(май – декабрь 1922 года)
Новая экономическая политика (НЭП) коммунистической партии и советского правительства на какое-то время остановила внесудебные расправы и массовые репрессии граждан, которые в той или иной форме оказывали сопротивление советской власти.
Такая тенденция в среде российской интеллигенции была воспринята как проблеск надежды на развитие демократических форм общественной жизни общества. Весной 1922 года активно развивались неправительственные общественные организации, частные издательства, литературные, научные журналы, профессиональные союзы, кооперация. В Политбюро еще не стоял на повестке дня вопрос о создании Главлита как государственной структуры по вопросам цензуры, пока еще шли дискуссии в партии. Лев Троцкий претендовал на пальму первенства в государстве и не мог предположить, что его высылка за границу не за горами. На подиуме политехнического института в Москве кипели поэтические страсти – Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Осип Мандельштам, переполненные честолюбием и страстью, сражались за звание короля поэтического олимпа.
В мае 1922 года на Всероссийском съезде врачей были приняты резолюции, которые выразили общее мнение собравшихся быть независимыми от политики государства, в частности, по вопросу о создании земских больниц и страховой медицины.
21 мая по этому поводу Н. Семашко, нарком здравоохранения РСФСР, обратился с письмом в Политбюро РКП(б) о процессах в среде российской интеллигенции, называя их как «важные и опасные течения в нашей жизни». В письме, адресованном на имя В. Ленина и членов Политбюро, Н. Семашко предлагает «всякие попытки заменить советскую (классовую) медицину земской (народной) и страховой (внесоветской) политически недопустимыми», «всякую идею “земщины” нужно выжечь каленым железом»1.
22 мая В. Ленин написал на документе следующую резолюцию: «Тов. Сталину. Я думаю, надо строго секретно (не размножая) показать это и Дзержинскому, и всем членам Политбюро и вынести “директиву”. Поручается Дзержинскому (ГПУ) при помощи Семашко выработать план мер и доложить Политбюро (две недели срок).»2
Отношение главы советского правительства к определенной части интеллигенции широко известно. В одном из писем к Ф. Дзержинскому от 19 мая 1922 года В. Ленин прямо назвал профессоров и писателей явными контрреволюционерами, пособниками Антанты, шпионами и растлителями учащейся молодежи. С середины мая по 2 октября 1922 года В. Ленин находился на лечении в Горках. По этой причине он не принимал активного участия в разрешении вопроса о высылке за рубеж российской инакомыслящей интеллигенции. Наступала эра И. Сталина (генерального секретаря ЦК в 1922 году), абсолютной диктатуры коммунистической партии.
Того же мнения придерживается М.Г. Главацкий, который в своей монографии «Философский пароход» так высказывается по данному поводу: «Хочу отметить, что начиная с лета 1922 г. роль И.В. Сталина в организации высылки интеллигенции неуклонно повышается. Еще 10 мая И.С. Уншлихт обращался к нему с просьбой предоставить ГПУ право административной высылки».3
26 мая 1922 года состоялось заседание Политбюро, на котором принято постановление №19 «о выработке мер в связи со съездом врачей и результатами голосования по этому вопросу».
П. 22 – «Предложение т. Ленина о директиве Политбюро в связи с Всероссийским съездом врачей.
Поручить т. Дзержинскому (ГПУ) при помощи т. Семашко выработать план мер и доложить Политбюро в недельный срок.
Результат голосования:
1. т. Сталин – за
2. т. Троцкий – за
3. Л. Каменев – за
4. В. Молотов – за
5. Н.И. Рыков – за
6. М. Томский – воздерживаюсь, ибо вопрос съезда врачей требует иной постановки дела. Во многом виноваты мы сами, и в первую очередь т. Семашко».4
3 июня 1922 года Ф. Дзержинский, являясь председателем ГПУ, доложил в политбюро ЦК РКП(б) записку ГПУ «об антисоветских группировках среди интеллигенции».
Записку готовил Я. Агранов (особоуполномоченный ГПУ в 1922 году).
Документ состоит из семи разделов, имеющих соответственно следующие названия:
1. Введение: о новой экономической политике.
2. Деятельность антисоветской интеллигенции в высших учебных заведениях.
