ЭТОТ ВОЛНУЮЩИЙ «ЭФФЕКТ ПРИСУТСТВИЯ»
1
Теракты и политические кризисы наблюдать интересно. По телевизору, особенно. Если есть такая возможность.
С интересом смотрел августовский путч 91, октябрьские бои в Москве 93, Будённовск. Телевизор всё передавал так, будто это какое-то кино. Этакое реалити-шоу с убийствами, захватом заложников и т.д.
Далее был Кизляр и Первомайское, август 99, гибель «Курска», 11 сентября, «Норд-Ост», Беслан.
Единственным минусом всех этих «реалити-шоу» была невозможность сверить их начало с телепрограммой.
Ещё одной изюминкой был эффект их близости. В прошлом году дело дошло до абсурда – я наблюдал на НТВ штурм дома с боевиками на соседней улице. Пальба, слышимая оттуда, так же отчётливо передавалась по телевизору.
Казалось на миг, что вот из-за угла вылезут те, кто только что отчаянно отстреливался в телевизоре. Не знаю, что бы я им такого сказал.
Ещё воспоминание из детства – декабрь 1994, в соседней республике началась война, по Махачкале кто-то распространял листовки с призывом к дагестанцам выступить против федералов. Помню какую-то четырёхполосную газету, ту, что печатают на простом матричном принтере – там что-то рассказывалось об обороне Грозного. Ещё помню какого-то участника обороны Грозного, дагестанца, очень смутно – рассказывал, как подбил четыре российских танка. Может, просто врал, поехал туда заниматься мелким мародёрством.
В то же время – мальчик с улицы, сосед, полгода провёл в чеченском зиндане (яме для заложников) – его вернули за выкуп, а другой сосед продал за долги в 1994 свой прекрасный, только что выстроенный им собственноручно дом – его бизнес рухнул, так как по пути в Дагестан на территории Чечни был ограблен вагон с дорогой обувью, взятой им под реализацию.
Везде так часто фигурирует мой несчастный край, что поневоле интересно – когда же тут сделают ещё что-то этакое. Чей-то злой гений изгаляется, конструирует адские машины, а в это время жизнь идёт в городе в своем привычном, до боли знакомом, ритме.
А всё «этакое» будоражит воображение, и скука исчезает.
Ещё более волнует эффект сопричастности – в 2002 пришёл к нам в дом Хачилаев, бывший депутат Госдумы, был знакомым родственника – Хачилаева расстреляли спустя год, в 2003 в Буйнакске поздоровался со скромным стариком, оказалось – отец Раппани Халилова, главного дагестанского террориста.
В 2004 пожал руку Загиру Арухову, тогда министру информации Дагестана, он по совместительству был преподавателем нашего отделения журналистики – через год его взорвали. В 2005 спецназом был убит (по другой версии – это был не он) исламский журналист, я его видел в «Новом деле», когда там сотрудничал. Он вёл полосу религии. Странно, что находясь среди таких личностей, живых и уже покойных, сам продолжаешь сохранять позицию скучающего наблюдателя. Я не знаю ни своего, ни чужого будущего – вот почему, когда всё случается, становится немного грустно…
2
Мне интересны и места, те, что отмечены печатью происходящих громких событий – прохожу в Махачкале мимо 6 отдела, расположенного в бывшем здании Проектного института РД. Здание сейчас огорожено бетонной стеной и блок-постами, рядом с ним стоят БэТээРы. Говорят, там с 1999 года пытали всех террористов республики, ночью крики отчётливо слышались жителями близлежащих домов; кто-то из прошедших эти пытки, выйдя на свободу, начал мстить – последствия мы расхлёбываем и сейчас. А ведь в спортзал этого Проектного института я ходил заниматься каратэ в 1992 году – неужели там был концлагерь для подозреваемых в терроризме?
Может, скоро туда начнут водить экскурсии для туристов? Когда всё зачистят и всех ликвидируют…
Часто видел идущим по центральной площади Махачкалы министра внутренних дел Дагестана Адильгеря Магомедтагирова. Мужчина высокого роста, ширококостный, на телеэкране же, особенно когда рассказывает о неудавшихся спецоперациях выглядит каким-то мелким, да ещё и говорит так несвязно – невольно хочется усомниться: того ли там показывают. А ведь он мой сосед – жил, оказывается, в соседнем доме. Там рядом круглосуточный пост милиции.
