РАССКАЗ
Терзаюсь я душевной мукой. Не нахожу выхода. Не нахожу себе места. Осознание своей греховности вопиет, чтобы я решил эту проблему, а иначе душа заржавеет или сгниет.
Но что-то останавливает, что-то не дает идти и делать то, что надо. Так со мной происходит всегда. Всегда внутрь закрадется маленький бесенок и докажет таки, что мои терзания суть суета. Докажет, что никуда идти не надо. Что все это лишь пригрезилось, и нет на самом деле никаких душевных мук и страданий. Все я делаю правильно! Не везет только мне. Вот в чем секрет.
Ненадолго становится легче, а потом с новой силой повторяется прежнее, и к этому добавляется еще и осознание проявленного малодушия. Мерзко и горько становится от этого, и душа, пока лениво скрипя и всхлипывая, начинает там внутри занудно проклинать меня, лентяя.
Все! Решено! Нужно идти и исправлять ситуацию. Нужно подумать о душе. На время выбросить из головы мысли о том, что в холодильнике еще остался здоровенный кусок печеного мяса от вчерашнего ужина. Что бокал холодного вина ничем не повредит. Что нужно помыть машину и, вообще, давно пора ее сменить на нечто поновее. Не думать, что в моей постели лежит та, которую все время нашего знакомства я называл другом.
Стоп! Как же не думать? Как получилось, что она лежит в моей постели? Голая? Мой бывший друг вмиг превратился в любовницу – вот как это получилось.
Так, где брюки? Бежать, бежать, сукин сын! Бежать к Нему и, не смея сделать шаг от внешнего притвора, стоя с головой, опущенной ниже пояса, колотя себя в грудь, говорить: «помилуй меня, грешного». Где рубаха? Где бумажник и ключи от машины? Я так заржавел, душа моя так сгнила, что я не могу найти ничего в собственном доме.
Рубашка моя на бывшем друге. Это особо изощренный прием женщины. Примеряя мою рубашку, она без лишних слов, немо, сообщает, что ее доверие ко мне безгранично. Вчера за ужином она кормила меня. Аккуратно наманикюренными пальчиками брала куски и клала их мне в рот. С этого все началось. Теперь она спит в моей рубашке. Не думать. Бежать! Спасать душу. С ней, с душой, все очень плохо. Далась мне эта рубашка… пусть себе спит. Но где бумажник и ключи? Не пойму. Ну и шут с ними. Господь не хочет, чтобы я ехал к нему на машине. Предостерегает меня. Идти пешком? У меня в кармане есть немного мелкой монеты. Хватит на метро. Да, поеду на метро. Пускай это не путь паломника, но все же более-менее скромный поступок. Зайду, и с ходу: «Помилуй меня грешного». Да, так и будет. Но как же я смог довести себя до такого состояния?
Одет, готов! Нужно ли сказать ей, что я ненадолго? Она проснется, увидит, что меня нет, и начнет звонить. Начнет меня искать в то время, когда я, весь погруженный в созерцание своей греховности, стоя у внешнего притвора, буду, роняя слезы, колотить себя в грудь. «Прости! Прости, грешен», – и тут ее звонок. В покаянной тишине Храма вдруг взорвется Фредди со своей «Зимней сказкой», а потом она: «Ты где?». О, ужас! Этот страшный вопрос. Зачем, зачем я это сделал? Зачем Ты покинул меня?
Все! Никаких звонков. Телефон отключить! Ей ничего не говорить. Я сам не знаю, надолго ли ухожу, на коротко ли… только Он все знает. Только у Него есть ответ.
Но телефон… Его нельзя отключать. В любую минуту позвонят и скажут, решился ли вопрос. Мне будут звонить, а телефон мой отключен. Я стою, голова моя низко склонена, мысли мои парят в вечности, я рядом с истиной, нужно лишь протянуть руку. И тут опять Фредди, взрываясь нервом, отразится в купольном своде: «So quiet and peaceful. Tranquil and blissful».
Да как же быть? Думать о душе, думать о сделке, о вкусном мясе в холодильнике? Оно бывает очень вкусным холодное. К тому же я еще не завтракал. Да какой, к лешему, завтрак? Забыть! Бежать! Плакать! Молить! Нет ничего, ровно как ничего не было. Нет ни друзей, точно так, как нет подруг, когда в душе мерзость запустения.
Она спит. О, как же было хорошо, когда она была мне другом. Я мог честно смотреть ей в глаза. А теперь? Могу ли я теперь смотреть ей в глаза? Я не сделал ничего плохого. Все произошло так, как хотелось нам обоим. Да, могу! Могу, и должен смотреть честно. Зачем же я думаю, будить ли ее, предупреждать ли, поднимать телефон или отключать? Присесть на дорожку? Вдох, выдох. Короткий вдох, глубокий выдох. Я иду спасать душу.
– Ты куда?
Мой бывший друг, а ныне… кто она мне ныне, не имеет никакого отношения к предпринятой мною попытке спасения. Мой бывший друг проснулся.