3. Деятельность антисоветской интеллигенции в различных обществах.
4. Деятельность частных издательств.
5. Деятельность антисоветской интеллигенции на различных ведомственных съездах.
6. Деятельность антисоветской интеллигенции в кооперации, трестах и торговых учреждениях.
7. Деятельность антисоветской интеллигенции в вопросах религии.
Более глубокое понимание отношения руководства аппарата ГПУ к проявлению любых форм инакомыслия в среде интеллигенции дает позиция Я. Агранова, высказанная во втором разделе записки: «Как студенчество, так и антисоветская профессура в высших учебных заведениях ведут контрреволюционную работу главным образом в двух направлениях:
а) Борьба за «автономию» высшей школы и б) за улучшение материального положения профессуры и студенчества. И борьба за автономию, как в кругах активного антисоветского студенчества, так и профессуры, имеет, в сущности, цели исключительно политические, направленные против влияния в высшей школе коммунистической партии и классового принципа в школе. Под разными поводами и предлогами контрреволюционное студенчество и профессура, главным образом гор. Москвы и Петрограда, стремится к воцарению в высшей школе определенных принципов, отвечающих их политическим воззрениям. На этой почве в высшей школе ведется упорная затаенная борьба в продолжение всего существования Советской власти. В последнее время борьба за гегемонию профессуры в высшей школе приобрела особенно острые формы, причем наши противники нисколько не стесняются в средствах достижения своих целей. Сознавая свою силу (благодаря малому количеству красной профессуры), контрреволюционные элементы в высшей школе создают благоприятную почву для воспитания студенчества в антикоммунистическом, антисоветском духе. Контрреволюционные элементы в высшей школе создают и укрепляют свои партийные организации (ячейки социал-революционеров, меньшевиков, кадетов). Борьба за улучшение материального положения профессуры и студенчества, точно так же, как и борьба за «автономию», используется антисоветскими элементами ВУЗ-ов в качестве орудия политической борьбы. Последнее обстоятельство как нельзя лучше вскрылось в недавних забастовках в высшей школе (в Московском университете, Высшем техническом училище и проч.). ГПУ получены сведения, что московская профессура, руководимая «объединенным советом профессоров», готовит новую забастовку на экономической почве, рассчитывая начать таковую в первый день процесса социал-революции. Застрельщиком этого выступления является профессура Высшего технического училища. Эта забастовка, по расчетам профессоров, должна увлечь за собой также технический персонал высших учебных заведений, а равно и студенчество. Такое же выступление готовится и в Петрограде.
Положение в высшей школе требует принятия ряда решительных мероприятий по прекращению и предупреждению контрреволюционных выступлений профессуры»5.
8 июня на основании данной записки Политбюро ВКП(б) выносит постановление «Об антисоветских группировках среди интеллигенции» №10.6
Для осуществления практической работы, в силу ее срочности, при ЦК ВКП(б) этим же постановлением создана комиссия в составе И. Уншлихта, Л. Каменева, Д. Курского. Чуть позже в ее состав вошли Г. Ягода, Я. Агранов. Главной задачей комиссии явилась подготовка списков лиц из числа инакомыслящей интеллигенции, их дальнейшее утверждение Политбюро РКП(б).
Оперативная работа по составлению списков была возложена на Я. Агранова. Данные на лиц, включенных в списки (известно 3 списка, 4-й готовили чекисты Украины), брались из дел оперативного учета (агентурные дела) ГПУ: «Объединенный Совет профессоров», дело «профессора Таганцева» – г. Петроград; дело 813 «группы Абрикосова», «съезда врачей», «агрономов», «сельскохозяйственных кооператоров», «геологов», дело «Тактического центра», «Берег» – г. Москва.
Во всех документах, подготовленных руководством ГПУ на имя И. Сталина, данное мероприятие именуется как «операция по высылке антисоветской интеллигенции».
