СБОРНИК МЫСЛЕРАССКАЗОВ
Читать невнимательно!
Перед употреблением встряхнуть!
Не рекомендуется во время употребления распивать спиртные
напитки или курить.
Минздравсоцразвития предупреждает!
Если вы согласны с условием лицензионного соглашения нажмите
кнопку «Да».
1
… pre
Свое дитя и горбато мило (пословица).
Понедельник. И вроде работаю без выходных, и вроде такой же день, как обычно… Да только вставать поутру совсем как-то не охота. Тут вроде и разницы-то никакой, день, как день и утро, как утро. И свет из окна такой же, как и обычно, и ощущения все те же… Только в понедельник как-то особенно не хочется вылезать из теплой постели, одеваться, куда-то идти. Лежишь себе в кровати и, постоянно отгоняя мысль о том, что скоро придется вставать, размышляешь…
Столько народу, наверное, вот так по утрам в понедельник вставать не хочет, думает о чем-то… Кто-то о дне грядущем, а кто-то о возвышенном и неземном. Немало народу, наверное, о еде всякой, выпивке, машинах, а кто-то, пожалуй, философствует, строит гипотезы, рисует в уме новые картины мира. Я вот так лежал сегодня, бродил в уме по просторам себя и наткнулся на то, что я и сам, собственно, уже давно разработал свою картину мира. Представляете? Вот просто лежал и понял, что я ее разработал уже давно и даже на практике применяю! Сам этого не замечал! Хотя слово «разработал» применительно к картине все-таки не совсем уместно. Картину можно только написать. Ну, если ты не художник, то и нарисовать в принципе можно. Только художники почему-то так обижаются, когда кто-то говорит про картины «нарисовал», что прям аж жалко как-то их. Так что я тоже не буду говорить «нарисовал». Скажу «написал картину мира». Красиво ведь? Правда?
Итак, в моей понедельничной картине мира – этакий утренний сонно-постельный субъективизм – присутствую я сам. Возлежащий на кровати, в состоянии мыслящего полусна, периодически прерываемого звонками на мобильник, я нахожусь где-то сбоку, в верхнем левом углу моей картины. Рядом, но чуть правее стоит стол с ноутбуком. Чуть ниже и правее стоит стул, где в полном беспорядке накиданы мои джинсы, свитера, носки вперемешку с телефоном и проводами от наушников. В центре моей картины мира – мой город. Какой-никакой, а все-таки родной до боли, с кучей знакомых лиц, выглядывающих из-за углов домов, трамваями ярко желтого цвета, маршрутками, идущими на головокружительный обгон мерседесов, убогой красно-желтой рекламой, и прочая, прочая, прочая… Справа сверху – моя девушка. С серьезным лицом она стоит у доски небольшой аудитории, и учит детей уму разуму. Дети смотрят с открытыми ртами, и у них у всех одинаковые лица. Внизу слева висят фотографии звездного неба, МКС, большая фотка луны с кратерами, увеличенные фотографии нанотрубок, схема работы блоков процессора Intel Core 2 ™, распечатки статей из интернета про альтернативные источники топлива и фотография взрыва атомной бомбы. Снизу справа парочка рыжих котят, милые такие зверюшки. Рядом с ними стопка книжек, где вперемешку лежат Мураками, Достоевский, Твен, Стругацкие и еще целая куча писателей. Рядом валяются фотоаппарат и перетянутый синим ремнем доисторический фотоувеличитель, которым никто никогда не пользовался. Небольшая кучка музыкальных дисков лаконично дополняется крохотным плеером.
И вся картина обвита, словно паутиной, проводами, по которым тут и там скачут буковки WWW, а поверх проводов бегут электромагнитные волны разной длины. Все, как одна, они похожи на синусоиды и все, конечно, разной длины.
Ладно, все, хватит валяться, пора вставать…
post …
…Снова солнца на небе нет,
Снова бой, каждый сам за себя…
2
… pre
Гори-гори ясно, чтобы не погасло!
