Многие известные люди, добившись серьезных успехов в карьере, обращаются к созданию мемуаров, специфических пособий, построенных по принципу «Делай, как я!», публикаций переписки с другими великими людьми и так далее. Недавно вышедшая в свет объемная книга Батраза Алдатова «В казематах власти», о которой пойдет речь, – совсем иного рода.
По форме произведение Б. Алдатова представляет собой очень неторопливое стихотворное повествование, написанное в духе эпической традиции, то есть напоминающее по звучанию тексты Гомера (кстати, сам Гомер тоже промелькнул на страницах поэмы едва уловимой тенью), былины или древние сказания. Усилению налета древности немало способствует активно используемая поэтом инверсия (неправильный порядок слов).
Со страниц титанического (без преувеличения!) труда Б. Алдатова перед читателем предстает весьма неприглядный, отталкивающий обобщенный образ власти. Причастные к изображенной в эпической поэме команде руководителей абстрактного символичного региона России люди убеждены, как подчеркнуто в предисловии, в том, что «государственная власть – самый рентабельный бизнес в современной России».
Групповой портрет российского чиновничества уныл и противен. Отношение к этим людям автора может быть передано не столько словом «ненависть», сколько словами «омерзение», «отвращение», «презрение».
Что же именно выделяет в их облике Б. Алдатов? Прежде всего, отсутствие морали, готовность присягнуть и служить чему угодно, лишь бы не иссякали источники доходов. Чтобы выжить, эти люди готовы «носить и свастику, и яркий полумесяц, и череп на полотнище пиратском». Для чиновников власть – это возможность бессовестно «шарить» в бездонных народных закромах. Люди этой породы умело и не стесняясь пользуются лестью, причем, масштабы этого явления потрясают: к примеру, банальное послание своего кумира, Шмурдова, чиновники намерены отправить либо в космос, либо заточить в капсулу и доставить на одну из величайших горных вершин мира, чтобы оно и через века могло стать «достояньем земного человечества».
Лидером «стаи» чиновников является Шмурдов, породивший целое учение – шмурдовизм. Об этом герое Б. Алдатов сообщает, что он проложил себе дорогу к власти хорошими манерами, поддельным благожелательством, а если требовалось, то и самобичеванием, притворством, возведенным в ранг искусства подхалимством. Это все, безусловно, по отношению к вышестоящим, что же касается нижестоящих, то Шмурдова устраивает лишь полное и беспрекословное подчинение, а также исполнение всего перечисленного выше, но по отношению к нему самому.
Шмурдова, безусловно, нельзя назвать мудрым человеком. Это очень оригинально показано автором через размышления героя о связи интеллекта с размерами ушей: «Размер ушей есть истинная мера // Величья человеческого мира!».
Как знаменитый Скупой рыцарь Пушкина, Шмурдов в минуты счастья и горя любил общаться со своими богатствами, драгоценностями.
Люди власти ради власти готовы на все: Б. Алдатов показывает, что есть деятели, которые способны даже сами на себя организовать покушение, чтобы поправить собственный имидж.
Некоторых своих героев автор вынуждает рыться в глубинах памяти, выискивая хоть одно благое дело. Показательно, что с этим они не справляются.
Ряд героев поэмы имеет предысторию. Читатель узнает, что Воняев в детстве убил гвоздем утенка и наблюдал за его страданиями, сочинял доносы на товарищей и учителей, обесчестил, а потом довел до самоубийства девушку… Любимым его детищем во взрослой жизни стало золотое дерево, на котором висели медали, отчеканенные по специальному заказу в честь каждого шага героя по карьерной лестнице. В прошлом другого героя, Вампирова, – убийство троих детей, мать которых была несправедливо осуждена и вычеркнута из жизни, а отец стал нищим праведником, блаженным, одним из немногих Светоносцев в романе.