По данному вопросу Политбюро ЦК РКП(б) вынесло 14 постановлений. Известно 9 записок И. Уншлихта (в 1922 году заместитель председателя ГПУ), два рапорта ГПУ на имя И. Сталина «О состоянии операции по высылке антисоветской интеллигенции» от 23 и 26 августа 1922 года, записка и письмо В. Ленина на имя И. Сталина соответственно 22 мая и 16 июля. Все документы готовились под грифом «совершенно секретно». Территориально операция ГПУ охватила следующие города: Москву, Петроград, Орел, Вологду, Саратов, Рязань, Казань, Новгород, Тверь, Батуми, Гомель (города Украины).
Нельзя не отметить особую роль Ф. Дзержинского в подготовке списков инакомыслящей интеллигенции для высылки за границу. Политбюро ЦК РКП(б), вероятно, учитывая авторитет Дзержинского и его должность (в 1922 году председатель ГПУ), 24 августа вынесло постановление №23, «предоставив право т. Ф. Дзержинскому изменять список с докладом в Политбюро». Сегодня трудно сказать в какой мере председатель ГПУ пользовался предоставленным правом, однако факт заключается в том, что список изменялся, но в сторону его увеличения.
Так, Политбюро ЦК РКП(б) 20 июля 1922 года вынесло постановление (№18) по вопросу «О работе комиссии по высылке интеллигенции»: «Признать работу комиссии неудовлетворительной, как в смысле недостаточной величины списка, так и в смысле его недостаточного обоснования»… «Той же комиссии в тот же срок поручить подготовить закрытие целого ряда органов печати»7.
В это же время, несмотря на прогрессирующую болезнь, 16 июля В. Ленин продиктовал И. Сталину письмо: «К вопросу о высылке из России меньшевиков, народных социалистов, кадетов и т.п. Я бы хотел задать несколько вопросов ввиду того, что эта операция, начатая до моего отпуска, не закончена и сейчас. Решено ли «искоренить» всех этих энессов? Пешехонова, Мякотина, Горенфельда, Петрищева и др. По-моему, всех выслать. Вреднее всякого эсера, ибо ловчее. То же А.Н. Потресов, Изгоев и все сотрудники «Экономиста» (Озеров и мн. мн. другие), меньшевика Розанова (враг хитрый), Вигдарчик, Мигуло или кого-либо в этом роде, Любовь Николаевна Радченко и ее молодая дочь (понаслышке, злейшие враги большевизма); Н.А. Рожков (надо выслать, неисправим); С.Л. Франка (автор «Методологии»). Комиссия под надзором Манцева, Мессинга и др. должна представить списки, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго… Обратите внимание на литераторов в Питере и на список частных издательств. С коммунистическим приветом, Ленин».
Судя по содержанию данного письма, несмотря на тяжелую болезнь, В. Ленин наблюдал за операцией чекистов и даже давал конкретные рекомендации.
Как бы то ни было, когда вчитываешься в список «антисоветской интеллигенции г. Петрограда» (всего 51 человек), невольно бросаются в глаза фамилии профессоров, чьи имена вошли в золотой фонд мирового наследия философской мысли. Чекисты ГПУ оставили краткие характеристики инакомыслящим профессорам:
– «Сорокин Питирим Александрович. Профессор социологии Питерского университета, сотрудник «Экономического возрождения», «Артельного дела» и других. Бывш. социал-революционер. Фигура несомненно антисоветская. Учит студентов ориентировать свою жизнь на преподобного Сергия. Последняя книга была враждебной и содержит ряд инсинуаций против Соввласти».8
– «Карсавин. Профессор Петр. Университета. Философ-мистик. Церковник. Целиком ушел в мистицизм, никакой работы не ведет».
– «Лосский. Профессор Петр. Университета, редактор журнала «Мы». Идеологически вредный.
– Карсавин и Лосский получили в 1920-1921гг. через руководителя белой организации В.Н. Таганцева денежную поддержку от белых эмигрантских кругов».
– «Булгаков С.Н. Профессор, поп. Живет в Крыму, черносотенец, церковник, антисемит, погромщик, врангелевец».9
Далее проходит группа лиц – «Профессора, проходящие по делу В.Н. Таганцева» – 20, список литераторов – 21, отдельной строкой члены объединенного совета профессоров г. Петрограда – 2.
Итого: профессоров Петроградского университета – 6 (П.А. Сорокин, Л.П. Карсавин, Н.О. Лосский, В.А. Боголепов, И.И. Лапшин, Д.Ф. Селиванов).