Солнце светит мне в глаза. Оно только что встало, а я уже полчаса как вышел из дома. Вот какой я иногда молодец. Встаю раньше солнца… Хотя тут, конечно, резонный вопросик возникает, а солнце ложилось?
О, наверно они смотрели на него с торжеством и злобой. Готов поспорить, они с радостью разжигали костер, подбрасывали вязанки хвороста и наверняка перед тем, как поджечь, полили все это дело каким-нибудь дешевым маслом, чтоб лучше горело. А толпа вокруг стояла с тупыми рожами и, разинув беззубые рты, пялилась на очередное зрелище.
Вообще когда-то давно все было просто и ясно. Вот подойди, например, к средневековому испанцу и спроси у него: «Сарацины – это хорошо или нет?», и он, при одном только звуке этого слова, не раздумывая ни секунды, выхватит шашку или саблю, или что там у них было… В общем ответит четко так и понятно. Ну и сарацин по поводу испанца не особо так, размышлял… Да и в других спорных вопросах люди тогда, как правило, придерживались какого-то одного мнения, пусть неправильного, но одного. Это уже потом лучшие умы человечества пришли к тому, что все в мире относительно. Так что относительно меня солнце, наверное, все-таки встает, хотя тут тоже как посмотреть… Может это я встаю относительно солнца? А может, чего доброго, это земля ложится относительно нас с солнцем?
Да, наверно с одной стороны это конечно неплохо, что все стало относительным… Вот ты напился, споткнулся, упал и смело можешь утверждать, что это не ты виноват, это земля относительно тебя повернулась не так как-то. Но с другой стороны, правда ведь всегда одна! Земля ведь не напилась? Да и упала почему-то только относительно тебя… Или вот другой пример: кто-то встал тебе на ногу. И тебе больно. И вот в таком положении как ни рассматривай относительность твоей боли со стороны, но для тебя-то она абсолютна?
А они сидели на невысоком грязном помосте и с ненавистью в глазах смотрели на то, как языки пламени поднимались все выше и выше. На то, как языки пламени начинали нежно целовать его ноги, с тем, чтобы потом поглотить его. Они смотрели, как беспомощно бьется его фигурка, привязанная к столбу. Господи, о чем они думали, о какой такой своей правде? Неужели в их сердцах не было ни капли сочувствия? Неужели они, такие мудрые, образованные не понимали, что правда она и есть правда? А толпа вокруг стояла, разинув хлебала, качалась, ковырялась в носах, толкалась, жрала третьесортную снедь, и никто из них не понимал, что войдет в историю только как часть толпы… А они сидели на невысоком грязном помосте и смотрели, как он бьется в агонии, и слушали, как он кричит от боли и отчаяния…
post…
И все-таки она вертится!!!
3
… pre
I’m a King of Disco!