– Привет! Я быстро. Я до магазина и обратно.
Это уже не ужас. Это УЖАС с выпученными глазами внутрь самого себя. Я вру ей. Зачем я это делаю? А зачем ей знать, куда я иду? Для нее слово «Вера» тождественно имени подруги ее мамы. Интеллект ее девственнее только что родившегося младенца. Она уверена, что Луна видоизменяется, потому что самопроизвольно наполняется воздухом, а потом спускает его через особые отверстия. В то время, когда она была мне другом, я не замечал за ней этих вопиющих недостатков. Нет, замечал. Но они веселили меня, теперь же раздражают.
– Ты правда недолго? Я не успею соскучиться?
Я погиб! Как было приятно пять минут назад думать, что я погиб только душой. Душу лечит Он. То, куда я вляпался вчера, без операции уже не исправишь. Это только резать!
– Не успеешь.
– Включи мне компьютер.
Запутавшись окончательно, я шаг за шагом, упорно продолжаю дело собственного саморазрушения. Неужели, если решил идти, не мог сделать это сразу? Теперь последуют объяснения, а я уже отвожу от нее глаза. Свои глаза отвел, но ее взгляд сверлит дыру мне в затылке.
Какая связь между мужским макинтошем и прозрачной, высокотехнологичной коробкой с таким же названием? Делают с душой. И музыка, сопровождающая включение, больше чем приятная. И сразу три письма, с утра, в выходной день! Первое – «С любовью, Мама»! Только ты меня и любишь. И еще Он, но это не точно. Второе – очередной отказ из редакции. А что я еще ожидал? А этот «Лог тем на форуме диакона Андрея Кураева» откуда взялся?
– Я вчера зарегистрировалась на форуме отца Андрея. Он такой лапа!
Аллилуйя! Радуйтесь, Андрей Кураев. Вас назвали лапой. Я был худшего мнения об ее умственных способностях. Интернет – современный престидижитатор. Он маг и волшебник. Он помогает ничтожную Веру Владимировну, подругу ее неумной мамы, отличить от спасения. Аллилуйя! Прилив жизненных сил нарастает. Что пишут в логе?
«Прошу ваших молитв»…
«Запутался»…
«Нужна помощь»… Деньги просят. Понятно.
«Церковь сатаны». Это потом почитаю.
«Ваших молитв»…
«Ваших молитв»…
«Прошу молитв»…
Они что, с ума там посходили? А ну-ка. Что просят-то? Видимо, чтобы люди, собирающиеся, как я, в Церковь, и за них попросили. Это вполне нормально. Вот…
«Моя подруга Катя очень светлый и замечательный человечек»…
Очень хорошо. Рад я за Вашу подругу Катю. Что дальше?
«… в большой беде».
Это уже хуже!
«…ее бросил очень дорогой ей человек (это была очень сложная ситуация)».
Милмоя! Где нам легкие ситуации искать?
«…он решил остаться с женщиной, с которой у него будет ребенок».
Джентльменский поступок.
«…Катюше очень плохо, страшная депрессия… Она ужасно переживает разлуку с этим человеком, самое страшное – она очень молилась, чтобы выйти за него замуж, и все складывалось хорошо, а тут появилась его бывшая девушка и объявила о своей беременности. Катя очень страдает не только от разлуки с любимым человеком, но и от того, что вся эта ситуация ввела ее в некое противостояние с Богом, ожесточение против Него»…
В противостояние с кем? Ожесточение против кого?
«…помолитесь о ней, хороший человек пропадает!»
Да тут и молитвы сразу. И фотографии молящихся. И платочки такие православные. И лица одухотворенные.
«Помоги, Боже, рабе Твоей Екатерине!» – молится Мария Мещерякова, в Святом крещении Юлия. Может, надо было наоборот, сначала быть античной Юлией, затем христианской Марией?
Аленушка, с глазками овечки, вознесла за Катю спасительное слово: «Уврачуй ее душевные раны»!
Наташа 28. Двадцать восемь, наверное, потому, что лет Наташе столько: «Управи все по воле Твоей святой»!
Ну, раз вы так, девушки, тогда Аминь.
– Ты выпьешь вина?
Вот и мой друг уже за хозяйство взялся. А что? Все идет так, как ему должно идти. Пожалуй, что и выпью.
– Да!
– А мясо подогреть? Хочешь позавтракать? – кричит она из кухни.
– Оно вкуснее, когда холодное.
– Тогда иди быстрее в свой магазин. У меня уже почти все готово.
Знала бы ты, в какой магазин я собирался.
Где тут раздел «Прошу ваших молитв?» Вот он. Мне чужих не надо. Я и сам за себя попросить могу: «Помилуй меня грешного»! И еще раз: «Помилуй меня грешного», и в грудь кулаком.
Холодное вино и вкусное мясо. Друг мой рядом. Вон они, ключи, на книжной полке, и «лопатник» там же. Что еще нужно человеку? Где там была виртуальная часовенка? Пожалуй, я еще и свечечку поставлю.
