* * *
В тихой ризнице небес
Есть потир земной печали.
Вновь печалью причащали
Облака бескрайний лес.
Аналой моей души
Внемлет тяжести тетради:
В ней единой строчки ради
Буквы замерли в тиши.
И в окладе вечных слов
Мысль является стихами,
Как икона в дивной раме,
Как Божественный покров.
И горит моя свеча,
И дрожит немного пламя,
В бесконечно светлом храме
У Господнего плеча.
* * *
Я воскрешаю долгий путь
И вижу, где и что напрасно.
Я понимаю, как опасно
Судьбу безгрешную спугнуть.
Как легкомысленно вести
Интриги и пустые споры,
Ведь жизнь кончается так скоро,
В ней радость надо обрести.
Сквозь толщу промелькнувших лет
Все кажется куда прозрачней:
Несносной лжи анфас невзрачный
И правды осиянный свет.
Читает проповедь душа,
И память штопает прорехи.
Я жизни горькие огрехи
Перебираю не спеша.
Часы проходят, день гоним,
В сугробах утопают звуки,
И тополь, заломивши руки,
Застыл, как самый грустный мим.
А добрый ангел в небесах
Из облаков снежинки лепит.
И снегопада тихий лепет,
И мокрый пух на волосах.
ОСЕНЬ ЛЮБВИ
Отзвучало скерцо птичьих трелей,
Осень завершает свой обряд.
На зеленом фоне пышных елей
Листья вишни заревом горят.
На любовь накладываю вето.
Больше, сердце, вздрагивать не смей
И внимать нечаянному свету
Ярких, быстро гаснущих огней.
Эта роскошь мне не по карману.
Захлестнула сумрачная ложь.
Не хочу, да попросту не стану
Сохранять неискренности грош.
Напишу размашистою кистью
Слов финальных ровную строку.
За окном горят зарею листья.
Я за этот свет у них в долгу.
* * *
Открыла сада нотную тетрадь –
Бекары слив и персиков диезы,
Душистые и сочные на срезе,
Восьмушки вишен – просто не собрать!
Скрипичный ключ изогнутой лозы
В залитых солнцем гроздьях винограда.
Я их ноктюрну буду очень рада
И паузе парящей стрекозы.
И груш бемоль, и яблока пиано
Слагаются в мазурку и кадриль,
И абрикос нежнейшее сопрано,
И ветер с клавиш смахивает пыль.
* * *
С разбегу в зиму, в мокрые снега.
В остатки листьев, дремлющих на ветках.
Вновь у дорог раскисли берега,
А солнца луч проглядывает редко.
Вновь в эру курток, шапок и шарфов,
В смешенье дня и сумерек кромешных,
В смятенье песен, в оторопь стихов
И уязвимость выводов поспешных.
Я со стекла испарину сотру.
Теплу, увы, уже не задержаться.
И снова лист трепещет на ветру,
И каждый раз рискует оторваться.
* * *
А. Блоку
Нам не вернуть былые годы
И жизнь иначе не прожить,
И за бревенчатые своды
Уже не бегать ворожить.
Да и не вымолить прощенья
У нами пройденных дорог,
А месяц, словно на колени,
На звездный падает горох.
Но мы не выйдем спозаранку
И не проложим санный след…
Лишь псов голодных перебранка,
Околица. Звезда. Рассвет.
* * *
Цвели цветных лесов короны,
Слабели птичьи голоса,
И отрешенно в небеса
С деревьев падали вороны.
И в скоротечности своей
Часы и дни не замечали
Осенней горестной печали
И дрожи сумрачной ветвей.
Они неслись куда-то вдаль
И не могли остановиться.
А как хотела им присниться
Воды студеная эмаль!
Им не тревожили сердца
Рассвета тягостные стоны.
И тихо падали вороны
В ладони Сущего: Творца.
НОВОГОДНИЙ СЮЖЕТ С ЭПИГРАФОМ
Второе января пришлось на вторник…
Иосиф Бродский
Ах, Новый год! Закономерно вновь
Второе января пришлось на вторник.
Рябины гроздь, попав на подоконник,
В тепле мгновенно выпустила кровь,
Как жертвенной любви святой поборник, –
Чем вызвала и жалость, и надрыв,
Душевной смуты горестный порыв.
А за окном отчаянно мело –
Не различить ни лиц, ни силуэта, –
Но снега с ветром кончилась вендетта,
И стало ослепительно светло
От яркого пронзительного света.
И ощутимо – лишь рукой подать
До чувства, что дарует благодать.
Вот так бы и дожить до четверга,
Забыв, что существуют в жизни среды,
И повторять таинственные веды,
Вобрав тепло и мантры очага,
И тем обезоруживать врага,
Что нас с тобой благословили боги,
Разрушив все преграды и тревоги.
Но сколько ни загадывай на грош,
Не выпадет счастливая монетка.
Такое происходит очень редко.
Мечтаешь и надеешься – и что ж?
Стучит в окно лишь сломанная ветка.
Рябина, подоконник, Новый год… –
Обычный в нашей жизни поворот.
* * *
Я люблю бродить по дорожкам в парке,
По ветвям читать дуновенье ветра.
Если он оставил свои ремарки,
Наряжать рябины в бонет из фетра.
И держать в объятьях охапку листьев,
А потом подбрасывать над собою
И смотреть, как красного цвета кисти
Полыхают ярко над головою.
А ещё кормить хлебной коркой уток
И сидеть на брёвнышке у причала,
Позабыв о времени светлых суток:
Их часов порой почему-то мало.
Здесь всегда так много тепла и смысла.
Это лучше, чем Лондон, Париж, Севилья.
Незаметно радуга вдруг повисла –
Семицветный фазан расправляет крылья.
Здесь ни слов, ни ссор, ни смертей до срока.
Лишь гуляют осени, зимы, вёсны.
Им не надо жизни платить оброка –
Вперехлёст берёзы, ракиты, сосны.
И неважно, кто ты, зачем и сколько
И каков твой дом – из дворцов иль хижин.
Не бывает здесь ни грешно, ни горько,
И никто не будет никем обижен.
Я люблю бродить по дорожкам в парке,
Из лучей плести на странице строчку.
Мне никак нельзя допустить помарку.
Аккуратно ставлю в блокноте точку.
