В этом году осетинский язык был объявлен международной организацией «Юнеско» исчезающим языком. Это, поистине трагическое для судьбы нации событие не произвело на саму нацию практически никакого отрезвляющего эффекта. Оно осталось как-то незамеченным. Давайте вместе попробуем разобраться в ситуации.
Язык любой нации является базисом, отличающим данную нацию от других. На нем и при помощи него формируются все культурно-психологические атрибуты, составляющие Дух нации. Я уже не говорю о таких тонких материях, как вибрации, которые суть сама жизнь, передаваемые речью человека и отличающиеся у разных народов в зависимости от фонетического набора их языка. Одним словом: нет языка – нет нации! Этот фактa давно известен всем, но мы, осетины, почему-то считаем его каким-то несущественным именно для нас. Мы охотно отдаем детей изучать иностранные языки, радуемся, когда ребенок лопочет на английском, не обращая внимания на то, что тот же ребенок совершенно не знает осетинского, то есть лишен «материнского языка» (по аналогии – материнского молока, материнской ласки). Неужели, по нашему мнению, знать чужой язык важнее, чем говорить на своем?
Но, по правде говоря, желания говорить на родном языке мало для сохранения языка. Даже больше того, нет для осетинского языка фразы губительнее, чем: «Хёдзары, бинонты ’хсён иронау дзурут, ёмё ирон ёвзаг нё фесёфдзён!» («Дома, среди семьи говорите по-осетински, и осетинский язык не исчезнет»).
Это ложь! Лукавство, выдуманное кем-то (либо глупцом, либо провокатором) для «наведения марафета» там, где нужны реальные меры. Ведь просто подумайте, как люди, познавшие окружающий мир на русском языке (в детском саду, в школе, а затем и в высших учебных заведениях), привыкшие думать и говорить на русском языке, должны пыжиться-тужиться и говорить в семье на непривычном для них осетинском? Да и зачем, если язык нигде в Осетии не нужен? Просто из чувства сострадания к умирающему языку? Из чувства патриотизма? Ну, хорошо, будет у нас в Осетии «клуб любителей осетинского языка»! Не осетины, говорящие на своем языке, а именно клуб любителей осетинского языка, которых со временем будет становиться все меньше и меньше, по объективным причинам. А в итоге – все равно неминуемый уход языка из жизни. Вот к чему на самом деле нас готовит эта фраза. Вроде бы – забота о родном языке, а на самом деле – камуфлирование серьезной проблемы, убаюкивание, создание видимости, что дело легко поправимо.
Надо не призывать говорить в семье на осетинском, а сделать так, чтобы это было само собой разумеющимся, естественным явлением. Автоматизмом, если хотите. Смешно звучал бы призыв «грузины, говорите в семье на грузинском, чтобы грузинский язык не пропал!», причем, в самой же Грузии. Да он не то, что не пропадет, а наоборот, цветет пышным цветом, на нем говорят и грузины, и негрузины. И не потому, что они стараются говорить в семье по-грузински. В Грузии ВСе на грузинском языке. ВСе!
Язык – это средство передачи ВСЕХ видов информации членами сообщества, он должен функционировать во всех сферах жизни. И мы, осетины, НЕ ДОЛЖНЫ напрягаться и плевать против ветра, пытаясь говорить в своих семьях на языке, который помимо нашей воли исключен из всех сфер жизни. Даже если мы будем, несмотря ни на что, говорить в семье на осетинском, то все равно наши дети будут говорить и думать по-русски (ЗНАЯ при этом или НЕ ЗНАЯ свой родной язык, не важно). Это объективная неизбежность при нынешнем положении дел. С детства во всех учреждениях наших детей переделывают в русских детей. Им рассказывают русские сказки, они учат русские стишки, пляшут русские танцы, поют русские песни, отмечают русские праздники. Позже, в школе, они познают мир на русском языке, изучают русских классиков, русскую историю, учатся гордиться Россией. Конечно, для блезира и в садиках, и в школах делают реверансы в сторону осетинского языка, учат несколько стишков на потеху родителям и проводят имитации уроков осетинского языка.
Вы оглянитесь, во всех государственных и общественных институтах, во всех учреждениях, ВЕЗДЕ в Осетии тотально господствует русский язык!