Скоро весь город можно будет покрыть мемориальными табличками – «возле этого дома был зверски убит министр», «в этой школе учился известный террорист, находящийся в федеральном розыске». Потом дойдут и до извлечения из этого коммерческой выгоды – «икс – более известный, как игрек, был постоянным клиентом нашего пивбара» и прочее, и прочее…
3
Можно было бы вспомнить ещё очень многое – лица, события, даты – с чем я успел соприкоснуться, несмотря на кажущуюся инертность. Нужно ли? Все они игрушки в жестокой политической игре. Не берусь предполагать, кто дирижирует в ней, а кто простой лузер и скоро будет сброшен с игрового стола – туда, на тёмную свалку провинциальной, а, может, даже российской истории.
Кто лузер-то думаю, ясно – это безымянный террорист, что подорвался в конце декабря 2005 у махачкалинской мечети. Уж точно ему никто не воздаст, разве что Аллах.
В этом обществе, где фигурируют термины «ликвидировать» и «уничтожить», кажется, все забыли о гуманизме. Жевать, спать, молчать, или же пытаться что-то говорить, высказывать своё мнение, протестовать?
Поймут ли это сидящие по разным сторонам «игрового стола»?
2006
В БЕЛЬГИЮ ЗА СЧАСТЬЕМ И НОСТАЛЬГИЕЙ…
17 июля навсегда улетела в Бельгию, в город Брюгге Асият – моя случайная попутчица по рейсовому автобусу «Пятигорск – Махачкала». В Пятигорске девушка провела несколько дней у родителей, а до этого в Москве оформила все документы для выезда из страны. За одну ночь, что мы были в дороге, я успел в неё немного влюбиться, но, к сожалению, девушку ждал жених. Через десять дней, семнадцатого июля, она улетела авиарейсом «Москва – Брюссель».
Всю ночь слушать о прелестях Бельгии – грустно, тем более, что уж меня то там никто не ждёт. Асият с отличием закончила Дагмедакадемию, прошла ординатуру, но даже не пробовала искать работу в Дагестане – по Интернету, через давно уехавшую в Бельгию знакомую дагестанку, она нашла свою судьбу.
Впрочем, меня поразила её наивность – спорила со мной о преимуществах сотового телефона Apple iphone. Доказывала мне, что это самый лучший телефон в мире. У неё он был с бельгийской сим-картой, на которую ей названивал из Бельгии её жених-лакец, эмигрировавший в юности с семьёй и освоивший там, по её словам, диковинную профессию – шоколатье.
Сейчас, спустя почти полгода после той ночи в автобусе, когда уже этот самый Apple iphone, правда, непосильно дорогой для среднего дагестанца, продаётся в Махачкале в каждом салоне связи, я с теплотой вспоминаю ту наивную девушку: как она там в Бельгии?
Видел на днях по телеканалу «Евроньюс» простых бельгийцев, жаловавшихся на наступивший в их стране тяжёлый экономический кризис. Кризис, охвативший уже весь Запад, но почему-то щадящий наш бедный дотационный Дагестан.
Ещё более наивной она мне показалась, когда стала рассказывать об обручальном кольце от европейского дома Cartie, подаренном ей её будущим супругом.
Я сказал ей, что у нас в Дагестане ювелиры могли бы сделать кольцо красивее. Она на меня обиделась.
«Почему ты едешь в Дагестан, Асият?»
«Прощаться, – следовал искренний ответ, – сначала в Махачкале с родственниками, потом – в Кули».
«А ты не думаешь, что тебе придётся там, в Бельгии, столкнуться с ностальгией?»
«Нет,» – она даже не знала смысла этого слова. Я знал – совсем недавно прочёл томик Саши Чёрного – это очень страшное, грустное слово – тоска по родине.
После нескольких вопросов я пришёл к выводу, что её будущий супержених – не более чем игра её воображения: они и общались лишь несколько дней, просто девушка не видит для себя возможности оставаться в Дагестане. Она стремится любым путём уехать, пусть даже выйдя замуж за едва знакомого человека.
Мне стало её жалко – ехать в незнакомую страну к какому-то начинающему шоколатье…
Когда автобус остановился на махачкалинской автостанции, я вышел, чтобы поймать такси, думал и Асият подвезти (и в дороге, проскользнула мысль, разубедить уезжать). Но когда я вернулся, её уже не было ни в автобусе, ни рядом с ним…
2008
ДОМАШНИЙ МАЛЬЧИК
Отрывок из неотправленного письма Лене К.
