Окончание. Начало см. «Дарьял» 4’.2014, 5’.2014.
АРХОНСКАЯ
Станица расположена в 17 км от Владикавказа, по обоим берегам реки Гизельдон – левого притока реки Терек, на пересечении транспортных магистралей.
Основание станицы связано с возникновением в 1837 или 1838 г. стоверстной передовой терской казачьей линии – Пришибская, Котляревская, Александровская, Змейская, Николаевская, Ардонская и Архонская с целью обеспечения безопасности Военно-Грузинской дороги, проходившей тогда по левому берегу реки Терек.
Первоначально планировалось появление Архонской в качестве постоянного военного (казачьего) поселения. Этим объясняется его осетинское название Къардон «Кордон». Располагалась станица на реке Архонке (в настоящее время – «Черная речка»). Название станицы и реки объяснимы из осетинского Ёрхоны дон «Балки река». Интересны названия отдельных кварталов станицы Архонской. Юго-западный квартал станичники называли Кизилкой, т.к. здесь близко протекает одноименная река. Средний квартал – Макалоны, что значит «ингуши»; восточные кварталы – Калдыны Хараги, что значит «ослы», Козуны, т.е. держатели коз; северо-западный квартал – Заркавня и юго-западный – Куркудан.
В начале XIX в. в район Владикавказа прибыл Малороссийский казачий полк. В 1839 г. на месте Архонского укрепления на правом берегу реки Архон, впадающей в Терек, «в 5-ти верстах от оного» основана одноименная станица. В момент основания в станице насчитывалось 46 дворов1 ; в 1842 г. уже 62 дома, в коих проживало 79 семейных казаков, их жен и детей – 139 душ. Земельные угодья, судя по источнику той поры, «вмещали в себя 6914 десятин и 642 квадратных сажени, омываемых с востока к северу рекою Тереком, от юга к западу протоком Гизельдона и пересекаемых (речками) Черною и Архоном. На расстоянии, отделяющем ее от станицы Ардонской, находятся два аула: аул Кабанова на Гизельдоне и Каккадур на Фиагдоне». Дорога, соединяющая названные населенные пункты, пересекалась речками Гизельдон и Фиагдон, «на которых устроены мосты».
В 1845 г. в станицу прибыло 10 семейств переселенцев из прикубанских станиц; в 1848 г. сюда из Харьковской губернии переселилось 50 семейств; в 1849 г. – еще 10; в 1855 г. из Боржома прибыло 14 семейств, а в 1858 г. из линейного батальона – 17. Разновременно из солдат в казачье сословие переведено 21семейство. Наконец в 1865 г., по упразднению ст. Датыховской, из нее переселено 10 семей.
Таким образом, с территории Украины в станицу Архонскую переселилось 142 семьи (из 214). При этом надо заметить, что в те годы прибывшие из Харьковской губернии считались российскими переселенцами.
Земля станичников характеризовалась как «хорошая и удобная к хлебопашеству и сенокосам, хлеб всякого рода произрастает в избытке, преимущественно же просо и всех родов огородные овощи». Интересно, что еще в период поиска места для основания станицы, всю территорию между реками Терек и Ардон тщательно исследовал штаб-ротмистр Шидловский, который отметил следующее: «вода в реке Архонка вытекает из Кобанского ущелья и отделяется от реки Гизельдон, она очень здорова, но зимой замерзает… необходимо пустить боле воды из Гизельдона и углубить русло». Место для станицы Архонской было признано «здоровым по климатическим условиям».
В 1842 г. «на исправление казармы и постройку вновь офицерского дома отпущена сумма, но за неприсылкою рабочих людей из линейных батальонов, по случаю военных действий, как постройка и исправление не приведено в исполнение, да и сама казарма, построенная с давнего времени, которой одна половина обрушилась, требует совершенно нового строения».
Приказом военного министра от 23 января 1842 г. архонцев наряду с казаками других поселений включили в состав Владикавказ-ского казачьего полка. Одновременно к нему же причислили 1-й Малороссийский полк, располагавшийся прежде на постах Военно-Грузинской дороги. Усиленный таким образом Владикавказский полк передали в ведение наказного атамана Кавказского линейного войска. С этих пор на станичников налагались военные повинности, связанные с несением полевой и внутренней службы; на общих основаниях устанавливалось денежное и натуральное жалованье. Вместе с тем, как сказано в приказе командира полка полковника Ильинского, каждый казак должен был «изыскивать способы к прокормлению себя и семейства своего… сопрягая хозяйственный свой быт с военным, должен не только быть исправным воином-земледельцем, но… должен со всею деятельностью заниматься скотоводством, пчеловодством, всякого рода ремеслом и промышленностью».
В 1841 г. в станице Архонской открыли церковно-приходскую школу. Дети станичников учились в двухклассной начальной школе, которая размещалась в двух зданиях: в церковной ограде (ныне лаборатория больницы) с двумя классными комнатами и маленькой учительской. Дома для зимних занятий были холодные. Обучение проводил местный священник и учителя, добровольцы из числа станичных казаков.
На учебные пособия ежегодно отпускалось по 25 руб., а для 10 учеников с хорошей успеваемостью устанавливались премии в размере 8 руб. в год.
Школа содержалась за счёт казаков. Организация учебного процесса в школе была направлена на воспитание подростка-казака в духе верности боевым традициям, безусловной дисциплинированности, исполнительности, соблюдению известных церковных канонов, нравственности, правда, без глубоких общеобразовательных знаний.
В 1878 г. население станицы составляло 324 двора, 2049 человек, из них грамотных было 107: 105 мужчин и 2 женщины. По данным первой переписи населения в станице Архонской в 1888 г. количество дворов составляло 415, численность мужского пола – 1476, женского – 1478.
С ростом населения назрела необходимость в строительстве нового здания для школы и открытии высшего начального училища в станице. 8 августа 1910 г. жители станицы Архонской из числа 61 человека выборных представителей станичного общества на атаманском сборе, обсуждая разные вопросы, коснулись вопроса об образовании детей, причём было выяснено, что образование, получаемое в данном училище, недостаточное, оно не удовлетворяет требованиям местного населения в общеобразовательном отношении и единогласно постановили просить атамана Сунженского отдела генерал-майора Соколова возбудить ходатайство о преобразовании Архонского двухклассного станичного училища в шестиклассное городское.
Для этого нового училища жители станицы обязались выстроить по плану, одобренному Терской дирекцией народных училищ, за счёт средств общества, прекрасное кирпичное здание с таким же флигелем под квартиру инспектору городского шестиклассного училища и на содержание училища ежегодно выделять из общественных сумм по 5380 рублей.
13 июня 1911 г. атаман станицы Архонской Лазурко получил сообщение о том, что господин Министр народного просвещения распоряжением от 17 мая 1911 г. разрешил открыть с 1 сентября 1911 г. в станице Архонской городское четырёхклассное училище по положению 31 мая 1872 г., оставив вместо двухклассного училища – одноклассное станичное начальное училище в составе трёх отделений.
Инспектором Архонского городского четырёхклассного училища был назначен Г. М. Хоштария, окончивший Тифлисский учительский институт. Учителями были назначены: Банников и Загуров, Лев Рязнев – священник.
Школа находилась в ведении директора народных учителей Тер-ской области в городе Владикавказ, а директор народных учителей находился в ведении кавказского учебного округа города Тифлис.
В 1866 г. в ст. Архонская проживало 167 семей; 1886 г. – 398 1900 – 546; 1917 – 719; 1921 – 601; 1927 – 1125. В настоящее время в ст. Архонской насчитывается около 8000 человек.
