропавшие члены правления банка – одни и те же самые ответственные лица.
– Как бы там ни было, но деньги доверчивых западных инвесторов исчезли бесследно и безвозвратно. Надёжный банк «лопнул», словно раздутый мыльный пузырь, – печально вздохнул Степан. – А за это нелепое, роковое и трагическое стечение обстоятельств довелось расплачиваться рядовому украинскому налогоплательщику. Совместные предприятия создавались под гарантии правительства, которое обязалось вернуть западному партнеру все непредвиденные финансовые потери.
Однако европейцы оказались не на шутку озабочены неожиданным фиаско, казалось, несокрушимого украинского банка. Конечно, бывают случаи, когда в каком-то регионе мира бесследно исчезают значительные суммы денег. Но когда впридачу к несметным средствам начинают бесследно исчезать и живые люди, то это уже существенно пугает и настораживает. Расследование поручили тому самому агенту Интерпола, который так блестяще отличился на кокаино-марихуановном фронте. Его срочно перевели со скучного латиноамериканского участка на более интересное и перспективное восточно-европейское направление. Агенту значительно повысили жалование, присвоили следующее звание, а также новый, более высокий индекс 00Х. Будем откровенны, интерполовец не очень возрадовался такому повышению, так как уже имел несчастье столкнуться с непредсказуемым постсоветским криминалитетом. Более того, ему в срочном порядке пришлось изучать русский, украинский, польский и белорусский языки.
Прибыв на Кипр, 00Х сразу же заметил, что дело об акулах-людоедах было грубо сшито белоснежными нитками десятого номера. Во-первых, вода у берегов Кипра имеет повышенную соленость, которую акулы не очень-то и хорошо переносят. Во-вторых, все свидетели, которые видели плавники хищников, оказались уроженцами России и Украины, преследуемыми на родине по политическим мотивам новыми авторитарными правителями. Этих гонимых правозащитников и диссидентов беспочвенно обвиняли, по топорно сфабрикованным уголовным делам, в растрате, хищении, жульничестве и мошенничестве. В-третьих, на Кипре не было официально зарегистрировано ни единого случая неспровоцированного нападения акул на пляжных купальщиков.
Когда агент указал на это местному офицеру полиции, тот только равнодушно пожал плечами:
– Да. У нас на пляжников акулы пока ещё не нападали. Но вот в соседнем Израиле уверяют, что их гражданина Иона заглотала очень крупная рыбина: то ли кашалот, то ли китовая акула. Израильтяне даже утверждают, что у них есть собственноручно написанная Ионом жалоба на недостойное поведение морского обитателя. И кто Вам сказал, что нападение акул было неспровоцированным? Да вы же знаете этих сумасшедших русских! Не удивлюсь, если они сами хватали хищников за плавники и хвосты, стараясь насильно их вытащить из моря на сушу. Стоит ли тогда сетовать, что бедные рыбки на них немного обиделись?
– Банкиры были не из России, а из Украины, – холодно уточнил немецкий сыщик.
– Не спорю! Страны эти теперь, несомненно, разные, – охотно согласился кипрский полицейский. – Да вот только дурь у их населения абсолютно одинаковая! Видимо, сказывается их многолетнее совместное проживание под гнётом тоталитарной Империи Зла!
Агент 00Х явственно осознал, что содействия и помощи от местных властей в дознании этого дела ему во веки веков не дождаться. Немцу пришлось проявить неординарную изворотливость, изобретательность и настойчивость. В результате он выяснил, что в день гибели финансистов из аэропорта в Ларнаке на Родину вылетели пять украинских туристов, въезд которых на территорию Кипра зафиксирован не был. Именно столько банкиров и было съедено ненасытными средиземноморскими акулами. Всеми правдами и неправдами агенту удалось достать записи камер наблюдения ларнакского аэропорта. К его величайшему огорчению, четверо туристов проходили контроль в огромных широкополых шляпах и в черных зеркальных очках, закрывающих половину их лиц. Единственная дама из этой группы обгоревших на солнце туристов стыдливо прикрывала личико полупрозрачной шелковой косынкой. Когда же женщина после регистрации наклонилась за своим чемоданчиком, её очки соскользнули и начали падать. Дама резко извернулась и ловким движением руки подхватила уже летящую на плиточный пол оптику. Косынка предательски провисла и распахнулась всего лишь на какую-то долю секунды. Но этого было достаточно. Агент готов был побожиться на Библии, что видел лицо заместителя председателя правления банка, Мельничук Галины Иосифовны. Но так как подозреваемая в этот момент чересчур низко наклонилась, то экспертиза со стопроцентной достоверностью идентифицировать туристку с пани Мельничук оказалась не в силах.