А ведь наши дети большую часть времени проводят не с нами: в младенчестве – в детском саду, позже – в школе и на улице со сверстниками, потом – или в средних специальных и высших учебных заведениях, либо на работе.
Детсады – на русском. Школы – на русском. Высшие и средние специальные учебные заведения, само собой, на русском. Да ты хоть говори, не переставая, в семье по-осетински, при таком раскладе будет побеждать русский язык, потому что он оказывается НУЖНЕЕ в Осетии, чем осетинский. И попробуй своим детям объяснить, что НАДО учить не нужный нигде, даже в самой Осетии, осетинский язык, стараться говорить на нем. Просто так, из чувства патриотизма забивать себе голову нигде не нужной информацией.
Хотя, на кого-то этот патриотический пафос действует (странно только, что они, будучи такими патриотами, не выходят на улицы и не требуют у своего же правительства тоже быть патриотами и придать истинно государственный статус осетинскому языку). Но беда в том, что таких любителей осетинского языка с каждым поколением все меньше и меньше. Логика жизни берет свое.
И, чтобы лишний раз доказать свою правоту, приведу примеры из жизни, которые всем нам хорошо знакомы.
Родители в семье говорят только на осетинском, ребенок начинает говорить по-осетински, русского не знает вообще. Отдают эти родители ребенка в садик. Через какое-то время ребенок перестает говорить по-осетински, полностью перейдя на русский. Его ругают, пытаясь заставить снова говорить по-осетински, но, как правило, эти потуги ни к чему не приводят. Да и привести не могут. Ведь ребенок адаптируется в социальной среде, где все говорят только по-русски. Школа закрепляет этот «результат». Ребенок об осетинском языке вспоминает только на уроках родного языка, которые, В ПРИНЦИПЕ, не могут заставить человека думать и говорить по-осетински, как не могут школы в Осетии с углубленным изучением китайского языка выпустить «китайцев», свободно владеющих своим языком и думающих на нем. Хоть увеличивай количество часов в учебном плане, хоть нет!
Это же элементарно! Надо всего лишь задуматься. А вот думать мы, как раз, и разучились, и верим во всякие химеры.
Другая проблема состоит в том, что многие осетины сознательно встают на путь отказа от родного языка, мотивируя это тем, что «он дальше Эльхотова не нужен» (как будто они собираются жить именно дальше Эльхотова). По их логике, если грузинский язык дальше Казбеги не нужен, то грузинам следует перейти на какой-нибудь другой язык, который за Казбеги нужен? Да, впрочем, и русский язык дальше Калининграда не нужен! Так что, русским от него отказаться и учить своих детей сразу по-английски? Или лучше по-китайски (более перспективно)!
Как-то не стыкуется такая осетинская «логика» с жизнью, но она, тем не менее, до сих пор бытует в Осетии. Странно, но факт. Скажу откровенно, таких горе-космополитов жалко. Они сами отрывают себя и своих близких от корней. Хочется им на их коронную фразу ответить вопросом: «Да, осетинский язык дальше Эльхотова не нужен, но ближе Эльхотова он тоже не нужен?». Если они ответят: «Нужен», то я тогда их «логики» просто не понимаю. А если ответят: «Нет, не нужен», то это – сознательные враги осетинского языка, а, следовательно, и осетинского народа.
Кстати, мой отец, окончив школу на осетинском языке, сделал себе карьеру как раз далеко «за Эльхотово», и то, что он все предметы изучал по-осетински, не помешало ему стать специалистом своего дела в России. Именно благодаря тому, что еще живо поколение осетин, получивших образование на родном языке, и исключительно поэтому владеющих им в совершенстве и говорящих на нем (не по призыву, а естественным образом), осетинский язык не исчез на нашем поколении. Мы еще слышали его, хотя получали образование уже на русском языке, и кое-что усвоили. Но все-таки больше мы усвоили русский язык и говорим на нем, естественно, чаще. А уже наши дети (дети детей, получивших образование на русском, и осетинским владеющих хуже) будут знать его еще хуже. И так до полного исчезновения языка. Это – генеральная линия. Закономерность.