Некоторые памятники истории и культуры:
В центре станицы расположен сквер им. братьев Остапенко, которые 7 ноября 1942 г. на подступах к станице подбили 20 фашистских танков. В сквере есть три памятника: героям Гражданской войны, героям Великой Отечественной войны и памятник станичникам, павшим в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.
БАД
Буквально «село Бадовых» (осет.). Расположено в одноименном ущелье на правом берегу р. Ардон. Время основания данного села точно не установлено. Одни исследователи называют 1390 г., другие – 1771 г. Вопрос об основании аула остается открытым. Но, несомненно, территория Бада была заселена еще в давние времена. Во всяком случае, на это указывают многочисленные находки аланских материалов VII-IX вв.
На крутых отрогах горы над берегом хорошо сохранились две боевые башни, по гипотезе В.Е. Кулакова, принадлежавшие Дзасоховым и Нартуковым. Вокруг башен сформировались два отселка. На окраине одного из них, на более-менее пологом участке располагалось кладбище, на котором зафиксировано 4 полуподземных склепа и святилище Уастырджи.
Одна из боевых башен исследована в верхнем отселке Бада [местный топоним – Олаци, возможно, искаженное осет. «Уёллаг сых» – «Верхний квартал»]. Высота башни – 16,9 м. Стены верхних ярусов прорезаны бойницами различной конфигурации.
Другая башня находилась в нижнем отселке Бада [местный топоним – Далаци, возможно, искаженное осет. Дёллаг сых – Нижний квартал]. По конструкции и использованным материалам аналогична первой боевой башне. Стены второго сооружения также прорезаны бойницами. Интересны семь из них: в больших монолитных плитах просверлены полукруглые отверстия. Высота башни – 14,0 м.
В «Списке осетинских сел», составленном в 1780 г. протопопом И. Болгарским, в «Алагирском уезде» указан аул Бад, в коем было 43 двора и 8 крещеных. Б.П. Берозов, не указывая время основания Бада, отметил, что в 1771 г. в нем насчитывалось 43 двора, в 1826 г. – 39, в 1866 г. – 37, в 1886 г. – 43, в 1900 г. – 55, в 1917 г. – 50, в 1921 г. 61, в 1921 г. – 31.
Некоторые памятники истории и культуры:
Боевая башня Нартуковых.
Боевая башня Дзасоховых.
Склеповый могильник (4 полуподземных усыпальницы).
Святилище Уастырджи (расположено на кладбище).
Руины средневекового Бадского форта.
СТАРЫЙ БАТАКО
До начала XX в. существовало одно селение – Батако. В первые годы Советской власти на равнине выходцами из этого аула основан «Новый Батако» (см. ниже).
«Старый Батако» (Бётёхъойыхъёу – личное имя Бётёхъо «Батако» + хъёу «селение»). В советское время аул стал именоваться «Зёронд Бётёхъойыхъёу» (Старый Батако). В соседних с Осетией селах Старый Батако иногда назывался Бдаюрт, по имени первопоселенца Бда Кадиева. Небольшой период селение в официальной переписке именовалось как с. Владимирское. Но название это не закрепилось.
Как известно, военная и гражданская администрации на Северном Кавказе, вслед за «феодальными поселениями» создало исключительно крестьянские («вольные») села. К таковым относилось и селение Батако, возникшее в 1844 г., первыми жителями которого стали переселенцы из левобережных равнинных сел. Причем, большинство мигрантов находилось на службе в российской армии. Сам основатель села, Бда Кадиев, был прапорщиком.
Права фарсаглагов (общинников) и кавдасардов в «вольных» поселениях были достаточно широкими. Об этом знали во всех уголках Осетии. Приведем один лишь пример.
В «Прошении Иналовой деревни вольных фарсаглагов» начальнику Владикавказского военного округа генерал-майору Ильинскому отмечалось: «До сих пор мы не были обязаны никому из частных лиц никакими податями; переселившиеся из нас по некоторым обстоятельствам осетины в деревни Заманкульскую, Эльхотовскую и Батакоевскую забрали свои строения, дворовую ограду и вообще все свои пожитки как свою собственность». Как видно, в сознании крестьян перечисленные три аула, включая Батако, были «вольными». Однако реальная картина взаимоотношений между крестьянами и равнинными поселениями тагаурских алдаров была не столь радужной. В 1840 г., например, крестьяне Батако пытались убить владельца соседнего аула М. Кундухова и его братьев.
К 1860 г. за счет новых поселенцев-христиан пределы Батако расширились. Численность жителей села составила уже 165 дворов.
Отношения жителей Батако с соседями не складывались изначально2. Из-за того, что чиновники не размежевали границы между равнинными соседними селами (Батако и «деревней» Муссы Кундухова) ссоры между ними были обычным явлением, нередко перерастая в вооруженные столкновения. В 1851 г. ротмистр Идрис Jsmdsunb жаловался коменданту, что жители Батако «самовольно захватывают его земли и угрожают ему оружием». Так продолжалось до 1865 г., когда М. Кундухов с семьей переселился в Турцию. После этого часть принадлежавших алдару земель была «отрезана жителям Батако, в котором к этому времени было уже 170 дворов».
Проведение Крестьянской реформы в горских обществах имело свою специфику. Дело в том, что солидная прослойка зажиточных крестьян, отмеченная почти во всех аулах горной и равнинной зон3, имела холопов, кумаягов, кавдасардов и номылус (т.н. «именных жен»). А это уже вносило путаницу с определением статуса указанных выше сословий в социальной структуре осетинских обществ.
В пореформенной Осетии в Батако появилась небольшая группа «имущих» и «зажиточных», сумевших приспособиться к новым условиям. О быстром развитии торговли свидетельствует появление множества различных торговых обществ, банков и касс. В 80-х гг. в равнинных селах Осетии наибольшее количество торговых заведений было: в Алагире – 25, Христиановском – 19, Батако – 18, Хумалаге – 9, Эльхотово – 12, Кадгароне – 11 и т.д.
Несмотря на трудности, в первую очередь – финансовые, в конце XIX в. в школьном деле произошли существенные сдвиги. Именно в тот период за счет самого сельского населения большинство школ приобрело собственные помещения, что позволило увеличить численность учащихся. В крупных равнинных селениях, в том числе Батако, наряду со школами грамоты, имелось от двух до четырех начальных школ.
Процесс расслоения жителей Батако проявился в годы первой революции. Весной 1905 г. набравшее обороты крестьянское движение привело в Батако к захвату крестьянами церковных земель. Наряду с Батако, захваты церковных земель и изгнание должностных лиц имели место в Христиановском, Дарг-Кохе, Ногкау, Заманкуле и др.
С другой стороны, появление сельских банков и кредитных товариществ (в Батако – «Владимирское кредитное товарищество») объективно стимулировало развитие сельского хозяйства и экономики в целом. Общая сумма кредитов составила свыше 700 тыс. руб.
Селение Новый Батако основано на левом берегу р. Камбилеевка жителями селения Бaтaко. Часть его населения перешла на новое место жительства у северо-восточных окрестностей Беслана и основала с. Новый Батако.
Весной 1920 г. решением Окружного ревкома была выделена земля недалеко от Беслана в местечке Джанхотов Ларс. Образованное селение получило название Новый Батако. Здесь поселились 280 дворов. Первыми поселенцами Н. Батако были: Николай Кудзаев; Габла, Гаппо, Вано Тотровы; Александр, Мусса, Ельзарико, Хасако Ходовы; Садула, Батрбек, Шона Короевы; Дрис, Дибл, Ельзарико Дзугутовы; Аппе, Магомет, Николай Дзуццевы и др.