Результаты расследования произвели сильное впечатление на доверчивых европейских предпринимателей. И когда министр финансов Украины посоветовал западной стороне в дальнейшем финансировать совместные предприятия через супернадёжный УкрМиражФорсажФантом Банк, представитель Грюндига заметил, что и предыдущий банк был тоже рекомендован украинским правительством как заслуживающий особого доверия. И если деньги начнут исчезать не только транзитом, но ещё и с форсажем, то экономика Объединенной Европы этого попросту не выдержит. Поэтому немецкая сторона решила отказаться от идеи создания совместных предприятий, а возвращённые Украиной деньги вложить в проект строительства большого адронного коллайдера в Швейцарии. Немецким бизнесменам уже давно говорили, что Восток – дело тонкое. Но сотрудничество с Восточной Европой оказалось делом не просто тонким, а сверхутончённым. Поэтому первоначально необходимо с помощью ускорителя частиц изучить природу, свойства и особенности тонкой материи. А уже только потом инвестировать средства в непредсказуемо «тонкую» экономику Украины.
От этой невероятной, головоломной истории, рассказанной словоохотливым гигантом, моя голова начала не только болеть, но даже гудеть, трещать и раскалываться. Я, конечно, слышал о херсонском «крестном отце» Зёне, о бандитских войнах за сферы влияния, о рэкетирском беспределе и о неожиданно лопнувших банках. Но откуда Степан Андреевич Тягнибеда почерпнул такие подробности – было для меня загадкой.
– Ну, ты и фантазёр, Степа! – устало усмехнулся я. – Могу ещё поверить, что некоторые детали этой истории ты мог узнать от Ромы, а отдельные части – от Аркадия Афанасьевича. Но, по моему разумению, эпизоды из битвы за квартиру 35, притча о крушении УВИКТ банка и легенда об агенте 00Х высосаны тобой из пальца.
– А я вовсе и не претендую на то, что моя история – чистейшая правда, – немного нервозно отреагировал на моё замечание Стёпа. – Как ты справедливо заметил, основана она на рассказах информаторов и очевидцев, откровенность которых я гарантировать не в состоянии. А о баталии за квартиру 35 мне рассказал её непосредственный участник, который единственный остался в живых после разгрома группировки Зёни. Это был тот самый тщедушный клерк, который притаился в углу между диваном и креслом. Улучив момент, когда юристы выносили трупы, он выскочил из квартиры, прокрался на верхний этаж и тихо притаился за люком мусоропровода. Когда же страсти улеглись, он выскользнул из подъезда злополучного дома и, не заходя в свою квартиру, отправился на автовокзал. Оттуда он добрался до родной Каховки и спрятался в доме своей матери. Вова Верченко начинал свою трудовую деятельность в бухгалтерии АТП под руководством моего покойного тестя. В своё время он был главным претендентом на руку и сердце моей будущей супруги. Но когда Любаша вышла замуж за меня, он уехал в Херсон, повысил свою квалификацию и поступил на работу в АВАЛЬ банк. Затем его переманил УВИКТ банк, пообещав более высокую должность, повышенный оклад и перспективу профессионального роста.
В дни склок и ссор моя Любаша не раз сетовала, что лучше бы выбрала себе в супруги Володю Верченко, чем меня, беспробудного охламона. И была бы тогда она спутницей жизни преуспевающего банкира-финансиста, а не бессменной нянькой безмозглого кретина, лоботряса и выпивохи. Однако день битвы за Ромину квартиру оказался последним в головокружительной финансовой карьере Вовы Верченко.
Я ненароком встретил его в Каховке, когда отвозил дочерей на очередные каникулы к бабушке. Он шёл по переулку, мелко дрожа, по-старчески сгорбившись и пугливо оглядываясь по сторонам. Вова был сед как лунь, хотя ему ещё и тридцати пяти лет не стукнуло. Я имел неосторожность окликнуть его, и бедняга чуть-чуть не описался от страха. Мне с трудом удалось успокоить его, затащить в пивную и угостить кружечкой холодного пива. Бывшему финансисту нужно было с кем-то поделиться тем непомерным ужасом, который ему пришлось пережить в квартире высотной многоэтажки. После третьей кружки он поведал мне всё до мельчайших подробностей. Вова раньше даже представить себе не мог, что работа банкира куда опаснее, чем профессия дрессировщика, змеелова или шахтера. Он принял решение больше не возвращаться в банк, а заняться мирным и безопасным сельским хозяйством.
