Феликс ГУТНОВ. Адаты западных осетин

ДРЕВНИЕ ОБРЯДЫ ДИГОРСКОГО ОБЩЕСТВА (1844 г.)

Интерес к обычному праву со стороны кавказоведов всегда был обусловлен объективными причинами. Как неоднократно отмечалось еще в дореволюционной историографии, у большинства народов Северного Кавказа, не имевших в прошлом письменно фиксированных законов, адаты были единственным видом правил, на которых держались взаимоотношения и быт горцев. «Вся их жизнь регулировалась обычаями, передававшимися по устной традиции из поколения в поколение» (Гарданов 1960, с. 14).

В отечественной науке досоветского периода сбор и обработка материалов по обычному праву народов Северного Кавказа достигли определенных результатов. Достаточно вспомнить исследования и публикацию источников А. Яновского, С.М. Броневского, В.Б. Пфафа, Ф.И. Леонтовича, М.М. Ковалевского и др. В досоветское время в целом изучение адатов ненамного изменилось. Напомним слова Гарданова, сказанные более полувека назад: «использование материалов по обычному праву кавказских горцев лимитируется сравнительно небольшим кругом изданных источников (курсив мой – Ф.Г.), среди которых главное место занимают сборники адатов, составленные в 40-60-х гг. XIX в. по заданию русской администрации на Кавказе» (Гарданов 2004, с. 180). Однако, отметил Пфаф, эта работа затруднялась тем, что «осетинское обычное право по местностям весьма различно и во многих отношениях оно совсем еще не определено. Почти каждый аул имеет свои особенные юридические обычаи, но между ними есть много общих» (Пфаф 1871, вып. I, с. 188). По мнению современных исследователей, «в ситуации с обычным правом положение усугубляется еще и тем, что значительная часть правовых обычаев многих народов пока еще даже не описана (курсив мой – Ф.Г.), а значит, не введена в научный оборот» (Ким 2003, с. 5).

Необходимо также четко выяснить, насколько надежны уже найденные и опубликованные сборники. Это тем более необходимо сделать, что известные списки обычного права содержат противоречивые, а нередко и просто ошибочные статьи. В связи с этим становится понятной актуальность выявления, проверки и публикации как целых списков, так и отдельных норм обычного права осетин.

В данной статье рассматривается один из ранних сборников адатов западных осетин, «Древние обряды Дигорского общества. (1844 г.)».

На протяжении нескольких столетий обычное право отражало социальную структуру того или иного общества. Обычное право Западной Осетии формировалось (преимущественно) в трех средневековых социумах: Тапан-Дигора¹, Стур-Дигора² и Донифарс³ (иногда к ним добавляют Лезгор). Первоначально возникли Стур-Дигора и Тапан-Дигора; Донифарс выделился позднее.

Наиболее ранние сведения об осетинских обществах сохранились в летописях и т.н. «списках» российских посольств на Кавказе. Например, в «Никоновской» летописи привлекает внимание сюжет о пребывании на Северном Кавказе осенью 1565 г. отряда (500 стрельцов и 500 казаков) Григория Плещеева. Он был послан Иваном Грозным для поддержки отца его жены Марии – кабардинского князя Темрюка. При помощи русских войск Темрюк «воевал Шепшуковы улусы да воевал Татцкие земли близ Скиньских городков и взяли три городки: Мохань, город Енгирь, Каван и мирзу Телишку убили и людей многих побили» (Кушева 1950, с. 276).

Е.Н. Кушева в названии городка «Каван» видела осетинский аул Кобан в Тагаурии, а в «Сонских кабаках» – сванов (там же). Вероятной представляется гипотеза Л.И. Лаврова, усмотревшего в «Татских землях» искаженное название Куртатинского ущелья (Лавров 1982, с. 206). «Скиньские городки» рассматриваемый документ расположил рядом с «Татцкой землей». Первое наименование В.Б. Виноградову и Т.С. Магомадовой представляется производным от названия «Лескенские». Действительно, на р. Лескен существует несколько одноименных аулов, а само слово имеет ираноязычную основу⁴. Следовательно, «Скиньские городки» могли локализоваться в Дигорском обществе. Термин «Каван», скорее всего, аул Кабановых – Кабантикау на р. Лескен недалеко от входа в Дигорское ущелье. Название «Мохань» Виноградов и Магомадова считают искаженным осетинским «махон» – наш. Возможно, это наименование аула на границе с кабардинцами. «Енгирь» может происходить от дигорского «янгеран» – угроза. Такое «пугающее» название логично для населенного пункта в пограничной зоне (Виноградов, Магомадова 1981, с. 48).

Интересные сведения об осетинах отложились в т.н. «статейных списках» посольств России, судя по которым, во второй половине XVI в. через Осетию проходили маршруты русских посольств в Закавказье. Горцы оказывали им всемерную помощь (Полиевктов 1932, с. 29). Например, владелец Ларса Салтан оказал «большую помощь» посольствам Родиона Биркина (1587 г.) и Семена Звенигородского (1589 г.). Салтан дал слово: «яз ныне хочу государю же служити по свою смерть… и на непослушников государевых воеводами и с кабардинскими князи ходити готов и на том государю правду даю, шертую, и вас провожаю до грузинские земли» (Белокуров 1889, сс. 150-154).

В августе 1604 г. Дарьяльским путем в Грузию воспользовалось посольство М.И. Татищева. Осетинский «старшина» высокогорного аула Джимара Берозов обеспечил членам посольства безопасный проезд, кров и пищу (там же, сс. 454, 457).

Первое (в середине XVII в.) упоминание представителя дигорской знати в русских источниках связано с владельцем Донифарса Карабугаевым. Поздней осенью 1650 г. по пути в Грузию послы России Толочанов и Иевлев остановились в Анзоровой Кабарде. Сюда приходили «из гор два человека дигорцев смотреть государевых послов, а имена их Смаил да Чибирка. Им задали вопрос “отколе пришли, и каково владения, и для чево пришли”. И они сказались дигорцы. Жилище их в горах, вверх по реке Урухе, а владелец у них Алкас мурза Карабгаев; а владенье его четыре кабака. А в кабаке, сказывали, жильцов дворов по двести и больше» (Полиевктов 1926, с. 120).

Выяснение характера социального устройства Северной Осетии более интенсивно пошло с 40-х гг. XVIII в., когда «зело потребно стало достаточно ведать о народах, находящихся около границ российских» (ЦГА РД, ф. 1. оп. 1, д. 1. л. 7), в том числе и об осетинах. Сведения о них собирались посредством опросов кабардинских и кумыкских владельцев, «Записок» членов Осетинских духовной комиссии. В то время выяснили, что «у некоторых из них (осетин – Ф.Г.) свои малые владельцы, а у иных старшины для управления имеются» (РОО 1975, т. 1, с. 43). Путешественники последней трети XVIII в. отметили, что у осетин «имеется слабое дворянство», а крестьянство стоит «под главенством князей или избранных старейшин» (Pallas 1797, S. 54). Путешественники обратили внимание и на разницу в социальном устройстве осетинских обществ, за одними из которых закреплялось наименование аристократические, за другими – демократические или республиканские. На примере западных осетин эту разницу проследил П.С. Паллас. «Одни являются вассалами баделятов дворянского племени…, а другие независимы. Жители Донифарса, так же как и население соседних селений, расположенных на левом берегу Уруха, живут по-республикански» (Pallas, 1797. S. 372).

Позднее стали собирать нормы обычного права у горцев Северного Кавказа. Рукописный сборник адатов «Древние обряды Дигорского общества. 1844 г. (Редакция Голицина)» изначально состоял из 12 глав и 56 статей, «без всяких пометок об их источниках». Данная редакция, опубликованная во втором томе Ф.И. Леонтовича (1883, вып. II, сс. 31-39), включала в себя 10 глав и 64 статьи. Она получила высокую оценку издателя: «Труд Голицина – весьма удачный опыт систематического описания и кодификации адатов, согласно с программой, предложенной горским управлением». В целом, сборник Голицина считался «верным изображением сущности адата» (там же, вып. I, с. 60).

Однако рассматриваемый сборник, как и зафиксированные в 40-х гг. XIX в. другие списки норм обычного права горцев, имеет и недостатки. Они записывались со слов «почетных стариков», и уже в момент записи в них имелись субъективные элементы, число которых возрастало при редактировании составителями сборника. Князь Голицин уверял, что «мог бы сделать некоторые замечания касательно разницы, существующей между показаниями стариков и тем, что внесено в книгу» (там же). Рукописный сборник адатов «дигорского общества или Дигорской Осетии препровожден при рапорте кн. Голицина за его подписью и пометой: “Февраля, 24 дня, 1844. Кр. Нальчик”. На полях тетрадей сделаны рукою князя Голицина замечания на отдельные статьи сборника» (там же, сс. 60, 100-101). Существенные пробелы и ошибки имеют место и в опубликованной версии. Ниже приведем ее полностью и попытаемся внести необходимые, на наш взгляд, коррективы.

Начнем со структуры рассматриваемого памятника. Опубликованный вариант состоял из 10 глав и 64 статей. Тогда как программа сбора адатов – из 12 глав и 56 статей. Скорее всего, изменения связаны с периодом редактирования сборника.

К сбору сведений об адатах горских народов командование Кавказским корпусом приступило в условиях войны с Шамилем. Работа велась по специальной программе: «1) Разделение каждого общества или племени отдельно на сословия, включая и крепостной класс людей. 2) Права и обязанности каждого класса и отношение одного сословия к другому, включая и духовенство. 3) Какие дела и преступления в каждом обществе должны быть рассматриваемы адатом. 4) Общий обряд суда по обычаям или адату. 5) Права и обязанности каждого сословия. 6) Наследственное право всех сословий. 7) Раздел имений. 8) Обряд духовных завещаний и исполнение по ним. 9) Отношение детей к родителям и их права на первых. 10) Взаимное отношение мужа к жене и обратно. 11) Мера наказания за неповиновение князьям и узденям. 12) Мера наказания за преступления всякого рода» (Гарданов 2004, сс. 186-187).

Сравнивая программу сбора норм обычного права со структурой сборника адатов западных осетин (1844 г. Редакция Голицина), мы видим, что они почти идентичны. Разница в два пункта связана с объединением в версии Голицина (в статьях 3 и 5) пунктов программы (3+4 и 6+7). «В крайне общей форме был поставлен один из основных вопросов программы – права и обязанности каждого класса и сословия». Сбор адатов затрудняло то обстоятельство, что нередко оставалось неясным, какие именно права и обязанности надо было вносить в тот или иной раздел. «В результате, – подчеркнул Гарданов, – составленные в 1840-х гг. сборники адатов дали недостаточно подробные и точные сведения о правах различных прослоек господствующего класса и обязанностях различных категорий крестьянства, что заставило вновь собирать эти сведения в период проведения крестьянской и земельной реформ на Северном Кавказе» (там же, с. 187).

В ряде случаев бросается в глаза несоответствие между названием главы и содержанием статей. Примером на эту тему является II глава, заглавие коей – «Права и обязанности каждого класса и отношение одного сословия к другому, включая и духовенство» – расходится с содержанием ее статей. Глава III «Какие дела и преступления должны быть рассматриваемы адатом и общий обряд суда по обычаю или адату» состоит из 2-х статей, которые, по большому счету, приведены не в том месте. Следующая глава, «Права и обязанности каждого сословия», одна из самых больших в рассматриваемой редакции. Но из 16 входящих в нее статей 10 относятся к свадебным обрядам и внутрисемейным отношениям. V-я глава, «Наследство и раздел имений», вообще состоит из одной статьи. В целом, структура «Списка Голицина» далека от исключительно хвалебных оценок и требует доработки.

То же самое можно сказать и о содержании статей рассматриваемой редакции. Ошибки имеют место уже в первой из них. В Западной Осетии позднего средневековья было не два общества, а, по меньшей мере, три: Тапан-Дигора, Стыр-Дигора и Донифарс; иногда к ним добавляют Лезгор. По данным «Очерка сословного строя в горских обществах Терской и Кубанской областей», составленного чиновниками одноименной комиссии, баделята в Дигории пользовались большим влиянием и властью над народом, чем алдары в Тагаурии (Восточной Осетии). Баделята «могут быть сравнимы только с первостепенными ворками Кабарды». Их «власть подобна княжеской в Кабарде», отмечал в 1812 г. Д. Буцковский (ЦГИА, ф. 414, л. 72). «Нет ни одного сословия в Дигории, которое не находилось бы в зависимости от них». Как писали путешественники, дигорские крестьяне «зависят от Бадиллов или Бадиллатов, рыцарского сословия, живущего в горах» (Rommel 1808, S. 56). В 1845 г. баделятов было 45 семейств, 169 д. об. п. (ЦГА РСО-А, ф. 256, лл. 108-110).

Кроме баделятов Тапан-Дигории, к «владельцам» относились царгасата Стур-Дигории и гагуата Донифарса. В 1864 г. в горах и на равнине проживало 32 двора царгасатов (18 д. об. п.), 13 дворов гагуатов (47 д. об. п.). Из всего населения Дигории (1390 дворов) сословия царгасатов, гагуатов и баделятов составляли соответственно 2,3%, 0,9%, 3,39% (там же, лл. 110-112).

По адатам, «благородное» достоинство «не приобретается ни покупками, ни заслугами, ни личными качествами, старшинство их зависит от древности рода». Нормы обычного права фиксируют передачу «княжеского и старшинского достоинства» только законным детям от равных браков. Жена не могла «сообщить этого достоинства ни мужу, ни детям» (Леонтович 1882, вып. I, сс. 15, 239). Феодальному периоду присущи преграды, воздвигаемые против признания наследственных прав детей, рожденных от браков с женщинами из низших сословий. Демографическое регулирование, при всех национальных различиях в его механизме, способствовало поддержанию соответствия между потребностями феодалов и возможностями для их удовлетворения (Павлов 1975, с. 222).