Четырнадцать минут в маршрутке. Я опускаю ногу на мокро-черный асфальт и делаю первый шаг. Всего предстоит пройти около ста метров. Один шаг – метр и десять сантиметров. Я шагаю широко. Я считаю шаги. Раз, два, три, четыре… Интересно, сколько человек прошло сегодня след в след со мной эти четыре шага? О чем они думали, когда шли здесь? Восемь, девять, десять… Почему она так виляет задом? У нее неудобная обувь, или это такой стиль?.. Странно. Мне всегда казалось что так ходить не очень удобно, да и не очень симпатично… Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Идем на обгон… двадцать два, двадцать три, двадцать четыре… Как ты задом не виляй, а шагаю я быстрей. Оп-па! Где же я его видел? Подхожу, здороваюсь, а сам упорно пытаюсь вспомнить, кто это и откуда я его знаю… Сбился со счета из-за этого идиота… Блин! Ладно, тридцать, тридцать один, тридцать два, тридцать три… Интересно, что за тип такой все-таки? В детстве я, помнится, знал всех, кто со мной здоровается, по именам, а теперь не могу вспомнить даже где я их видел… Да… Регресс налицо… Сорок два, сорок три, сорок четыре… Навстречу идет парочка, в ее руках сумочка, в его руках орущий во всю телефон: «I’m a young single man at the age 25, Ex-communist, I search American life. I have no cash, I have no job…», мимо проезжает машина, и остальные слова тонут в шуме копеечного двигателя. Пятьдесят два, пятьдесят три, пятьдесят четыре… Парочка скрывается за спиной, и до меня долетает: «Oh baby, I’m the king of disco…». И что, чтоб быть королем диско всего-то и требуется что быть молодым человеком двадцати пяти лет, бывшим коммунистом без работы и зарплаты? Хм… Я получается почти король диско?.. Шестьдесят девять, семьдесят, семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три, семьдесят четыре, семьдесят пять, семьдесят шесть… Нет… Я не король диско… Я король посчитанных шагов. Как тот король из шахмат, который почти всевластен на поле размером 3х3 клеточки… Двигаюсь в любую сторону… Но не дальше своих… восемьдесят два, ступенька, еще ступенька, снова ступенька и последняя… восемьдесят три, восемьдесят четыре… Все!.. Не дальше своих восьмидесяти четырех шагов… не дальше своей шахматной доски и не шире своей шахматной партии…
post…
Л:С1х
4
… pre
…фигура, которая состоит из всех точек плоскости,
равноудаленных от…
Для того, чтобы построить прямую, вообще-то необходимы две точки, и какой-нибудь инструмент. Например – линейка. Ну, или если ее нет, то хотя бы неплохой глазомер. В принципе, если уж так необходимо, можно обойтись одной точкой. И плохим глазомером.
Мне наверно лет десять было, когда я прочитал в одной книжке, что в сильную снежную бурю, когда вокруг ни черта не видно, заблудившиеся путники начинают ходить кругами. То есть им-то кажется, что они идут прямо, а на самом деле они идут кругами, и поэтому так часто замерзают среди снегов. Помнится, тогда меня это сильно удивило. Я лежал с книжкой в кресле и думал: вот если я сам когда-нибудь окажусь в такой ситуации, то я уж точно не пойду по кругу. Я обязательно пройду ровно. В конце концов, если мне будет казаться, что я иду по кругу, я сделаю поправку и выпрямлю маршрут. Три года назад я оказался в забавной ситуации. Меня позвали отдыхать в одну деревеньку. Удивительное для городского жителя место. Сходишь с электрички и оказываешься на небольшом перрончике, посреди торчит сложенная из серого кирпича неопрятная будка смотрителя или еще кого. И во все стороны, куда хватает взгляда слегка всхолмленная степь вперемежку с редкими рощицами да одинокие домишки-дачи. Ну, меня об этом предупредили и в какую сторону идти, чтоб найти деревеньку, сказали. Вот я и пошел. Примерно минут сорок ходьбы. За все это время мне на пути встретилось лишь одно деревце, буквально посреди пути. В общем, поднялся я на очередной холмик, и за ним открылась та самая деревня. Я постоял, отдышался и посмотрел назад. Как же я удивился, поняв, что шел вовсе не по прямой, а по широкой дуге, потому как перрончик с будкой был замечательно виден позади, а вот деревце, мимо которого я прошел, было чуть в сторонке. Тогда я и вспомнил про ту книжку из детства.
Чтобы построить окружность необходима точка и циркуль. Если нет циркуля, можно попробовать построить ее при помощи глазомера. Но если уж нет точки, то вам необходима снежная буря, заплутавший путник и достаточно большое монотонное пространство вокруг него. Еще желательна теплая одежда, чтоб ваш живой циркуль успел замкнуть окружность, прежде чем замерзнет и будет занесен снегом до весны или спасательной операции.
Я потом много чего почитал на эту тему. Оказывается, что не только люди, но и животные в таких условиях описывают окружность. Начиная с инфузорий, погруженных в неблагоприятную среду, и заканчивая высшими хищниками. В общем, смысл сводится к тому, что вся жизнь – есть сплошной круговорот. Не тривиальное доказательство аксиомы, принятой еще древними.