В описываемом Б. Алдатовым мире нет ничего святого, даже смерть не останавливает людей, иногда – самых близких. К примеру, Нахальда Вампирова у постели умирающего супруга интересуется только секретными кодами его банковских счетов. Кстати, Вампиров и его жена – те редкие герои, которые, пусть под гнетом жутких обстоятельств, пусть перед самым концом жизни, но все-таки обращают свое внимание на мир Света, мир Добра.
Интересно, что фигура того самого отца погибших детей, добровольного отшельника, появляется в тексте в момент описания похорон обидчика. Удивительно то, что он оказывается единственным человеком из огромного числа присутствующих, кто на самом деле думает о спасении души умершего.
Говоря о «грубо-черством царстве чиновничества», Б. Алдатов постоянно употребляет зоологическую, точнее, хищническую терминологию, что отражает его отношение к описанному типу государственных служащих: «стальные клыки», «булатные когти», «хищная стая», «грозный рык», «копыторогие». Мир чиновников постоянно сравнивается с миром насекомых, прежде всего пауков, хищных и жадных. Рядом с пауками царствуют завистливые и мстительные скорпионы. Соответствуют звериному стилю и глаголы: хватать, рвать, кромсать, грызть, фыркать.
Еще одно удачное сравнение – сопоставление власти с раковыми клетками, быстро размножающимися и губящими весь организм.
Опытные чиновники не обходятся без того, чтобы давать наставления тем, кто идет следом за ними:
На окружение свое смотри сквозь лупу
Полезности! Полезности песчинка
Ценнее глыбы дружбы бесполезной!
Вот на чем основана сплоченность чиновничьего клана, по мнению автора поэмы.
Интересной особенностью современных представителей власти является их увлечение мистикой, экстрасенсорикой, приметами, колдовством и так далее, основанное, по мнению создателя текста, на страхе потерять все, что они имеют.
Люди власти очень часто прибегают к помощи магов, колдунов, ведьм разного уровня. Эта составляющая их жизни – предмет постоянного интереса писателя, причем его привлекают обе стороны: как колдующая, так и молящая о колдовстве. В книге есть герой, Тармон, который является черным магом и совершает свои обряды по приобретению душ человеческих прямо на глазах читателя. Он может переносить болезни с одного человека на другого, проникать в прошлое и будущее, видеть истинную сущность вещей, знать настоящую цену людям, манипулировать ими, но он не может быть счастлив, потому что сила красоты и света закрыта для него.
Чиновники в поэме ни разу не показаны за работой, они проводят время в праздных застольях, придумывая для себя изысканные развлечения, например, рассказы об источниках доходов. А эти истории впечатляют, потому что в основе их убеждение власть имущих в том, что народ – сырье для их обогащения, им следует пользоваться до тех пор, пока есть такая возможность.
Властные пиры именуются маскарадами, но не потому, что все приходят в масках и костюмах, а потому, что царствует на этих пирах лицемерие. На чиновничьих маскарадах маски могут быть сколь угодно разноцветными, но под ними можно найти лишь один цвет – серый.
Одним из развлечений во время многочасовых сидений за обильными столами является изощренное издевательство друг над другом. Так, на праздновании очередной ступени в карьерном росте Воняева Шмурдов произносит тост, в котором говорит, что виновник торжества достиг своей высшей точки, дальше продвинуться он не сможет. Вряд ли кому-то было бы приятно услышать подобное поздравление.
Еще одно удивительное и порадовавшее всех своей кровожадностью развлечение – борьба щуки со стаей пираний, помещенных в один аквариум. Это представление было устроено Шмурдовым, чтобы донести до подчиненных следующее:
Пусть каждый помнит: в стае проживая,
Свободным быть от стаи невозможно!
Изображенный в тексте парламент автор называет огромным зонтиком над исполнительной властью, защищающим ее в ненастье: «Но наш парламент – власть без силы власти!» Типичным представителем депутатского корпуса является молодой герой Хамдинов, чей портрет выглядит так:
Смотрите: узкий лоб, короткий ежик,
Поломанные уши, нос и ребра;
Ноге подобна мощной третьей шея.