Большой проблемой для жителей села была питьевая вода. В 1924 г. был прорыт 4-х км. канал из Терека. «Открытие канала и пуск воды по нему носил очень торжественный характер».
БИЗ
Покинутое селение в Ардонском ущелье, на левом берегу р. Ардон; этимология неизвестна; высказывалось предположение о связи названия аула с именем кабардинского князя. Но каких-либо убедительных аргументов для обоснования данной гипотезы не приводилось.
Не установлена точно и дата основания аула. Известно лишь, что в 1771 г. в ауле было 20 дворов, а в 1826 г. – 16. В целом в XIX – начале XX вв. численность дворов в ауле Биз колебалось в пределах от 11 до 29. Лишь одно исключение: в 1921 г. в селе был 41 двор.
А. Бутаев в статье «В горах Осетии» (1902 г.) подчеркнул, что аул принадлежал его предкам. Причем, «заселен он недавно. Раньше бизцы жили в Мизуре, где сохранились их фамильные башни, земельные угодья и пр. Обстоятельства, заставившие бизцев выселиться из Мизура, довольно интересны… таковыми могут быть только какие-нибудь особые, чрезвычайные происшествия… какие-нибудь исключительные причины» – или «внешнее давление», или кровная месть.
До революции Биз входил в состав Дагомского прихода и являлся «нижним» его аулом. Лежащий возле самой реки, он находился на высоте 2500 футов над уровнем моря, тогда как самый «верхний» аул прихода – Джими – на высоте 5600 футов.
Дагомский приход находился возле Военно-Осетинской дороги, которая шла от Алагира до Кутаиси. По ней возможно колесное сообщение лишь с двумя аулами рассматриваемого прихода: Бизом и Уналом, лежащими около этой дороги. «С остальными же сообщаются только по головоломным вьючным тропинкам, зимой делающимся совершенно непроходимыми».
Одна из «достопримечательностей» Биза связана с «большой пещерой». Предание о ней со слов 110-летнего Дзиу Цабиева в 1905 г. записал А. Скачков. Согласно фольклорной традиции, с этой пещерой связан культ Сау баржга (Черного всадника). Добраться до пещеры можно было, лишь спустившись сверху. По визуальным наблюдениям Скачкова, на скале были еще видны «следы обрушившихся от времени цементных ступеней». По свидетельству мудрого старца, лет за сто до этого нашлись смельчаки, «которые пришли к пещере, и один из них спустился туда. Он увидел, что все стены окованы серебром, в углу стоит серебряная кровать и такая же колыбель, посреди пещеры висит на серебряной цепи серебряный котел…».
Конечно, исторический фольклор остается фольклором. Разгадка информации, закодированной в предании о Черном всаднике, еще ждет своего часа. Сохраняет актуальность вопрос, поставленный Скачковым: «Какие тайны хранит эта пещера? Никто не знает и не может знать, так как жители села Биз не пускают никого приблизиться к ней, боясь, чтобы месть Сау барёга за проникновение в его владения не обрушилась и на их головы».
Вариант предания с особой интерпретацией функций Сау барёга в конце XIX в. записал Гагудз Мзурон. Его информатором выступил 109-летний старец по имени Бабат. Рассказывая о своей бурной молодости, он объяснил успешное возвращение из набегов покровительством Черного всадника. Этот святой, по словам Бабата, являлся покровителем молодых удальцов, совершавших дерзкие ночные вылазки за пределы своей округи. Перед каждым набегом участники молодежных отрядов обращались к своему покровителю Сау барёгу и лишь потом отправлялись в набег, уверенные в помощи Черного всадника.
Интересна информация еще одной версии рассматриваемого предания. Черный всадник жил, якобы, «в недоступной пещере горы Урс-хох. С этой высоты он следил за деятельностью покровительствуемых им искателей ночной добычи, и всяких приключении вообще».
«В существование этого странного покровителя воровства, – писал Гагудз Мзурон, – многие веруют и по настоящее время. Еще не так давно мне пришлось побывать в селении Биз Алагирского ущелья на празднике Черного всадника. В его честь жители устраивают танцы и пиры, которые длятся по целым неделям, призывают Черного всадника».
Другой знаток осетинского фольклора подчеркивал, что жители аула Биз, «считая Черного всадника исключительно их патроном, на ровной поляне под скалою пещеры Урс-хох, окруженной сосновым лесом, которого не касался топор, как священной рощи святого Сау барёга, целым аулом, от мала до велика, чтут и чествуют последнего».
С. Каргинов в статье «Война и осетины», посвященной мобилизации на Первую мировую войну, отметил одну особенность, судя по которой Сау барёг в отдельных случаях наделялся функциями Святого Георгия. Так, в 1914 г., едва весть о мобилизации дошла до границ Осетии, старшие решили, «что вся молодежь должна собраться у аула Биз, у молельни святилища Сау барёг». Там «патриархи аулов призывали на молодцов покровительства дзуара Сау барёг… Под ним осетины разумеют Уастырджи, т.е. св. Георгия Победоносца».
По верованиям осетин, продолжал С. Каргинов, Сау барёг является «покровителем искателей всяких приключений, добычи, насилия, права и т.д.». Местопребыванием святого считается скала возле аула Биз.
Некоторые памятники истории и культуры:
Руины средневековой заставы «Чырамад» (осет. «известковые ворота»); таможенный пункт в виде арки; комплекс располагался в урочище Шуби, на правом берегу р. Ардон, напротив с. Биз.
ЗАРАМАГ
Селение (точнее, два селения – Верхний и Нижний Зарамаг) расположено в одноименной котловине высокогорной Осетии. Труднопроходимое, узкое Касарское ущелье соединяло Туалгом с остальной частью Алагирского общества; через него проходил важный военно-торговый путь с равнин Северного Кавказа в Закавказье. Название ущелья происходит, возможно, от араб. къасара «крепость», «замок», «дворец». Иными словами, топоним Касарагом переводится как «крепость-ущелье», что, по мнению А.Дз. Цагаевой, идеально соответствует физико-географическим особенностям местности. Касаргом представляет собой теснины, преодолеть которые было нелегко. Отметим также, что в Касарском ущелье 69 боевых башен; для сравнения: во всем Алагирском ущелье – 138, в Тагаурии – 43, в Куртатинском ущелье – 66, в Дигории – 29.
Важное стратегическое положение издавна привлекало к ущелью внимание древних народов. Не исключено, что здесь какое-то время находились скифы. Во всяком случае, название расположенного рядом ущелья Закка созвучно с названием саков (скифов) Средней Азии. В.И. Абаев и Б.А. Калоев считают «такое предположение правомерным со всех точек зрения».
Касарское и окружающие его ущелья играли важную роль в истории осетинского народа. Несмотря на суровые условия жизни, они были достаточно плотно заселены. Архимандрит Пахомий в докладе Синоду от 12 июля 1745 года сообщал: «А которая речка называется Ардани, она речка посреди Осетии течет, по ней же великие жилища лежат и народу множество есть Касра называется…»
Освоенные еще в древние времена, эти ущелья укреплялись уже в то время. Трудно точно определить время строительства укреплений, башен, таможенных застав, церквей и святилищ, но сам факт их существования показателен.