Привет, Лена. Это Н.
Ты меня помнишь? В сентябре 200х года ты была моей студенткой на компьютерных курсах. Ты назвала меня домашним мальчиком на одном из занятий. Да, я знаю, это было сказано в шутку… Потом я звонил тебе, хотел объясниться, ты испугалась тогда.
Но нужно расставить точки над «i».
Мне сейчас уже 27 лет.
Из них почти 25 я живу с матерью. Мой отец никак не участвовал в моём воспитании…
Однажды в детстве он украл меня, сделал мне насильно обрезание и отправил домой – вот и весь его вклад в моё воспитание. Я месяц не мог надевать штаны, не ходил в школу – так у меня болело…
У меня нет девушки. Нет возлюбленной. И это – единственный сдерживающий факт, не дающий мне вырваться из родительского дома…
Особенно мне бывает тоскливо по выходным. Выдержать 2 выходных дома – страшно тяжело. Труднее, чем пять рабочих дней. Работа у меня лёгкая – я фотограф в госучреждении. Работаю по плану, периодически публикуюсь в газетах. Получаю зарплату – могу не думать о производительности, не напрягаюсь, в общем.
Каждый день сижу практически без дела, но на работе спасает общение. Коллектив меня не то, чтобы уважает, просто моя мать содействовала моему трудоустройству сюда. И сотрудники стараются меня не задевать.
Хотя – бывают инциденты регулярно. Тут хватает своеобразных личностей. Все люди своеобразные…
Работаю стабильно три года. Я ведь курсы сразу бросил, поехал в Питер – там тоже не получилось, точнее, не понравилось. Просто не выдержал – тяжело самому себе готовить, одиночество. Друзей не смог завести. Там меня избили однажды. Выдержал всего пять месяцев одинокой жизни…
Одна моя возлюбленная два года назад назвала меня слабым типом. Стерва… Мать сделала многое для меня – купила компьютер, помогла оформить инвалидность, чтоб не забрали в армию. Купила квартиру. Работу нашла. Теперь активно ищет мне невесту. Я благодарен ей.
Я тоже что-то сделал сам. Компьютер сам обновил – докупил детали. Сделал ремонт в квартире – косметический. Нашёл вторую работу – сотрудничаю внештатно в журнале.
Написал и опубликовал книгу рассказов. Занимаюсь интеллектуальным отдыхом – смотрю фильмы культовых режиссёров, веду продвинутый Интернет-дневник в ЖЖ.
Хочу купить дом, путешествовать, в планах – открыть своё дело…
Но – в школе меня мучили некоторые учителя. Они были лицемерны со мной. Я рос без отца. Моя мать никому не носила подарки – и поэтому мне занижали оценки.
В ВУЗ я поступил сам, без взятки, и тут были проблемы с препами.
Но больше было проблем с родственниками. Я ДАВАЛ ИМ ОТПОР. Они боятся со мной связываться. Считают меня неврастеником.
Думаю – нужно жениться. Женюсь – и перееду из общего, бабушкиного дома, в квартиру, которую купила мне мама. Там и машину куплю себе. И буду путешествовать.
И мама будет жить со мной.
Но не могу найти невесту…
Почему я пишу тебе это письмо? Мне ты не нравишься. Мне не нравятся такие развязные девушки. Просто те твои слова сидят у меня в голове. А каким я должен был стать? Плохим мальчиком? Как найти работу в этой республике, где всё держится на кумовстве и коррупции? Как было пробиться в Петербурге, если у меня не было там даже регистрации?
Или просто я слабый тип? Как назвала меня одна стерва. Что мне теперь – повеситься?
Или я – просто эгоист. Да – я эгоист.
Встречаю людей, у которых нет и матери. Нет ни дома своего, ни образования, ни работы нормальной. И они нормально выглядят. Общительные и открытые.
А я всё время конфликтую – с друзьями, роднёй, на работе.
Да и школу я закончил одну из лучших в городе. И в Питере бы пробился – просто поспешил с отъездом. Теперь занимаюсь садомазохизмом – вспоминаю и предполагаю. Это проклятое сослагательное наклонение…
Этот мир хочется изменить, но для этого нужно сделать что-то значимое…
Твой Н.
2009
