Все это было в мае, в сорок пятом,
Когда последний залп войны затих.
Весь город Веймар был объят закатом –
Заря кровавилась на крышах городских.
На красном фоне Шиллер с Гете вместе,
На пьедестале стоя, вдаль глядят,
Не доводилось им на этом месте
Встречать когда-нибудь таких солдат:
Обычен рост, совсем обычен лик их,
Они пришли к поэтам на часок
И к памятнику двух певцов великих
В молчанье возложили свой венок.
Солдаты отошли от пьедестала,
Расселись вкруг, как видно, неспроста,
Чуть-чуть не попадая в лад сначала,
Запели песню, что сложил Коста.
И Шиллер с Гете ожили как будто,
Чтобы прослушать песню до конца,
Как будто двум поэтам на минуту
Вложили в грудь горячие сердца.
Они не знали в песне той ни слова,
Но родилась, наверно, мысль у них:
Большой певец поймет певца большого,
Каким бы ни был у певца язык!
1960
Перевод с осетинского А. Лысова