В четвертой статье и далее в списке Голицина неправильно обозначено сословие крестьян-общинников западных осетин: вместо адамихат – фарсалек (фарсаглаг). Последний термин применялся для обозначения общинников Восточной и Центральной Осетии, но никак не Западной.

Совсем не упоминаются хехезы – категория крестьян, прослеживаемая в источниках только западных осетин (см. ниже). Так назывались пришельцы из других регионов Осетии и Кавказа в целом. По своему социальному статусу они сближались с безземельными адамихатами, но имели специфическую черту: оторванные от родных мест, изолированные и по сути полностью зависимые от владельцев аулов, хехезы были более удобным объектом эксплуатации, чем адамихаты.

Третье сословие – «тумаки⁵ старшинские; называются тума (тумаки) происходят от старшинских жен, взятых не из сословия старшин». Термином тумаки Леонтович обозначал «сословие дигорцев, соответствующее кавдасардам тагаурцев, – класс крепостных слуг, рожденных старшинами от неравных браков» Леонтович 1883, вып. II, с. 309).

Кумаягами (букв.: «люди с Кумы») в Западной Осетии называли «детей от неравных браков… владельца и женщины свободного сословия, отданной в номылус» (именная жена] (Абрамович 2003, т. II, с. 39). Чиновники сословно-поземельных комитетов и комиссий писали по этому поводу: «кумиаки дигорские как по происхождению своему от неравных браков лиц высших сословий, так и по зависимости от своих родственников не разнились ничем от кавдасардов⁶ тагаурских» (там же, с. 43). Г.А. Кокиев (1926, с. 71) в начале своей научной деятельности кавдасардов и кумаягов также рассматривал как зависимых крестьян. Позже он изменил свои взгляды по данному вопросу: кумаяг – «человек из Кумы», т.е. прикумского района, иными словами пленный (Кокиев 1940, с. 23).

Автор данной работы придерживается точки зрения, по которой кумаяг – зависимый крестьянин, а сам термин возник в период появления маджарских алан в Дигории. Прибывших вместе со знатью дворовых людей местное население назвало «кумаягами», буквально «люди с Кумы». Это не удивительно, если вспомнить, что Маджары располагались на р. Куме.

Показательны названия глав и количество статей

в каждой из редакций (см. таблицу).

В конечном итоге предлагаемая (Новая) редакция выглядит следующим образом:

ДРЕВНИЕ ОБРЯДЫ ДИГОРСКОГО ОБЩЕСТВА. 1844 год.

(Новая редакция)

Разделение Дигорского общества отдельно на сословия, включая и крепостной класс людей

1. Дигорская Осетия разделяется на две части, под названиями: первая Дигор, а вторая Усть-Дигор (дальняя Дигория).

2. Владетелями в Дигории – старшины или баделаты, а в дальней Дигории – царкесаты.

3. Фамилии – первой части: Кубатиевы, Абисаловы, Тугановы, Каражаовы, Кабановы, Шекемовы, Бытуовы; второй части: Кантемировы, Карабагоовы, Томезовы, Кубакевы.

4. Второе сословие у них узденья, которых называют фарсалек.

5. Третье – тумаки старшинские; называются тума (тумаки) происходят от старшинских жен, взятых не из сословия старшин.

6. Четвертый класс – дворовые люди, которым название кнек.

7. Пятый класс – служанки или горничные; называются хечар-косек, и происходящие от них дети считаются незаконными.

8. Все старшины закона магометанского, который приняли они от кабардинцев в то время, когда до русского управления они были под властью кабардинских князей. Из прочих, т.е. фарсалеков, тумаков и кнеков, половинная часть идолопоклонники, а другая христиане.

I.2. Права и обязанности каждого класса и отношение одного сословия к другому

9. Старшины получают каждый год подать от адамихатов с каждого, сена по одному стогу, в котором не более двух лошадиных вьюков, и сверх того лошадь, один тулук пшеницы, по менее четверти; летом им дается по барашку.

10. Из старшин, живущих на плоскости, фамилия Тугановых получает против прежнего обряда гораздо более, потому что правительством подарены им в значительном количестве земли, которыми пользуются жители и платят за то ежегодно с каждого дома по скотине, по барану и по барашку, по тулуку пшеницы, по сапетке меду и положенную пропорцию пива; а также по арбе сена и дров, независимо от того, что один день на них пашут и посылают людей для уборки хлеба.

11. Старшина оставляет у себя с баранов всю белую шерсть, а из остальной сколько ему нужно для бурки, башлыка, потника и черкески; остаток он разделяет по ровной части между своими детьми, кнеками и служанками.

12. Служанки покупаются, но оне настоящего мужа не имеют; господин волен их отдать на время холостому по своему произволу и тогда происходящия от них девки делаются служанками, а сыновья поварами; и тех и других можно продавать или дарить врознь.

13. Адамихаты и тумаки, выделяясь из дома для жительства особо, обязаны дать старшине одного быка и жирного барана.

14. Адамихаты ближней Дигории, живущее на равнине, во владении старшин находящейся, пашут ему один день, а во время уборки хлеба посылают в помощь по одному человеку.

15. Адамихат везде ездит с старшиною по доброй воле, а не насильно.

16. Подвластные старшине адамихаты, тумаки и кнеки не в праве без позволения его взять в свой дом для воспитания детей других старшин.

17. Кто убивает оленя, должен принесть старшине… половину спины с боками, отрубив шею. Если же олень будет убит в поле или в лесу, тоже получают дворовые люди старшины. Не исполнивший этого обряда штрафуется одним быком.

18. Нищим и муллам дают десятину все дигорцы магометанского закона.

I.3. Какие дела и преступления должны быть рассматриваемы адатом и общий обряд суда по обычаям или адату

19. По прежним обрядам судебное место называлось налим; в нем разбирают и решают поныне дела назначенными на этот предмет почетными стариками.

20. По разбирательству и решению их, буде просителю или ответчику должны дать присягу, то ее магометане принимают на Алкоране, а идолопоклонники по обряду в Цуоар (дзуар – святилище), так называемого дерева, у которого они приносят и свои молитвы.

I.4. Мера наказания за невыполнение приказания старшин и адамихатов

21. Если по какому делу жителями по приговору назначено будет с кого взять скот или баранов и штрафованный не повинуется, то с него штраф обязан взыскать старшина.

22. Кто обидит старшины дворовых людей, платит старшине одного быка.

I.5. Мера наказания за преступления всякого рода

23. За убийство старшины виновный платит 15 предметов, из которых пять людьми, пять землями, пять железными вещами и лошадьми, так чтобы каждый предмет имел ценность одной души и все вместе стоили 15 душ крестьян.

24. Если старшина прикажет дворовым людям кого убить, они не в праве отказаться; за убийство отвечают не они, а старшина.

25. За убийство адамихата платится 24 штуки рогатого скота и прибавляется на каждую штуку по одному барану.

26. Тумаки тоже получают наравне с адамихатами, без всякой разницы.

27. Если до схоронения убитого, родственники его, при набегах на виновного, захватят добычу, то разделяют ее между собою независимо от уплаты за кровь.

28. Когда убийцы после уплаты за кровь примирятся, то варят много пива с припасами для угощения; родственники убитого являются к ним в дом с свитою из 100 человек, которых убийца кормит и поит целые сутки; если же угощения этого не делает, то обязан заплатить 7 штук рогатого скота.

29. Ранивший старшину уплачивает в виде штрафа мальчика или девочку.

30. Если адамихат ранит один другого, то в уплату за честь варит пиво и отдает или лошадь, или скотину, смотря по состоянию.

31. Кто осмелится воровать из базу старшины и будете обличен в этом, платит в штраф малолетнего мальчика или девочку и в честь старшины варит пиво.

32. Кто осмелится воровать у старшины лошадей, скот или баранов и признается виновным, платит старшине за каждую голову по девяти.

33. Кто уворует с мельницы старшины муку, штрафуется одним быком.

34. За такое воровство из жителей посторонних аулов полагается тот же штраф.

35. Из дворовых людей кто учинит воровство, штрафуется старшиною наравне с адамихатами и тумаками.

36. Если кто ворует у адамихата лошадей, скот или баранов, то подвергается взысканию по три штуки за каждую им украденную. Адамихат, обличенный в воровстве, подвергается штрафу на том же основании.

37. За воровство у тумаков уплачивается за каждую штуку по шести. Тумаки тоже платят и сами другим, если что украдут.

38. За прелюбодеяние старшина штрафует виновного одним быком, а потом старики примиряют обиженного с ответчиком.

I.6. Свадебная обрядность

39. Калым у старшин за дочерей шестьдесят штук рогатого скота.

40. Калым у адамихатов за дочерей десять штук рогатого скота.

41. Сверх того, кто получает за дочь калым в первый раз, имеет еще право на пару отличных быков, или на две пары посредственных.

42. Старшина, при получении за дочерей калыма, отдает три скотины ближайшим братьям, которые от него живут особыми домами, – дядям, ближайшим по матери, две скотины, и одну тому, который варит пиво у старшины.

43. С женами по закону не венчаются, а оне отдаются по назначению, и когда будет уплачен калым, из него оставляют жениху одного быка, до того времени, как невеста возьмется из отцовского дома.

44. По уплате калыма и по получении жены, она отправляется со свитою в дом отца своего, где делается угощение; каждый из гостей должен ему дать по скотине.

45. Если старшина захочет жену свою оставить в доме адамихата, то может сделать это по согласию, а не насильно.

46. Кнекам жены даются не по калыму, а посредством покупки, и они не в праве их увольнять.

47. Покупателю двойным калымом холопку в замужество нельзя продать до смерти; происходящих же от нее детей продавать врознь можно; если же она будет дурного поведения, то предоставляется купить родителям большой ценою, наравне со служанкой; из данного свыше калыма половина оставляется родителям, а другая отдается господину.

48. Старшины и адамихаты после смерти своих братьев женятся на их вдовах, которые отказаться от того не в праве, хотя бы и не хотели за них выходить.

49. То же самое право на жен имеют и братья неизвестно пропавшего.

50. В обоих случаях, если оставшийся брат не захочет жениться на вдове умершего или пропавшего брата своего, жена увольняется к родителям и за то дает брату мужа своего пару быков.

I.7. Взаимное отношение мужа к жене и обратно

51. Каждый дигорец может иметь две и три жены, а когда которая из них разлюбится, он увольняет любую, за исключением дворовых…

52. Дигорцев общий обряд: если кто имеет хорошую жену, которая не родит, то он берет другую с уплатою калыма, а бездетную отдает другому чужому холостому мужчине, от которого дети принадлежат однако первому мужу, потому что он заплатил калым, холостой же не в праве называть этих детей своими; такая жена называется дукакусса.

I.8. Отношение детей к родителям и их права на первых

53. Дети, по закону Магомета и обряду, должны быть родителям покорны и послушны; сопротивление воле родителей тяжкий грех, а по обряду стыд; впрочем азиатский народ вообще в Дигории, старшины и адамихаты, по большей части не воспитывают детей при себе, а отдают их до совершеннолетия к аталыку или кормилице, которые не учат ничему, а делают их чуждыми родителям и даже к ним непослушными. Додержав воспитываемых у них молодых старшин или адамихатов до совершенных лет, аталыки (для мальчика) и кормилицы (для девочки) доставляют их к родителям, за что получают угощение и большую награду; кроме того, родственники воспитываемых, смотря по состоянию, дарят аталыку или кормилице кто служанку, кто 100 баранов, иной железные вещи, другой лошадей или несколько штук рогатого скота.

54. Подвластные также считают себя обязанными делать подарки. Если дети старшинские, то, женившись, они живут врознь с родителями, а адамихатские остаются с отцом или матерью.

55. Старшинский сын отдается до совершенного возраста лучшему адамихату, который по окончании воспитания возвращает его в дом, одетого в богатое платье, на хорошей лошади с седлом и оружием; возвратившись к себе в дом, молодой старшина делает воспитателю своему соразмерное награждение и уезжает, потому что никакой старшина в Дигории с отцом жить не может.

56. Когда старшина отдает на воспитание своему адамихату или черному сына своего, то делает пир и музыканту, играющему на нем (гекуаго⁷), старшина дает лошадь и конец даров.

I.9. Обряд духовных завещаний и поминовения

57. Дигорские магометане при жизни назначают от себя душеприказчика и опекуна для исполнения духовного завещания, которым назначают из имения своего похороны, погребальные вещи, а также искат муллам и нищим для уничтожения грехов.

58. Христиане же духовных завещаний не делают, похороны у них по своему обряду; у них умершего одевают в лучшее платье и хоронят под бурками; к могиле за ним ведут оседланную лошадь, жена умершего бьет себя своими волосами, обходит три раза могилу, за нею и лошадь, потом наливает деревянную чашку бузы, бросает под ноги лошади, у которой при этом отрезывают одно ухо, после чего она называется мертезин бех, т.е. лошадь для умершего на другом свете; идолопоклонники не делают завещаний и хоронятся просто.

59. При жизни своей, христиане не назначают искатов для уничтожения грехов, а делают поминовения, смотря по состоянию, повторяя их несколько раз; поминовения эти называются: Хурнек, Хесист, Нарута, Кумахасак, Куосяен, Зелькердан, Сорхист. Первое из них особенно разорительно; для совершения его убивается 100 баранов, 20 штук скота, варится 10 больших кадушек пива, печется огромное количество хлеба, расходуется много бузы; все это в таком делается размере, дабы не одних нищих, а всех жителей накормить до-сыта и напоить до-пьяна.

60. По женском поле поминовения делаются особо и называются Восита-хист.

61. Из кушанья, приготовляемого для поминовения, часть дают старшинам.

62. При первом значительном поминовении – Хурнек, гости, не разъезжаясь, назначают, кому очередь в следующем году делать в Дигории такое же поминовение, и в знак согласия того подносят ему при собрании большую чашку пива и кость кобылы с мясом, после чего он не в праве отказаться от празднования Хурнека.

63. Другой обряд для уничтожения грехов умершего: делают скачку несколькими отборными лошадьми; для призов назначается разное новое платье и седла с приборами; все это раздается скакавшим, от первого до последнего.

