НАДЕЖДА
Пишу всю жизнь одно стихотворенье.
Но дописать все как-то недосуг.
Оно боится своего рожденья
И убегает от меня не вдруг.
Его я складывала из камней
На берегу каспийском в раннем детстве,
Из солнечных лучей и из дождей,
Из снега в горных восхожденьях дерзких.
Пишу его то сердцем, то рукой,
А в общем-то, и тем, и этим сразу.
В нем быт ворочается непростой,
Но что-то есть похожее на сказку.
Пишу всю жизнь одно стихотворенье.
Писала сотни. Но они – не в счет.
А в нем – мое космическое бденье,
Мой не свершившийся еще полет.
Моя невысказанность, что томится,
Стоит, страшась, у бездны на краю.
То тайное, что явью стать боится,
Поскольку чует в яви смерть свою.
Оно меня то веселит, то ранит.
Жжет, холодит, ласкает и терзает…
Есть у него пока одно названье,
Но мне его пока вполне хватает.
А СНЕГ ИДЕТ…
Терроризм непобедим, пока мы его
в этом убеждаем.
Дж. Буш
И снова кровь алеет на асфальте.
Одеты в траур люди и земля.
Хирургов удивительные пальцы
Спасают тех, кого спасти нельзя.
Ни солнца яркого, ни ярких звезд –
К нам первый снег сквозь них прорвался разом.
Смесь человечьих и небесных слез
Малыш ладонью по щеке размазал.
К каким еще верхам, богам, горам
Взывать, чтоб не рождались вновь убийцы?
Ведь целый мир – как оскверненный храм,
И осквернитель кары не боится.
А снег идет… Он беспорочно чист.
Дивлюсь его гармонии и силе…
Мы же, на плуг перековав мечи,
Обратно их перековать забыли.
КОПОШИМСЯ…
Копошимся, копошимся,
Жаждем денег и наград,
Сквернословим и божимся,
И ругаем все подряд:
Власть, погоду, транспорт, пищу,
И соседей, и судьбу.
Копошимся, копошимся –
Кто на кухне, кто в саду.
То в истории, то в свалке,
То в нажитых сундуках,
И являем облик жалкий –
Кто в лохмотьях, кто в шелках.
Но над миром сим безвкусным,
Запогрязшим в суете
Воспаряет вновь искусство
В первозданной чистоте.
Воспаряет над распутьем.
Воспаряет супротив.
Чтоб достоинство вернуть нам
Сквозь невыспренний мотив.
Чтоб не криком и не рыком –
Тихо молвить в нужный час,
Что не все еще на рынке.
Кое-что осталось в нас.
ВОСЕМЬ РУБАИ НА ТЕМЫ ДНЯ
* * *
Из-под пера поэмы не выходят.
Поэмы нынче не модны в народе.
Чем стих короче, тем острее мысль.
А мысль – она всегда, конечно, в моде.
* * *
Омоложенье штатов – там и тут.
И новые «инъекции» грядут.
Но вот пластический хирург, он знает –
Сменить уродство может красоту.
* * *
Из миллиарда тыщу дал – герой.
От миллиона отстегнул – святой!
Но только, право, во сто раз святее
Тот, кто отдал последний рубль свой.
* * *
Все для культуры! – власть твердить устала.
Ей – блеск наград, ей – галереи, залы…
Быть в пышных залах в нищенских лохмотьях
Ни королям, ни слугам не пристало.
* * *
Летит с лихвой по городу юнец
В машине, что купил ему отец.
С пеленок затвердил: кто при деньгах, –
Тот жизни и хозяин, и творец.
* * *
Слагали о любви стихи и песни.
Теперь о ней слагают эсэмэски.
А ей ведь тот мобильник – как могильник,
Где даже летом – холодно и тесно.
* * *
Законы только разум создает.
Мораль – от сердца лишь совета ждет.
Когда ж они друг с другом в бой вступают.
То их ничья по человеку бьет.
* * *
Гигант на карлика глядел с участьем:
И кнопку лифта тот достать не властен.
Когда же в лифт он сам едва пролез,
То малый рост он посчитал за счастье.
ПОЛУГРУСТНОЕ
Оптимизму хочу, оптимизму! –
Мне приятель пытался внушить, –
Я не потустороннею жизнью –
Еще этой хотел бы пожить.
Пусть и лампы, и свечи погасли,
Будни серостью замело, –
Нацеплю красно-желтый галстук,
Шар воздушный надую назло.
Ну и что ж, что не дали зарплату?
Легче будет ходить по земле.
Что ж, что десять квадратных – хата,
Но зато в чистоте и тепле.
В скуку смертную песней брызну,
Дверь заклинит – пойду через крышу.
Сотворяют мир – оптимисты.
Переделывают – они же…
… Я ему перечить не стану.
Я сама оптимист отчасти.
Оптимисты-звери в капканы
Попадают значительно чаще.
Есть Любовь и Надежда – лишь этим
Будем живы, сквозь слезы смеясь…
Ведь плывет оптимистка-планета,
Астероидов не страшась.
КОШКА АЛКАЦЕВЫХ
Собака возвращается всегда
Из дальних стран к домашнему порогу.
Вот кошка – та уходит в никуда
И от хозяйки доброй, и от строгой.
Ушла… Как сердца часть оторвала.
И продолжает чудиться и сниться.
Хотя и не ко всем была мила
И на иных ворчала, как тигрица.
Стоп!.. Может быть, и в этом объясненье:
Далекий предок из глуши лесной
Явил ей на экране облик свой.
И началось в душе ее смятенье…
А может быть, почуяла, что час
Ее пришел, и смерть к ней лапы тянет,
И чтобы никому не докучать,
Она истаяла глубокой ранью…
А может, вовсе все светло и круто:
В ней молодость взыграла, как волна,
И на призыв неведомого друга,
Что было силы, понеслась она…
Не знаем, далеко она иль близко.
Другое важно: здесь и кров, и дом,
И в ожидании застыла миска
С таким родным, как в детстве, молоком…
