Все это помнить, пока есть сила.
Иосиф Бродский
Несомненно, мы имеем дело с искусством высокого образца – суть не столько в технике, трогательнейших образах, уютной припыленности работ. Дело в батразовом мифе. Он – все, квинтэссенция жизни; миф – оголенный и свернутый смысл, который можно брать хоть в космос, хоть в загробный мир.
Вот и Батраз Дзиов все свои сны сумел поднять до эпоса: старушек и осликов, дороги, тризны, свадьбы. Как у него это получается, что всяк объект и субъект тянут на миф? Ответить просто и почти невозможно. Но все же попробуем понять.
У него, как в «Троице» Рублева, предметов совсем не много, в силу этого, оставшиеся, например: облака, корни или стога становятся бесценными, способными транслировать неизбывный смысл. Затем, между объектами, большой, сказочный перепад масс. Дерево, закрывающее все небо, и тоненький хрупкий росток, горы, подпирающие верх картины и потерявшие масштаб домики, словно семечки, выпавшие из арбуза.
Что еще отличает стиль его? – ровность свойственного ему тона, как голос Баяна, сидящего под деревом, мерен и ровен. Тускла пыль воспоминаний Батраза, как слегка затуманенное зеркало, где все равно себе и больше себя. Словно уже не из живой материи рожденные образы, а из праха и пепла.
Но в арсенале мастера есть кроме художественной пыли и линия – тонкая, чистая и правильная. Недаром, видимо, ее считали универсальной, главной в искусстве древние греки. Хрупкая, но она у Батраза удерживает все смыслы. Нигде не теряется, не уходит в воздух, эфир переживаний. Это как философ, если он опытен и искушен, не потеряет нить анализа, логически ясного, который единственно и доступен обнажить в суете и гущи жизни её священные помыслы.
А еще образы-сути у Батраза чрезвычайно ломки, это как ножку младенца, хочется порой не только поцеловать но и крепко сжать. Так и в его работах – тот миф, что он творит из паутинок, только наступи на него, дунь, или, что страшнее, забудь: жизнь – миг, а воспоминания о ней с нами всегда, как надежда на воскрешение.
Саге не нужна, просто враждебна переусложненность, пресловутый психологизм. Не ищите их у Батраза! Правда, девочка, прижимающаяся к ослику, или мать, укрывающая ребенка собственной шалью, – это тоже психологизм, но более высокого свойства, то, что называется архетипом. Настоящее искусство не изображает жизни, а ей противостоит, оно больше ее. Это же позволяет работам Батраза быть понятным всем: осетинам, русским, эфиопам, пришельцам.
Вспоминается собственный первый день в детском саду, привела меня мама уже к обеду, жара, пахнет клеенкой и хлоркой – тоска недетская. Но вечером дети сели рисовать цветными карандашами. И мне, новенькой, нарисовали свой излюбленный мотив, отработанный и выверенный до мельчайших деталей. Горы, между ними солнце встает, отвесно спускающийся поток, мостик. У края листа домик, забор, девочка и собака. С тех пор я не только не забыла этого рисунка, но и мысленно воссоздаю его вновь и вновь. Он как всеобъемлющая картина миропорядка.
Этот детский рисунок близок философии Батраза Дзиова, в его работах есть так необходимая для жизни и ее понимания иерархия. Почти все они тяготеют к вертикали, и не только масштабы структурируют их, но и внутреннее: из-под плата матери сыну уже не освободиться, ослик упрямо ведет выросших мальчиков по тропе жизни, а горы призваны рождать, укрывать и хоронить людей.
Работы мастера универсальны и убедительны одновременно: кажется, что на них может быть изображена и Хорватия, и Тува. Те же старики, арбы и стога. Но это так и не так: все же это Осетия. У Батраза нет ее конкретных лубочных примет, горы Столовой, Терека, войлочных шляп. Но из какой-то неведомой, мельчайшей дрожи красок, детских грез из-под полуприкрытых, слипшихся ресниц – все им увидено. И эта правда больше самой реальности, это Осетия. Моя мама – Лидия Павловна родилась в Осетии, я ее, эту страну, знаю с ранних детских лет, проведенных у дедушки на окраине Владикавказа.
Да, это именно она, щедрая и трудолюбивая – ее скалы, травы, деревья и сам воздух. Это ее дух, извечный и неизбывный, ее простые ароматы. С годами начинаешь ценить все простое, от дыма и очага идущее. Вот и Осетия такая: они нам с Батразом возвращают естественный и единственно возможный способ существования.