В 4 км к северу от Нижнего Зарамага на правом берегу р. Ардон рядом с придорожной частью святилища Мыкалгабырта (буквально: «Михаил и Гавриил» – христианские святые, покровители воинов) расположен Касарский оборонительный комплекс, получивший свое название с легкой руки В.А. Кузнецова. В древности комплекс состоял из мощной башни и еще более мощной стены (12-метровой толщины !), остатки которой обнаружены и на противоположном берегу, но чуть выше по склону. По словам П.С. Уваровой, побывавшей в этих местах в конце XIX века, окрестные осетины называли эту стену «Китайской». В первой половине XVIII века Вахушти отмечал здесь «скалистые врата, устроенные из камня на извести, с большим сводом над рекою… ущелье это очень крепкое и недоступное».
Непосредственно у стены комплекса выявлены следы гончарного центра, с обломками керамики домонгольского времени. Буквально тут же в одном из склепов обнаружены две арабские монеты, чеканенные в 800 и 805/8 годах. Анализ известкового раствора из стены оборонительного комплекса дал дату 651 год. Анализ древесного угля, взятого из культурного слоя на глубине 4 м указывает на I век. Но эта дата еще нуждается в проверке.
Немного ниже по течению на левом берегу Ардона располагалась еще одна мощная таможенная застава Зылын дуар «Кривые ворота» – комплекс заградительных и подпорных стен, а также боевой башни. Прямо перед заставой сохранился участок (в несколько десятков метров) древней дороги, мощеной камнем. Время строительства дороги и заставы установить пока не удается. Можно лишь предположить, что в середине I-го тысячелетия через данную территорию проходил участок караванного пути. В 1828 году житель селения Цамад Джена Черчесов на своей пашне нашел удивительной красоты серебряный с позолотой сасанидский кубок VI-VII вв. По резонному предположению археологов, этот драгоценный предмет мог попасть сюда в качестве платы за проезд через одну из таможенных застав. Согласно сведениям упомянутого выше царевича Вахушти, Зарамагская котловина являлась одним из центров формирования туальцев – составной части осетин. Судя по «Армянской географии» VII века, туальцы входили в сферу влияния восточноаланского протогосударства. В Х веке источники говорят уже о «туальцах-асах», т.е. к этому времени туальцы уже стали составной частью алан.
И позднее территория Зарамага оставалась в поле пристального внимания аланской аристократии, в частности, последнего представителя царского рода Ахсартаггатов-Царазоновых – Багатара. Не случайно Зарамаг оказался в своеобразном треугольнике крупнейших аланских святилищ: Рекома, Мыкалгабырта и Таранджелоса.
По преданиям, во время похода шаха Аббаса I на Северный Кавказ в 1614 году, персидские войска не смогли взять Зарамаг и отступили. И хотя письменные источники не подтверждают свидетельство устной традиции, тем не менее сохранилась поговорка: «Даже шах вернулся от Зарамагского утеса».
Для сравнения отметим мощные оборонительные сооружения Касарского ущелья, как и Туалгома вообще. Достаточно назвать замок, 6 боевых и жилых башен Дарчиевых в Лисри; 11 (!) жилых и боевых башен Кучиевых в Тибе. Что касается упоминаемого в поговорке Зарамагского утеса, то на его гребне действительно располагался величественный галуан (замок) Магкаевых. Его центральная часть как бы нависала над крутыми склонами утеса, образуя цитадель укрепления. Более 9 м западной стены сложены из массивных каменных блоков, а еще около 8 м – из более мелких. Галуан прикрывала еще одна стена, общей протяженностью около 30 м, при высоте 3 м, толщине – 1,4 м. Вахушти в первой половине XVIII века описал Нижний Зарамаг как «селение башенное», в котором «находится крепость большая, весьма крепкая». В конце XIX века взору П.С. Уваровой предстала печальная картина: «развалины Зарамагского укрепления представляются ныне под видом полнейшего разрушения».
Из других историко-архитектурных памятников Зарамага отметим галуан Дзоциевых на южной окраине села на левом берегу Нардона. Галуан Дзоциевых представлял собой комплекс оборонительных, жилых и хозяйственных сооружений. Все строения, за исключением боевой башни, сохранились плохо. Высота уцелевшей части башни – 7,6 м.
Основной замок в Зарамаге принадлежал Магкаевым-Елихановым – самой влиятельной фамилии Наро-Мамисонской котловины в позднем средневековье. В последней трети XVII в. они поддерживали дружеские отношения с карталинским царем Георгием XI и его братом Арчилом. Георгий и Арчил неоднократно бывали в горах Осетии: Зарамаге, Цее, Тагаурии и Дигории. Отсюда Арчил добивался возвращения утраченного имеретинского престола и устанавливал связи с Россией. Где-то здесь Арчил написал свою поэму «Спор между Таймуразом и Руставели». Для закрепления союза с осетинами Георгий XI породнился с ними. По данным капуцинского монаха Диониджо Карло, прибывшего в Тифлис в 1681 году, Георгий XI «своего единственного сына женил на дочери осетинского мтавара. Осетины гордый народ, живут обособленно в лесах и охотятся на медведей и прочую дичь. Благодаря этой женитьбе Георгий в нужное время найдет там убежище и окажет сопротивление персам». Грузинский царь умер в Зарамаге и с почестями был похоронен у стен замка Магкаевых во дворе Хесы дзуар.
В 1688 г. в Картли воцарился Ираклий I. Сыновья Арчила – Александр (впоследствии соратник Петра I и первый фельдцейхмейстер русской артиллерии) и Мамука скрывались в осетинском ауле Зарамаге. Когда же Ираклий по требованию проиранских кругов послал чиновника Бардзима с войском для захвата детей Арчила, осетины во главе с Елихановым вынудили их вернуться ни с чем. Детей Арчила Елиханов отправил в Дигорию. В 1703-1724 гг. в Картли правил Вахтанг VI, хорошо знавший Осетию, ибо с дядей Арчилом не раз находил убежище в Зарамаге и Дигории.
В 1719 г. часть «осетинских дворян» Елихановых переселилась в Грузию. В течение XVIII в. туда же прибыли «осетинские дворяне Годобрелидзе… Шалмеликисшвили, осетинские дворяне из Двалети».
Один из Елихановых – Зураб – воспитывался при грузинском царском доме. Являясь видным политическим деятелем, он играл при Вахтанге VI большую роль. Архимандрит Пахомий в донесении Синоду от 12 апреля 1745 г. сообщал о З. Елиханове: в Касарском ущелье «между ими знатной фамилии есть один… и оному главному имя Зураб Елиханов. У грузинского царя в доме воспитан и диалект грузинский хорошо знает, тако же и божественное писание знает же и как в сих местах, так и во всей Осетии он знатный человек и знают ево от самых горских черкасов по тракту до внутри Осетии. Главные люди все ему родственники и свойственники и сей Елиханов и в России бывал…».
По свидетельству иеромонаха Ефрема, З. Елиханов при Вахтанге был казначеем; вместе с ним отправился в Россию, жил в Москве и Санкт-Петербурге, в Осетию выехал в 1734 г. По данным синодальной канцелярии, З. Елиханов «послушных имеет около 3-х тысяч человек».
О знатности Зураба свидетельствует его брак с дочерью «Келмемеда Бадилидзева» – крупного дигорского феодала, по словам иеромонаха Ефрема (1746 год), «по тамошнему их званию… алдар уаздан, то есть по-русски господин, дворянин». Как выяснила летом 1750 года канцелярия Синода, «Зураб Елиханов, живущий в Касровском уезде в селе Зарамаке… тутошний подлинно старшина и знатной фамилии… И имеет де он, Зураб, над тамошним Касров-ского уезда народом старшинство по общегласному того народа выбору, почему и послушных себе имеет подлинно около 3-х тысяч человек. Да и протчие де осетинских мест жители ево, Зураба, почитают за знатного старшину и почтенного человека и советов ево слушают». О характере власти Зураба можно судить по тому, что «все осетинцы (Туалгома – Ф.Г.) ни царя, ни князя, ни инаго какого владетеля над собою (кроме старшин, коих они сами себе в старшинство из фамильных между собою умных и честных по природе людей выбирают) никого не имеют».