Профессора других высших учебных заведений (7): Л.А. Зубашев – технологического института, Б.Н. Одинцов – сельскохозяйственной академии, В.М. Штейн – политехнического института, А.М. Большаков – института имени Герцена, П.И. Бутов, С.В. Вислоух, геологи – высшее учебное заведение не указано, Бруцкус – сельскохозяйственной академии.
Сотрудники журналов – 12, в том числе: «Экономист» – 5 (А.С. Каган – учредитель, Е.Л. Зубашев – сотрудник, профессор технологического института, Л.А. Пумпенский – сотрудник, Бруцкус – сотрудник, профессор сельскохозяйственной академии, Лутохин – организатор), «Литературных записок» – 2 (Е.И. Замятин – сотрудник, Б. Хартон – сотрудник), «Утренники» – 1 (И. Чаадаев – сотрудник), «Артельного дела» – 1 (Фромет – сотрудник), «О смене вех» – 1 (В.Я. Герецкий – сотрудник), «Книги» – 1 (Н.А. Рожков – сотрудник), «Речи» – 1 (Клеменс – литератор).
В списке выделена группа врачей разных специальностей – 8 человек, в том числе: Е.С. Канцель – врач-хирург, А.Я. Гудкин – врач районной больницы, Д.С. Збарский – врач, И.Е. Бронштейн – врач-терапевт. Э.Б. Соловейчик – врач военно-санитарного управления, Ю.Н. Садыкова – детский врач, Н.А. Каргенс – смотритель больницы Боткина (пристав в 1917 г.), П.П. Павлов – смотритель больницы Жертв Революции (городовой в 1917 г.) – все делегаты съезда.
Негосударственная общественная организация – «Союз северных кустарей» – 5 человек.
Членов партии: правых социал-революционеров – 6, меньшевиков – 3, кадетов – 2.
Представители крупного и среднего бизнеса (в 1917 г.) – 3.
Можно предположить, что сотрудники ГПУ, выполняя политический заказ (решение Политбюро), составляли списки в определенной спешке, присваивая названия той или иной группе лиц по названию агентурного дела. Так с 27 по 47 номер в списке значится группа: «профессора, проходящие по делу В.Н. Таганцева». При внимательном прочтении выясняется, что только 9 человек, имевших близкие связи с В.Н. Таганцевым, являлись профессорами разных высших учебных заведений города Петрограда. Остальные члены группы были учителями, служащими, членами общественных организаций, оппозиционных партий, то есть представителями русской инакомыслящей интеллигенции.
Из числа лиц, включенных чекистами в упомянутый список (51), 13 являлись представителями высшей школы, в том числе 5 – философов.
Судьба В.Н.Таганцева, профессора географии, была трагичной. 24 августа 1921 года по сфабрикованному делу о «Петроградской боевой организации» он был расстрелян чекистами. В списке расстрелянных по данному делу числилась 61 фамилия, в том числе, знаменитого поэта Серебряного века Н. Гумилева. Дело вел особоуполномоченный ГПУ Я. Агранов.10
Во втором московском списке значится 59 человек. Представителей высшей школы – 15, профессоров Московского государственного университета – 3 (М.М. Новиков – ректор в 1920 году, Н.А. Ильин – философ, В.В. Стратонов – астрофизик, декан физико-математического факультета), археологического института – 3, в том числе: А.И. Успенский – ректор, Н.Н. Цветков, В.М. Бордыгин, Высшее техническое училище – 4 (В.И. Ясинский, Н.Р. Бриллинг, И.И. Куколевский, В.В. Зворыкин), литераторов – 18 (С.Л. Франк, Б. Розенберг, А.А. Кизеветтер, В.С. Озерезковский, А.Н. Юровский, Н.П. Огановский, Ю.И. Айхенвальд, Н.А. Бердяев, И.Х. Озеров, П.А. Осоргин, И.А. Матусевич, Ефимов, В.М. Кудрявцев, В.А. Мяготин, А.Ф. Изюмов, А.В. Пешехонов, Ф.А. Степун, В.И. Чернолусский), представителей кооперации – 11, инженеров – 8, врачей – 3, землевладельцев (в 1917 г.) – 3, священник римско-католической церкви в городе Москве – 1, аристократов – 1 (князь С.Е. Трубецкой). Отдельные характеристики на лиц из указанного списка даем дословно:
– Н.А. Бердяев – «Близок к издательству “Берег”, проходил по делу “Тактического центра” и по “Союзу Возрождения”. Монархист, потом кадет правого устремления. Черносотенец, религиозно настроенный, принимает участие в церковной контрреволюции».11
– С.Л. Франк – «Профессор, философ-идеалист. Проходит по агентурному делу «Берег». Принимал участие в конспиративных собраниях у Авилова. Противник реформы высшей школы. Правый кадет направления «Русь». Несомненно вредный. По общему своему направлению способен принять участие в церковной контр-революции. Франк не опасен как непосредственная боевая сила, но вся его литература и выступления в юридическом обществе и в Петроградском философском обществе направлены к созданию единого философско-политического фронта определенно противосоветского характера. Тов. Семашко за высылку. Главпрофобр за высылку»12.
