НЕТУ БАНЬЯНОВ В ГОРОДЕ ЭМ
В городе Эм всё по весу и росту.
Всё по уму.
В городе Эм я живу под вопросом –
Кто я ему?
Как и зачем я попал в эти клети,
В этот замес?
Разве других на огромной планете
Не было мест?
Были, конечно, и чище, и краше.
Что за вопрос?
Только я к этим, приникнув однажды,
Мясом прирос.
Всей своей массой, и нетто, и брутто,
Нитями вен.
К городу Эм я пристёгнут, как будто,
Тысячью клемм.
Так и живу, но однажды я пьяным
Сон углядел,
Словно, я Будда, и лёг под баньяном,
И просветлел.
Но предстают просветлённому взору
Только угли.
Город мой, Эм, как Содом и Гоморра,
Сгинул с земли…
Сгинул с земли, и лишь чёрное поле
В память о нём.
Как хорошо, что я всё-таки понял –
Это же сон.
Только лишь сон, где всё зримо и явно,
И, между тем,
Сам я не Будда, и нету баньянов
В городе Эм…
2012 г.
* * *
Когда меня слагали по фрагментам,
Когда меня сживляли по крупицам,
То всё крепили прочно, как цементом
Потом кропили мёртвою водицей.
А вот живой водицей не кропили.
Забыли? Нет? Не знаю, так уж вышло,
Что всё тогда решалось – или-или,
И я теперь такой, недооживший.
И мне теперь во всём по протоколу,
В тот дивный час оформленному небом,
Предписано на свет явиться «полу»,
Или, по крайней мере, просто «недо».
Вот и теперь, как взрезавший аорту,
Расставшись с той, другой, отныне бывшей,
Пришёл к тебе почти что полумёртвым,
Зато, уж ты поверь – недолюбившим…
2012 г.
ТУМУКЬЩКУ
Евгению Староверову
В полуночье тревог, у Луны на виду,
Каждый в дальнем своём далеке,
Ты и я – мы опять в персональном аду –
Я в Москве, ты на Каме-реке.
И у каждого болью сочится из пор.
Почему? Почему? Потому,
Что у каждого ворон кричит – nevermore!
И у каждого крыса в дому.
И у каждого нет ни вперёд, ни назад,
Ни на месте, ни против, ни за.
Видишь, брат – не мигая глядят и глядят
Ворон с крысою в наши глаза.
Сколько было побито огнём и мечом
Упырей, и не счесть-перечесть.
Только ворону с крысою всё нипочём.
Ворон с крысою были и есть.
Но однажды родится великая рожь,
Земли к небу колосья взметнут.
И тогда мы уйдём от напыщенных рож
И от болью изломанных губ.
Как усталым бойцам, нам предложат приют,
Нет, не здешний приют – не земной.
А в дома наши поступью тяжкой войдут
Птицелов, а за ним – крысобой.
Но пока, как и все, мы с тобой как-нибудь
Догудим наш земной разговор.
Только ты не спеши и не три себе грудь…
Nevermore! Nevermore! Nevermore!
2014 г.
* * *
Мои проулки и дворы враждою устланы,
И я хочу по ним ходить никем не узнанным.
Как-будто в город неродной со входа чёрного
Войду, забытый и чужой, тропой неторною.
Пройду квартал, затем другой походкой тихою.
Присяду в сквере, беломориной попыхаю.
И усмехнусь, и чертыхнусь в седую бороду,
Поняв, что стали инородные мы с городом.
Что в заоконных катакомбах с каждым всполохом
Войной плюются телевизоры и порохом.
Что хоть пророчь себе три жизни – не пророчится.
И умер смех, и догонять его не хочется.
И есть, наверное, земля, где в каждом деревце
Гнездится мир…
Но мне в него уже не верится…
2014 г.
КОЛЕСО САНСАРЫ
Что случиться должно – то случилось, и вот…
До финала ну, сущая малость.
Я ворота нашёл, я дошёл до ворот.
Мне теперь отворить их осталось.
Только щёлкнуть замком и на створки нажать
Всею силою, вложенной в плечи.
Сколько было всего там внизу – рассказать
Не позволит язык человечий.
Не позволит, и ладно. О муторном сне
И глаголить не хочется что-то.
Я дошёл до ворот, за которыми Свет,
И сейчас я шагну за ворота.
Вот сейчас, вот сейчас… В напряженье рука…
И спадают стальные запоры.
И встречают меня колыбель и клюка.
И тропинка, ведущая в гору…
И опять… Я опять упираюсь в туман,
В новый долг, в новый чёт или нечет.
В неизбежный стакан, и в скрипучий диван,
И, конечно, в язык человечий…
2015 г.
МНЕ ГОВОРИЛИ…
Когда государство начинает убивать,
оно называет себя Родиной
Август Стриндберг
Мне говорили – ты не патриот
И не способен броситься под танки.
Мне говорили – ты не первый год
Несёшь себя одетым наизнанку.
А сеть кипела – Родина в огне!
Я видел это в каждом перепосте.
Мне говорили, что нужны стране
Мои слова, мой разум, плоть и кости.
И без меня России, ну никак
Не жить, не быть в объятьях чёрной силы.
Что за чертой Отечества бардак.
И там живут сплошные имбецилы.
Ну, а во мне давно болит болезнь.
Болит до стона, хохота, до крика –
Я точно знаю – Бог на свете есть!!!
Владыка мне, и прочему Владыка!!!
И Он шептал мне, за собой ведя –
Вон дом. В нём сын, жена и тёплый ужин,
И в нём Россия, ждущая тебя,
А остальной России ты не нужен…
2015 г.
НА КУДЫКИНУ ГОРУ
От доктрин и идей,
От ослепших людей,
От загонов, запретов, заборов
Ты б ушёл поскорей, но, из сонма путей,
Твой ведёт на кудыкину гору.
Через дебри и мрак, через чёрный овраг,
Через шёпот и злобу в народе,
На вершину, где рак твой не свистнет никак
О любви, доброте и свободе…
Но пока не идут твои ноги, и тут
С каждым днём ты собой тяжелеешь.
А столетья бегут,
И всё туже хомут
На твоей провинившейся шее.
И не сбросить ярмо, и уйти не дано
От вранья, ворожды и позора.
И ты молишь о помощи Господа, но
Он ушёл на кудыкину гору…
2015 г.