По имеющимся данным, первыми жителями Верхнего и Нижнего Зарамага, помимо Елихановых-Магкаевых, являлись Мамитовы, Кайтмазовы, Текаевы, Сикоевы, Абоевы и Кудзаговы. Все они в случае военной опасности спускались на помощь к своим землякам в Алагирском ущелье. В средние века в Касарском ущелье находился наблюдательный пост, через который из Нузала на большие расстояния передавался сигнал тревоги жителям Зарамага.
В 1771 году в Верхнем и Нижнем Зарамаге насчитывалось 200 дворов, в 1886 – 98, в 1900 – 98, в 1921 – 118, в 1927 – 57. Сокращение численности населения в конце XIX века связано с переселением на равнину. Основным занятием населения в ту пору являлось скотоводство. Минеральные источники, которыми богаты окрестности Зарамага, еще практически не использовались. Показателен в этом отношении фрагмент заметки из газеты «Терек» за 1915 год: «Окрестности селения Зарамаг изобилуют многочисленными минеральными источниками, которыми пользуются пока только местные жители – горцы, да и скотина последних, которая до того привязана к минеральной воде, что другой воды не пьет совершенно и в пору весеннего и летнего разлива рек, рискуя жизнью, переправляется через них, чтобы попасть к такому источнику».
С начала ХХ века Зарамаг постепенно превращается в один из центров туризма на Кавказе. Как заметил тогда С. Каргинов, «ежегодно по Алагирскому ущелью тысячами, если не более, проходят туристы и экскурсанты». Специально для них на поляне в урочище святого Николая и в селении Зарамаг открыли несколько «домов с номерами для проезжающих, где можно иметь обед и номер от 1 руб. до 1 руб. 50 коп. в сутки. При доме для проезжающих в ауле Зарамаг в специальной для этого комнате имеются коллекции полезных ископаемых, минеральных богатств и т.д. Там же можно иметь хороших проводников-альпинистов, по преимуществу, из местных жителей-охотников».
В наши дни селение получило широкую известность в связи со строительством Зарамагской ГЭС.
ВЕРХНИЙ И НИЖНИЙ КАДГАРОН
В 20-х гг. XIX в. выходцы из Куртатинского ущелья образовали на правом берегу Фиагдона два небольших аула – Верхний и Нижний Кадгарон (осетин. Хъёдгёрон буквально «У края леса»). Первый поначалу состоял из 12 дворов. Позднее к ним присоединились другие выходцы с гор. В двух километрах севернее этого селения 45 дворов горцев Куртатинского ущелья составили Нижний Кадгарон. Близкое расположение и практически одноименное название аулов давали повод современникам той поры считать их одним населенным пунктом. Жизнь в них была небезопасной. Во время сельскохозяйственных работ рядом с крестьянами «стояло несколько вооруженных верховых для защиты от внезапных нападений». Жителей Кадгарона подстерегали и опасности другого рода. Дело в том, что местность, выбранная для поселения, была болотистой, характеризовалась частыми и резкими атмосферными переменами, служившими причиной эпизодических вспышек эпидемий. Особенно часто жителей поражали оспа и лихорадка. Последствия эпидемий бывали поистине катастрофическими, многие дома буквально пустели. Выборочные статистические данные приведены в таблице. Численность Кадгарона в отдельные годы резко падала как из-за высокой смертности, так и выселения из-за нездорового климата. Болезненность кадгаронцев, выражавшаяся в их изнуренном внешнем виде, в Х1Х веке вошла в поговорки.
годы 1873 1874 1875 1876
родилось 95 88 110 56
умерло 135 93 156 112
19 декабря 1876 года на сходе представителей 317 (из 320) дворов Кадгарона принято Обращение к Терскому областному правлению, в котором «все жители Кадгаронского селения, кроме трех дворов, видя явную свою гибель и чрезвычайное свирепствование болезни, с общего согласия» просили позволения «переселиться в так называемый Кахто, находящийся в 4 верстах от настоящего нашего селения и в 4 верстах от границы земли станицы Ардонской на левую сторону реки Фиаг, не требуя от правительства никакого вспомоществования и принимая на себя все расходы, могущие встретиться во время переселения и обязываясь перевести на свой счет все казенные и общественные здания, находящиеся в нашем селении и поставить их на указанных начальством местах и в таком же виде, каковы они теперь».
За свою историю селение три-четыре раза переходило с места на место. В 1882 году в Кадгароне освящен храм (церковь построена еще в 1853 году). На освящении храма присутствовал П. Загор-ский, опубликовавший затем свои впечатления от села в газете «Терек»: «Устроенное по плану, оно имеет довольно веселый и опрятный вид; кое-где посажены уже деревья, а по улицам проведены каналы и перед каждым домом устроены мостики. Обыденных принадлежностей сел: грязи и мусора почти не заметно».
Интересен документ, датированный 28 апреля 1911 года, согласно которому жители Кадгарона выбрали «из своей среды троих почетных людей, а именно: 1. Асаха Черджиева, 2. Афгая Хадизова и 3. Хабоша Гутнова», доверив им переговоры с администрацией Терской области по земельным вопросам.
Общие сведения о Кадгароне (1922 г.):
Дворов – 893
Жителей – 5188
Процент грамотных – 22,7
Удобной земли – 8324 дес.
Пашни – 3853
Сенокос – 144 дес.
Под посев – 2388 дес.
Обращает на себя внимание довольно высокий процент грамотного населения в период гражданской войны.
ВЕРХНИЙ МИЗУР
В стойкой устной традиции Мизур известен под Уёллаг Мызур (Верхний Мизур) и Мызуры бын (Нижний Мизур). По сведениям известного этнографа Б.А. Калоева, предки современных мизурцев поселились здесь не ранее XV-XVI вв. 4
Верхний Мизур расположен на отроге горы по Военно-Осетинской дороге, это селение являлось центром Мизурского общества. Между данным аулом и Нижним Мизуром находилось древнее кладбище с наземными и полуподземными склепами, некоторыми специалистами связанное с жившими здесь до татаро-монгольского нашествия аланами.
Условия для хозяйственных занятий, а следовательно, и для жизни, были весьма скудными. По впечатлениям наблюдателей XIX века, «осетины здесь живут на труднодоступных горных высотах, и сообщение их с остальным миром производится лишь посредством вьючной тропы, идущей на расстоянии восьми верст от военно-Осетинской дороги. Большую часть времени осетинское население этих местностей разобщено с внешним миром. Зима наступает там скоро и держится до шести месяцев; лето кратковременно и жизнь бедна впечатлениями».
Несмотря на тяжелые условия, Мизур был достаточно плотно заселен. По данным 80-х годов XVIII века в нем насчитывалось 80 дворов и только крещеных жителей – 113 человек.
Среди архитектурных памятников в Верхнем Мизуре выделяются башни, принадлежавшие Тамаевым, Ходовым и Дзуцовым. Две из них, расположенные на самом краю отрога высокой горы, являлись, очевидно, сторожевыми и служили для передачи сигналов об опасности по верхним селениям Алагирского ущелья. В самом крайнем случае такие сторожевые сооружения могли строиться после окончательного оформления границ Алагирского общества и появления необходимости его обороны. Этнографы полагают, что это могло произойти не позже начала XVI века. Следовательно, по меньшей мере к этому времени относится появление в Верхнем Мизуре Тамаевых и Дзуцовых, построивших эти башни.