I.10. Наследство и раздел имений

64. У дигорцев не по закону Магомета, а по древним обрядам, наследство разделяется между братьями поровну, женскому же полу части не дается; после выдачи их в замужество, оне приезжают в свой дом и тогда делают им разные платья, серебряные вещи и дают служанок, смотря по состоянию. Если мужеской род уничтожается, тогда, мимо ближайших наследниц умершего, жен и дочерей, хотя бы давно жили врознь, наследство отдается дальним наследникам мужского пола, минуя наследниц».

Такова предлагаемая «Новая редакция дигорских адатов. 1844 г.». Но далеко не исчерпала себя редакция, опубликованная в сборнике Леонтовича (1883, т. II, сс. 31-39). Приводим ее ниже с небольшими комментариями.

ДРЕВНИЕ ОБРЯДЫ ДИГОРСКОГО ОБЩЕСТВА. 1844 г.

(Редакция Голицина)

Разделение Дигорского общества отдельно на сословия, включая и крепостной класс людей

1. Дигорская Осетия разделяется на две части⁸, под названиями: первая Дигор, а вторая Усть-Дигор [дальняя Дигория].

2. Владетелями⁹ в Дигории – старшины или баделаты¹⁰, а в дальней Дигории – шеркесяты¹¹.

3. Фамилии – первой части: Кубатиевы¹², Абисаловы¹³, Тугановы¹⁴, Каражаевы¹⁵, Кабановы¹⁶, Шекемовы¹⁷, Бытуовы¹⁸; второй части: Кантемировы¹⁹, Карабагоовы²⁰, Томезовы²¹, Кубакевы²².

4. Второе сословие у них узденья²³, которых называют фарсалек²⁴.

5. Третье – тумаки старшинские; называются тума²⁵ (тумаки происходят от старшинских жен, взятых не из сословия старшин²⁶).

6. Четвертый класс – дворовые люди, которым название кнек²⁷.

7. Пятый класс – служанки или горничные; называются хечар-косек, и происходящие от них дети считаются незаконными.

8. Все старшины закона магометанского, который приняли они от кабардинцев в то время, когда до русского управления они были под властью кабардинских князей. Из прочих, т.е. фарсалеков, тумаков и кнеков, половинная часть идолопоклонники, а другая христиане.

Права в обязанности каждого класса и отношение одного сословия к другому, включая и духовенство

9. Кнекам жены даются не по калыму, а посредством покупки, и они не в праве их увольнять.

10. Покупателю двойным калымом холопку в замужество нельзя продать до смерти; происходящих же от нее детей продавать врознь можно; если же она будет дурного поведения, то предоставляется купить родителям большой ценою, наравне со служанкой; из данного свыше калыма половина оставляется родителям, а другая отдается господину.

11. Служанки покупаются, но оне настоящего мужа не имеют; господин волен их отдать на время холостому по своему произволу и тогда происходящая от них девки делаются служанками, а сыновья поварами; и тех и других можно продавать или дарить врознь.

12. Подвластные старшине фарсалеки, тумаки и кнеки не в праве без позволения его взять в свой дом для воспитания детей других старшин.

13. Кто убивает оленя, должен принесть старшине бго, т.е. половину спины с боками, отрубив шею. Если же олень будет убит в поле или в лесу, тоже получают дворовые люди старшины. Не исполнивший этого обряда штрафуется одним быком.

14. Нищим и муллам дают десятину все дигорцы магометанского закона.

Какие дела и преступления должны быть рассматриваемы адатом и общий обряд суда по обычаям или адату

15. По прежним обрядам судебное место называлось налим; в нем разбирают и решают поныне дела назначенными на этот предмет почетными стариками.

16. По разбирательству и решению их, буде просителю или ответчику должны дать присягу, то ее магометане принимают на Алкоране, а идолопоклонники по обряду в Цуоар, так называемого дерева, у которого они приносят и свои молитвы.

Права и обязанности каждого сословия

17. Калым у старшин за дочерей шестьдесят штук рогатого скота.

18. Калым у фарсалеков за дочерей десять штук рогатого скота.

19. Сверх того, кто получает за дочь калым в первый раз, имеет еще право на пару отличных быков, или на две пары посредственных.

20. Старшина, при получении за дочерей калыма, отдает три скотины ближайшим братьям, которые от него живут особыми домами, – дядям, ближайшим по матери, две скотины, и одну тому, который варит пиво у старшины.

21. С женами по закону не венчаются, а оне отдаются по назначению, и когда будет уплачен калым, из него оставляют жениху одного быка, до того времени, как невеста возьмется из отцовского дома.

22. По уплате калыма и по получении жены, она отправляется со свитою в дом отца своего, где делается угощение; каждый из гостей должен ему дать по скотине.

23. Если старшина захочет жену свою оставить в доме фарсалека, то может сделать это по согласию, а не насильно.

24. Фарсалек везде ездит с старшиною по доброй воле, а не насильно.

25. Фарсалеки и тумаки, выделяясь из дома для жительства особо, обязаны дать старшине одного быка и жирного барана.

26. Фарсалеки ближней Дигории, живущее на равнине, во владении старшин находящейся, пашут ему один день, а во время уборки хлеба посылают в помощь по одному человеку.

27. Старшины получают каждый год подать от фарсалеков с каждого, сена по одному стогу, в котором не более двух лошадиных вьюков, и сверх того лошадь, один тулук пшеницы, по менее четверти; летом им дается по барашку.

28. Из старшин, живущих на плоскости, фамилия Тугановых получает против прежнего обряда гораздо более, потому что правительством подарены им в значительном количестве земли, которыми пользуются жители и платят за то ежегодно с каждого дома по скотине, по барану и по барашку, по тулуку пшеницы, по сапетке меду и положенную пропорцию пива; а также по арбе сена и дров, независимо от того, что один день на них пашут и посылают людей для уборки хлеба.

29. Старшина оставляет у себя с баранов всю белую шерсть, а из остальной сколько ему нужно для бурки, башлыка, потника и черкески; остаток он разделяет по ровной части между своими детьми, кнеками и служанками.

30. Старшины и фарсалеки после смерти своих братьев женятся на их вдовах, которые отказаться от того не в праве, хотя бы и не хотели за них выходить.

31. То же самое право на жен имеют и братья неизвестно пропавшего.

32. В обоих случаях, если оставшийся брат не захочет жениться на вдове умершего или пропавшего брата своего, жена увольняется к родителям и за то дает брату мужа своего пару быков.

Наследство и раздел имений

33. У дигорцев не по закону Магомета, а по древним обрядам, наследство разделяется между братьями поровну, женскому же полу части не дается; после выдачи их в замужество, оне приезжают в свой дом и тогда делают им разные платья, серебряные вещи и дают служанок, смотря по состоянию. Если мужеской род уничтожается, тогда, мимо ближайших наследниц умершего, жен и дочерей, хотя бы давно жили врознь, наследство отдается дальним наследникам мужского пола, минуя наследниц.

Обряд духовных завещаний и поминовения

34. Дигорские Магометане при жизни назначают от себя душеприкащика и опекуна для исполнения духовного завещания, которым назначают из имения своего похороны, погребальные вещи, а также искат муллам и нищим для уничтожения грехов.

35. Христиане же духовных завещаний не делают, похороны у них по своему обряду; у них умершего одевают в лучшее платье и хоронят под бурками; к могиле за ним ведут оседланную лошадь, жена умершего бьет себя своими волосами, обходит три раза могилу, за нею и лошадь, потом наливает деревянную чашку бузы, бросает под ноги лошади, у которой при этом отрезывают одно ухо, после чего она называется мертезин бех, т.е. лошадь для умершего на другом свете; идолопоклонники не делают завещаний и хоронятся просто.

36. При жизни своей, христиане не назначают искатов для уничтожения грехов, а делают поминовения, смотря по состоянию, повторяя их несколько раз; поминовения эти называются: Хурнек, Хесист, Нарута, Кумахасак, Куосяен, Зелькердан, Сорхист. Первое из них особенно разорительно; для совершения его убивается 100 баранов, 20 штук скота, варится 10 больших кадушек пива, печется огромное количество хлеба, расходуется много бузы; все это в таком делается размере, дабы не одних нищих, а всех жителей накормить досыта и напоить допьяна.

37. По женском поле поминовения делаются особо и называются Восита-хист.

38. Из кушанья, приготовляемого для поминовения, часть дают старшинам.

39. При первом значительном поминовении – Хурнек, гости, не разъезжаясь, назначают, кому очередь в следующем году делать в Дигории такое же поминовение, и в знак согласия того подносят ему при собрании большую чашку пива и кость кобылы с мясом, после чего он не в праве отказаться от празднования Хурнека.

40. Другой обряд для уничтожения грехов умершего: делают скачку несколькими отборными лошадьми; для призов назначается разное новое платье и седла с приборами; все это раздается скакавшим, от первого до последнего.

Отношение детей к родителям и их права на первых

41. Дети, по закону Магомета и обряду, должны быть родителям покорны и послушны; сопротивление воле родителей тяжкий грех, а по обряду стыд; впрочем азиатский народ вообще в Дигории, старшины и фарсалеки, по большей части не воспитывают детей при себе, а отдают их до совершеннолетия к аталыку или кормилице, которые не учат ничему, а делают их чуждыми родителям и даже к ним непослушными. Додержав воспитываемых у них молодых старшин или фарсалек до совершенных лет, аталыки (для мальчика) и кормилицы (для девочки) доставляют их к родителям, за что получают угощение и большую награду; кроме того, родственники воспитываемых, смотря по состоянию, дарят аталыку или кормилице кто служанку, кто 100 баранов, иной железные вещи, другой лошадей или несколько штук рогатого скота.

42. Подвластные также считают себя обязанными делать подарки. Если дети старшинские, то, женившись, они живут врознь с родителями, а фарсалекские остаются с отцом или матерью.

43. Старшинский сын отдается до совершенного возраста лучшему фарсалеку, который по окончании воспитания возвращает его в дом, одетого в богатое платье, на хорошей лошади с седлом и оружием; возвратившись к себе в дом, молодой старшина делает воспитателю своему соразмерное награждение и уезжает, потому что никакой старшина в Дигории с отцом жить не может.

44. Когда старшина отдает на воспитание своему фарсалеку или черному сына своего, то делает пир и музыканту, играющему на нем (геукаго), старшина дает лошадь и конец даров.

Взаимное отношение мужа к жене и обратно

45. Каждый дигорец может иметь две и три жены, а когда которая из них разлюбится, он увольняет любую, за исключением дворовых, как объяснено в ст. 9.

46. Дигорцев общий обряд: если кто имеет хорошую жену, которая не родит, то он берет другую с уплатою калыма, а бездетную отдает другому чужому холостому мужчине, от которого дети принадлежат однако первому мужу, потому что он заплатил калым, холостой же не в праве называть этих детей своими; такая жена называется дукакусса.

Мера наказания за невыполнение приказания старшин и фарсалеков

47. Если по какому делу жителями по приговору назначено будет с кого взять скот или баранов и штрафованный не повинуется, то с него штраф обязан взыскать старшина.

48. Кто обидит старшины дворовых людей, платит старшине одного быка.

Мера наказания за преступления всякого рода

49. За убийство старшины²⁸ виновный платит 15 предметов, из которых пять людьми, пять землями, пять железными вещами и лошадьми, так чтобы каждый предмет имел ценность одной души и все вместе стоили 15 душ крестьян.

50. Если старшина прикажет дворовым людям кого убить, они не в праве отказаться; за убийство отвечают не они, а старшина.

51. За убийство фарсалека платится 24 штуки рогатого скота и прибавляется на каждую штуку по одному барану.

52. Тумаки тоже получают наравне с фарсалеками, без всякой разницы.

53. Если до схоронения убитого, родственники его, при набегах на виновного, захватят добычу, то разделяют ее между собою независимо от уплаты за кровь.

54. Когда убийцы после уплаты за кровь примирятся, то варят много пива с припасами для угощения; родственники убитого являются к ним в дом с свитою из 100 человек, которых убийца кормит и поит целые сутки; если же угощения этого не делает, то обязан заплатить 7 штук рогатого скота.

55. Ранивший старшину уплачивает в виде штрафа мальчика или девочку.

56. Если фарсалек ранит один другого, то в уплату за честь варит пиво и отдает или лошадь, или скотину, смотря по состоянию.

57. Кто осмелится воровать из базу старшины и будете обличен в этом, платит в штраф малолетнего мальчика или девочку и в честь старшины варит пиво.

58. Кто осмелится воровать у старшины лошадей, скот или баранов и признается виновным, платит старшине за каждую голову по девяти.

59. Кто уворует с мельницы старшины муку, штрафуется одним быком.

60. За такое воровство и с жителей посторонних аулов полагается тот же штраф.

61. Из дворовых людей кто учинит воровство, штрафуется старшиною наравне с фарсалеками и тумаками.

62. Если кто ворует у фарсалека лошадей, скот или баранов, то подвергается взысканию по три штуки за каждую им украденную. Фарсалек, обличенный в воровстве, подвергается штрафу на том же основании.

63. За воровство у тумаков уплачивается за каждую штуку по шести. Тумаки тоже платят и сами другим, если что украдут.

64. За прелюбодеяние старшина штрафует виновного одним быком, а потом старики примиряют обиженного с ответчиком.

Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Одесса 1883, т. II, сс. 31-39.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ По устной традиции осетин, центром Тапан-Дигорского общества в средние века являлся аул Мацута. Поляна рядом с поселением некогда служила местом общественного нихаса тапандигорцев, позднее – кладбищем. Согласно А.Дз. Цагаевой (1975, с. 386), до 1930 «здесь стояли интереснейшие склеповые сооружения. Предание даже склеп нарта Сослана помещает в Мацута». Надо думать, что дигорцы, которые сейчас занимают верховья р. Ираф, пришли сюда из долин Эльбруса и Баксана. Остальные же пришли из равнин, почему и называют их «Тъапан Дигора», букв. «равнинные дигорцы» (Цагаева 1975, с. 388).