Безусловно, узнаваемый тип. А если к этому прибавить, что герой «достиг успехов» на научном поприще, а также является владельцем многочисленных так называемых «злачных» заведений: казино, ресторанов, клубов, «насыщенных эротики дурманом», – то станет ясно: подобных людей часто можно увидеть если не на улицах российских городов, то на экранах телевизоров однозначно.
В учебных заведениях, которые описаны Б. Алдатовым, зарабатывают не только на оценках, но и на кафе и ресторанах, построенных в учебных корпусах, на подборе преподавательских кадров, которые могут заменять друг друга вне зависимости от специальности, на порядке вступительных экзаменов. Источником доходов может стать стремление людей к образованию, желание их получить научную степень, издать свои труды, помешать огласке собранного завистниками досье и многое другое.
Продается в описываемом Б. Алдатовым мире все: рукопожатия, комплименты, сплетни, анекдоты, отношения, места… Отсюда еще один menknchgl: властебизнес.
Даже прощение можно купить у Бога за «сорок тонн свечей» и молитву «десятков двух монахов старых».
Интересно, что многие представители власти прикрываются цитатами из Библии, вырывая их из контекста и приспосабливая к своим мерзким делам и мыслям. К примеру, Ташнилов утверждает, что «грызть науку вредно для здоровья, // Что даже Библия глупцам рекомендует: // Во многом знанье – множество печали».
С опорой на Библию можно, как выясняется, оправдать даже взятки:
Как в Библии, сегодня популярной,
Так в популярных Ведах и Коране,
Указано, что верующий каждый
Делиться должен нажитой добычей.
И я вооружился этой нормой.
Чиновничья философия распространилась везде, даже в церкви. Б. Алдатов видит и показывает лживое, притворное поведение церковных служителей, которые пытаются «растворить молитвой лживой // Грибки своих грехов окаменевших». Эти люди, «безбожники, плуты, певцы разврата», прячущие свою гниль за церковной рясой, являются наследниками инквизиторов.
Изображения Христа и других Светоносцев в чиновничьем мире странные: апостолы, пророки, божества наделены звериными хищными глазами, а некоторые из них обладают тупыми рожками на макушках. Объяснение может быть одно – это завуалированное изображение чертей и дьяволов.
Каковы же перспективы чиновничества в России?
Чиновничество – главный класс России,
Класс, мощью обрастающий железной,
Класс разноликий, пестрый, разномастный,
Класс, правящий российским жизнезданьем,
И мыслезданьем будет править скоро.
Эта перспектива находит подтверждение в сюжете поэмы: на смену Шмурдову приходит молодой, но гораздо более мелкий и отвратительный Хамдинов.
Халуйский, Ташнилов, Шмурдов, Халтуров, Рыгалов, Тупорылин, Рифмоплюев (естественно, поэт), Кабандер, Барантул, Подошвина – все они изображены автором в приложении к поэме, причем очень удачно: портреты выполнены, с одной стороны, в карикатурной манере, с другой, – напоминают фотографии на документах, что весьма применимо именно к чиновничьему миру. Кстати, обложка книги тоже оформлена Б.Алдатовым: власть негодяев представлена в виде паутины из омерзительных лиц, а в центре – безликий, а потому, наверное, вечный образ добра.
Среди глубоких убеждений автора, которые встречаются в разных частях текста, много таких, что позволяют называть его философом, впитавшим ценности многих религиозных и нерелигиозных учений. Аксиоматичны для Б. Алдатова идеи о справедливости судьбы, о духовных страданиях как поводе расти и совершенствоваться, о благотворности умения сопротивляться толпе, противостоять ей.