Тамайты мёсыг (Башня Тамаевых) располагалась в северной части села на вершине скалы. Стрельчатый входной проем устроен в юго-восточной фасадной стене в 1,5 м от скалы. Сложена из грубо отесанных сланцевых плит, четырехугольная в плане (3,7х3,7 м). Стены прорезаны бойницами.
Отметим и интересные культовые сооружения Верхнего Мизура. Церковь святого архангела Михаила (один из покровителей воинов) сложена из камня на цементном растворе; свод, конха, перемычки окон и звонница выложены из кирпича. Здание оштукатурено; параметры здания – 11,2х7,6 м. Сооружение датируется 1890 годом.
На небольшом холме среди развалин селения расположено прямоугольное в плане (5,0х4,4 м) святилище. Сложенное из камней и плоских сланцевых плит, сооружение тщательно оштукатурено. Внутри, на северной и восточной стенах устроены маленькие ниши для жертвоприношений.
Отселки Мизура, его составляющие, располагались вблизи друг от друга на естественных горных террасах. Все они были хорошо защищены и, по предположению В.Х. Тменова, «довольно густо заселены». Аул основан выходцами из разных мест Алагирского ущелья и Туалгома.
Среди оборонительных сооружений В. Мизура – две боевые башни. Одна из них располагалась на скале, возвышающейся над дорогой Владикавказ – Мизур. Сложена из грубо обработанных камней на глинистом растворе. Длина башни – 5 м, ширина – 4,9 м, высота – 7,2 м.
Вторая боевая башня сильно руинирована, находилась в 50 м к юго-западу от вышеописанного памятника. Сложена из рваного камня на прочном известковом растворе. Длина и ширина башни – 3,5 м, максимальная высота – 6 м.
Из других башен и комплексов замкового типа отметим мёсыг, расположенный в центре села, на скале; окружен руинами жилых и хозяйственных построек. Принадлежность данного комплекса точно не установлена. На вершине скалы в северной части села находилась башня Тамаевых. Ганах (жилая башня) Галаовых, трапециевидный в плане, трехъярусный; сложен из массивных камней. Стены прорезаны узкими оконцами и бойницами. Еще один ганах неустановленной принадлежности находился недалеко от кладбища. Культовые и погребальные сооружения приведены ниже.
В 1887 г. мизурцы совместно с жителями горных аулов Суларта, Гусойта на общем собрании решили переселиться на поляну Зилахар между реками Змастдон и Цраудон на северном склоне Алагирского ущелья. За два года переселилось 20 семейств, которые построили капитальные дома. Развели сады и огороды. По свидетельству пристава участка, прапорщика У. Кубатиева, «переселившиеся зилахарцы устроили вокруг домов огороды, засеянные фасолью, картофелем, кукурузой и т.п.». Так как аул был основан без разрешения официальных властей, после долгих судебных тяжб, в 1909 г. начальник Терской области предписал начальнику Владикавказского округа «предпринять принудительные меры к немедленному выселению этих жителей с поляны Зилахар». Зилахарцы были изгнаны, а жилища их разрушены. Тем не менее, в 1912 г. они вновь заняли поляну.
17 марта 1941 г. Мизур преобразован в рабочий поселок. Чуть позже часть населения поселка переселилась на равнину. Оставшаяся часть в 1962 г. переехала в с. Суларта.
В окрестностях Мизура функционировало святилище Мызуры хъёузхёд («Покровитель Мизура»).
ВЕРХНИЙ УНАЛ
Дата основания аула устанавливается по косвенным данным. Генеалогическая таблица Цаллаговых на сегодняшний день насчитывает 11-12 колен в разных ветвях родословного древа. Получается, что родоначальник фамилии, принадлежавший к колену Сидамонта наследников Ос-Багатара, жил примерно 360-400 лет тому назад. Примерно к этому времени, согласно генеалогическому преданию, относится постройка крепости (Цёлладжы фидар) в Алагирском ущелье на горе Белой (Урс-хох) на левом берегу Ардона. Позднее Цаллаг в поисках более удобного места спустился к подножью горы и обосновался у родника в местечке под названием цъыфджын. Развалины его каменного жилища можно увидеть и в наши дни. На новом месте Цаллаг обзавелся семьей и стал отцом 5 сыновей, назвав их Ткъо, Саланбег, Ларсен, Дзабег и Мамсыр. С увеличением численности семьи возникла потребность в расширении хозяйства. С этой целью Цаллаг с домочадцами перебрался на правый берег Ардона и на довольно удобном участке между Уналдоном и Майрамдоном основал селение Унал.
Ф. Хозиев, опираясь на народное мнение, пишет, что первыми жителями Унала считаются Цаллаговы, «перебравшиеся сюда с местечка Цыф у подножья Белой горы. С ними поселились Годжиевы и Тахоховы. Руины двух башен Цаллаговых до сих пор видны: одна на берегу Уналдона, другая – на берегу Майрамдона».
По собранным Б.А. Калоевым этнографическим материалам, в Унале выделялась «большая фамилия Цаллаговых». Во второй половине XIX века Унал в горной Осетии славился богатством своих садов. Первый фруктовый сад в 1886 году заложил Дженардыко Кочиевич Цаллагов.
Пространное описание Унала оставил А. Бутаев в статье «В горах Осетии». «Унал, – писал он, – не безобразное нагромождение камня, именуемое горским аулом, это – не аул-крепость, а красивое живописное горское селение, каких мало в здешних горах. Чистые, аккуратные, городской архитектуры дома, местами утопающие в зелени деревьев, попадаются довольно часто. Издали на фоне зеленого склона хребта живописная группа белых унальских домов представляет чудную картину. Уголок так и манит под сень балконов, открытых в сторону ущелья, под прохладную тень деревьев… Характерно здесь особенно то, что рядом с домами новейшей архитектуры уцелели и сакли с плоскими крышами, и старинные башни-крепости. На этих строениях можно легко проследить всю историю аула, или, по крайней мере, главнейшие моменты его прошлого. Вот высокая четырехугольная башня… В ее могучих стенах не раз укрывались лихие горцы, спасаясь от жестокой мести врагов… Теперь ее участь иная. Жизнь переменилась, и башня запустела. Нет порохового дыма, замолк лязг кинжалов. Везде царят тишина и мирный труд».
Среди достопримечательностей Унала – церковь, росписи которой принадлежат кисти Коста Хетагурова. В 1894 году аул состоял из 42 дворов, в 1926 – из 58, из которых «не цаллаговских дворов было всего 6».
В Унале находилась одна из первых в Осетии школ. История ее создания связана с возобновлением в начале XIX века деятельности Осетинской духовной комиссии. В 1826 году экзарх Грузии предписал ее членам обучать осетинских детей «грамоте по-осетински»; после чего при церквах аулов Унал, Саниба и Джинат создали школы с несколькими учениками в каждой. Грамоте в них обучали священники-деканозы по букварю И. Ялгузидзе.
ДУР-ДУР
Одно из самых крупных селений в предгорной зоне Северной Осетии. Точно установить дату его основания не удается. Примерное время – середина-вторая половина XVIII в.
Общая площадь земель Дур-Дура составляла 20 000 десятин. Даже когда часть участка выкупила казна, он составлял 12954 дес. 1495 сажен, в 1837 г. «дарованных по особой монаршей милости генерал-майору Туганову». Наряду с Тугановыми первыми поселенцами в Дур-Дуре являлись Золоевы, Найфоновы, Гуларовы, Елбаевы, Гобаевы, Керчелаевы, Цакоевы, Казаховы, Газдаровы, Сафкаловы, Кардановы, Суменовы. В конце XVIII в. сюда же переехали Колоевы, Мамаевы и Дзахоевы.