Третий – дополнительный московский список – 8 человек, в том числе, представителей высшей школы – 2 (Т.П. Кравец, профессор института инженеров путей сообщения, Н.А. Изгарышев, профессор института имени Карла Маркса), литераторов – 6 (В.М. Кудрявцев, В.А. Мякотин, А.Ф. Изюмов, А.В. Пешехонов, В.И. Чернолусский – все члены товарищества «За друга», Ф.А. Степун – сотрудник издательства «Берег»).
Итак: в трех упомянутых выше списках значится 118 человек, в том числе, представителей высшей школы – 30, из них философов – 8: (Л.П. Карсавин., Н.О. Лосский, В.А. Боголепов, И.И. Лапшин, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Ф.А. Степун, Н.А. Ильин) остальных, без сомнения, можно назвать представителями российской инакомыслящей интеллигенции.
Группу врачей в составе: Е.С. Канцеля, А.Я. Гуткина, И.Е. Бронштейна, Ю.И. Садыковой отправили в ссылку в отдаленные районы РСФСР для работы по специальности, якобы для борьбы с эпидемиями, исключив из основного списка. Дальнейшая судьба врачей неизвестна. Общий список уменьшился до 114.
Возникает уместный вопрос о судьбе четвертого списка. Чекисты Украины, естественно, подготовили такой список (77 человек), но реально группа «националистически настроенных интеллигентов» для отправки за рубеж не была сформирована, несмотря на неоднократные напоминания из Москвы ускорить этот процесс. В этой связи любопытен следующий документ, объясняющий позицию сотрудников ГПУ Украины по данному вопросу. Из записки И. Уншлихта И. Сталину от 12 декабря 1922 года: «Считая высылку за границу националистических элементов украинской антисоветской интеллигенции (из общего числа приговоренных комиссией Цека) политически нежелательной ввиду возможности в случае проведения этой меры срыва начавшегося процесса разложения украинской эмиграции и усиления политически активных групп этой эмиграции, до сих пор строящих свои расчеты на повстанческо-бандитском движении, ГПУ в ответ на запрос Оргбюро ЦК указало, что с его стороны нет возражений против предложения ЦК КП Украины о замене украинским профессорам-националистам высылки за границу высылкой в отдаленные пункты РСФСР».13
Таким решением десяткам украинских интеллигентов была предназначена иная судьба – более горькая, чем их духовным братьям, покинувшим советскую Россию в конце 1922 года.
2 августа 1922 года комиссия Политбюро ЦК РКП(б) в составе И. Уншлихта, Л. Каменева, Д. Курского, Г. Ягоды, Я. Агранова постановила:
«…г) Провести арест всех намеченных лиц, предъявить им в 3-дневный срок обвинение и предложить выехать за границу за свой счет. В случае отказа от выезда за свой счет выслать за границу за счет ГПУ. Согласившихся выехать освободить из-под стражи».