² Часто это общество называлось Стур-Дигора. В современном осетин-ском переводится как «Большая Дигора». Однако, возразила Цагаева: «по-видимому, не это значение [отражено] в топониме» (там же). Правда, невозможно безоговорочно признать версию самой ученой о происхождении рассматриваемого топонима. «Если бы, – пишет она, – название восходило к слову астур/устур “большой”, то существовала бы и Маленькая Дигора». Рассматриваемый топоним, по убеждению Цагаевой, связан с названием одной из аланских конфедераций раннего средневековья – ас/аш-тигор. «Когда значение слова ас/аш стало не понятно, оно было заменено более понятным словом стур/астур, так как с. Стур-Дигора в действительности было самым большим населенным пунктом из входящих в этот социум селений» (там же, сс. 388-389).

³ Буквально: «Сторона реки»: дон «вода» + фарс «сторона». Социум и аул в горной Дигории, расположенный на левом берегу р. Ираф (там же, с. 382).

⁴ Одно из селений с таким названием основано в 1864 г. переселенцами из Дигорского ущелья. Элемент –ск довольно часто встречается в топонимике горной Осетии, особенно – в Дигории (Цагаева 1975, ч. II, с. 501). Гораздо раньше на р. Лескен возникло поселение Кабановых (Klaprot 1814, Bd. II, SS. 394-395).

⁵ Леонтович (1882, вып. I, с. 309), писал буквально: тумаки – «сословие дигорцев, соответствующее кавдасардам тагаурским с крепостных слуг, рожденных старшинами от неравных браков».

⁶ Кавдасард / kavdasard – «человек низшего сословия, рожденный от побочной жены». Буквально: «рожденный (ard прош. причастие от aryn «рожать») в яслях (kavdas), т.е. в хлеву». Аналогичная категория населения в соседней с Дигорией Балкарии gebdes tugan «рожденный в яслях» = человек низшего сословия «представляет кальку с осетин. kavdasard». Образование данных терминов Абаев (1958, т. I, с. 591) сопоставил с немецким Bankert «внебрачный ребенок» (дословно: «рожденный на лавке»). Т.А. Гуриев (1970, с. 2) рассматриваемый термин переводит как «рожденный в хлеву на лежке скота» от монг. «лежка скота». По Абаеву (1958, т. I, с. 591; 1973, т. II, с. 189), наименование основано на реалиях: номылус обычно рожала в хлеву. Аналогичное значение имел термин «кумаяг». Наличие двух терминов для одной категории населения вполне объяснимо. В сильно раздробленных обществах, какой являлась средневековая Осетия, часто один институт обозначался в разных местах разными словами.

⁷ Штедер писал о джегуако в осетинском социуме: «В своих песнях они воспевают коварные кражи, дерзкие грабежи, угон скота и людей» (Steder 1781. S. 55). На кабардинском материале роль барда в жизни горцев детально изучил З.М. Налоев (1980; 2009; 2011).

⁸ Как уже отмечалось, обществ в Западной Осетии позднего средневековья было не два, а, по меньшей мере три: Тапан-Дигора, Стыр-Дигора и Донифарс; иногда к ним добавляют Лезгор. Так, например, К. Красницкий (1859, с. 1) писал: «Общество Дигорское подразделяется па собственно Дигорское, Стурдигорское, Донифарское и Лесгорское».

⁹ Напомним, что по данным «Очерка сословного строя в горских обществах Терской и Кубанской областей», составленного чиновниками одноименной комиссии, баделята в Дигории пользовались большим влиянием и властью над народом, чем алдары в Тагаурии. Баделята «могут быть сравнимы только с первостепенными ворками Кабарды. Нет ни одного сословия в Дигории, которое не находилось бы в зависимости от них». Как писали путешественники, дигорские крестьяне «зависят от Бадиллов или Бадиллатов, рыцарского сословия, живущего в горах» (Rommel 1808. S. 56).

В 1845 г. баделятов было 45 семейств, 169 д. об. п. (ЦГА РСО-А, ф. 256, д. 1, лл. 108-110).

¹⁰ Бадел – генеалогический предок дигорских феодалов. Анализ родословных баделятов и балкарских таубиев (по преданиям осетин и балкарцев, предки привилегированных сословий соседних народов являлись родными братьями и в горах появились в одно время – очевидно, фольклорное отражение причастности алан к этногенезу обоих народов) привел нас к выводу, что рассматриваемые предания отразили миграцию в ущелья Центрального Кавказа той части алан, которая после татаро-монгольского нашествия перешла на сторону врага и около двух веков сотрудничала с монголами. В 1396 г. прославленный Тимур в жестокой битве на Тереке разбил хана Золотой Орды Тохтамыша и его аланских сторонников; последние укрылись у своих горных собратьев, осевших там гораздо раньше. Пришедших соплеменников аланы-горцы назвали «маджарскими» – не столько потому, что аланы проживали в особом квартале в Маджарах, сколько потому, что «маджарскими» называли ту часть алан, которая после монгольского нашествия осталась на равнине и сотрудничала с врагом (Гутнов 2014, сс. 362-365).

Некоторые исследователи и ряд представителей высших сословий западной Осетии и Балкарии в «маджарах» видели искаженное «мадьяры» – т.е. «страну мадьяр».

Сохранившаяся до наших дней топонимическая номенклатура указывает на земельную собственность баделят. Например, под названием Баделдантта известно пастбище у восточной окраины с. Задалеск. Словом Баделта назван лес с пастбищными полянами в окрестностях с. Ахсау. Топонимом Баделий фахс «Склон Бадели» обозначался покосный и пастбищный участок на крутом склоне у юго-западной окраины с. Нар. С этим названием связано предание. Бадел, якобы, нанялся охранять пашни, луга и леса с. Нар. За что жители последнего выделили ему участок, правда, на очень крутом склоне. Баделу приходилось вбивать в землю кол, привязывать к нему один конец веревки, а другим концом обхватывать себя и таким образом косить сено.

«Потомки Бадила во время управления черным народом по установленным обычаям, вошедшим в силу закона, имели об нем неусыпное попечение и в тяжкие времена, когда Дигорцы претерпевали различные угнетения от Кабардинцев и других сильных соседей, лишаясь части имущества и детей своих, Баделаты защищали их с пролитием своей крови, и нередко выкупали даже за свой счет из плена семейства подчиненного им народа» (Записка 1860, лл. 16-16 об.). В какой-то мере это верно. Среди функций не только баделят, но и всех феодалов Северного Кавказа, к числу основных относилась защита населения от внешних угроз (Гутнов 2011а, сс. 11-25).

Защита населения от внешних угроз, организация походов (или набегов) с целью угона скота, захвата пленных для получения за них выкупа, либо для продажи в качестве рабов – являлись основными функциями и в то же время важной чертой образа жизни военной знати. У средневековых черкесов по меньшей мере «шесть месяцев в году рыцарское сословие во главе с князем или дворянином первой степени устраивало стан в лесу или в горах, совершая набеги». Как неоднократно отмечено в литературе, верховное военное руководство у западных адыгов осуществлял князь. В горских феодальных обществах формально все князья были равны. Но они отличались по размерам имущества, своего авторитета, прежде всего и главным образом – как смелого и удачливого в военных акциях вождя. Причем, захват добычи служил не столько для обогащения князей, сколько для роста их авторитета, содействуя «укреплению власти над народом». Таковой, в кратком изложении, «была модель идеального образа жизни мужчины-рыцаря» (Панеш 1995, сс. 13-35).

¹¹ Социальный термин «царгасата» – осетинское название одного из знатных сословий. К ним относились Кантемировы, Карабугаевы и Таймазовы. Сам титул специалисты выводят из царгас «орел». «С незапамятных времен, – говорится в одной из версий родословной царгасат, – предками нашими приобретены покупкою Кумияки, т.е. в равной силе называемые холопами, живущие ныне на плоскости в разных аулах 77 семейств, также и в горах 120 семейств, все они уволены от нас на свободное жительство, с таким условием, что если кто из семейства (кумаяка) по возрасте лет девице будет выдавать в замужество за кого пожелает, тот платит быка, кроме того должен приносить ко мне (царгасату) в год по состоянию своему угощения, и кто из них на Новый год зарежет быка также обязан приносить одну заднюю ляжку и при оной (бутылок) араки и пива для угощения. За воровство – холопа или холопку, или же 200 руб. сереб. В случае кражи скота или птицы – платят вдесятеро; если крадут между собой, то должен заплатить за этот позор одного хорошего быка; за обиду гостя кумияк платит быка, за кражу фруктов – быка. По прекращению мужского пола все женщины поступают Царгасату, и имение их переходит к владельцу аула. Если кто из с холопкой… За неуплату вовремя долга – проценты. 120 семейств живут в горах, на землях Царгасат. За это он берет все, что ему угодно будет» (ЦГА РСО-А, ф. 291, оп. 1, д. 2, лл. 139 – 140).

Еще один из интересных вариантов родословной царгасат сохранился в «Прошении Его Императорскому Высочеству, Наместнику Кавказа Великому князю Михаилу Николаевичу от дворян Дигорского ущелья Карабугаевых, Таймазовых и Кантемировых (30 октября 1863 года)».

«Прошло назад тому много веков как племя Черкезетов населяло часть Кавказских гор, омываемых с Юго-Западной стороны Черным морем. Будучи теснимыми римскими народами, Черкезеты удалились в пределы Персии и здесь были долго покровительствуемы Персидскими государями. Иго кровавых междоусобий и тут не давало им покоя. Они опять возвратились под защиту скал Кавказских гор.

Время умножало Черкезетов и они отважностью своею стали опасны не только другим горским племенам, но даже цари [дальних стран] заискивали дружбы вождей их… два брата, Черкезия и Шарваш, избрав лучшими для заселения ущелья и долины лежащие по ту сторону отделявших Абхазо-Карталинское царство от Кабардинских народов, стали населяться, будучи прельщены дикостью природы необитаемых до того никем мест. Но младший брат Шарваш оставил брата Черкезию и с частью пожелавших следовать за ним пошел к Берегам Черного моря отыскивать родину своих предков. Найдя ее, он вместе с тем нашел там и народ. Покорив (его) силою оружия, он начал здесь поселяться и впоследствии сделался властелином не только приведенных с собою и покоренных, но и смежных с населяемою им землею племен. Этот Шарваш есть родоначальник ныне Светлейшего Князя Шервашидзе.

Между тем, Черкезия не оставил попечением и тех, которые были ему преданы. Он начал поселять их; подавал им пример к трудам и изысканию средств к жизни из даров земли.

Несмотря на то, что соседи Черкезетова нападали на них, но храбрый и благоразумный Черкезия отбрасывал нападавших и наказывал дерзких. Такие преимущества его противу других соплеменников еще более упрочили его положение с ними, – и он, не говоря об общей преданности их к нему, пользовался любовью и каждое слово его было для остальных законом. Он был главой и вождем Черкезетов и народа их.

Предводительствуя ими, неустрашимостью своею и умом, он никогда не оставался побежденным, а напротив слава его привлекала к нему и другие племена; так что через несколько лет мало было одного ущелья, начали селиться в другие, смежные с первым. Имя Черкезия стало известно не как предводителя, а как великого вождя свободного племени. Он оказывал дружбу искавшим у него ее, наказывал тех, которые нападали на слабых. На такие правила Черкезия обратили внимание цари Карталинии и Имеретии и они не прочь были оказывать ему милости свои, он пользовался ими для управляемого им народа и в преклонных уже летах, прославляемый всеми отошел в вечность, оставив после себя трех сыновей: Карабга, Тамаза и Кантемира, от коих происходя мы (царгасата) носим настоящие фамилии. Черкезеты, помня лестные (слова) о подвигах покойного правителя своего, остались верными сынами его, которые будучи очевидцами добрых деяний отца своего, пошли по пути, проложенному родителем и также вскоре приобрели любовь и преданность своего народа и были точно также как и отец вождями Черкезетов… Сыны Черкезея, умножая население, они еще прибавили одно поселение и приняло название страны Дигории.

…Появились новые деревни и уже управление трех лиц было недостаточно; а потому братья Черкезея поставили детей своих главами новых поселений… многие скотоводческие племена были приняты со своими вождями в заселенные ими места Дигории… они не лишались однако же права владеть приведенными ими народами; и поэтому в Дигории кроме фамилий владетелей Черкесидзе, основались и другие, получившие в последствии название Баделидзе.

…С 1622 года царгасата были (якобы) союзниками Имеретинского дома Багратидов». (РСО-А, ф. 256, оп. 1, д. 14, сс. 11-14 об.).

По некоторым вариантам родословных, Царгас, родоначальник стурдигорских владельцев, появился в горах «в феодальное время» (ЦГА РСО-А ф. 262, оп. 1, д. 10, св. 2, л. 4), когда здесь «алдарствовал Астанов Дзамболат» (Предание 1948, с. 93). А.К. Джанаев в этом сюжете видел отражение реальных исторических событий, относившихся к генезису феодализма в Дигории, когда немалую роль еще играли вожди и родовые старейшины вроде Астанова (Джанаев 1948, с. 10).

Анализ статейного списка Н. Толочанова и А. Иевлева привел Б.В. Скитского (1947, с. 127, примеч. 1) к выводу о «господствующей роли царгасатов в Дигории до усиления власти баделятов».

По мнению А. Гассиева, за «труд управления» народ доставлял «владельцам» необходимые средства, отправлял полевые и домашние работы (Цаллаев 1966, сс. 211-212). Рядовое население Стур-Дигории основу могущества царгасатов видело в обладании землями «Харес» – пастбищем в 3370 дес. За пользование этими угодьями крестьяне ежегодно доставляли феодалу по одному сыру и двухдневный сбор молока с каждого двора. Особо платили за выпас крупного рогатого скота и лошадей. За выпас одной лошади – козленка, двух – барана и т.д. О значении «Хареса» можно судить по количеству выпасаемого на нем скота. В 1867 г. на пастбище содержалось 11433 барана, 919 голов крупного рогатого скота, 255 лошадей (Джанаев 1948, с. 7).

