ЗАВЕТ ХИКМЕТА
К 50-летию со дня смерти
Полвека минуло…
Каштаны под окном
в задумчивости думают о нем
и шелеста листвы не унимают.
Окончен их «Последний разговор»,
свернул анатолийский он ковер
и солнца чашу за плечо повесил,
пригоршней зачерпнул воды
и с песней
отправился дорогой вековой.
Он великаном был,
пришел из дальних стран,
чтобы «Сказку сказок» нам свою поведать
и поклониться светлым волосам,
мечту раздать и с радостью победной
в путь позвать:
– Иди в мой край,
в мой город,
в отчий дом,
смотри на землю,
где растет чинара,
потом садись за стол,
отведай местный чай,
густой, янтарный,
пахнущий садами,
с моими нерожденными стихами
зайди под вечер в караван-сарай.
Тебе откроется сверкающий рассвет –
в калейдоскопе он особенно прекрасен,
копьем разящим выси минарет
и византийский шик минувших лет,
и гордая осанка старых башен.
Иди в мой край,
там встречу я тебя
и проведу по самым сокровенным
местам, домам,
где царствует надменно
дух прошлого –
воинственный Осман.
Хочу лежать на тихой стороне
в просторах Анатолии любимой,
чтобы свободно там дышалось мне –
трава, цветы, деревья стали бы единым
миром для души моей.
Я, как Керем, гореть готов не раз,
пусть пепел мой облизывают волны,
и прах разносит ветер впопыхах
под солнечным лучом долины сонной.
СТАРУХА
Старуха вышла на крыльцо,
под ветром встала.
Какое тусклое лицо –
она устала.
В седые волосы тайком
запрыгнул ветер,
колючий, слезный в горле ком –
лишь рядом сеттер.
Слепая женщина стоит –
не видят очи,
а ночь в глаза ее глядит,
над ней хохочет.
В морщинах сердце, словно сеть,
в морщинах тело,
воспоминанья будут тлеть,
коль жизнь сгорела.
Старуха на земле лежит –
еще живая.
Луна-затворница бежит,
свет разливая.
УХОД
Мужчина:
– Опять молчишь.
Женщина:
– Я думаю.
Мужчина:
– О чем?
Женщина:
– О жизни долгой, как северная ночь.
Мужчина:
– А наша дочь?
Женщина:
– Она не пропадет.
Наденет из метели свитер белый,
невестой сказку ветра пропоет.
Мужчина:
– Возьми с собой
и подари мне этот шанс.
Женщина:
– Нельзя, ты будешь лишним там сейчас.
Когда-нибудь мы встретимся в ночи,
той самой.
В ненастье бросить сердце не спеши,
не примут раньше срока –
порядки таковы.
Живи, дыши
и в памяти храни, что было.
Мужчина:
– Как жестоко.
Как участь тяжела
для обрученного с тобою Ланселота.