Здесь вплоть до 30-х гг. XX в. «находился главный нихас общества тапан-дигорцев». По другим данным, здесь собирались представители всех обществ Дигории.
По данным Ю. Клапрота, в начале XIX в. Тугановы жили в Хинашкау, Гуларкау (70 дворов) и нескольких аулах на реке Дигор и Черекдон. Во всех селениях Тугановых было 400 дворов крестьян.
Штедер охарактеризовал Дур-Дур как «значительное селение». Название села («камень-камень»), – по мнению Штедера, – «произошло от большого количества камней». В то время «селение Дур-Дур в полуверсте от предгорий считалось за бадилатской семьей Таговер (Тугановых), которая состоит сейчас (в 1781 г.) из 7 братьев, старший из которых Эйдек для сохранения своих прав заново крестился». Земельные угодья предгорного аула Дур-Дур были, несомненно, гораздо плодороднее участков в горах. По свидетельству Штедера, «в садах… разводят бобы, турецкий маис, редьку, огурцы и большое количество обыкновенного зеленого табака; всем этим они торгуют с Моздоком. Они хорошо обрабатывают поля и обменивают излишки на скот у кабардинцев… У них имеются большие стада, по сравнению с другими горцами они зажиточны, в чем им помогли плодородная почва и хорошее местоположение». Такую же характеристику угодьям Дур-Дура дал Ю. Клапрот, кавказская экспедиция которого проходила в 1807-1808 гг.: «Их урожай обычно так обилен, что они могут продавать большую часть своего урожая дигорцам, живущим в высоких горах».
В средневековой Западной Осетии Тугановы относились к числу самых богатых и влиятельных фамилий. Им принадлежали большие стада овец и крупного рогатого скота; в предгорных владениях успешно развивалось сельское хозяйство. Помимо указанного выше большого участка (12954 дес. 1495 сажен), в 1837 г. «по особой монаршей милости дарованного генерал-майору Туганову», этой фамилии принадлежали и другие угодья. В делах Кавказского комитета (Исторического архива в Петербурге) сохранились документы, по которым «в потомственной собственности» Тугановых находилась следующие участки: «Савар-ардос» 2 дес. 2112 сажен – за муж-ской частью фамилии «из рода Афая». Обширные угодья «Сурх» 1496 дес. 2076 сажен поделены на 4 участка, один из которых – 978 дес. 2161 сажен – также принадлежал Тугановым из рода Афая . Надел «Ханазон» в 84 дес. 180 сажен – «Бекмурзе и его племяннику Татаркану Мурзабековичу» и т.д.
Дур-Дур во второй половине XIX в. превратился в один из крупнейших на Кавказе конезаводов. В 1874 г. в газетной версии работы «Заметки об Осетии и осетинах» Д. Лавров отмечал: «Самые многочисленные конские табуны во всей Осетии принадлежат крупному местному землевладельцу Туганову; в этих табунах можно увидеть лучшие экземпляры осетинского коневодства».
Десятью годами позже анонимный автор статьи в «Терских ведомостях» рассказал о ежегодных скачках, устраиваемых Тугановыми. На них съезжалось большое количество зрителей и конников из Осетии, Кабарды и Чечни. «Победителей награждают богатыми призами». Интересна мысль конезаводчика Туганова по поводу организации соревнований: «в связи с отменой скачек на поминках негде демонстрировать скаковых лошадей, и потому с 1882 г. раз в год решили проводить эти скачки».
С момента включения Кавказа в сферу влияния Российской империи Тугановы, как одна из самых могущественных и влиятельных фамилий, пользовалась повышенным вниманием со стороны цар-ской администрации. Еще в 1782 г. в регулярных казачьих частях служил поручик Мусса Туганов. А его родственник Айтек находился в свите князя Потемкина. Позднее Айтек участвовал в русско-турецкой войне в отряде под командованием генерал-майора Горича и был «пожалован в капитаны».
Фамилия владельцев Дур-Дура восходит к тюркскому туган «сокол». Как и другие феодалы Западной Осетии, Тугановы возводили свою родословную к легендарному Баделу. Анализ родословных баделятов и балкарских таубиев [по преданиям осетин и балкарцев, предки привилегированных сословий соседних народов являлись родными братьями и в горах появились в одно время – очевидно, фольклорное отражение причастности алан к этногенезу обоих народов] привел нас к выводу, что генеалогические предания отразили миграцию в ущелья Центрального Кавказа той части алан, которая после татаро-монгольского нашествия перешла на сторону врага и около двух веков сотрудничала с монголами. В 1396 г. прославленный Тимур в жестокой битве на Тереке разбил хана Золотой Орды Тохтамыша и его аланских сторонников; последние укрылись у своих горных собратьев, осевших там гораздо раньше. Пришедших соплеменников аланы-горцы назвали «маджарскими» – не столько потому, что аланы проживали в особом квартале в Маджарах [его развалины в районе современного г. Буденновска отмечали еще в XIX вв.; при раскопках города обнаружено пряслице конца XIII – начала XIV вв. с осетинской надписью, выдержанной в нормах дигорского диалекта]; сколько потому, что «маджарскими» называли ту часть алан, которая после монгольского нашествия осталась на равнине и сотрудничала с врагом. Родословные баделятов и таубиев восходят к рубежу XV-XVI вв. Важные перемены в общественном строе, ожесточенная борьба пришедших с равнины аланских аристократов с горской знатью требовали идеологического обоснования их господства, каковую функцию выполняли генеалогические предания.
КЕСАТИКАУ
Официальное название высокогорного аула в Закинском ущелье. Первыми, по народным преданиям, здесь поселились Кесаевы5. Окружающая территория отличалась наличием богатых обширных пастбищ и сенокосными угодьями, способствовавшими разведению мелкого и крупного рогатого скота.
Во второй половине XVIII в. в этом ущелье находилось 12 небольших селений, принадлежавших, в основном, отдельным фамилиям. Кесаевы и Калоевы занимали от 3 до 6 аулов. Многочисленная фамилия Кесаевых образовала в западной части Закинского ущелья аулы Хусар, Дудута с тремя боевыми башнями, Ботыкау, Даллагкау и Цамелы фаз. Своеобразным центром ущелья являлся аул Цамелы фаз, здесь располагалась церковь и школа; на народных собраниях в этом ауле решались важнейшие вопросы всего Закинского общества, а после вхождения в состав Российского государства здесь находилось управление Закинским приходом. Эти аулы располагались на большой поляне. Рядом на возвышенном берегу Заккадон – замок Эба Кесаева. Галуан (замок) Кесаевых археологи (В.П. Кобычев, В.Х. Тменов) приводят в качестве наглядного примера типичной крупной усадьбы, каковых на Северном Кавказе было немного. В Кесатикау достаточно хорошо сохранились три боевые башни высотой 7,5, 11 и 15 метров. Все башни окружены строениями различной степени сохранности, в совокупности образующие единый архитектурный комплекс замкового типа.
Среди памятников аланской эпохи в Закинском ущелье отметим сильно руинированную церковь в селение Кесатикау, приписываемые народу царциат древние кладбища, следы крепостных и жилых построек. Исторические и фамильные предания появление основной массы жителей ущелья связывают с последней волной аланских переселенцев, вытесненных с равнины чингизидами и Тимуром.