По «аристократическим» вариантам предания о Царгасе, стурдигорские феодалы пользовались «дружбой царей карталинских и имеретинских» (ЦГА РСО-А, ф. 291, оп. 1, д. 10, лл. 47-47 об.; Осетинское… т. 1, с. 566). Напомним в этой связи, что некоторые редакции предания укрепление связей с Грузией относят ко времени правления Баграта II, даже указывается, будто с 1622 г. царгасата стали «союзниками имеретинского дома Багратидов». За то были «щедро награждаемы и даже признавались владетелями с правами наследия, верхнерачинских деревень: Гебе, Чиори и Глали» и т.п. (ЦГА РСО-А, ф. 262, оп. 1, д. 1, л. 111; НА СОИГСИ, ф.ф., д. 26, л. 31 об.). Соколов, побывавший в Грузии в 1802 г., указывал на стремление имеретинского царя Соломона сохранить добрососедские отношения с Западной Осетией, особенно Стур-Дигорией. С этой целью царь «отдал право старшинам оных, что когда они будут проезжать в Имеретию, чтобы жители Геби без платы давали им угощение, и к сим же старшинам относились на расправу в случающихся между ними распрях, что и до ныне существует» (Вейденбаум 1894, с. 16).

¹² Кубатиевы – происхождение названия фамилии, возможно, связано с древнеиранским Qubad «царствующий» (Гафуров 1987, с. 157). Наряду с Тугановыми, Кубатиевы выделялись по своей значимости в самом обществе и за его пределами. Архимандрит Пахомий в донесении святейшему Синоду (1745 г.) среди «главных людей» Дигории назвал «Кубатовых детей, коих ныне девять братьев, имеют под владением деревни… все тамошние народы за главного ныне имеют того Кубатова детей дядю, и ему послушны. И никакой противности оному Кубатову… ежели кто-либо из тамошнего народа учинит какую продерзость, то оный Кубатовых дом за то… берет некоторую подать скотом, а телесного наказания по обычаю учинить не может» (ЦГИА, ф. 796, оп. 26, д. 373, л. 219).

В рескрипте генерал-аншефу Гудовичу от 8 мая 1782 года говорится о том, что пришли «для службы 200 чел. Осетинцев… Из Осетинских князей первый владелец Кубатийский Кирман Кубатиев, нареченный во святом крещении Александр, имев счастье при святом крещении быть воспринят от купели Ея И. В., находился со своими узденями во все время при ген.-м. Гориче, употреблялся в нужные комиссии и исполнял оные с усердием; пожалован в секунд-майоры с жалованьем по чину» (Из документальной… 2000, с. 56).

Среди принадлежавших Кубатиевым аулов позднего средневековья выделим Кора-Урсдон. Рядом с ним – башня Кубатиевых высотой около 10 м (Тменов 1984, сс. 262-263). В верховьях р. Урсдон находилось «два наиболее значительных селения Кубати». Первое – «на высоком берегу реки, которая омывает его с южной и восточной стороны … С другой стороны к югу от реки стоит на крутом высоком берегу обоих рукавов, которые здесь соединяются, более старое селение Кубати; оно господствует над обоими ущельями на Валагир и Дугор, имея с юга сзади себя густые леса и скалистые горы. В первом селении стоят деревянные жилища с огороженными дворами и садами. Во втором южном селении среди каменных строений виден замок бадилатов с одной высокой башней» (Steder 1797. SS. 93-94).

По Штедеру, в 1781 г. на берегу р. Белой Кубатиевы поселились «пользуясь покровительством кабардинских князей». По свидетельству Ю. Клапрота (начала XIX в.) поселения Кубатиевых на Урсдоне, Каражаевых на Урухе и Кобановых на Лескене «были построены около 60 лет тому назад на отроге гор, когда фамилия Тау-Султанов покинула земли, занимаемые ею раньше, и переселилась дальше к северу в Малую Кабарду». В поселении Кубатиевых содержался плененный осетинами в 1787 г. имеретинский князь Давыдов. По его рассказу, он был привезен в «деревню (на Урсдоне – Ф.Г.), которая стоит на ровном месте… состоит (из) 200 домов, там много лесу, также и деревьев барбарисовых, сливовых, шелковичных, рябиновых и виноградных, она состоит на хорошем ровном месте, у которого две речки, где ловятся осетры. Хлеба, дынь, арбузов и прочих зеленых овощей весьма довольно. Озданский начальник Кубатов, сын Джамчек».

Влияние Кубатиевых ощущалось не только в Осетии, но и за ее пределами. Значение каждого феодала определялось размерами хозяйства и числом подданных. Чем больше у феодала было подданных, чем обширнее владения, тем больше было его влияние среди соплеменников и выше авторитет среди соседних владельцев.

В середине XIX в. «за Кубатиевыми числилось 205 дворов» зависимых крестьян, за Абисаловыми – 158, у Тугановых только в равнинных аулах проживало 149 дворов, Каражаевых – 47, Бутаевых – 43, Кабановых – 26, Чегемовых – 7 (ЦГВИА, ф. 414, д. 10, л. 7).

Кубатиевы, как и другие представители знати Северного Кавказа, входили в различные феодальные группировки. Иногда несколько группировок объединялись в один феодальный блок. Так, в декабре 1766 г. майор Татаров доносил полковнику Копыловскому «о собрании как Большой Кабарды, так и Малой владельцами и узденями и прочими горскими народами, яко то Карачай, Чегем, Балкар, Дугор, Каражау, Кубатием, находится на общем собрании (курсив мой – Ф.Г.) и согласии» (ЦГА РД, ф. 379, д. 638, л. 70).

Состав феодальных блоков не отличался постоянством. Даже при жизни одного поколения он мог радикально перемениться, как могла измениться его внешнеполитическая ориентация. Например, по свидетельству Татищева, тагаурцы «бывали за Айтек-мурзою Черкесским, да от него отложились» (Белокуров, 1889, с. 508). В XVIII в. осетинские владельцы в большинстве своем входили в группировки малокабардинских феодалов, другие ориентировались на князей Большой Кабарды. Во второй половине XVIII в. часть баделятов изменила прежнему сюзерену Таусултанову. Причину этого со слов «старшин Кантемирских» в 1802 г. выяснил А.Е. Соколов: «владельцы Большой Кабарды, приметя ослабление потомков Тав-Султана, от разделения между ними происшедшего, употребили случай тот в свою пользу, начав господствовать не только над самими Тав-Султанами, но и над всеми прочими селениями, на их земле находящимися: Кубатиевым, Тугановым, Каражаевым, Шегемовым и Кабановым,… преклонив к себе старшин сих селений, так и всех Дигорских, избыточными подарками [курсив мой – Ф.Г.]; и таким образом владельцы Большой Кабарды распростерли власть свою до самых подошв Снеговых гор» (Библиографическая…1875, сс. 21-22). Переориентация баделятов связана с ослаблением позиций князей Малой Кабарды. В 1752 г. умер наиболее могущественный из них – Адильгирей Гиляксанов. Его наследники Батай и Али-Арсланбек Таусултановы не пользовались тем политическим весом, каковой имел дядя; чем незамедлительно воспользовались их противники: «некоторые Большой Кабарды владельцы призывают их осетинцов под свою власть обнадеживая при этом их защищением» (ЦГА РД, ф. 379, д. 500, лл. 47 об. – 48 об.). В конце концов часть осетинских феодалов заключила союз с князьями Большой Кабарды. Отношения с новыми сюзеренами закреплялись «избыточными подарками» – практика, характерная для средневекового Кавказа. Каждый владелец, вступая в связь с князем, получал от него т.н. «уорк-тын», в русских источниках известный под названием «узденьской дани». По обычному праву получение уорк-тына было единственным, что связывало феодала с сюзереном, которому служили по своему выбору и добровольному соглашению. Отношения между партнерами по феодальному блоку тогда считались закрепленными, когда «узденьская дань» выплачивалась сполна (Гарданов 1967, сс. 182-183).

¹³ Память об Абисаловых сохранилась в топонимической номенклатуре Западной Осетии. Так, развалины строений в местности Ахсиаг к югу от с. Думта до сих пор именуются Абисалти царан «Место жилища Абисаловых». Под названием Абисалти масуг «Башня Абисаловых» известен комплекс из башни и средневековых строений, расположенный у юго-западной стороны сел. Махческ. Правда, этот же комплекс известен и под другими названиями: Далдзагати къубус «Холм ниже солнечной стороны» и Астанти федартта «Укрепления Астановых» (Цагаева 1975, ч. II, с. 378).

Совсем недавно В.А. Кузнецов выступил с оригинальной попыткой рассмотреть происхождение баделят через археологические данные. С этой целью ученый обратился к археологическим материалам, полученным П.С. Уваровой в ходе раскопок в высокогорном ауле Махческ. Всего было исследовано 15 каменных ящиков, из коих 6 оказались нетронутыми, остальные ограбленными. Среди первых своим обрядом и сопровождающим инвентарем выделялось погребение № 6. Существенным представляется наличие деревянного гроба, вставленного в каменный ящик длиной 1,78 м. При этом гроб был облицован тонкими бронзовыми пластинами, а костяк покрывала шелковая белая материя. Аналогичная материя неоднократно отмечена в катакомбах Змейского могильника XI-XII вв. хорошо сохранился уникальный цветной головной убор. Археологи проследили «генетическую связь между головными уборами Змейской и Махческа. Могила № 3, писала П.С. Уварова, была самой богатой. Из сопровождающего инвентаря выделяются стеклянный сосуд [вероятно, итальянского производства], три слоя ткани и одежда. Последняя, как и в могиле № 6, поражает «высоким качеством как материалов [шелк, войлок, кожа], так и отделки из золоченых и посеребренных аппликаций и шнуров, вышивок и аксессуаров» (Кузнецов 2012, сс. 101-102).

Некрополь Махческа находится на северной стороне «холма, ближайшего к замку» Абисаловых. Более того, некрополь может быть «связан с обитателями замка». Каменные ящики тянутся от склепа Абисаловых до группы склепов Царциата на протяжении 200 м. В ходе раскопок 1978 г. археологи вскрыли 11 каменных ящиков. По деталям обряда, наличию деревянных гробов, каштанов и орехов данные погребения «весьма близки могилам, раскопанными Уваровой…» и датируются XIV-XVII вв. Могильник «очень крупный и продолжительный по времени» (там же, с. 102).

Подводя итоги, Кузнецов отметил: «Бросается в глаза богатство могил, раскопанных Уваровой. Роскошные импортные одежды, украшения, сосуды итальянского, китайского производства стоили дорого и это ярко свидетельствует об очень высоком статусе (курсив мой – Ф.Г.) погребенных… Полагаем допустимой версию о том, что исследованные Уваровой могилы Махческа близ “замка” Абисаловых – родового гнезда Баделят – принадлежали первому поколению этих властителей Тапан-Дигории» (там же, с. 106).

Чрезвычайно интересен «Список членов бадилатских, царгасатских и гагуатских фамилий Дигорского общества. 28 июня 1860 года». Из Абисаловых в нем значатся: «майор Джамбулат, 38 лет от роду»; штабс-капитан Кургоко Хаджи; поручик Абисал 55 лет; Кургоко и Абисал с семействами отправились в Турцию. Подпоручик Алимурза 40 лет со своим семейством отправился в Турцию, а сын Егор Магомет-мурза остался у воспитателей. Пшемахо 35 лет, Хатахшуко 32 лет, штабс-капитан Элькан 30 лет, ротмистр Генардук 29 лет, Тасултан 20 лет; все по происхождению и поведению со стороны народа признаны достойными. Асланко 52 лет с сыновьями: капитаном Бадом 22 лет, Сафарби 15 лет и др. (ЦГА РСО-А, ф. 291, оп. 1, д. 30, лл. 18-27 об.).

¹⁴ Фамилия Тугановы восходит к тюркскому туган «сокол». Основное владение данной ветви баделятов – Дур-Дур – одно из самых крупных селений в предгорной зоне Северной Осетии. Точно установить дату его основания не удается. Примерное время – середина-вторая половина XVIII в. Штедер в 1781 г. отмечал аул Дур-Дур, «считавшийся за баделятской семьей Таговер» (Тугановы), которая в то время состояла из семи братьев (ОГРИП, сс. 50-51). По данным Ю. Клапрота, в начале XIX в. Тугановы жили в Хинашкау, Гуларкау (70 дворов) и нескольких аулах на реке Дигор и Черекдон. Во всех селениях Тугановых было 400 дворов крестьян (Klaprot 1814. Bd. II. SS. 392-395).

Штедер охарактеризовал Дур-Дур как «значительное селение». Его название «камень-камень», – по мнению Штедера, – произошло от большого количества камней. В то время «селение Дур-Дур, (расположенное) в полуверсте от предгорий, считалось за бадилатской семьей Таговер (Тугановых), которая состоит сейчас (в 1781 г.) из 7 братьев, старший из которых Эйдек для сохранения своих прав заново крестился». Земельные угодья предгорного аула Дур-Дур были, несомненно, гораздо плодороднее участков в горах. По свидетельству Штедера, «в садах… разводят бобы, турецкий маис, редьку, огурцы и большое количество обыкновенного зеленого табака; всем этим они торгуют с Моздоком. Они хорошо обрабатывают поля и обменивают излишки на скот у кабардинцев… У них имеются большие стада, по сравнению с другими горцами они зажиточны, в чем им помогли плодородная почва и хорошее местоположение». Такую же характеристику угодьям Дур-Дура дал Клапрот, кавказская экспедиция которого проходила в 1807-1808 гг.: «Их урожай обычно так обилен, что они могут продавать большую часть своего урожая дигорцам, живущим в высоких горах».

Общая площадь земель Дур-Дура составляла 20 000 десятин. Даже когда часть участка выкупила казна, он составлял 12954 дес. 1495 сажен, в 1837 г. «дарованном по особой монаршей милости генерал-майору Туганову».