Размышления Б. Алдатова о религии спрессованы в несколько невероятно емких строк:
Бог не живет и жить, увы, не может
Ни в церкви, ни в мечети, ни в костеле,
Ни в синагоге. Божий дом священный –
Душа того, кто с Ним спаялся верой
И в Нем живет, и мерою Господней
Слова, поступки, мысли измеряет.
В тексте поэмы есть как христианские, так и восточные символы. Автор не демонстрирует своих предпочтений в пользу того или иного учения. Он – гражданин мира, космополит, поэтому от каждой религии берет то, что считает для себя верным, для России – полезным. Символы же используются самые разные. От католичества Б. Алдатов позаимствовал идею чистилища, в которое попадает Нахальда, от буддизма – мысль о множественности человеческих воплощений в земной жизни. Буддийский лотос появляется как воплощение мудрости и просвещения.
Очень важным противопоставлением для автора является предложенная К. Хетагуровым и вынесенная в качестве эпиграфа антитеза: храм (святыня) – толпа. Именно это определяет многие рассуждения Б. Алдатова. Это же противопоставление повлияло на выбор названия поэмы: «В казематах толпы». Толпа для поэта – нечто «обездушенное». Это ее главный признак. Толпа и стая чиновников – явления одного порядка.
Создатель поэмы считает, что все его образы – отражение того, что он наблюдает вокруг себя, но важно подчеркнуть, что взгляд Б. Алдатова на власть – взгляд изнутри. Автор хорошо знает то, о чем пишет, он заставляет своих героев быть предельно, цинично откровенными, выворачиваться наизнанку, честно называть отвратительные, по мнению поэта, и вполне приемлемые, по убеждению персонажей, мотивы омерзительных и даже преступных деяний.
Выстраивается определенная система требований к руководителю высокого ранга, которую можно кратко описать следующим образом:
1. Попустительство лидера является преступлением, то есть он должен знать обо всем, что происходит в подопечном регионе.
2. Громкая, «рычащая» власть – жертва собственного бессилия. Б. Алдатов пишет: «Власть сильная невидима, беззвучна, // Живет спокойно в подданных сознанье».
3. Власть может пользоваться целым арсеналом сил: силой интеллекта, убеждения, морали, красоты, ценностей, но она ни в коем случае не должна превращаться в насилие.
4. Власть должна быть служением народу, «средством утвержденья лучистой справедливости во мраке», а потому власть – это тяжкий крест. Власть не должна превращаться в тиранию и подавлять свободный дух подданных.
Б. Алдатов в недоумении спрашивает:
Ужель так трудно быть великодушным,
Кристально чистым, честным, благородным,
Возжечь огонь добра в глубинах сердца,
Светить любовью каждое мгновенье
И обручить мышленье с красотою?!
Общее ощущение от книги – горечь. Описанная Б. Алдатовым ситуация безрадостна. Конечно, есть положительные герои, которых нельзя назвать проигравшими, потому что за победу они и не боролись. Так неужели все настолько плохо, оптимизм невозможен, потому что для него нет оснований? Но все-таки повод для оптимизма, и крайне убедительный, существует: это фигура автора, человека, представляющего власть, занимающего весомую и важную должность, но обеспокоенного происходящим, умеющего болеть душой и пытающегося донести свою боль и свои глубокие размышления до заинтересованного в этом читателя. Вряд ли, создавая образ Беслана Тагаева, Батраз Алдатов имел в виду себя, однако его авторские отступления, без сомнений, свидетельствуют о том, что он представляет ту же породу людей, что и Беслан, справедливо именуемую в тексте Светоносцами.
Свой объемный, насыщенный текст Б. Алдатов и посвятил Ваятелям, Воинам Света, поэтам, «зодчим Нового Порядка», Светоносцам. К разряду таких людей относится главный положительный герой поэмы Беслан Тагаев.
В когорту Светоносцев автор вводит не только исторические лица (Джордано Бруно, Гомера и других), но и литературных героев, например, князя Мышкина.
