ДВОЕЧНИК: ОТВЕТ ПОЭТА ПСИХИАТРУ
Поэт – аутист, и ему не нужны спецшколы
И все ваши вспомогательные: «Ах, если!..»
Так, хлебом из муки завтрашнего помола
Кормил жернова вчерашние Достоевский.
Мозги у поэта – надвое: икс и игрек.
Князь Игорь, отдавший тело души древлянам…
Просвирой разломленной для первоклассных игрищ…
Поэту плевать на ваш социальный глянец.
Слабо: дымоходам выкурить дым из дома.
Меня у меня похерить – не в вашей власти.
Братишка из параллельного: я не доллар,
Чтоб нравиться всякой девочке в этом классе.
А, «коммуникабельность»… Тайное лизоблюдство.
Я – глупенький Ватсон, вымерший в мудром Холмсе…
Рассвет поднося на синеньком в звезды блюдце, –
С собой, – как мужчина с мужчиной, – мы разберемся.
По прихоти потолочной сбиваться с пола.
Ходить вверх ногами, известь метя, как мусор…
Поэт – аутист, у больного свои приколы:
Натянутый скифским луком гитарный мускул…
Два балла, цимбалы, вдумчивый горный ветер…
Сапер, ошибившийся дважды: под смех партера…
Поэт – аутист: и ему ничего не светит, –
Лишь солнце с икон и свечи из глаз пантеры…
11 мая 2009 г.
ОХЛОКРАТИЯ – ХХI
Ангел стекает слюдой со щек.
То ли мы грешники, дети то ли…
Смысл демократии – извращен,
Как и предсказывал Аристотель.
Празднует мясо свое толпа.
Молча тирана лелеет быдло.
Только спроси – и получишь в пах.
Девственниц в наших купе не видно.
Где-то в кромешном еще лесу
Дерево чешет густую гриву…
В каждом ларьке дребезжит Алсу.
Штраф за бесплатный проезд – пять гривен.
И не родился еще Сократ:
Разве что сдохла его цензура.
Проданы звезды. Христос распят.
У Голливуда желтеют зубы.
Жалко подвыпивших воробьев
И недопетых Володей песен.
Космос вошел в USB-разъем:
Ну, и жара пошла!
Мир не тесен.
10 октября 2008 г.
МОЛИТВА О САМОСТИ
Господи, дай мне возможность жить
Не по канону, а по Закону.
Людям, деревьям, зверью служить,
Конной уздечке – свечке иконной.
Плыть, – словно дождь надо мной простер
Руку церковного первородства…
Жить аккуратно, – чтоб полустеб
Не превращался в полууродство.
Выбив из памяти липкий спам,
Пить первообразы из колодца…
Дай мне возможность по-детски спать
В лосьих лесах – и в сырых колосьях!
Отгородить океанский шум
Стенками в раковинах пробоин…
Господи, я одного прошу:
Тупо остаться – самим собою.
Киев-Полтава, 10 июня 2009 г.
ЧЕМ ПАХНУТ ПОЭТЫ
Поэты не пахнут клубникой со сливками.
Ни патокой грез, ни пломбиром оваций
Поэты не пахнут… Я слишком счастливая,
Чтоб через платочек с тобой целоваться!
В буржуйских кафешках, разя одиночеством,
Труп женщины ластится к трупу мужчины…
А я люблю сало с начинкой чесночною –
И жизнь, с ее горькой смертельной начинкой.
К истории сделана лишь предыстория:
Ни Бородина, ни Бориса и Глеба…
Так вот вам! На трезвую приторность тортика –
Хмельной аромат бородинского хлеба.
16 июля 2009 г.
ИЗ ЦИКЛА «СИНИЕ ПТИЧКИ»
Бухло закончилось – и люди разошлись.
Хребет Майдана битой гадостью заплеван.
С тоской собачьей, мордой кверху, воет высь,
Как дифтерию, отдирая с горла пленку.
Завис над городом небесно-синий сон…
Синичка, юностью пометив подоконник,
Расправит крылья и помчится на Сион –
Клевать глаза на ветхой выцветшей иконе.
А я останусь в спазматической глуши,
Где имитацией оргазма ткутся будни
И буду ждать, держась за свечечку души,
Что ты придешь.
Чуть-чуть ослепнешь…
И разбудишь.
ПОЛЕТ НАД ГНЕЗДОМ КУКУШКИ
И небо – до крика – тихое…
И поле – до крови – русское.
Захочешь когда, – прости меня
За крылья, за то, что струсила.
Отвага – до страха – сильная
И воля – до боли – горькая…
Мы жили слишком красиво и,
Наверно, умрем изгоями.
Свобода – пробел меж путчами,
Державами и парашами.
Звон… Ветер-звонарь в попутчики
Напрашивается, напрашивается…
А после, – как смех, плачевное
На «е» первой буквы «общество»…
Положь меня в психлечебницу:
Уж лучше валяться овощем,
Чем так…
28 июля 2009 г.
ГИМН РАНЕНОГО ПИЛОТА
Толпы маршруток по всей Земле:
Так засиделись, что спину ломит.
Я прилечу к тебе на сопле
И на бесчестном, но метком, слове
С пляжных лежанок, надгробных плит,
Лагерных бирок, столпов и лавров…
В сердце, – как юный палеолит, –
Тахикардия небесной лавы.
Скорость выструнивая, как стяг,
На нулевом безотчетном блице, –
Некуда (вся полоса – в костях
И автотранспорте!) приземлиться.
Кроме цепей, мне терять… Весь мир!
Я – пролетарий нездешней Libera.
Словно мистический эликсир,
Формулу рейса хранит верлибр.
В свастику – залпом – в хвост палачу:
Крест – мой последний вселенский лейбл!
Жмутся машины – плечом к плечу, –
Как стрекоза, о стекло троллейбуса
Падаю,
Вдребезги.
Залп души –
В гущу испуганных дряблых чресл
Парализованных ваших шин
И перегнивших от жира кресел.
Крейсер, малышка моя, проснись:
Завтра с Авророй уходим в горы!
Треснула,
Свистнула,
Взвыла высь –
То ли угаром, то ли кагором.
Что мне осталось? – глоток вина…
Древних ущелий узор наскальный…
Пада…
Последний хирург – весна –
Перекрестив, отшвырнула скальпель.
14, 17 августа 2009 г.