В средневековой Западной Осетии Тугановы относились к числу самых богатых и влиятельных фамилий. Им принадлежали большие стада овец и крупного рогатого скота; в предгорных владениях успешно развивалось сельское хозяйство. Помимо указанного выше большого участка (12954 дес. 1495 сажен), в 1837 г. «по особой монаршей милости дарованного генерал-майору Туганову», этой фамилии принадлежали и другие угодья. В делах Кавказского комитета сохранились документы, по которым «в потомственной собственности» Тугановых находились следующие участки: «Савар-ардос» 2 дес. 2112 сажен – за мужской частью фамилии «из рода Афая». Обширные угодья «Сурх» 1496 дес. 2076 сажен поделены на 4 участка, один из которых – 978 дес. 2161 сажен – также принадлежал Тугановым из рода Афая . Надел «Ханазон» в 84 дес. 180 сажен – «Бекмурзе и его племяннику Татаркану Мурзабековичу» и т.д.

Во второй половине XIX в. Дур-Дур превратился в один из крупнейших на Кавказе конезаводов. В 1874 г. в газетной версии работы «Заметки об Осетии и осетинах» Д. Лавров отмечал: «Самые многочисленные конские табуны во всей Осетии принадлежат крупному местному землевладельцу Туганову; в этих табунах можно увидеть лучшие экземпляры осетинского коневодства».

¹⁵ Каражаовы // Каражаевы. Одноименный аул, по данным Штедера, – «колония дигорцев, лежит на северо-запад от Урсдона под лесистыми предгорьями на Уруге». Ему вторил Клапрот: на р. Урух располагался аул «Караджау (или Маскуава)» (cовременный Хазнидон, принадлежавший баделятам Каражаевым (Klaprot 1814. Bd. II. SS. 392-395). Основан на земле (800 десятин), купленной «у кабардинских князей Анзоровых, с дозволения Тасултановых, за 20 душ мужского пола». На карте С. Чичагова 1744 г. отмечено лишь одно осетинское село – Каражаево (Масыгкау, Хазнидон). Об этом же населенном пункте упоминается и в документе 1753 г.: «Деревня Каражау, жители из христианского закону, на реке Урюфе, в протекции у Кайтокина рода». Селение это основано дигорскими феодалами Каражаевыми из горного аула Камат. Позже к ним переселились Гегкиевы, Байсангуровы, Абиевы, Аркаевы, Гадаевы и др.

По Клапроту, Каражау «называется также Маскуава и получило свое первое название только от своих владельцев – фамилии Каража из племени бадилатов. Оно и находится на очень крутой горе… К югу от селения тянутся леса вплоть до крутых черных гор. Жители имеют свои хлебные поля на правом берегу Уруха, и только незначительное их количество находится на Харисдоне, так как земля там менее плодородна. Их (крестьян аула Каражау – Ф.Г.) урожай обычно так обилен, что они могут продавать большую часть своего урожая дигорцам, живущим в высоких горах. В связи с тем, что леса на правом берегу Уруха дают прекраснейшее дерево, жители Маскуава, в противоположность осетинскому обычаю, построили свои дома из дерева» (Klaprot 1814. Bd. II. SS. 394-395).

В «Докладной записке» от 24 мая 1857 г. майора Исмаила Каражаева командиру 20-й пехотной дивизии и войсками Левого крыла генерал-лейтенанту Евдокимову говорится: «С давнего времени предки мои (И. Каражаева) пользовались землею в 3760 десятин, находящихся в Дигории» (ЦГА РСО-А, ф. 254, оп. 1, д. 6, лл. 6 об – 7).

Повинности крестьян, живших в равнинном селении Каражаевых, существенно отличались от «платежей личных и поземельных податей простым Дигорским народом, живущем в горах… своим Бадилатам» (там же, ф. 291, оп. 1, д. 10, лл. 4-6). В «Списке о числе подвластных бадилатам крестьян» по далеко не полным данным, у Каражаевых только в Хазнидоне проживало 47 человек. Для сравнения приведем данные из того же списка: у Тугановых – было 149 дворов, Кубатиевых – 295, Абисаловых – 158, Чегемовых – 26, Бутуевых – 43 (там же, лл. 6 об. – 7).

С Караджаево (Хазнидон) связано одно из самых заметных событий в истории позднесредневековой Осетии – уход почти всех крестьян от владельцев аула – бадилатов Караджаевых.

Со времен основания Моздока этот район стал основным регионом, где горские крестьяне становились казаками, находили свободу и землю. В начале XIX в. только в Черноярской и Новоосетинской проживало 473 казака из осетин. Между этими поселениями осели 266 адамихатов, образовав село Осетинское. Все 266 жителей с. Осетинского первоначально обитали в предгорном ауле Масыгкау (у Штедера и Клапрота – Каратша, Маскуава), принадлежавшего баделяту Каражаеву. По преданию, убийство кабардинского князя, пытавшегося увезти крестьянскую девушку, нарушило порядок жизни с. Масыгкау. Адамихаты обратились за помощью к командующему войсками Кавказской линии. После этого присланные казаки помогли крестьянам перебраться на Кавказскую линию. В ауле Масыгкау с баделятами Каражаевыми остались Цориевы, Гоценаевы, Кертановы и Марзоевы.

Летом 1764 г. около четырех тысяч адамихатов предприняли попытку ухода от баделятов. Кабардинские князья уговаривали их «ласкою и со угрожениями, чтоб они с своими владельцами помирились и жили на прежних своих местах. Но они, дигорцы, в том их не послушали для много оказанных им от своих владельцев обид и притеснений, от примирения отказались с истинным намерением перейти к поселению в Моздок». Вскоре «Большой Кабарды владельцы от них отъехали и остались только два Малой Кабарды владельца Тасолтановы» (Гальцев 1942, сс. 155 – 156). Уговоры и угрозы кабардинских князей, видимо, возымели действие, ибо в Моздок в 1764 г. по одним данным переселилось 6 семей осетин (Бентковский 1876, № 33), по другим данным – 5, состоявших из 14 душ м.п. и 10 д.ж.п. (Гальцев 1942, с. 207), по третьим – всего две семьи: 4 д.м.п. и 6 д.ж.п. (ЦГА РД, д. 55, л. 27).

Дореволюционные исследователи уход крестьян от Каражаевых связывали с совместной деятельностью дигорских феодалов и их давних союзников – князей Кайтукиных. Баделята, якобы, попросили Кайтукина «наказать масукауцев». Однако крестьяне «наказали» самого князя: он погиб в стычке.

Переселение подвластных Каражаевых подтверждается и официальными документами. Сравнивая их данные с содержанием исторического предания, поражаешься, насколько точно отражена реальность в фольклорном памятнике.

Весной 1810 г. в рапорте наместнику Кавказа Тормасову командир 19-й дивизии Булгаков сообщал о притеснениях дигорских крестьян, об их желании «переселиться к кордонной линии Кавказской». Под прикрытием присланных Булгаковым казаков адамихаты в числе 269 (в предании – 266) душ «со всем имуществом и скотом» переправились к Прохладненскому карантину. Через несколько дней они прибыли в Черноярское, где прожили более трех лет. Затем ниже по течению Терека, в 3-х км от Черноярского, для крестьян выделили участок в 12 000 десятин, выкупленный казной за 10 тысяч рублей у помещика Реброва. Адамихатам оказали финансовую помощь для устройства на новом месте, приобретения леса, скота, лошадей и т. д. не менее чем от 150 до 200 рублей ассигнациями. Всего на эти цели выделили 20 676 рублей. В обязанности крестьян входило несение караульной (казачьей) службы.

Некоторые особенности социальной структуры отметили еще путешественники: «все осетинские старейшины имеют собственных крестьян, пленных или купленных рабов, прислуживающих им в доме, – писал Клапрот, – а также свободных подданных», с которых взимали «весьма умеренный налог». «Свободные подданные» могли «переменить хозяина или место обитания» (Klaprot 1814. Bd. II, S. 615). В этом случае крестьянин выходил из сферы эксплуатации одного феодала и попадал в зависимость к другому.

В «Докладной записке» от 24 мая 1857 года майор Исмаил Каражаев писал начальнику бывшего Центра Кавказской линии: «С давнего времени предки мои и я (И. Каражаев) пользовались землею в 3760 десятин, находящихся в Дигории». Свидетелями выступили «Бадилат Бекмурза Кубатиев, штаб-ротмистр Бахта Кубатиев и бадилат Камбулат Кабанов, которые с разрешения моего (И.К.) помещались с подвластными своими на вышеозначенной земле, с уплатой мне каждогодно подати» (ЦГА РСО-А, ф. 254, оп. 1, д. 6., лл. 6 об. – 7).

¹⁶ Самым ранним письменным источником, упоминающем баделят Кабановых, возможно, является известие «Никоновской» летописи о пребывании на Северном Кавказе отряда (500 стрельцов и 500 казаков) Григория Плещеева. В сентябре 1562 г. эти «государевы люди» по приказу Ивана Грозного отправились в Кабарду к Темрюку Идаровичу, принявшему в 1557 г. подданство России. Отряду вменялось в обязанность способствовать укреплению власти Темрюку в борьбе с противниками. К моменту прихода воеводы Темрюк с сыном Домануком спасался от своих врагов в Астрахани. С помощью русских войск Темрюк «воевал Шепшуковы улусы да воевал Татцкие земли близ Скиньских городков и взяли три городки: Мохань, город Енгирь, Каван и мирзу телишку убили и людей многих побили… И воевали землю их одиннадцать дней и взяли кабаков Мшанских и Сонских сто шестьдесят четыре, и людей многих побили и в полон имали, да взяли четырех мурз: Бурната, Ездноура, Бурнака, Дудыля» (КРО, т. 1, сс. 10-11). «Приведенное известие, – отмечала Е.Н. Кушева, – заслуживает специального комментария кавказоведов для определения упомянутых в нем топографических и племенных названий» (Кушева 1950, с. 276).

Термин Каван исследователи связывают с осетинским «Кав-ан», в значении стоящий в воротах, т.е. в горном проходе. Но скорее всего это аул Кабановых – Кабантикау на р. Лескен недалеко от входа в дигорское ущелье. Не вызывают сомнений тесные отношений между Сафарали Каражаевым и известным политическим деятелем начала XVIII в. Арсланбеком Кайтукиным.

Из «Показаний», отобранных комиссией полковника Шостака, следует, что в середине XIX в. подвластные Кабановых платили им как в горах, так и на равнине. «Когда Кабановы жили на реке Белой, то получали то же самое, как и остальные фамилии, когда же поселились на Линии, то и там подвластные отбывали ту же повинность, пока кабардинцы Анзоровы не присвоили себе земли, с тех пор все дигорцы, живущие в ауле Кабанова платят уже Анзоровым со двора по одному барану, а своим Бадилатам ничего не платят» (ЦГА РСО-А, ф. 291, оп. 1, д. 10, лл. 5 об. – 6).

В «Списке депутатов, избранных в комитет при Военно-Осетинском округе» значился Хамурза Кабанов, «из гагуат» (там же, л. 16).

¹⁷ Шекемовы // Чегемовы. В «Извлечениях из показаний, отобранных полк. Шостаком в 1852 г. о плате личных и поземельных податей простым Дигорским народом своим Баделятам». Как не имеющим участков земли, то и подвластные их отбывали подать тем бадилатам, в участках коих они пользовались поземельностию» (ЦГА РСО-А, ф. 291, оп. 1, д. 10, лл. 5 об. – 6).

Напомним, что в материалах сословно-поземельных комитетов и комиссий Чегемовы с завидным постоянством относились к наименее обеспеченным бадилатам (там же, л. 6).

Среди документов сословных комитетов выделим «Подписку» от 22 августа 1859 г. Подготовили данный документ «избранные от Дигорских Бадилат Депутаты». В нем, в частности, говорилось: «по доверенности нам всего нашего Бадилатского сословия, мы единодушно соглашаемся, что все народы, бывшие до пред сего нам подвластными и платившие нам разного рода повинности, могут быть от нас совершенно освобождены, с тем, ежели внесут нам выкуп определительно за каждую душу мужского пола серебром по 50 руб. или по 300 руб. со двора. После чего мы обязуемся не присваивать уже себе никаких более прав своих и на их к нам подчиненность» (там же, лл. 24 – 24 об.).

¹⁸ В тех же документах говорится «о признании в алдарском достоинстве некоторых бадилат и царгасат». Среди них названы Битуевы «2 семейства, 3 человека» (там же, лл. 24 об. – 25, 32).

¹⁹ Кантемировы. Фамилия Кантемировых восходит к тюркскому кантемир = хан + темир «правитель» + «прочный», «стойкий», буквально «железо», в итоге – «железный правитель». Ценные сведения сохранились в документах сословно-поземельных комитетов и комиссий. К таковым, например, относится «Прошение в Комитет при Военно-Осетинском округе от жителей аула Стыр-Дигория Хадяш Карабугаева, Мурзака Таймазова и Магомета Кантемирова» (25 июня 1860 года). В «Ведомости жителей Кизляра, имеющих свои дома и земли» указан царгасат Тотраз Кантемиров.

«Георгий XII назначили жалованье тебе, Вахта Кантемирошвили, в год 20 марчили парчи. Если ты будешь служить верно и добросовес тно, тогда то определенное тебе жалованье будешь получать из нашей казны должностных лиц нашего двора, и не прекратят, знай ты, и ты должен остаться служить усердно. Сентябрь. 4. 1800 года».

Соответствие подписи нижеподписавшемуся, удостоверяю, что предыдущая подпись сделана собственноручно и соответствует оригиналу подтверждено тифлисским нотариусом М. Картвеловым: «Я, в присутствии моем, Михаила Лазаровича Картвелова, тифлисского нотариуса, в конторе моей, находящейся в 3 уч. гор. Тифлиса на Гедованской улице в доме № 4, лично мне известным князем Соломоном Давидовичем Гедовановымъ, живущим в Тифлисе, 9 апреля 1914 года».