Беслан – герой-одиночка. Это, конечно, напоминает грибоедовскую пьесу «Горе от ума» и ее ярких персонажей. Слово «противостоит» по отношению к Беслану не совсем верно отражает ситуацию, описанную в поэме, потому что он, собственно, не собирается (в обычном понимании) бороться с противниками. Однако неприятие норм морали толпы суть форма борьбы с толпой и ее устоями. Он живет внутренней жизнью и, по большому счету, ему нет дела до низменных, мелких страстей и страстишек Шмурдова и его по-следователей.
Не только мир шмурдовых торжествует,
Но и Беслана древо плодоносит.
Важнейшее качество Беслана – дар пропускать чужие переживания через себя. Это неудобно и больно, но именно это является стержнем жизни героя.
У Беслана есть своя предыстория, включающая избиение матери отцом, породившее в мальчике не только обостренное чувство справедливости, но и немое, горькое одиночество; включающая жуткую по накалу сцену отчаянной борьбы ребенка за жизнь лошади; включающая знакомство и краткую искреннюю дружбу с отшельником Додо.
Немаловажным эпизодом является описание армейского существования Беслана, что позволяет писателю поделиться своими взглядами на армию. Ее, как ни странно, Б. Алдатов ни в чем не обвиняет, считая, что она отражает все мерзости страны. Армей-ский эпизод почему-то напоминает знаменитое лермонтовское изречение: «Люблю Отчизну я, но странною любовью»… В чем странность? В потребности быть патриотом, в сочетании желания любить Родину с осознанием глубины мерзости многих явлений, которые для нее, Родины, характерны. Именно такая любовь-ненависть понятна Б. Алдатову и помогает ему бороться за свои убеждения через героев произведения.
В мире Б. Алдатова учитель и блаженный – порой одно лицо, потому что просвещение людей не может совмещаться с меркантильными интересами.
Скитальцы все – Господние посланцы,
Что призваны лучом своих страданий
Разить, пронзать пырей греховлеченья
В людских растущий душах грехоемких.
Не только учителя (учитель для Б. Алдатова – мера совести народа) и отшельники могут становиться совестью народа. Такую же функцию должны и могут выполнять судьи:
Судья есть мера совести народа,
Идущего стезей правопорядка
К вершинам правовой культуры.
Судьба мудреца не зависит от окружающего слишком заметно:
Брось мудреца под ливень леденящий
Циничных сплетен лживых, грубых, серых,
Он, не намокнув, тихо, безмятежно
Продолжит путь к своей верховной цели,
Дыша добром, любовью, красотою.
Глубоким убеждением Б. Алдатова является мысль о том, что мудрых людей не может быть много: один мудрец – это уже целая армия, которая способна на великие подвиги по переустройству мира, поэтому вряд ли поэт ожидает, что читателей у него будет большое количество. Не будет! Но те немногие, кто поймут и оценят, – достойные уважения люди.
Вторая, важная, но лаконичная сюжетная линия в поэме связана с историей Филиппо (Джордано Бруно), как ни странно, тесно соприкасающейся с происходящими в современной России событиями.
Свидетельницей происходящих в Италии времен Джордано Бруно событий становится не самая обаятельная героиня: Нахальда Вампирова. Продав душу дьяволу, она проникает в далекое прошлое, где ее муж проживает одно из своих предыдущих земных воплощений и является инквизитором. Читатель видит живые картины прошлого: знаменитую старушку, подкладывавшую в инквизиторский костер дрова и прославившуюся благодаря фразе Яна Гуса: «Святая простота!»; предателя-ученика и преданного учителя великого ученого, с одинаковой убедительной силой демонстрирующих нам, что в мире со времен Иисуса Христа ничего не изменилось: Светоносцы остаются нищими, непонятыми и даже осуждаемыми толпой. Пророки во все времена оставались и продолжают оставаться изгоями.
