ОКТЯБРЬ-2014
Книги… Телефон… И жар в окне.
Обыдённость, ставшая привычной.
Только бьётся где-то в глубине
Жизни благодатность и величье.
Ведь могло же этого не быть –
Ни окна, ни книг, ни телефона,
Если бы отец не смог пробить
Путь к душе девицы непреклонной.
Если б Каспий затопил собой
Чудный город моего рожденья.
Или дед – не с этой, а с другой
Закрепил когда-то отношенья.
Если б пращур вышел из пещеры
Лишь затем, чтоб мамонта убить,
А не стать и любящим, и щедрым,
Ничего не зная о любви…
Мысль течёт… И книги оживают.
Не оплаченный, а телефон звенит.
А в октябрьских окнах жар не тает:
Это солнце о своём молчит…
МНОГАЯ МАЛОСТЬ
Шли они по дороге…
Плечо касалось плеча…
«Нынче тебя слишком много», –
Бросил он невзначай.
Брошенное случайно –
Может, важней всего.
И потому отчаянно
В сердце её вошло.
Много чего? Движений?
Взглядов? А, может, слов?
Или советов? Сомнений?..
Но раз приговор суров,
Она даже немного волосы
Ножницами отгрызла.
Звук негромкого голоса
До полушёпота снизила.
Сама, как под ветром, сжалась
(вот ветер – он говорун…).
Только в ней и осталось,
Что пара душевных струн.
Талия истончилась
До сорока пяти.
Телефончики отключила,
Чтоб пустых бесед не вести.
Словно её и не было
В этом безжалостном мире:
Ни под неласковым небом,
Ни в шумной её квартире.
… Запоздалая мысль терзала,
Когда шёл один по дороге:
В этой жизни, и так слишком малой,
Лучше б было ЕЁ слишком много…
РАННИЕ СТИХИ
Как нельзя вернуться в детство,
Так нельзя к строке вернуться,
Что когда-то в сердце юном
Так нежданно родилась.
К той строке, где дышит правда,
Не пустое многословье,
Где над скучной суетою
Только дух имеет власть.
Как нельзя вернуться в юность,
Так нельзя к стихам вернуться,
Тем, высоким и прозрачным,
Как вершины белых гор.
К тем стихам, где смысл и чувство –
Самые родные братья,
Где из тесной коммуналки
Вдруг рванёшься на простор.
Как нельзя вернуться в зрелость,
Так уж не родишь и книги,
Что порою не писались,
А как пироги пеклись.
Что разили, возмущались,
Возносили и клеймили,
И меняли на равнину
Тех же гор благую высь.
Жаль, нельзя вернуться… в старость
Из безвестного далёка,
Из обители, где вечность
Правит свой надземный бал.
Вот тогда-то твоя мудрость
Да вернула б строки детства,
Строки юности смущённой,
Что пером души писал.
… Жизнь – как вспыхнувшая спичка.
Не успеть за то мгновенье
Осветить добром страницы,
Рассчитаться за грехи…
… А в детсадовском разгулье
Крупною печатной буквой
Снова пишет пацанёнок
Свои первые стихи…
12 ШАГОВ В ПРЕКРАСНОЕ
Султану Цориеву – 70 лет
Говорить о нём не так-то просто.
Поздравлять… Желать… Прескучный ряд…
Говорят о нём луна и звёзды,
Что над СТАРОЙ ЦЕРКОВЬЮ горят.
И над ДОМОМ, где, к плечу плечо,
Сердцем к сердцу двое постарели.
Говорит о нём и родничок… –
Нет, река, ГДЕ ПЛЕЩУТСЯ ФОРЕЛИ.
…Над Цхинвалом стон, и дым, и гарь.
Пулями пробитый тротуар,
Где НАД ПРОПАСТЬЮ В КРОВИ, и он
Был лишь камерой вооружён.
Камни говорят о нём и скалы.
И ВАЯТЕЛЬ, чью мощь и высоту
Раньше, чем иные, увидал он.
Говорит БОЛА и стать, и сила,
КАПИТАН, нам лишь однажды данный.
Шлёт благословение ЯСЫНЯ,
Что ему за память благодарна.
Слышите бокалов тонкий звон?
Нет? Зато их слышит Фиагдон:
Пьют его здоровье ЭСКУЛАПЫ
На свою на мизерную плату…
Жизнь бежит несправедливо скоро:
Ленты, встречи, встряски и фуршеты…
Длятся НЕОКОНЧЕННЫЕ СПОРЫ,
Новые рождаются сюжеты…
От него мне будет втык, конечно,
Но уж нет, не в силах промолчать:
Почему-то кажется извечно,
Что и ОН ВСЕГДА ХОТЕЛ ЛЕТАТЬ.
Вот и всё… С уст не сорвётся ничего,
Кроме, разве, веры и надежды,
Что ПОСЛЕДНИЕ КАНИКУЛЫ его –
Через тридцать-сорок лет… Не прежде.
ТУМАН
Опять этот смог водитель ругает.
Опять эта мгла, – ворчит пешеход.
Одни романсы туман прославляют:
В туманную даль баритон зовёт.
Так что же ты – благо иль тёмная данность,
Как бы ниоткуда сошедшая к нам?
Вот физик в два счёта разложит туманность
На атомы с каплями пополам.
Но что-то же есть в тебе неземное…
А может, и вовсе всё от Земли –
Ты ждёшь, чтоб мы вынырнули из покоя,
Увидеть невидимое смогли.
Морщины домов полуразрушенных
Скроешь… Смягчишь тротуара твердь..
Так в театре: занавес хоть опущен –
Но уже пытаемся чудо узреть.
Не ворчи, пешеход… Водитель, уймись.
Есть в тумане тайна. Своя правда и жизнь.
И музыка в нём звучит своя
Над безгласной видимостью бытия.
Даже если растаешь… Даже если – обман,
Если солнце разгонит, утопит дождь, –
Всё равно я жду тебя, серо-синий туман.
А может, и ты меня чуточку ждёшь?
РАЗДУМЬЕ
То ль осень жизни, то ль зима…
А хочется – весны.
Твердят, что горе – от ума,
А горе – от вины,
Что, снежным воздухом дыша,
Закутана в метель,
Всё ж устремляется душа
В недожитый апрель.
Вот там бы надо повернуть…
Вот здесь бы – промолчать…
Любви постигнуть смысл и суть,
А не о ней кричать.
Вот здесь бы – нежные слова.
Вот тут – из ножен меч…
Да, память в нас о том жива,
Что не смогли сберечь.
А память что… Её саму
Склероз разрушит вмиг.
И вечность увлечёт во тьму,
Явив свой грозный лик.
Всё это будет… Время хрупко…
Но нынче, верь не верь,
А сквозь кашне и полушубки
Звенит во мне апрель.