– Лучше копаться в своей земле на участке матери, чем лежать в чужой земле с простреленной насквозь головой, – невыразительным голосом произнес мученик.
– Ага! Так это Вова Верченко рассказал тебе об агенте 00Х и о крахе УВИКТ банка?! – понимающе кивнул я Степану.
– Нет. Об этом мне рассказал Микаэль Кристиан Штоффер, – озадачил меня исполин.
– А это ещё что за гусь?! – удивленно уставился я на друга.
– Это и есть настоящее имя агента Интерпола 00Х, – в очередной раз выбил почву из-под моих ног великан. – Я познакомился с ним при довольно-таки забавных обстоятельствах. Я как раз сидел в гостиной моей квартиры и смотрел прямую трансляцию футбольного матча Динамо – Металлист. В дверь позвонили. Открываю. А в дверях стоит белобрысый очкарик среднего роста и срывающимся голосом говорит:
– Позвольте мне позвонить с Вашего домашнего телефона, а то у меня антенны нет. Я Вам заплачу.
И показывает мне свой супер-пупер экстра мобильник. По лёгкому, но всё-таки уловимому акценту я сразу же понял, что он иностранец.
– Пожалуйста! Сколько угодно! – благожелательно говорю я, приглашаю джентльмена в зал и протягиваю ему трубку моего беспроводного телефона.
Очкарик суетливо набрал какой-то длинный номер, долго ждал и, наконец, по-английски заорал в трубку:
– Срочно выясните, есть ли у Галины Мельничук сестра или кузина, и узнайте её имя и фамилию.
А я как раз недавно прошёл курсы ускоренного изучения английского языка по методу доктора Сивоконя и по-английски отвечаю неврастенику:
– Можно было и не звонить так далеко. Спросили бы у меня. Галина – моя бывшая одноклассница. Мы с ней за одной партой сидели. Галя у своей мамы единственная дочка. Её отец – военный и погиб в Афганистане, когда девочке было всего четыре годика. Кузин у неё тоже нет, но есть два двоюродных брата, которые сейчас живут где-то в Канаде. Мама Гали, Мария Львовна, живёт на нашей лестничной площадке – дверь напротив. Но дома её сейчас нет. Две недели назад она уехала отдыхать не то на Багамские, не то на Бермудские острова. Галина полно-стью оплатила ей эту поездку. Сама же Галина Иосифовна живет в Киеве и стала большой «шишкой» в каком-то солидном столичном банке.
Джентльмен слушал меня с широко разинутым ртом и с до безобразия выпученными серыми глазёнками. По мере того как я говорил, глаза его всё округлялись и округлялись, а безвольная челюсть провисала всё ниже и ниже. И тут по телефону ему начали что-то очень быстро говорить. Лицо белобрысого стало белей, чем свежевыбеленный потолок моей гостиной. Трубка выпала из ослабевшей руки моего гостя и с глухим звуком упавшего трупа грохнулась о покрытый персидским ковром пол.
Вижу, ещё самую малость, – и белобрысого очкарика хватит острый сердечный приступ. Господи, думаю, ещё не хватало, чтобы в моей квартире окочурился какой-то важный иностранец. Хорошо, что в нашем доме всегда есть в должном количестве бальзам, изготовленный по рецепту моего славного прадеда Андрея. Бегу к серванту, хватаю графин, наливаю полный стакан, подношу к побелевшим губам джентльмена и громоподобно командую: «Пей!»
Очкарик послушно осушил посудину, и я с удовлетворением отметил, что щёчки его начали медленно-медленно розоветь. Однако, чтобы незваный гость окончательно очухался и взбодрился, в него пришлось влить ещё два полных стакана. Ты же в курсе, что бальзам деда Андрея – это настой сбора лечебных трав на чистейшем самогоне тройной перегонки. У герра Штоффера не просто развязался язык, его буквально прорвало от острого приступа словесного поноса. Весь вечер и всю ночь он рассказывал мне историю своей жизни: от детства в коротких штанишках до роковой встречи с прекрасным призраком на лестничной площадке нашего дома.