Интересны политические наблюдения писателя за судьбой России и ее имиджем. Он пишет, что для Запада Россия – огромная страна, бездарно транжирящая свои богатства, «доставшиеся ей несправедливо». Для Востока же Россия – царство, где люди привыкли заливать свои беды и радости невероятным количеством хмельных напитков.
Для самого же поэта Россия – то живое создание, которое повлияет на мир позитивно, способствуя достижению им вселенской гармонии:
Страданья социальные России –
Великая космическая жертва,
Сулящая дряхлеющему миру
Миропорядок новый, просвещенный…
Лучше, чем в предисловии, не скажешь: «Автор, считая Россию живой сущностью, живым организмом, имеющим тело, душу, характер, размышляет о ее судьбе, ее вселенской миссии в зарождающемся новом миропорядке, о спасительном Слове, которым возрожденная, нравственно оздоровленная Россия призвана зачать в утробе Грядущего Мира необходимость нравственно-этической конституции, регулирующей междержавное общежитие».
Современная Россия, как думает писатель, натянула на себя «резиново-оранжевое платье // Закатно-европейского пошива», которое ей совершенно не идет.
Что может сделать для России каждый ее житель, мечтающий исправить ситуацию? Ответ Б. Алдатова очень прост:
Помочь желаешь плачущей Отчизне –
Мир измени свой внутренний, духовный
Из кандалов толпы освободившись!
Интересно, какие меры считает автор необходимыми для спасения России. Это, во-первых, оживление народного сознания; во-вторых, обогащение правовой культуры; в-третьих и в-четвертых, «внесенье в дух народного мышленья струны живого нравственного звука» и насыщение России духовностью. Очень похоже на то, к чему призвал жителей страны Н. Гоголь в «Выбранных местах из переписки с друзьями»: «очнуться» и «усовеститься».
Россия «мила», «совестлива», «чиста», «застенчива» и «женственна». Мир, в чем уверен автор, заждался ее веского Слова.
Б. Алдатов уверен, что истинная поэзия не может быть «придворной». Она имеет право на существование только в случае своего божественного происхождения, поэтому никакие меркантильные мотивы не могут стать поводом для ее возникновения.
Есть и другие особенности его поэтического стиля, о которых нельзя не упомянуть.
Батраз Алдатов склонен к созданию неологизмов, удачных и выразительных: мрако-зло, уныло-серо-злое, властехолоп, «властяне» (то есть люди, представляющие власть).
Отличительной особенностью манеры поэта является умение создавать короткие, емкие высказывания, которые принято называть афоризмами. Некоторые из них глубоки настолько, что сами по себе могут стать поводом для многостраничных рассуждений философского порядка:
Красть не грешно в сегодняшней России.
Мир сам в себе отыщет, как и прежде,
Спасительные средства исцеленья!
Воруй, не прерываясь на безделье.
Юродивый – уста иного мира.
…на мудрости вершину
Карабкаться труднее, чем спускаться
На дно богатства, власти, наслаждений.
Притворный плач придуман человеком.
Нет среди книг, рожденных в этом мире,
Нейтральных, беспричинных и случайных.
Добра искринка малая способна
Спалить вселенную, наполненную злобой.
Цитатомания – не мудрости свидетель,
А серый флаг холопа ложных знаний.
Увы, на свете есть одно бессмертье:
Бессмертье смерти всех земных явлений.
В тексте произведения очень много филологических находок, на которые было бы несправедливо не обратить внимание. О холеном чиновничьем теле поэт говорит, что оно «парное». Очень яркими и выразительными являются следующие высказывания: «навоз лести», «слякоть раздумий», «изранить речами», «казенно-личная собственность», «тарелко-вилко-ноже-скрежетанье», «рыжие монеты», «шерстяные» (т.е. неудобные, колючие) вопросы. Газеты в мире поэмы могут быть «красными, желтыми и бесцветными». Удивительной лаской веет от фразы о поцелуе «дневного ветерка с листвой деревьев». Оригинальны рассуждения о звучании детства: «Где звук, там жизнью пахнет. Где умер звук, там жизнью смерть зовется».