16-17 августа начались аресты лиц, зачисленных комиссией в указанные списки. Согласно данным рапорта ГПУ И. Сталину от 26 августа 1922 года, 33 человека из числа лиц, включенных в списки, были освобождены, как изъявившие желание выехать за границу за свой счет, в том числе: Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, В.В. Стратонов, В.В. Абрикосов, Л.П. Карсавин, Н.А. Лосский. Граждане, не сумевшие найти нужную сумму (оформление одной визы оценивалось в 7000 германских марок по курсу черной биржи), отправлялись за границу за счет ГПУ. 14 человек содержались во внутренней тюрьме ГПУ, остальные под домашним арестом. Такая тактика руководством партии большевиков, возможно, была продиктована не гуманными соображениями, а лишь необходимостью сэкономить государственные средства.
«К месту высылки, для проживания совместно с высланным могут следовать семьи высланных»14 – из проекта постановления ВЦИК об административной высылке от 31 июля 1922 года. В этой связи можно предположить, что членов семей высылаемых было не менее половины от их общего количества. Например, в своих воспоминаниях об этом периоде своей биографии Н. Бердяев упоминает, что на борту парохода находился со своей женой, тещей и свояченицей.
Как следует из перечисленных выше документов, правовая основа по данному вопросу подменялась политической целесообразностью. Руководством партии принимались политические решения, которые передавались в исполнительные органы в виде директив. Как правило, лицу, подлежащему высылке, предлагалось заполнить анкету и ответить на один вопрос: какую форму правления хотел бы он видеть в современной России? После чего предъявлялось обвинение в антисоветской деятельности и объявлялось стандартное решение об административном наказании в виде высылки за рубеж. Право внесудебных решений было определено ГПУ постановлением Политбюро ЦК РКП(б) «О правах ГПУ»15 (19) от 28 сентября 1922 года, в том числе право ссылки и заключения в концлагерь. Заключительным актом для лица, подлежащего высылке, являлось написание подписки следующего содержания: «Дана сия мною, гражданином… Государственному Политическому Управлению в том, что обязуюсь не возвращаться на территорию РСФСР без разрешения органов советской власти. Статья 71 Уголовного кодекса РСФСР, карающая за самовольное возвращение в пределы РСФСР высшей мерой наказания, мне объявлена, в чем и подписываюсь».
Газета «Правда» в августе 1922 по поводу высылки группы антисоветской интеллигенции писала: «По постановлению Государственного Политического Управления наиболее активные контрреволюционные элементы из среды профессуры, врачей, агрономов, литераторов высылаются частью в северные губернии России, частью за границу. Если этим господам не нравится в Советской России, – пусть они наслаждаются всеми благами буржуазной свободы за ее пределами».16
Несколько слов о судьбах членов комиссии ЦК ВКП(б), созданной постановлением Политбюро №10 от 08 июня 1922 года «Об антисоветских группировках среди интеллигенции»: Уншлихт Иосиф Станиславович (1879-1938), в 1922 году заместитель председателя ГПУ. В 1937 году Уншлихт был арестован по делу «антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии», расстрелян в 1938.17 Ягода Генрих Григорьевич (1891–1938), в 1922 году заместитель председателя ГПУ, народный комиссар внутренних дел в 1934 году, расстрелян в 1938 году за антисоветскую деятельность в так называемом «право-троцкистском блоке».18 Агранов Яков Саулович. (1893–1938г.), в 1922 особоуполномоченный ГПУ, комиссар госбезопасности I ранга в 1935 г. Расстрелян в 1938 г. по приговору Военной Коллегии Верховного суда СССР, не реабилитирован.19 Каменев Лев Борисович (1883-1937), расстрелян в 1937 году за антипартийную, антисоветскую деятельность, Курский Дмитрий Иванович (1874–1932), известный советский и партийный руководитель.
В это же время русский философ Н.А. Бердяев (1874–1948) проживал во Франции, опубликовал десятки монографий, был признан ведущим мыслителем Европы. Умер за рабочим столом в собственном доме в местечке Кламаре под Парижем – за работой над монографией «Царство духа и царство Цесаря», в окружении поклонников и учеников.
П.А. Сорокин (1889–1968), с 1930 профессор Гарвардского университета, создал свою школу, один из разработчиков теории социальной стратификации и социальной мобильности.
С.Л. Франк (1977–1950), русский религиозный философ, внес весомый вклад в развитие социальной психологии, гносеологии.