Есть среди нас и «овцы», которые смирились с уготованной осетинскому языку участью. Они оправдывают гибель языка «мировой тенденцией к переходу на один язык», «глобализацией», «техническим прогрессом», «приобщением к мировой культуре и науке через русский (почему не через осетинский?) язык» и тому подобной чушью. А что, другие нации, которые в тот же промежуток времени сохраняют свой язык, не замечают этих тенденций? Игнорируют их? Или эти «закономерности» против них не работают?
А, может, вы думаете, что в сохранении языка решающую роль играет количество народа? Так ведь есть в истории примеры, когда многочисленные нации теряли свой язык и сливались с той нацией, чей язык они переняли, и, наоборот, малочисленные нации до сегодняшнего дня сохраняют свой язык! Все дело в отношении САМОЙ нации к СВОЕМУ языку, какой бы численности она ни была!
Для сохранения осетинского языка нужно принимать срочные и адекватные меры, а не тешить себя иллюзиями.
Мы должны понять простую вещь: язык должен функционировать ВО ВСЕХ СФЕРАХ нашей жизни, хотя бы в том же объеме, что и русский (в идеале, осетинский должен превалировать, чтобы за короткое время наверстать упущенное). Мы должны видеть его везде в Осетии, на всех рекламных щитах, на магазинах и т.д. Мы должны слышать его по радио и телевидению. Мы должны иметь возможность получать образование на родном языке. Хотя бы просто ИМЕТЬ ВЫБОР: отдавать детей в русский детсад или – в осетинский, в русскую школу или – в осетинскую. На сегодняшний день мы выбора лишены. В нынешней Осетии просто не существует ни осетинских детских садов, ни осетинских школ!
Но правда даже не в этом. Хорошо, конечно, иметь выбор, но, думаете, русские имеют выбор и поэтому выбирают образование на русском языке? Или немцы имеют выбор, на каком языке должны говорить с детьми в садиках и школах, и выбирают немецкий? Отнюдь! То же самое касается всех наций, чьи языки являются государственными на их территории. Никто не имеет выбора! Государство (исходя из национальных интересов) само определяет, на каком языке будут получать образование в дошкольных учреждениях, в школах и ВУЗах. И все, не задумываясь о выборе, получают образование на том языке, который определило государство. И говорят на этом языке не потому, что хотят или их призывают к этому, а автоматически, потому, что на нем получили образование, потому, что он нужен во всех сферах их жизнедеятельности. Без него – никуда!
Я все понимаю. Осетия входит в состав Российской Федерации, где государственный язык – русский. Но мы ведь живем на своей исконной, исторической Родине и имеем свое «государство в государстве» – Республику (даже две) со всеми атрибутами власти. Мы – нация. У нас есть свой язык, который ДОЛЖЕН жить, а значит, функционировать во всех сферах нашей жизни (в том числе при получении образования). Юридических препятствий этому нет, а если бы и были, то все равно надо было бы бороться с ними и спасать родной язык от исчезновения. Это – долг каждого осетина!
Итак, подводя итоги, можно сказать:
Чтобы сохранить осетинский язык, нам не нужно призывать друг друга говорить по-осетински. Нужны меры государственного масштаба. Нам срочно необходимы осетинские детские сады и осетин-ские школы! Их нет на сегодняшний день, но необходимо их срочно создавать. Это должно сделать руководство Осетии (под нашим с вами давлением). Это будет непросто, но надо проявить волю.
Еще раз прошу понять меня правильно: я не против русского языка, и не борюсь ни с ним, ни с русскими школами (как делают националисты в бывших советских республиках). Я – за РАВНОПРАВИЕ осетинского и русского языков в Осетии.
50% детских садов и школ Осетии должны быть осетинскими (преподавание всех предметов на осетинском языке и углубленное изучение русского языка), а 50% – русскими (преподавание всех предметов на русском языке и углубленное изучение осетинского). Это будет, во-первых, справедливо, а, во-вторых, это отвечает интересам осетинского народа в плане сохранения своего языка. Скажу больше: без этих мер наш язык обречен на исчезновение! И не помогут никакие «припарки» в виде увеличения часов осетинского языка в школах, обязательный экзамен по осетинскому языку (который все успешно «сдают», совершенно не усвоив даже азов языка), призывы говорить в семье по-осетински. Только получение образования на родном языке и ряд параллельных мер сможет реально вывести осетинский язык из мертвой петли.