Крайне интересно ведет себя в алдатовском тексте тишина. Ею может неожиданно «запахнуть», она умеет «протяжно дышать, со щелканьем борясь часов настенных», тишина может быть тяжелой, «жующей душу», тишина может стать затишьем, превратиться в шаль и накрыть собой большое количество людей.
В произведении много реминисценций, то есть цитат без ссылок на авторов высказывания. Их функция не ограничивается эффектом узнавания, но чрезвычайно важным оказывается «обманутое» читательское ожидание: фраза узнается, вспоминается, в тексте же она видоизменена, и это воспринимается гораздо острее в силу того, что цитата хорошо известна. Вот несколько примеров.
«Рожденный ползать (читатель ждет продолжения: «Летать не может». Но…) ныне ввысь стремится, // копытами карабкается в небо. // Увы, крыло копыта не заменят».
Во фразе «Весна. Тепло. Чиновник торжествует» внимательный читатель не может не угадывать ссылку на пушкинское: «Зима. Крестьянин, торжествуя,…».
«Идеи не горят в кострах церковных!!!» (Тут же вспоминается булгаковское высказывание о рукописях).
Еще одна реминисценция связана с М. Горьким:
Рожденный ползать небо не познает!
Его удел – в помоях копошиться.
Нельзя не признать, что это гораздо более резкое высказывание, нежели у классика.
Перефразировке могут подвергаться даже пословицы и поговорки:
Ведь мы не соли пуд с тобою съели,
Соль пусть жуют голодные пьянчуги.
Мы литров сто икорки осетровой
Вдвоем в парах застолий проглотили.
В поэме угадываются традиции многих классических авторов, но, в первую очередь, конечно, Гоголя. О нем напоминает фигура Ревизора в конце произведения, говорящие имена и фамилии, общий сатирический тон изображения чиновничьего племени.
Даже сообщение о появлении Ревизора звучит в поэме совершенно по-гоголевски: «…Чтоб сообщить прискорбное известье, // Прискорбнейшее, жуткое: к нам едет // коварный ревизор столичный хитрый». Попытка задобрить Ревизора тоже стара как мир: Шмурдов решает собрать с народа очередную порцию «средств» и частично присвоить себе, а частично заплатить проверяющему за молчание. Но у новой власти есть и новые методы: организация митингов и демонстраций в свою поддержку, например.
Во сне один из героев, Гартамкин, превращается в насекомоподобное чудовище, что не может не напомнить о знаменитом рассказе Франца Кафки «Превращение».
Б. Алдатов не боится для усиления какого-то эффекта нарушать языковые нормы и правила. К примеру, повторение однокоренных слов в одном из отрывков делает его максимально выразительным: автор говорит, что должность для чиновников – место, с помощью которого можно помогать не только себе и коллегам, но «семьям их, жующим жадно роскошь, // Любовницам, любовникам любовниц, // Любовников любовниц иждивенцам».
Автор постоянно испытывает удивление перед миром природы, ощущая себя песчинкой, но живущей по законам огромного мира, ее окружающего.
Поэт говорит о наличии трех главных героев в поэме: одинокого Беслана, толпы, легиона чиновников и читателя, который вместе с поэтом ищет Истину. Такова степень уважения к тем, кто прикоснулся, очаровался и проникся авторскими мыслями, к тем, для кого эти мысли стали толчком к собственным поискам и сомнениям. Главный призыв к читателю, многократно повторенный: «Подумай!».
На протяжении текста Батраз Алдатов не раз обращается напрямую к читателю. В этих обращениях – боль и гнев за то, что происходит в стране. Думается, что самым верным определением жанра произведения, если бы это было возможно с точки зрения теории литературы, был бы жанр «крик души». Именно так.
