* * *
Сохнет на батарее
Нижнее бельё.
Женщина больше не бреет
усы. Они у неё
стали черны и ветвисты,
густы и длинны.
Не дождалась танкиста
Она с войны.
Сидит у окошка, плачет, всё бубнит о войне,
каши не варит, не топит печи и не колет дров.
Ну ничего, зато слёзы не
утекут ниже усов…
* * *
В голову ранен осколком.
Думаешь: это, ну,
Как там, зачем только
Пошел на эту войну?
Сидишь в разоренной хате,
Закат за окном кровав.
И нет кроме тебя, кстати
Никого. На дрова колешь кровать –
Спать все равно не с кем.
Ранен ты и раним.
И уже голосом женским
С собой говоришь самим.
Слова твои колыбельны,
Каждый ударен слог.
Хоть бы тебя серый кобель ни
Куда не уволок…
* * *
От беспомощности никуда не деться.
Счастливы только дети.
И я впадаю, кажется, в детство –
Закапываю секреты:
Руки свои, глаза и рот,
Каждую ногу.
Больше меня никто не найдет,
Слава богу.
* * *
Не надевай протезы,
Выброси их нах,
Добрая мать Тереза
Тебя понесет на руках.
Будет кормить с ладоней
Крутыми сортами колбас.
Нет ничего бездонней
Ее милосердных глаз.
И вот прорастают от доброты
ноги, но сердце Терезы от страха сжалось
Потому что, если пойдешь ты,
Она не сможет испытывать жалость.
* * *
Надень мне на голову кружева,
заверни меня в простынь,
я не жива и я не мертва,
я ненастоящая просто.
Я буду загробной самой
и молчаливой не-
вестой. Прошу, окайми меня рамой
и гвоздями прибей к стене.
И смотри, чтоб меня никто не сорвал
и чтоб не соврал ничего обо
мне. Слушай, любимый, поправь кружева –
они все время съезжают набок.
* * *
Как же, не помни злого,
Помни хорошее!
Какое дурацкое слово
«Брошена».
Стой теперь на ветру одна,
Размалеванная, в расстегнутой шубе, как шмара.
Кстати шубу надо выкинуть на
помойку – она уже старая.
* * *
Похожи на аппликацию
осенние листья.
Слушай, давай целоваться
и веселиться!
Дядька целуется с тёткой –
дети кричат. Давай
скорее меня фоткай
на бюсте Лермонтова!
И на других бюстах,
невзрачных хотя бы.
Золотом мажет густо
город октябрь.
Медью октябрь мажет
город ярко.
На фоне многоэтажек
давай и в парке
фоткай! А вон, у музея
мужик лыбится.
Фоткай, давай, скорее
своей мыльницей!
А! И мужик в платье длин-
ном и тонком –
ты посмотри. Блин,
кончилась пленка.