Судьба Л.П. Карсавина (1882-1952) выбивается из общего ряда «счастливчиков». После выезда за рубеж он проживает в Германии, Франции, с 1937 года становится профессором Каунасского университета. В 1948 году (после вхождения Литвы в СССР) Л.П. Карсавин был арестован органами МВД за антисоветскую деятельность, приговорен к 10 годам лагерей, где и умер от туберкулеза в возрасте 69 лет.
Фамилия Б.П. Вышеславцева (1877– 1954), профессора философии права МГУ (в 1917 г.), не вошла в упомянутые списки, хотя известно из его биографии, что он был выслан из советской России в ноябре 1922 года. Вероятно, вопрос о включении его в число лиц, определенных к ссылке, был решен чекистами в последнюю минуту.
В заключение следует обратить внимание читателя на тот факт, что на борту германских кораблей «Обер-бургомистер Хаген», «Пруссия», итальянского «Жанна» (соответственно первые два ушли из Петрограда 29 сентября и 16 ноября, третий из Севастополя 18 декабря) находилось 115 человек российских интеллигентов, способных к критическому, самостоятельному мышлению, и члены их семей, число которых точно не установлено.
Название «философский корабль», которое существует в обиходе и употребляется в средствах массовой информации, целесообразнее бы заменить и называть эскадрой кораблей – «спасенное инакомыслие», пассажиры которых не успели разделить участь десятков тысяч граждан, погибших в ходе репрессий 30-х, 40-х, 50-х в России, в том числе таких философов как П. Флоренский, Г. Шпет, М. Фельдштейн, поэт О. Мандельштам.
С высоты сегодняшнего времени, глядя на эскадру «спасенное инакомыслие», идущую в грозовом море той непростой эпохи, истории и нашей памяти, невольно оцениваешь роль чекистов, которые планировали операцию по высылке и составляли списки, выполняя «политический заказ» правящей партии.
Хотим мы того, или нет, но руководство ГПУ, с размахом реализуя идею В. Ленина по высылке противников режима, фактически спасло цвет инакомыслия России. Представим себе на мгновение, что Ф. Дзержинский, И. Уншлихт, Г. Ягода, Я. Агранов нашли аргументы и основание, как это сделали чекисты Украины, и доказали Политбюро целесообразность отправить 115 человек – диссидентов советской России 1922 года и членов их семей, как тогда говорили: «в отдаленные места РСФСР». В этом случае наш современник изучал бы другие биографии, а мировое наследие философской мысли, безусловно, оскудело.
Как бы там ни было, операцию, начатую по инициативе В. Ленина, продолженную под контролем И. Сталина, можно смело назвать крупнейшей операцией ГПУ 1922 года по укреплению тоталитарного режима в советской России.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 – декабрь 1936. Под редакцией академика Яковлева А.Н., Изд.: Международный фонд «Демократия», М., изд. Йельского университета, США, изд. «Материк», М., 2003 г. С. 30.
2 Стр. 30
3 М.Г. Главацкий, «Философский пароход»: год 1922-й: историографические этюды. Екатеринбург, изд. Урал. Ун-та, 2002., С. 104.
4 Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 – 1936. Под редакцией академика Яковлева А.Н., Изд.: Международный фонд «Демократия», М., изд. Йельского университета, США, изд. «Материк», М., 2003 г. С. 31.
5 С. 32-34.
6 Проект готовился Я. Аграновым
7 С. 31.
Там же.
8 С. 45.
9 С. 44.
10 О. Егорова «Кровавый август серебряного века» // «Спецназ России», №9 (60), сентябрь, 2001 г.
11 Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 – 1936. Под редакцией академика Яковлева А.Н., Изд.: Международный фонд «Демократия», М., изд. Йельского университета, США, изд. «Материк», М., 2003 г. С. 56.
12 Там же. С. 56.
13 С. 71.
14 С. 41.
15 С. 65.
16 Первое предостережение, «Правда». 1922. 31 авг. №194.
17 Энциклопедия секретных служб России. М., АСТ. Астрель, 2004, С. 740-741
18 Там же. С. 782-783.
19 Там же. С. 420-421.