Реклама, как известно, – двигатель торговли. Осетинский язык должен быть везде! Все то, что пишется на русском языке (плакаты, афиши, вывески, наглядная агитация, надписи на магазинах, учреждениях и пр.) в обязательном порядке должно дублироваться на осетинском. В этом мы не одиноки – у каждого государства (повторю еще раз, что Республика Северная Осетия-Алания – это государственное образование) есть закон о защите языка, где предписываются те же самые меры, о которых я пишу. Здесь мы никого не ущемим, но зато это будет огромным шагом вперед для осетинского языка.
В обязательном порядке нужно делать переводы транслируемых нашим телевидением мультфильмов и рейтинговых фильмов на осетинский язык и показывать их в переводе. Это приобщит к осетинскому языку детей (и так легко обучаемых любым языкам).
Все вышеперечисленное – всего лишь крупицы того, что просто необходимо предпринять. И если мы действительно не хотим, чтобы осетинский язык умер, мы должны потребовать у нашей власти, у нашего правительства срочных действий по возвращению осетинскому языку соответствующего статуса и его защите. Нужны неотложные и серьезные меры.
Мы все понимаем: в одночасье этого не сделать. Нет соответствующих кадров. Нет достаточных финансов. Но ведь надо принять решение, а потом целенаправленно двигаться в этом направлении. Нужна воля! Все остальное приложится. А если рассуждать, что это тяжело, что невозможно по таким-то и таким-то причинам, то можно ничего не делать и потихоньку вымирать, как мамонты.
Все, что я здесь написал, настолько просто и бесспорно, что каждый со мной согласится… Хотя – нет. Не каждый. Вернее – далеко не каждый. Для того, чтобы со мной согласиться (хотя бы официально), надо иметь трезвый разум, патриотизм и мужество. Иногда мне кажется, что борьба с осетинским языком ведется кем-то целенаправленно. Причем, кем-то очень могущественным. Я не знаю, кто за этим стоит, но как объяснить очень нелогичные вещи, которые выглядят как борьба с осетинским языком?
На четырехтомный словарь В.И. Абаева выстроилась бы очередь тех, кто хотел бы его приобрести, а его не печатают. Почему? Ведь печатают никому не нужные книги, которые пылятся в магазинах. А этот словарь бы не пылился, уверяю вас! Спрос есть, а предложения нет! Нелогично… Хотя, я слышал, кто-то на этом греет руки. Кто-то видел в продаже с рук этот трехтомник за пять(!) тысяч рублей. Это же средняя месячная зарплата в Осетии! Конечно, не хлебом единым жив человек, но не месяц же семье голодной сидеть! И мы понимаем, что эта цена спекулятивная на фоне искусственно созданной раритетности этого издания.
Почему детские книжки на осетинском языке выпускают на плохой бумаге и уродливо оформленные? Чтобы их никто не покупал? Или чтобы покупали сугубо из чувства патриотизма, а у детей (которые все оценивают по внешнему виду) формировалось бы стойкое неприятие осетинского языка, с которым у них невольно ассоциируется эта книжка? Неужели нельзя выпускать осетинские детские книжки хорошо оформленными и на хорошей бумаге, даже не в осетинских типографиях, если они этого не могут! Да, они будут дороже (но, конечно же, не по пять тысяч рублей), но их и покупать будут лучше! Почему-то этого не делают!
А кто изъял из продажи «Терминологический словарь осетинского языка», который я видел, хотел купить, но не успел? Все! Был словарь, и нету! И не будет никогда! Даже по пять тысяч рублей (хотя за пять и я бы не купил, как бы мне ни хотелось).
А куда делись учебники физики, химии, истории и т.п. на осетинском языке, по которым наши отцы (во всяком случае – мой) учились в школе? Как будто их сознательно собрали и уничтожили! Все пошли на макулатуру?
Таких вопросов много. Может – просто совпадение? Но, в контексте планомерного вывода осетинского языка из всех сфер жизни (кстати сказать, при нашем попустительстве), напрашиваются выводы о чьей-то целенаправленной деятельности.
