К 75-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
Перевод с осетинского Сергея Кабалоти
СОНЕТ
Такая нестерпимая свобода,
Что для твоей многоголосой жизни
Достаточно четырнадцати строк.
В. Микушевич
Я в четырех стенах. Я здесь свободен,
поскольку в одиночестве пребуду.
В гнезде орленок предвкушает чудо
грядущего крылатого полета.
Конь неподкованный едва ли годен
для состязанья или в путь-дорогу.
Я подковал коня, скрепил подпругу,
оседланный, везет меня сквозь годы.
Я в четырех стенах… Я к ним прикован
едва ли не навек Амраном* новым.
В канонах в мере вся моя свобода.
Поэт как арестант в своем сонете,
в своем седле один на целом свете
и конь-сонет везет его сквозь годы.
*Амран – герой одноименного осетинского эпоса,
образ-аналог Прометея.
АНГЕЛ
Для ангельского терпения нужна дьявольская сила.
Л. Кумор
Души моей ангел хранит мою душу,
хоть бесами беды вокруг меня кружат.
Он жизнь, как свою, принимает чужую,
летит надо мною, и я торжествую.
Дарует он благость, напасти отринет,
он райский оазис в бескрайней пустыне.
Усилья, усердья его неустанны:
хоть я что ни миг предавал среди брани
его – он меня ни на миг не покинул.
Я сам себе враг и чума и погибель.
Бог, счастье деливший, удел мой искупит,
того, кто безжалостно сам себя губит.
СМЕРТЬ ИНГРИД
Я свободна
от могилы и от обманувших друзей.
Ингрид Йонкер*
Теперь ты, словно небо, одинока,
сродни земле,
сродни, наверно, Богу,
удел твой и пребудет мифом, сказкой.
С любовью пестрой, с черною тревогой
и с белой лаской
ты попрощалась
и – домой – в дорогу.
Взгляни на землю: косточкою вишни,
упавшей с ветки миновавшим летом,
от страха перед ливнем или ветром
нага душа, себя освободивши.
Ты во главе свободы на века:
бездонна смерть,
свобода высока.
*Ингрид Йонкер (1933 – 1963) – южноафриканская поэтесса. Не желая жить по расистским законам, покончила с собой, уплыв ночью в открытое море.
ЖУРАВЛИНАЯ ПЕСНЯ
И время стало осенью, и кличет
клич клинописный журавлиный клин.
Бог в небе что-то пишет без кавычек,
курлычет клин, теряем и творим.
ТРИ ВРЕМЕНИ
Над прошедшим днем солнце не светит.
Осетинская поговорка
Ты пьян своим сегодня: пей его,
провозглашая тост вослед за тостом.
Насыться славой бога своего.
Твой бог земной сегодня: это просто.
Я ж – в глубине прошедшего, и там
не светит солнце, темень там и холод.
Из глаз моих печаль глядит векам
в бездонные глаза сквозь горечь горя.
Ты в ярком свете – я в кромешной тьме,
в аду наземном по грехам несметным.
Ты светом ослеплен, но ясно мне
грядущее из тьмы кромешной светит.
К тому же чаша скифов у меня –
волшебный дар богов Уацамонга
в руках – не свет сегодняшнего дня,
а поводырь мой в завтра и дорога.
ПРИЗРАКИ
Бессмысленность просто убивает.
И. Бродский
Здесь призраки везде, здесь тени, полулюди,
гул монотонных орд кругом, колючки взглядов.
Чего ты ищешь здесь? Кем среди них пребудешь?
Средь этих полых тел и наготы нарядов
зачем ты нужен им? Зачем ты здесь толчешься?
Пора бы прочь уже из их игры постылой,
от толков, что полны двусмысленною ложью,
от ужаса их лжи, что кровью в жилах стынет.
Тебя язвит их злость, их зависть в круговерти,
их давки, хлопоты навязчивого бреда.
Ты чувствуешь зевок бессмысленности смерти.
О Боже, сколько ж их! Атан* был всем им предком.
Ни края, ни конца. И мысли безотрадны:
вдруг спутают тебя с одним из них когда-то.
*Адам (осет. мифол. ).
ИЗ ПОЛЬСКОЙ ТЕТРАДИ
Старая польская песенка
Анюте
Аист, посланец богов,
счастье несущий с собой,
выбери двор мой и кров
крытый осокою мой –
с вестью благой,
бедную хату мою
среди бревенчатых стен.
Я эту песню пою,
не обессудит нас сень –
мир и покой.
Кров наш и круг колеса
для твоего там гнезда:
если случится гроза,
обережешь нас тогда,
если гроза.*
ОВИДИЙ
Он тот, кого в бессрочное изгнанье
сослали вот уж два тысячелетья
назад, и он с тех пор повсюду с нами.
Ир*, Индия, Ирландия узнали
в нем брата, и удел его – бессмертье.
СВЕТЛЯЧОК
Ни зги, и лишь светило светлячка
в кромешности слепой чудесным телом
мерцает: этот свет издалека
воистину предтеча Прометея.
*У поляков аист считается птицей, несущей счастье. По народному поверью в дом, на крыше которого аист совьет гнездо, не ударяет молния. Поэтому на крышах деревенских домов люди устанавливали колеса от телег, чтобы аисты свили на них гнезда.
*Ир – Осетия.