²⁰ Фамилия Карабугаевы разбивается на составные кара и буга. Первая часть дословно означает «черный». Однако очень рано в тюркских именах и титулах кара использовалось в значении «великий», «могучий». Вторая часть – буга – «герой». Таким образом, карабуга означает «великий герой». Впервые в письменных источниках царгасата упоминаются в материалах статейных списков российских посольств середины XVII в. В частности, послы стольник Толочанов и дьяк Иевлев на пути в Имеретию (1650-1652 гг.) останавливались в Анзоровой Кабарде. Сюда «приходили из гор… два человека дигорцев смотреть государевых послов, а имена их Смаил да Чибирка». Им задали вопрос: «отколе пришли, и какова владения люди, и для чево пришли. И они сказались дигорцы. Жилище их в горах, вверх по реке по Урухе, а владелец у них Алкас мурза Карабгаев; а владенья его четыре кабака. А до первого, де, их владения, до дигор, от Зазаруки Кабака половина дня ходу, а от их владения до стир/ди/горцев день ходу… Да они же, дигорцы, говорили: только де государь изволит близко гор поставить свой государев город и воинских людей устроит, и они де дигорцы и все горские люди будут ево государевы холопи».

Следующее известие об этом ауле приходится на 1743 г. Коллегия иностранных дел России через кабардинских владельцев Магомета Атажукина и Адильгирея Гиляксанова, а также костиковского владельца Алиша Хамзина получила «известия о горских народах». В этом описании народов Северного Кавказа отмечен «седьмой народ – сюрдигор, живут в горах, по вершине реки Урюха и других ближних рек, против Малой Кабарды, разстоянием от деревни владельца Адильгирея Гиляксанова день езды, и с тою Малою Кабардою постоянный имеют мир… и взаимно между собою женятца, дюгоры и сюрдигоры на кабардинках, а кабардинцы на их дочерях, язык имеют особливый, а закону никакого не имеют, а прежде все были христианского закона, и для того и ныне, как и выше упомянуто, содержат посты по христианскому обыкновению, есть у них церкви каменные…Оные народы весьма военные, имеют ружье огненное, также сабли и кинжалы и сами делают серу горючую, порох и свинец, и железо из руд, находящихся там же в горах».

О воинственности царгасатов в 1781 г. писал в своем дневнике Штедер: «В горах нас окружили чаркеззетты, направившие на нас свои ружья». «Их оружие состоит из длинного крымского или черкесского ружья с двумя дулами, привязанными ремнями к стволу; из легкой хорошей сабли, которая более прямая, чем изогнутая; из кинжала и ножа на ремне. Они имеют на груди кафтана от 5 до 8 патронов… Они держат оружие очень чистым и всегда готовым к употреблению» (Steder 1781. SS. 64-65).

²¹ Томезовы // Таймазовы. Одно из ранних упоминаний этой фамилии содержится в «Ведомости осетинской школы ученикам» (23 июля 1768 г.). В числе «Осетинских старшинских детей Дигорского уезда» значится «Иван Черкезицев» (ЦГА РД, ф. 379, оп. 1, д. 194, лл, 79 об. – 80).

²² Документы об этой фамилии встречаются редко. В «Списке депутатов в сословном комитете при Военно-Осетинском округе» значится: «прапорщик Соза Кобегкаев (в тексте: Кубакеев) из гагуат». К гагуатам тот же Кобегкаев отнесен и в другом списке депутатов. В 1859 г. они же причислены к высшим слоям горской знати (ЦГА РСО-А, ф. 291, оп. 1, д. 10, лл. 9-9 об., 16-16 об.).

²³ Привилегированные слои средневековой Осетии не имели общего названия. Возможно, это связано с особенностями социального развития у равнинных и горных алан. Иногда в литературе все привилегированные сословия обозначаются термином уаздан. В историко-этимологическом словаре Абаева слову wazdan дано несколько значений: «1. Человек благородного состояния, дворянин, уздень, Edelmann; 2. Благородный, воспитанный, учтивый, вежливый, изысканный, изящный». Согласно Абаеву, «в феодальной Осетии wazdan’ы занимали среднее положение между алдарами-князьями, с одной стороны, и простыми крестьянами – с другой. В феодальной иерархии их положение соответствовало примерно армянским aznvak’an, грузинским aznauri, кабардинским work. После монгольских нашествий с их катастрофическими последствиями для Осетии (Алании) сословные различия утратили былое значение. Но вплоть до революции в каждом из ущелий Осетии было несколько фамилий, претендовавших на звание wazdan и пользовавшихся известными признанными царской властью привилегиями» (Абаев 1989, т. IV, с. 103).

Внесем небольшую поправку в данную трактовку социального термина: к позднему средневековью он приобрел иные оттенки, нежели в аланский период. Во всяком случае, он не применялся в отношении феодалов т.н. «аристократических обществ», а с другой стороны – уазданлагами в отдельных случаях именовали представителей крестьянской верхушки.

²⁴ Фарсалек (фарсаглаг) / адамихат. Среди задач, стоящих перед исследователями феодальной эпохи, особое место занимает история крестьянства. Выявление его роли в историческом процессе имеет большое значение в разработке проблем, связанных с общественно-экономическим устройством средневековых обществ. Не потеряли актуальности слова А.Н. Сахарова, в свое время предложившего отказаться от взгляда на крестьянство только как на объект эксплуатации и определить его место в социально-экономической и политической жизни средневековья (Сахаров 1966, с. 5). Применительно к прошлому Осетии эта задача особенно актуальна, ибо специальных работ по этой теме нет, а история крестьянства Осетии освещалась лишь попутно.

В XVIII – середине XIX вв. осетинское крестьянство делилось на несколько категорий, различавшихся по имущественному и правовому положению, степени эксплуатации господствующими сословиями: в Западной Осетии – адамихатов и кумаягов. В Дигории отмечена также категория хехезов, но в рассматриваемый период хехезы по своему положению слились с безземельными адамихатами Поэтому мы не выделяем их в особую категорию. Правда, необходимо иметь ввиду одну особенность в их положении: оторванные от родных мест, изолированные и полностью зависимые от хозяев аула, хехезы были более удобным объектом эксплуатации, чем адамихаты.

²⁵ У Леонтовича «черкесский тумак соответствует монгольскому “табангоуту” – “владельцу (нойону, князю), рожденному от матери простого состояния”. Табангоуты составляли особый класс, средний между князьями и зайсангами (черк. узденями)» (Леонтович 1882, с. 336, примеч. 1). Однако, сословие тума, как категория «побочных» детей горских владельцев, наиболее характерно для социальной структуры кабардинских обществ. Причем, они же среди всех «побочных» детей горских социумов обладали наибольшими привилегиями. Отметим также, что до сих пор однозначной оценки статуса тумов все еще нет. Как нет единого решения вопроса о соотношении прав князей (пши) и их детей от неравных браков. Еще М.М. Ковалевский писал по этому поводу: тумы составляли «особый класс… члены которого рыцарскими подвигами обязаны были завоевать себе если не равное с князем, то ближайшее к нему положение в обществе» (Ковалевский 1890, т. 1, с. 241).

В дигорских обществах данное сословие гораздо чаще именовалось кумаяками. Кокиев в начале своей научной деятельности кумаягов (и кавдасардов) рассматривал как зависимых крестьян (Кокиев, 1926. Ч. II). Позже он изменил свои взгляды по данному вопросу. В понимании Кокиева кумаяг – «человек из Кумы», т.е. прикумского района, иными словами пленный (Кокиев, 1940, с. 23). По нашему мнению кумаяг – зависимый крестьянин, а сам термин возник в период появления маджарских алан в Дигории. Прибывших вместе со знатью дворовых людей население назвало «кумаягами», буквально «люди с Кумы». Это неудивительно, если вспомнить, что Маджары располагались на р. Куме.

Происхождение кумаягов довольно отчетливо показано в генеалогических преданиях дигорских феодалов. Согласно устной традиции, Бадел женился дважды. Потомство от первой жены составило сословие баделятов; от второй родился сын «по имени Кумиак»; он считался младшим, и «от него пошло сословие кумиаков» (Дубровин 1871. Т. 1. Кн. 1. с. 355; Красницкий 1865, № 31-33). Кавдасарды в прошениях в сословные комитеты неоднократно указывали на источник своего происхождения. В прошении от 25 апреля 1845 г. на имя наместника Кавказа Воронцова поверенные «от кавдасардского общества 500 дворов» писали: «имели у себя в замужестве вторых жен из фарсаган дочерей и рожденные от них дети называются тоже по обычаям, существующим у горцев, кавдасардами» (ЦГВИА, ф. 482, д.3, л. 11). Такая же информацию содержится в прошении «поверенных кавдасардов», полученном 8 октября 1850 г. наследником российского престола Александром (там же, д. 5, лл. 58-58 об.).

²⁶ Тумы – название сословия, согласно Леонтовичу, обозначавшего «сословие дигорцев, соответствующее кавдасардам тагаурцев, – класс крепостных слуг, рожденных старшинами от неравных браков» (Леонтович 2002, вып. II, с. 309). У осетин, продолжил он в другом месте, «лица, происшедшие от неравных браков, относились к одному классу кавдасардов, у других горцев к чанкам или джанкам, составлявшим в своих родах такую же служебную челядь». У черкесов тумаки соответствовали монгольскому табангоуту – владельцу (нойону, князю), рожденному от матери простого состояния… чеченские и кумыкские чанки и осетинские кавдасарды составляли собственно не отроков-узденей… но просто крепостную челядь своей семьи и рода» (там же, вып. I, с. 336).

²⁷ Кнеки – у Леонтовича (2002, вып. II, с. 299) «дворовые люди у дигорцев».

²⁸ «Кровная месть и самовольные действия были обязательны среди семей; позор и презрение продолжались до тех пор, пока эта обязанность не была выполнена. Мщение, грабеж и убийство считались добродетелью, вследствие чего погибать считалось (делом) славным. Тройная сила усмиряла некоторым образом эти беспорядки, именно – обычай или сила привычки; боязнь высшего существа, или будущего, в особенности – страшные суеверия» (Steder 1781. S. 58).

ЛИТЕРАТУРА

АВПР – Архив внешней политики России:

Ф. Осетинские дела.

НА СОИГСИ – Научный архив Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований.

ЦГАДА – Центральный государственный архив древних актов:

Ф. Госархив.

ЦГИА – Центральный государственный исторический архив:

Ф. 796. Синод.

Ф. 1018. Гр. Паскевич-Эриванький.

Ф.1149. Департамент законов государственного совета.

Ф. 1263. Комитет министров.

Ф. 1268. Кавказский комитет.

ЦГВИА – Центральный государственный военно-исторический архив:

Ф. 414. Статистические сведения о Российской империи.

ЦГА РСО-А – Центральный государственный архив Республики Северная Осетия-Алания:

Ф. 33. Комитет по разбору личных и поземельных прав жителей Владикавказского округа.

Ф. 254. Комитет для разбора личных и поземельных прав горцев левого крыла Кавказской линии.

Ф. 256. Комиссия по правам личным и поземельным всех туземцев Терской области.

Ф. 262. Комиссия для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей.

Ф. 290. Управление военного начальника Владикавказского военного округа.

Ф. 291. Комитет для разбора личных и поземельных прав горцев Военно-Осетинского округа.

ЦГА РД – Центральный государственный архив Республики Дагестан:

Ф. 379. Кизлярский комендант.

Абаев В.И. 1949. Осетинский язык и фольклор. М.-Л.

Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М.-Л., 1958. Т. I; Л. 1973. Т. II; М. 1989. Т. IV.

Абаев В.И. 1968. Осетинский социальный термин Алдар // Изв. СОНИИ, 1968. Вып. XXVII.

Абрамович А. 2003. Очерк сословного строя в горских обществах Терской и Кубанской областей // Сборник документов по сословному праву народов Северного Кавказа. 1793-1897 гг. Нальчик. Т. I; II.

АБКИЕА – Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. / Сост., ред., введ. и вступ. статьи к текстам В.К. Гарданова. Нальчик, 1974.

Авалиани С. 1911. Заслуги Ф.И. Леонтовича в изучении обычного права русских инородцев // Журнал министерства юстиции. № 6.

Авалиани С. 1916. Заслуги М.М. Ковалевского в изучении обычного права народностей Кавказа // Журнал министерства юстиции. № 8.

Азимов В.А. 1999. Суд и процесс в обычном праве народов Дагестана // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

АКАК – Акты, собранные кавказской археографической комиссией. Тифлис:

1866. Т. I. – 821 с.

1868. Т. II. – 1242 с.

1869. Т. III. – 765 с.

1870. Т. IV. – 1012 с.

1878. Т. VII. – 994 с.

Абрамович А. 2003. Очерк сословного строя в горских обществах Терской и Кубанской областей // Сборник документов по сословному праву народов Северного Кавказа. 1793-1897 гг. Т. I. Нальчик.

Алборов Б.А. 1979. Некоторые вопросы осетинской филологии. Орджоникидзе.

Алдар 1982. О сословных правах горцев // ППКОО. Кн. 2. Цхинвали.

Александров В.А. 1984. Обычное право крепостной деревни России XVIII – начало XIX в. М.

Анчабадзе З.В., Робакидзе А.И. 1973. К вопросу о характере кавказского горского феодализма // ИКЯ. Т. XVIII (на грузин. яз.).

Анчабадзе Ю.Д. 1984. Этнографические сюжеты в трудах Ф.И.Леонтовича // СЭ. № 4.

Бабич И.Л. 1997. Эволюция обычного права адыгов в советское и постсоветское время // ЭО. № 3.

Бейтуганов А.З. 1999. Обычное право кабардинцев // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д., сс. 144-157.

Бейтуганов А.З. 1999а. Сравнительный метод в изучении обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д., сс. 304-307.

Берозов Б.П. 1980. Переселение осетин с гор на плоскость (XVIII – ХХ вв.). Орджоникидзе.

Бирзе А.М. 1937. Попытки освоения природных богатств Осетии в XVIII столетии // Красный архив. № 4.

Бларамберг И. 2005. Историческое, топографическое, статистическое и военное описание Кавказа. М..