Не буду, Василий, «грузить» тебя фактами из богатой биографии агента 00Х. Расскажу только самое важное. Сразу же после просмотра записи камер наблюдения кипрского аэропорта Микаэль Штоффер примчался в Киев. В его присутствии милиция вскрыла апартаменты пропавших без вести банкиров. С первого взгляда было заметно, что бывшие постояльцы возвращаться сюда больше не собирались. По словам коллег, Галина Мельничук была женщиной одинокой и скрытной. Тогда Штоффер отправился к её матери в Тернополь, чтобы точно разузнать: был ли у неё тайный друг или очень близкая закадычная подруга. Когда агент поднимался на площадку нашего этажа, то увидел, как из квартиры матери Мельничук вышла моложавая женщина в дорогом и элегантном светло-кремовом костюме. 00Х опешил. Женщина была ondngphrek|mn похожа на пропавшую банкиршу, только волосы у неё были не черные, а золотистые.
– Пани Мельничук? – неуверенно пролепетал интерполовец.
Дама удивленно взглянула на джентльмена, невинно захлопала своими длинными ресницами и неожиданно звонко и искренне расхохоталась:
– Вы, наверно, спутали меня с моей старшей сестрой Галей! Мы с ней в детстве были настолько похожи, что нас даже учителя в школе не различали. А когда мы подросли, то к ней постоянно цеплялись кавалеры, с которыми я раньше встречалась. С тех пор Галя и начала красить волосы в черный цвет, чтобы её со мной больше не путали.
– Вы разве не знаете, что Ваша сестра погибла? – удивился Штоффер.
Улыбка тут же слетела с уст разговорчивой дамы, и её лицо мгновенно осунулось и помрачнело. В её огромных черных глазах предательски заблестели слёзы тоски, унынья и величайшей печали.
– Я знаю. Галю съели акулы, – с трудом выдавила из себя женщина. – Но мама не верит. Она сейчас в церкви и молит Господа о чудесном спасении моей сестрички. Я как раз иду туда, чтобы забрать маму домой.
– Вам помочь? – галантно предложил Микаэль.
– Благодарю. Но, наверное, не надо. Мама сейчас в таком состоянии, что её лучше не тревожить. Если Вы хотите ещё о чем-то узнать, то подождите меня здесь немножко. Минут через десять–пятнадцать я приведу маму домой. Вот тогда и поговорим вволю.
И дама легко и стремительно сбежала вниз по лестнице. Агент стоял на площадке и терпеливо ждал возвращение матери и сестры банкирши. Стоял, ожидал, но не находил себе места. Какое-то несоответствие того, что он увидел и услышал, не давало ему покоя. И только после часа бесплодного ожидания Штоффер понял, что так сильно его тревожило. У сестры было светлое платье, светлые туфли и светлая сумочка, что никак не соответствовало её траурному настроению. И была ли у Галины Мельничук сестра? Он проклял себя за то, что так небрежно изучил биографию пропавшей банкирши. Агент схватился за мобильник, но тот так не вовремя отказал ему в повиновении. Тогда он и позвонил в мою дверь.
– Микаэль! Что же ты сразу не объявил её в розыск? – упрекнул я нового друга.
– Бесполезно, – безнадежно махнул рукой Штоффер. – Она уже давно сменила не только парик, но и платье. А предсказать, в каком направлении она теперь движется, практически невозможно. Даже если кто-то случайно её и задержит, она легко откупится от любого вашего полицейского. Такая уж у вас страна. Эх! Если б я её сразу задержал! Я бы мог прослыть гениальным сыщиком, раскрывшим преступление века!
Утром агент 00Х покинул мой дом, и после этого я больше ни разу его не видел. Так что, Василий, можешь быть спокойным. УВИКТ банк уже никогда не воскреснет, и на Ромину квартиру законного права уже никто никогда не предъявит.
Неожиданно автоматически включилось освещение вокзала, а также подсветка изящных ажурных сводов. Со стороны реки Тежу подул свежий, насыщенный влагой ветерок, и я почувствовал, как моё тело невольно покрылось гусиной кожей. Ветерок постепенно крепчал, и сладко дремлющий Рома беспокойно заёрзал на своём жестком ложе, а затем зябко поёжился.
– А ты оказался прав, Василий, – услышал я безмятежный голос великана. – На фоне звездного неба при ночной подсветке «Ориенте» не просто будоражит воображение, но и буквально завораживает.
Степан неспешно вытащил из сумки смятую ветровку и бережно укрыл своего свернувшегося в клубочек кузена. Мы безмолвно сидели на широкой скамье остановки, взирали на спящего Романа и думали о той тонкой, незримой грани, которая иной раз отделяет нашу жизнь от подкравшейся смерти. И пусть злой рок, нависший над человеком, порой кажется безжалостным и неотвратимым! Однако нередко жажда жизни и страстный порыв спасают нас от неминуемой гибели и лютой кончины. А жить на этой прекрасной, цветущей и гостеприимной планете всё-таки стоит.