Из представителей фамилии, принесших ей славу и уважение соплеменников, в первую очередь надо назвать члена первого осетинского посольства в Петербург (1749-1752) Эба Кесаева – Елисея Лукина сына Хетагова, как его называли источники той поры. В юности родители отправили его в Грузию, где он принял христианство и получил духовное образование. У себя на родине пользовался поддержкой социальных верхов осетинских обществ; не случайно он был женат на дочери одного из влиятельнейших феодалов Дигории – Кубатиева. Несмотря на духовное образование, Елисей Лукич прославился как талантливый военачальник. Архивные документы характеризуют его как жителя «Заховского уезда, родственников, свойственников и протчих послушных имеет до двух тысяч, которого во время военное все осетинцы имеют за главного своего полководца и повелениям ево тогда покоряются». Еще один представитель Кесаевых, после крещения Павел Генцауров, вошел в историю Осетии как создатель первой осетинской графики на основе русского алфавита. Павел – к тому времени единственный из осетин окончил Астраханскую духовную семинарию. Свободно владея русским и грузинским, он в 1745 г. по приглашению архимандрита Пахомия начал работать в Осетинской духовной комиссии. Последняя занималась миссионерской деятельностью не только в Осетии, но и на всем Северном Кавказе. Особых успехов в деле распространения христианства среди осетин комиссия не добилась.
Главным препятствием для успешной деятельности Осетинской духовной комиссии являлось то, что не все работавшие в ней грузинские и русские духовные лица знали осетинский язык. Необходимо было подготовить миссионеров из числа местных жителей. С этой целью в 1764 г. в Моздоке открыли церковную школу для обучения осетинских детей, преимущественно старшинских. Поначалу это не давало необходимого эффекта, т.к. обучение проходило на русском языке. Назрела необходимость обучения осетин и проповедование христианства на родном языке. Эту задачу выполнили архиерей Моздокский и Маджарский Гай (Такаов) и Павел Генцауров (Кесаев). Они создали первую осетинскую азбуку на основе древнеславянских букв Кириллицы и перевели на осетинский язык книгу «Христианского учения» (катехизис), «Начальное учение человеком, хотящим учится книг божественного писания». Ее напечатали в 1798 г. в Московской синодальной типографии. Этой книгой фактически начинается история письменности на осетинском языке.
ЛИСРИ
Селение в Мамисонском ущелье, на левом берегу р. Мамисондон; считается родиной Дарчиевых. Согласно генеалогическому преданию этой фамилии, «в незапамятные времена первого ребенка, родившегося в Лисри, назвали Дарчи. У него было 4 сына: Сидак, Моурав, Реваз и Дади. Первые двое образовали фамилии Сидаковых и Моуравовых. Реваз и Дади свои фамилии выводили от имени отца и стали Дарчиевыми».
По версии генеалогического предания, записанного более полувека назад со слов 70-летнего Антона Дарчиева, многочисленный род Дарчиевых из села Лисри происходит от мегрела, покинувшего родину из-за кровной мести. По другой версии, корни Дарчиевых следует искать в Абхазии.
Аул Лисри лежал на террасах обоих берегов р. Мамисондон, там, где в нее впадает р. Фарсагдон. Лисри считался одним из крупнейших сел Мамисонского ущелья. В 1920 г. в нем в 120 дворах жили представители 9 фамилий. По данным 75-летнего Симона Дарчиева из Лисри, сюда перешли: «Кучиевы и Икоевы из села Тиб, Тегкаевы из Нижнего Зарамага, Епхиевы из аула Цъес и Рамоновы из Верхнего Садона». Уже в Лисри потомки Доба Рамонова выделились и стали называть себя Добаевыми.
Комплекс строений, определяющий архитектурный облик Лисри, представлен многочисленными оборонительными и культовыми сооружениями. Несмотря на свою уникальность, они практически не подвергались сплошному исследованию.
Историко-архитектурные памятники Лисри расположены тремя компактными группами: на обоих берегах р. Лисридон, а также на правом берегу р. Мамисондон.
Некоторые памятники истории и культуры:
Ганах Дарчиевых (к юго-западу от святилища «Мигъдауы дзуар»).
Башня Дарчиевых (к юго-востоку от святилища), высота 18 м.
Галуан Дарчиевых: 2 башни боевые, жилой 2-х этажный дом и ганах 4-х ярусный).
Ганах Сидаковых (северная окраина).
Башня Айларовых (западная окраина).
Башня Моуравовых.
Ганах Кучиевых (южная окраина, правый берег р. Мамисондон).
Святилище «Мигъдауы дзуар» (юго-восточная окраина села).
Святилище Уастырджийы дзуар (на правом берегу р. Мамисондон, между аулами Лисри и Клиат).
Святилище Уациллайы дзуар (на правом берегу Лисридон, у моста).
Святилище Фалвара (там же).
Церковь (западная окраина, на правом берегу р. Лисридон).
Церковь Успенья Богородицы (1902 г.).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Среди первых жителей станицы – Захарий Гаянага, Ефим Кириенко, Демьян Овдиенко, Семен Сагайдаг, Трухан Кондратьев, Иван Труш, Василий Цибань, Ефим Богомаз, Василий Вишневицкий, Илья Гусаренко.
2 Напомним, что селение основано на самой восточной части Владикавказской (Осетинской) равнины, рядом с аулом Муссы Кундухова.
3 Аулы Заманкул, Даргкох, Карджин, Батако, Эльхотово, Хумалаг, Зилга, Беслан, Цми, Саниба, Какадур, Ардон, Урсдон, Вольно-Христианское, Вольно-Магометанское, Кани, Луар, Нар, Лезгор и др.
4 В некоторых генеалогических преданиях мизурцев примерно та же дата указана как хронологический рубеж возникновения «благородных» фамилий. Так, в родословной Савлаевых происхождение фамилии относится к XV в. Хотя выбор этой даты ничем не мотивирован. Тем не менее, Савлаевы убеждены, что в то время в ауле Верхний Мизур жили четверо родных братьев: Багъра, Саула, Тогъз и Хаси. Занимались скотоводством и земледелием. Как-то они поделили свое имущество и, образовав четыре фамилии, разошлись по разным местам. Баграевы оказались в Дигорском ущелье, Тогузовы и Хасиевы – в Алагирском, Савлаевы частью остались в Верхнем Мизуре, а частью переселились в Дигорское ущелье. До сих пор эти фамилии поддерживают родственные отношения.
5 В 1921 г. в Кесатикау Цоцко Амбалов со слов 100-летнего Дохцыко Кесаева записал родословную этой фамилии. По данной версии, Кесаевы произошли от некоего Алдата. Алдат имел пять сыновей: Еса – отец известного Эба, Хаматхан, Таймураз и Байндур; пятый умер. Рассказчик не знал, откуда Кесаевы переселились в Закинское ущелье. По словам старших, отметил Дохцыко, до появления его предков здесь жили Созарита и Голлота, а до них – греки. Из современных фамилий Закинского ущелья первыми здесь поселились Битаровы, затем – Кесаевы, Абаевы, Калоевы, Томаевы и др.
О происхождении Кесаевых существуют и другие версии. Согласно одной, родоначальник фамилии – Хъеса – выходец из Грузии, где у него остался брат Херхаули – основатель княжеской фамилии Херхаулидзе, владевшей землями в районе Цхинвала. Между ними и Кесаевыми вплоть до недавнего времени поддерживались родственные отношения. По другой версии, Хъеса считается выходцем из Дигории, где проживают однофамильцы Кесаевых.
Согласно распространенному мнению, Кесаевы сменили прежнее аланское население Заки, ушедшее на юг.