Больше всего поражает то, что ни наша интеллигенция, ни наш народ не «бьют в набат» по поводу внесения осетинского языка в список умирающих! Это же из ряда вон выходящее, губительное для нации событие! Да тут нужно бить во все колокола, собирать митинги, проводить акции (как делают в нормальных странах при повышении цен на 2-3%, или, как в Греции, при случайном убийстве хулигана)! Здесь вопрос стоит кардинально: либо нация умрет (а она умрет без языка обязательно), либо будет жить. Как жить – уже второй вопрос. Главное – будет жить или умрет?
Напрашивается сравнение с евреями, которые возродили и сделали государственным в Израиле давно умерший язык. Они не пожалели ни средств, ни времени, ни усилий на то, чтобы на иврите, который знали лишь толкователи Торы, заговорили дети, начали получать на нем образование, и, в конце концов, он стал живым, государственным языком в Израиле. А ведь никто не знает евреев как легкомысленных транжир! И раз они возродили свой мертвый язык, не посчитавшись со средствами, то, значит, в этом есть глубокий смысл, которого мы, к сожалению, не понимаем и равнодушно созерцаем уход из жизни нашего, пока еще живого, языка!
В связи с этим возникает пугающая, но вполне обоснованная догадка: а может, умирает не язык, а нация? Может, мы исчерпали свой ресурс, и обречены уйти с мировой арены? Может, в Нартских сказаниях записана судьба осетинского народа? Может, это напрямую связано с духовностью нации?
Дело в том, что язык – духовная компонента нации, и отношение к нему отражает отношение нации к своим духовным ценностям. И тут ясно вырисовывается «откровение», что мы давно отошли от всего духовного и стали законченными материалистами (иначе говоря, начали, как Нарты, войну с Богом, а значит, с духовной составляющей нашей жизни)! Мы ищем в этой жизни только материальные ценности, и чем их у нас больше, тем (как нам кажется) лучше. Мы уверовали в то, что «деньги решают все» (хотя любой самый богатый человек поклянется, что это абсолютно не так, и есть вещи, на которые деньги не действуют). Мы превозносим не высокодуховных людей (что с них взять?), а богатых, хотя знаем, каким путем приобретено это богатство. Но это не важно! Если нас спросить, чего в жизни хочет каждый из нас, то, не сомневаюсь, ответ будет: «Денег и положения в обществе». Редко кто ответит: «Спасения Души».
На словах многие осетины верят в Бога, но, судя по реальным делам, эти многие (не все, конечно) на самом деле не то, что в Бога не верят, а являются натуральными безбожниками. Многие осетины принимают крещение. Но к Богу так и не приходят, так как думают, что крещение дает им помощь Бога именно в их корыстных земных целях. Или осетины-мусульмане. Живут ли они по законам Бога? Соблюдают ли все, к чему призывал пророк Мухаммед? В большинстве своем они тоже мусульманами являются лишь номинально. А осетины «придерживающиеся» своей исконной религии? Дальше трех (или двух) пирогов (зачастую, не сделанных дома, а купленных), трех ребер, «мысайнаг»-а и пьянства «во имя Бога» их знания в осетинской традиционной религии не заходят.
Я не имею в виду всех осетин, но генеральная тенденция такова. Ее не видеть может только слепой или глупец. Или просто равнодушный к судьбе осетинской нации человек.
Так, может, наш сегодняшний день – это описанная в Нартских сказаниях война с Богом? И мы подлежим уничтожению? А занесение осетинского языка в списки умирающих ЮНЕСКО всего лишь один из симптомов нашего предстоящего исчезновения? Может, мы уже смирились с этим?
Не думайте, что от нас ничего не зависит! Именно от нашей решительности зависит наша судьба и судьба нашего языка. Давайте сообща вернем осетинский язык в нашу жизнь! Давайте потребуем у правительства Осетии принять реальные, соответствующие сложившейся ситуации меры по возрождению осетинского языка, придания ему статуса истинно государственного в Осетии! Давайте потребуем создания системы образования на осетинском языке, начиная с детских садов и заканчивая полным средним образованием (тем более, что такие разработки есть, и они одобрены ЮНЕСКО)! Давайте не сидеть, сложа руки, а реально бороться! И да поможет нам Бог в нашем святом деле!