Это только боги ходят по прямой, а мы смертные можем ходить только по кругу.
Вот возьмем опять нашего бедного, многострадального, пьяного (а кто же еще попрется в такую вьюгу в соседнюю деревню?) путника. Он может успеть замкнуть окружность и увидеть почти занесенные ветром свои следы, с тем, чтобы окочуриться на следующем круге, а может замерзнуть раньше, так и не поняв, что наворачивает петли. Единственное, что мы достоверно про него знаем, это то, что он идет по кругу, и что рано или поздно он замерзнет, несмотря на теплую одежду и даже на осознание того, что ходит кругами!
Он замерзнет просто потому, что на самом деле никогда и не выходил из своего дома, потому что у него и дома-то нет! И идет он вовсе не в соседнюю деревню, а в пустоту, потому что в этой буре нет ничего, кроме земли, снега и ветра! И единственным доступным ему смыслом существования становится такое простое желание замкнуть окружность пути, и вовсе не для того, чтобы построив эту нехитрую фигуру, попробовать пройти по прямой, а только лишь единственно из чувства прекрасного, присущего всем представителям человеческого рода, независимо от пола, возраста и степени трезвости. Просто потому, что замкнутая окружность свысока, с небес, где сидят боги, смотрится гармоничней!..
post…
…не потерять бы в серебре ее одну, заветную…
5
… pre
Мне подарили осень…
Я здесь. Ты слышишь мой голос? Думаю, слышишь… Надеюсь. Мне порой кажется, что в этой тишине я слышу сам себя… Знаешь, это редкое ощущение. Пустая комната в пустом доме, гулкая грустная тишина и чье-то глухое бормотание где-то на пределе слышимости, доносящееся одновременно ниоткуда и отовсюду. Сначала этот звук кажется сухим шумом ветра в увядших кронах деревьев, но если долго прислушиваться, то бормотание превращается в еле слышную непонятную мелодию, словно кто-то тихонько, сам для себя наигрывает на волшебной флейте одному ему известный мотив. А потом к мелодии прибавляется высокий, чистый голос, поющий на незнакомом и прекрасном языке песню… Я не понимаю слов, но знаю, что это песня об осени.
Я здесь. Как бы там ни было я здесь, и в тот самый миг, когда голос выходит на новую высоту, когда мелодия набирает силу, этот пустой дом исчезает. Исчезают давно не беленые стены, скрипучие половицы, серо-желтые двери в потеках краски, и вокруг вырастает сад. Пустой осенний сад, где заросшие дорожки усыпаны палой листвой, где багряные, полуосыпавшиеся кроны вырастают из густого, сероватого тумана, где в самом центре, играя холодными оттенками отраженного неба, плещется в пологий берег небольшой пруд. И мелодия утихает, вплетаясь в серо-желтые туманные цвета этого сада.
Я здесь. В этой призрачной тишине, в этом тягучем тумане, в мозаике листьев на земле. Я здесь в этом чарующем осколке осени… И он во мне. Мы с ним едины. Я здесь… Как и тысячи тех, кто бродил по этим пустым аллеям, никогда не встречая друг друга. Как те, кто уходил в туман, оставляя за собой следы в сплошном ковре листвы, оставляя память и туман. Я иду туда, где волнистая рябь пруда, где стоит одинокая скамейка на его берегу… Иду туда, куда шли все те, кто бывал здесь, те, в чью душу навсегда вплетен этот молчаливый туманный сад…
Я здесь. И пусть кажется, сколько ни шагай по этим тропинкам, никогда не приблизишься к озерку, я знаю, я уверен – я буду там… Я буду сидеть на влажной, холодной скамейке, смотреть на мерцающую воду, на выплывающие из тумана деревья и на медленно кружащийся в безветрии лист. Я останусь тут…
post…
… ни строчки, ни вздоха,
последние листья осыпались летом…