Бобровников В.О. 1999. Судебная реформа и обычное право в Дагестане // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Броневский С.М. 1823. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Т. 1, 2.

Броневский С.М. 1999. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Извлечения по Центральному и Северо-Западному Кавказу. Нальчик.

Бутков П.Г. 1869. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. СПб. Ч. 1 – 3.

Гагиев В.Т. 2011. Тумы. Чанки. Кавдасарды. Владикавказ: УРАН СОИГСИ.

Гаглоев Х.Д. 1964. Из истории судопроизводства у осетин // Изв. ЮОНИИ. Вып. ХIII.

Гакстгаузен А. 1857. Закавказский край. Ч. 1, 2. СПб.

Гальцев В.С. 1942. Материалы по истории осетинского народа. Орджоникидзе.

Гальцев В.С. 1956. Перестройка системы колониального господства на северном Кавказе в 1860-1870 гг. // Изв. СОНИИ. Т. XVIII.

Гарданов В.К. 1960. Обычное право как источник для изучения социальных отношений у народов Северного Кавказа в XVIII – начале XIX вв. // СЭ. № 5.

Гарданов В.К. 1967. Общественный строй адыгских народов [XVIII – вторая половина XIX в.]. М.

Грязнов Д.Г. 1999. Природа обязательности правового обычая // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Гуриев Т.А. 1970. Отражение монгольских влияний в эпосе и языке алан (осетин). Автореф. докт. дис. – 35 с. В надзаг.: Ин-т востоковедения АН СССР. М.

Гутнов Ф.Х. 1987. Тумы, чанки и кавдасарды в период феодализма // Изв. СКНЦВШ. Ростов н/Д. № 1.

Гутнов Ф.Х. 1989. Источниковедческие проблемы нормативной этнографии Осетии // Проблемы этнографии осетин. Орджоникидзе.

Гутнов Ф.Х. 1989а. Генеалогические предания осетин как исторический источник. Орджоникидзе.

Гутнов Ф.Х. 1999. Мораль и право в средневековой Осетии // Этнографическое обозрение. № 4.

Д-и М. 1895. Об осетинской истории // Новое обозрение. № 4076.

Данилевский Н. 1851. Кавказ и его горские жители в нынешнем их положении, с объяснением истории, религии, языка, облика и т.д. 2-е изд. М.

Джанаев А.К. 1948. Феодальное землепользование в Стыр-Дигории // Изв. СОНИИ. Т. XV. Вып. III.

Дзидзоев М.У. 1979. Общественно-политическая и государственно-правовая мысль в Северной Осетии. Орджоникидзе.

Дубровин Н.Ф. 1871. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб. Т. 1. Кн. 1.

Думанов Ф.Х. 2003. Общественно-политический строй Балкарии в XVIII – первой половине XIX века // Вестник КБИГИ. Вып. X.

Думанов Х.М. 1976. Обычное имущественное право кабардинцев. Нальчик.

Думанов Х.М. 1990. Социальная структура кабардинцев в нормах адата. Первая половина XIX века. Нальчик.

Есиев А. 1901. Обычное земельное право и право землевладения у горных осетин Терской области. Владикавказ. – 22 с.

Есиев А. 1911. Землевладение в горах // Терек. № 4069.

Зиссерман А.Л. 1879. Двадцать пять лет на Кавказе. СПб. Т. I, II.

Иванов Г.М. 1959. К вопросу об образовании социально-экономических понятий // Уч. Зап. Томского ун-та, 1959. № 31. Сер. Политэкономия, философия.

Из документальной… 2000. – Из документальной истории кабардино-русских отношений. Вторая половина XVIII – первая половина XIX в. Нальчик.

История Дагестана 2004. – История Дагестана с древнейших времен до наших дней / Отв. ред. А.И. Османов. Т. I, М.

История 1985. – История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. 1. Формирование феодально-зависимого крестьянства / Отв. ред. З.В. Удальцова. М..

К. 1929. К истории работорговли на Северном Кавказе // Революция и горец. № 5.

КРО – Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв. Документы и материалы / Под ред. Т.Х. Кумыкова и Е.Н. Кушевой, 1957. Т. 2.

Кажаров В.Х. 1993. Адыгская вотчина. Нальчик, 1993.

Калоев Б.А. 1979. М.М. Ковалевский и его исследования горских народов Кавказа. М.

Калоев Б.А. 1999. Осетинские историко-этнографические этюды. М.

Карачайлы И. 1929. Борьба против горских адатов – борьба за социализм//Революция и горец. № 5.

Кетов Ю.М. 1988. Обычное право и суд в Кабарде во второй половине XVIII – XIX веке. Автореф. канд. дис. Ростов н/Д.

Ковалевский М. 1880. Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права. М.

Ковалевский М.М. 1883. Поземельные и сословные отношения у горцев Северного Кавказа // РМ. № 12,

Ковалевский М.М. 1885. Некоторые архаические черты семейного и наследственного права осетин // Юридический вестник. Т. XIX. Кн. 2, 3. № 6-7.

Ковалевский М.М. 1886. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении. Т. I, II. М.

Ковалевский М.М. 1890. Закон и обычай на Кавказе. Т. I, II. М.

Козырева Т.З. 1976. Осетинская антропонимия древнего и средневекового периода // Ономастика Кавказа. Махачкала.

Кокиев Г.А. 1926. Очерки по истории Осетии. Владикавказ.

Кокиев Г.А. 1928. Склеповые сооружения горной Осетии. Владикавказ.

Кокиев Г.А. 1935. Боевые башни и заградительные стены горной Осетии // Изв. ЮОНИИК. Вып. II.

Кокиев Г.А. 1940. Крестьянская реформа в Северной Осетии. Орджоникидзе.

Кокиев Г.А. 2005. История Кабардино-Балкарии в трудах Г.А. Кокиева. Нальчик.

Комкия Ф.Г. 1999. Обычное право абхазов и становление новой системы права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Косвен М.О. 1955, 1959, 1962. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке // КЭС. М. Т. I, II, III.

Косвен М.О. 1961. Этнография и история Кавказа. М.

Красницкий К. 1865. Кое-что об Осетинском округе и правах туземцев его // Кавказ. № 29-33.

Красницкий К. 1981. Кое-что об Осетинском округе и правах туземцев его // ППКОО. Вып. I.

Куадже Р. 1999. К вопросу об обычае и обычном праве // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Кузнецов В.А. 1971. Алания в Х-ХШ вв. Орджоникидзе.

Кушева Е.Н. 1963. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией. М.

Лавров Д. 1883. Заметки об Осетии и осетинах // СМОМПК. Вып. III.

Ладыженский А.М. 2003. Адаты горцев Северного Кавказа / Подготовка текста и комм. И.Л. Бабич. Под общей редакцией А.С. Зайналобидова, В.В. Черноуса. Ростов н/Д.

Леонтович Ф.И. 1879. К истории права русских инородцев. Древний монголо-калмыцкий или ойратский устав взысканий [Цааджин-Бичик] // Записки Императорского Новороссийского Университета. Т. 37.

Леонтович Ф.И. 1882, 1883. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Одесса. Вып. I, II.

Леонтович Ф.И. 2002. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Одесса. Вып. III. – 317 с.

Линден В. 1916. Краткий очерк былого общественно-политического и поземельного строя народностей, населяющих мусульманские районы Кавказа // Кавказский календарь на 1917 г. Тифлис.

Ляхов Ю.А. 1999. Методологические проблемы изучения и использования обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Мальцев Г.В. 1999. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Мансуров Н.С. 1894. Обычный суд у осетин // Каспий. № 48.

Мансуров Н.С. 1982. Кавдасарды Тагаурского общества // ППКОО. Кн. 2. Цхинвали.

Маргиев В.И. 1997. История государства и права Осетии. Майкоп: «Меоты».

Маргиев В.И. и Кесаев С.М. 2009. Государственность Южной Осетии: прошлое, настоящее, будущее. Владикавказ, 2009.

Марзоев И-Б.Т. 2009. Потомки Тагаура // Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Владикавказ.

Марзоев И.Т. 2011. Привилегированные сословия на Кавказе в XVIII – начале XX веков. Владикавказ.

Марков Е. 1887. Очерки Кавказа. СПб. – М.

Миллер В. 1881. Осетинские этюды. М. Ч. 1.

Миллер Вс. и Ковалевский М. 1884. В горских обществах Кабарды // ВЕ. № 4.

Мирошник С.В. 1999. Об особенностях формирования обычного права в России // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Налоев З.М. 1980. О придворном джегуако // Из истории феодальной Кабарды и Балкарии. Нальчик.

Налоев З.М. 2009. Этюды по истории культуры адыгов. Нальчик.

Налоев З.М. 2011. Институт джегуако. Нальчик.

Народы 2005. – Народы Центрального Кавказа в 40-х – начале 60-х годов XIX века. Сборник документальных материалов / Сост. П.А. Кузьминов, Б.К. Мальбахов. М. Т. 1, 2.

Нефедов В.Н. 1999. Роль обычного права адыгов и казаков в системе права Российской Федерации // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Обозрение 1836. – Обозрение Российских владений за Кавказом / Под ред. В. Легкобытова. Ч. 1, 2.

Ольшевская М.И. 1970. М.М. Ковалевский о некоторых вопросах истории осетинского народа // Изв. СОНИИ. Т. XXVIII.

Освобождение 1868. – Освобождение зависимых сословий во всех округах Терской области // ССКГ. Вып. I.

ОГРИП. – Осетины глазами русских и иностранных путешественников / Сост. Б.А. Калоев. Орджоникидзе: Ир, 1967.

Павлов В.И. 1975. Типология генезиса капитализма в Азии и Африке // Проблемы социально-экономических формаций. М.

Першиц А.И. 1979. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографии. М.

Петров Л. 1901. Обычное право и закон на Кавказе // Кавказский вестник. № 1.

ППКОО. – Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Сост., примеч. и комм. Л.А. Чибирова. Цхинвали, Владикавказ, 1981 – 2006. Кн. I – VI.

Пфаф В.Б. 1871. Народное право осетин // ССК. Вып. I.

Пфаф В.Б. 1871. Путешествие по ущельям Северной Осетии // ССК. Вып. I.

Пчелина Е.Г. 1946. Нузальская часовня в Северной Nqerhh // НА СОИГСИ, ф. 6, оп. 1, д. 20.

Робакидзе А.И. 1978. Некоторые черты горского феодализма на Кавказе // СЭ, № 2.

Сванидзе А.А. 1986. О роли рабства в генезисе североевропейского феодализма // Древнейшие государства на территории СССР. 1985. М.

Свечникова Л.Г. 1998. Понятие обычая в современной науке: подходы, традиции, проблемы (на материалах юридической и этнологических наук) // Государство и право. № 9.

Семенов Ю.И. 1993. Переход от первобытного общества к классовому: пути и варианты развития // ЭО. № 1.

Семенов Ю.И. 1997. Формы общественной воли в доклассовом обществе: табуитет, мораль и обычное право // Этнографическое обозрение. № 4.

Скитский Б.В. 1933. К вопросу о феодализме в Дигории. Орджоникидзе.

Смирнова Я.С. Свадебный дарообмен у народов Северного Кавказа // СЭ, 1980. № 1.

Туккаев В. 1892. В горах Дигории // Терские ведомости. № 90, 91, 93, 101.

Тулатов Б. 1899. Несколько слов о происхождении тагаурских алдар и отношении их к другим сословиям // Терские ведомости. № 63.

Уварова П.С. 1904. Кавказ. Кн. III. М.

ФОД – Феодальные отношения в Дагестане. XIX – начало XX в. М., 1969.

Хадарцев Э.И. 1928. Адатная проблема и задачи Краевого Горского Научно-Исследовательского Института // Революция и горец. № 1, сс. 50-52.

Хазанов А.М. 1976. Роль рабства в процессе классообразования у кочевников евразийских степей // Становление классов и государства. М., сс. 249-279.

Харузин Н.Н. 1898. Очерки первобытного права. М.

Хашаев Х.М. 1961. Общественный строй Дагестана в XIX в. М.: Изд. АН СССР, 1961. – 508 с.

Хетагуров К. 1960. Соч. Т. IV. М.

Цагаева А.Дз. 1975. Топонимия Северной Осетии. Оржоникидзе.

Цаллаев Х.С. 1966. Философские и общественно-политические воззрения Афанасия Гассиева. Орджоникидзе.

Цуров М.М. 1999. Обычное право ингушей // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.

Цховребова З. 1965. Социальный термин «армыдзыд» // Фидиуаг. № 7, сс. 75-77 (на осетин. яз.).

Черных Е.Н., Венгеров А.Б. 1987. Структура нормативной системы в древних обществах: методологический аспект // От доклассовых обществ к раннеклассовым. М.

Чочиев А.Р. 1985. Очерки социальной культуры осетин. Цхинвали.

Шершеневич Г.Ф. 1999. Общая теория права // Антология мировой правовой мысли в 5 т. Т. IV. Россия XI-XIX вв., сс. 150-156. М.

Щегрен А. 1846. Религиозные обряды осетин, ингушей и их соплеменников при разных случаях // Кавказ. № 27-30.

Явич Л.С. 1976. Общая теория права. Л.

Яновский А. 1836. Осетия // Обозрение российских владений за Кавказом. СС. 159-210. СПб.

Engelhardt M. und Parrot F. 1815. Reise in die Krym und den Kaukasus. Berlin. Th. I. – 264 S.

Frye R. 1998. Ossete-Central Asian Connections // Studia Iranica et Alanica. Rome.

Klaprot J. 1812, 1814. Reise in den Kaukasus und nach Georgien unternommen in den Jaren 1807 und 1808. Halle und Berlin. Bd. I, II.

Reineggs J. 1796. Allgemeine historisch-topographische Beschreibung des Kaukasus. Th. I. Gota – St.Pb.

Steder 1797. Tagebuch einer Reise, die in Jahre 1781 von den Gransfestung Mosdok nach inner Kaukasus unternommen worden. – 296 S. Leipzig.