К 155-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
Перевод с осетинского Таймураза Саламова
ДУМА
Наверно, я прожил бы дольше, мой друг,
Когда бы не черные души вокруг…
Ах, если б друг мой
Был рядом со мной!
По капле из ран моих кровь они пьют,
Их злые слова прямо в сердце мне бьют…
Ждет, брат, и тебя
Такая судьба.
Ты видишь – до времени старым я стал,
И сил больше нет, и бороться устал…
Я душу свою
Тебе отдаю…
СИРОТА
Гаснут во мгле лучи
Вечером поздним.
Высыпали в ночи
Яркие звезды.
Мрак на земле лежит
Полночью темной.
В поле пустом дрожит
Мальчик бездомный…
ПОМИНКИ
Не стоит хвалиться силой,
Доблесть свою прославляя.
Ждет и тебя могила –
Сгоришь, как трава сухая.
Дни уходят и годы,
Как солнце вечерней порою.
Кто жизнь посвятил народу –
Лишь тот и умрет героем.
Знай: у черты последней
Нет места молитвам слезным.
Каяться станешь тщетно,
Да только уж будет поздно.
Останутся денег кучи
У Вечности на пороге.
Лишь совесть тебе попутчик
В далекой твоей дороге.
Свершат над тобой лицемеры
Бессмысленные обряды,
Родня, поплакавши в меру,
Забыть тебя будет рада.
И вряд ли тебе поможет
Вино, пролившись на тризне…
Врагу своему того же
Желаю в конце его жизни.
УГОЩЕНИЕ
Ухожу от родного порога.
Смотрит солнце печально и строго…
Повстречать у Казбека мне вдруг довелось
Наше жалкое стадо в дороге.
Как родному, мне улыбались,
Угостить меня собирались.
Где же то угощенье? Сожрал его пес,
А мне лишь объедки достались…
ПЕВЕЦ
Возьми фандыр, запой, певец,
Рукой по струнам проведи.
Раскрой глаза нам, наконец, –
Что ждет нас впереди?
В тумане к пропасти бредем,
Но, может статься, кто-нибудь
Сердцам, покрытым черным льдом,
Укажет верный путь?
Твой нартский голос нас зовет,
Никто не властен над тобой.
Пусть слава предков оживет
Сегодняшней судьбой.
Звени, упругая струна,
От сна отчизну пробуди.
Грядут иные времена…
Что ждет нас впереди?
ДАРЬЯЛ
Дарьял молчаливый
Угрюм и суров.
Утесы, обрывы
И буйство ветров.
Здесь бешеный Терек
Под черной стеной
Бросает на берег
Волну за волной.
И рушится слепо
На выступы скал
Холодный, свирепый
Бушующий вал.
Весь в брызгах и пене,
Гремя и кипя,
Он рвется из плена
К далеким степям,
И там, на просторе,
Широкой рекой
Уходит он в море
На вечный покой.
САНИБА
Санибанские горы
Глядят с высоты,
Снеговые уборы
Холодны и чисты.
Безнадежен и страшен
Над кипящей рекой
Обезлюдевших башен
Молчаливый покой.
Солнце землю разбудит,
Засияв над хребтом,
Только бедному люду
Мало радости в том.
Встанет пахарь угрюмо –
От темна до темна
Тяжелы его думы,
Жизнь горька и трудна.
До кровавого пота
Будет спину он гнуть,
Чтоб, устав от работы,
Сном мертвецким уснуть.
День – в трудах безотрадных,
Ночь – в кизячном дыму…
Станет щедрой наградой
Склеп холодный ему.
СКОРБЯЩИЕ ГОРЫ
Меня колесница волшебная мчала. Родные просторы
В глаза мне сурово глядели.
Я издали видел угрюмые горы,
Я видел хребты и вершины – от горя
И снега они поседели.
Они обнимают, как мертвых детей, разоренные села.
Как тяжек их плач, их укоры:
«Взгляните на отчий ваш край невеселый,
К нему обратите сыновние взоры,
Изавьте его от позора!»
Никто их не слышит, и скорбным речам их никто не внимает, Слова их в безмолвии стынут.
Потоком их слезы по склонам вскипают
И к людям дорогу сквозь льды пробивают
Из каменной горькой пустыни.
Что ж люди? Что наши мужи? – Бегут, рассыпаясь по миру,
Судьбу себе выбрали сами:
Живут без отчизны, бездомны и сиры,
Ни бед, ни страданий, ни радостей Ира1
Не видя слепыми глазами.
1 Ир (осет.) – Осетия.
